понятно, то к чужим отношение мягко говоря не христианское. С точ-
ки зрения героев, "чужаки" 1не заслужили любви 0. Не заслужили своими
делами, своими мыслями. И если подчас к "чужим" и возникает со-
чувствие, то ненадолго. Взять хотя бы отношение Кирилла Векшина к
своей классной руководительнице Еве Петровне. Ему и в голову не
приходит хоть разок пожалеть эту биологичку с изуродованной душой.
Нет, "Евицу-красавица" он воспринимает лишь в качестве врага.
Я не буду говорить о том, что сочувствие и согласие - вещи
разные, что жалея человека, вовсе не обязательно принимать его
правила игры. В конце концов от тринадцатилетнего мальчика нельзя
требовать понимания таких тонкостей. Но способность жалеть от воз-
раста и ума не зависит. А крапивинские герои весьма часто заглуша-
ют её, когда дело касается "врагов".
Иногда кажется, что они просто боятся поделиться любовью и
жалостью с "чужими". Может быть, подсознательно боятся, что тогда
запасов любви не хватит на "своих". Конечно, это попросту глупо.
Любовь подобна огню, и если от одного костра зажечь другой, первый
не потухнет, и пламени в нем меньше не станет.
Впрочем, В.П. душой не кривит. Описанная выше ситуация дейс-
твительно типична для человека. С точки зрения верующего, здесь
беда, во-первых, от бесовских стараний исказить понимание любви в
человеческих умах, а во-вторых, от духовной безграмотности, непо-
нимания того, что происходит. Стоит ли упрекать в этом мальчиков,
по воле Божией родившихся в эпоху массового атеизма?
Отсюда же вытекает и неумение прощать. Герои В.П. явно не в
ладах с заповедью "Не судите, да не судимы будете". Конечно, под-
ростковый максимализм - штука неизбежная, но здесь как-то уж очень
он силён. Правда, когда дело касается взаимоотношений детей, тут
вроде бы немало примеров прощения. Простил же Кирилл в той же "Ко-
лыбельной" Женьку и Петьку Чиркова (простить Дыбу для него, разу-
меется, немыслимо. Дыба обречён на вечное осуждение). Простил Лесь
Вязникова ("Дырчатая луна"). Да и взрослых иногда прощают. Простил
Галька бургомистра, равно как и Лотик своих престарелых тёток
("Выстрел с монитора"). Примеров, казалось бы, хватает. Но всё же
куда больше героев непрощённых. Непрощённых не потому, что они
этого прощения не захотели, а потому, что самой художественной ло-
гикой произведения им в прощении отказано. А ведь это неверно, что
прощение надо заслужить. Строго говоря, его никто из нас не заслу-
живает, а вот Господь почему-то всё прощает и прощает. Прощения
надо захотеть. Этого должно быть достаточно.
Конечно, рассматривать проблему надо в динамике. Крапивин
60-х годов и Крапивин 90-х - две большие разницы. Подобрел В.П.
Граница между чёрным и белым, между "своими" и "чужими" стала
расплываться. Об этом свидетельствуют его недавние произведения.
Новые темы в них появились. Например, тема покаяния, "метанойи"
(греческое слово, буквально означающая "изменение ума"). Пожалуй,
лучший пример - это духовная эволюция Егора Петрова ("Наследники",
3-я часть трилогии "Острова и капитаны"). Если в начале Егор -
весьма неприятная личность с задатками садиста, то в конце - со-
вершенно иной человек, в нём и следа не осталось от Кошака (его
старая блатная кличка).
_4. Соборность
Многие, наверное, удивятся. При чем тут она? В самом деле,
соборность с точки зрения многих - это что-то связанное с кафед-
ральными соборами или с какими-то старыми церковными постановлени-
ями. Смысл этого слова в массовом сознании исказился и из-за того,
что её, соборность, "приватизировали" национал-патриоты.
Тем не менее, на мой взгляд, слово уместно. В православном пони-
мании соборность - особый вид объединения людей. Соборность несов-
местима ни с индивидуализмом, ни с коллективизмом. Что касается
индивидуализма - так ведь это на самом деле иллюзия. Иллюзия неза-
висимости от всех прочих людей, не говоря уже о Боге. Многие пута-
ют индивидуализм со свободой. Но это разные вещи. Свобода предпо-
лагает ответственность за те или иные поступки (и даже мысли), а
ответственность - это ни что иное, как ощущение своей связи с дру-
гими, своего к ним отношения. Оно и понятно. Вынужденное, подне-
вольное действие не может повлечь за собой ответственности. Приве-
ду банальный пример. Есть такое школьное развлечение - схватить на
переменке кого-нибудь послабее, желательно младшеклассника, раска-
чать и бросить в туалет для девочек. Визгу! Но виноват ли бедный
пацанёнок?
Так что индивидуалист просто не замечает (или не хочет заме-
чать), что отказываясь от ответственности, он отказывается и от
свободы.
Коллективизм - иная иллюзия. Это растворение человека в ка-
кой-то безликой общей массе, личность тут является "винтиком",
имеет ценность лишь постольку, поскольку существует коллектив.
Личность нужна лишь для осуществления в коллективе каких-то функ-
ций и сама по себе коллективу (как и составляющим его "винтикам")
не нужна и не интересна. Поскольку винтик свободным быть не может,
а личность, перемолотая коллективом, превращается именно в винтик,
то не может тут быть никакой свободы. Возникает безликое, мертвое
подобие жизни, которое, конечно, объявляется "мировой гармонией".
И хочется, вслед за героем В.П., удивлённо спросить: "А зачем она
нужна, гармония?"
Соборность же - явление принципиально иное. Человек преодоле-
вает в ней и свою ограниченность, и зацикленность на себе самом.
Соборное сознание не поглощает личности, не растворяет её. Лич-
ность остаётся со всей своей неповторимостью, со всем богатством
своего внутреннего содержания. И в то же время она оказывается
связанной с другими столь же неповторимыми личностями, и эта связь
позволяет ей выйти за собственные пределы. Тогда и возникает не
фальшивая, а истинная гармония. Тут действительно уместна аналогия
с музыкой, с аккордом. Если индивидуализм - это одна лишь нота,
если коллективизм - чудовищная какофония разных нот, в которой ни-
какое ухо их уже и не уловит, то соборность - это именно аккорд,
сочетание нескольких нот, определённым, неслучайным образом распо-
ложенных по высоте. Когда звучит аккорд, в нём отдельные звуки не
умирают, но соединённые вместе, они создают эффект, который ни од-
на из нот, взятая по отдельности, дать не могла. И ни одну ноту
нельзя из аккорда выбросить - всё тогда пропадёт. И нельзя заме-
нить одну ноту другой - случится то же самое. Прямая противополож-
ность взаимозаменяемым "винтикам" коллективистской мясорубки.
Так где же, в чём же видна соборность в произведениях Крапи-
вина? А всё в том же - во взаимоотношениях героев, в том аккорде,
который возникает при объединении героев. "Один да один - не
один", как мудро замечает Белый Шарик.
Слово "коллектив" по понятным причинам настолько въелось в
наше сознание, что и применительно к произведениям Крапивина поро-
дило штамп - "ребячьи коллективы". Я буду пользоваться другим сло-
вом - Экипаж (в традициях моей любимой "Колыбельной..."). С ними
мы сталкиваемся пускай и не во всех, но в большинстве книг В.П. И
всюду мы замечаем, что Экипажи существуют лишь потому, что их чле-
ны - разные. И в то же время в чём-то единые. Прежде всего в том,
что ценность другого ставят выше собственной ценности. Героям В.П.
хорошо в отрядах, но если бы всё ограничивалось стремлением к
психологическому комфорту, они не продержались бы и двух месяцев.
Для героев Крапивина характерно стремление делиться, стремление
дать больше, чем получили (что, кстати, естественно для христианс-
кой любви). Именно этим стремлением делиться и скрепляются Экипа-
жи. Будь то отряд "Эспада" (трилогия "Мальчик со шпагой"), будь то
команда "Капитана Гранта" в "Колыбельной" или пятеро в "Голубят-
не..."
Экипаж нельзя рассматривать просто как объединение близких по
духу людей. Это и нечто целое, несводимое к ним (точно так же, как
и аккорд не сводится к нескольким одновременно звучащим нотам; для
аккорда важны и соотношения этих нот по высоте, а эти соотношения
существуют вне нот. Нота не знает, что такое интервал, пока не
прозвучит другая нота). Экипаж заключает в себя больше энергии,
чем сумма внутренних энергий его членов (кстати, прямая аналогия с
атомным ядром). Он питает своих членов этой "дополнительной" энер-
гией - и люди становятся добрее, чем каждый порознь, смелее, силь-
нее. Он придаёт смысл их жизни - и не внешним принуждением, а в
силу свободы каждого.
Сейчас я выскажу мысль, которую, по-видимому, мне не простят.
Атеисты обидятся за неприятное сравнение, верующие оскорбятся по
той же причине, но "с другой стороны". Так вот. В Экипажах, по-мо-
ему, отражены некоторые особенности Церкви. Разумеется, если пони-
мать Церковь не как исторически обусловленную властную структуру,
а так, как понимаем ее мы, православные христиане. То есть мисти-
ческое единство верующих во Христа, независящее от ограничений
пространства и времени, как духовный организм, в котором живёт и
действует Дух Святой.
Разумеется, модель есть модель - пока она остаётся таковою,
её сходство с изображаемой реальностью будет весьма относительным.
Так почему же я осмелился на подобное сравнение?
Ну, во-первых, отношения между членами Экипажей весьма похожи
на отношение между членами Церкви. Связаны и те и другие любовью.
И те, и другие вступили в эти отношения свободно. Причиной вступ-
ления было стремление к некому "полюсу", некой безусловной ценнос-
ти, придающей смысл всей обыденной жизни.
Во-вторых, сходство внешней организации. Отсутствие "высших"
и "низших", единство всех перед лицом той самой Ценности. И в то
же время определённая структурность, "разделение труда". Но разни-
ца в служениях естественна и не означает чью-либо духовную дискри-
минацию. 1"Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены;
1славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы - тело Хрис-
1тово, а порознь - члены" 0 (1 послание к Коринфянам; 12,26-27)
Разумеется, этим сходство и исчерпывается. Одного лишь подо-
бия отношений совершенно недостаточно. Церковь ведь не есть только
любовь между её членами. И уж тем более не сводится Церковь к тем
или иным организационным формам. Она неотделима от своей веры,
своего свидетельства, она живёт в своих таинствах и охраняется Ду-
хом Святым. Охраняется прежде всего от искажения своей мистической
сути, от полного слияния с миром, с его идеями и ценностями (слово
"мир", конечно, означает здесь не мир как Вселенную, не мир как
отсутствие войн, а лишь систему ценностей, вытекающую из конкрет-
ной политической и экономической ситуации).
Но достаточно и того, что есть. Могу лишь добавить, что сам
я, крестившись и войдя в Церковь, почувствовал в самой её атмосфе-
ре, в каких-то мельчайших, почти неуловимых деталях нечто знако-
мое. Знакомое, между прочим, по книгам В.П. От них, если выражать-
ся высоким штилем, исходит свет. Свет духовности. Но этот свет -
отражённый.
_5. Молитва
Никакая вера, никакая духовная жизнь неотделима от молитвы. О
том, что такое молитва, неверующие чаще всего имеют искажённое
представление. На самом же деле молитва - это обращение к высшей
Реальности, это разговор с Богом. Чтобы этот разговор получился,
человек должен быть предельно искренним. Человек в таком разговоре
должен полностью "выложиться". Как ни мала, как ни слаба его вера,
но её необходимо использовать полностью. Всё, что накоплено в ду-
ше, все запасы любви, надежды, доверия - всё надо представить Со-
беседнику. Иначе получится иллюзия, самообман. Бог, разумеется,
услышит человека, но Его ответ не пробьётся сквозь корку внутрен-
ней лжи и самоуспокоенности.
Сейчас не место говорить о внешних сторонах молитвы, об её
