нимать, что слово - лишь обёртка, что доверять надо тому, что ви-
дишь своими глазами, что чувствуешь сердцем, а вовсе не абстракт-
ным схемам, сколь бы убедительными они не казались. Нам, живущим в
эпоху обветшавших слов и агонизирующих идеологий, это близко и по-
нятно, но мальчишке до такого понимания ещё надо дорасти. Что
Данька и делает.
Но что значит - "взрослеет"? Конечно, становясь старше, чело-
век что-то теряет в себе, и что-то находит. Вопрос лишь в том, что
из найденного и потерянного отвечает его внутренней сути, его не-
повторимой личности, а что - случайное, наносное. Хотя и трудноис-
коренимое.
3- Жди, ты не сразу увидишь себя... Жди.
3И словно услышав его слова, в зеркале вновь проступило лицо.
3Моё - и не моё. Оно было взрослым - тому, кто смотрел на меня со
3стекла, могло быть и двадцать, и тридцать лет. Но не это было са-
3мым страшным.
3Тот - за стеклом - улыбался. Приветливо улыбался, словно на-
3конец-то дождался встречи и безмерно этому рад. Лицо у него было
3спокойным и уверенным. Это он - не я - хотел уйти из дома. Это он
3- не я - легко и красиво отомстил Ивону. Это он - не я - сумел
3пройти Лабиринт, потому что давно не грустил по маме, не боялся
3отца и не собирался умирать за друга.
3- Почему? - спросил я, но губы моего Настоящего отражения не
3шевельнулись. Ему этот вопрос был ни к чему, он знал ответ.
3- Потому что ты такой, - грустно сказал Котёнок. - Ты сов-
3сем-совсем взрослый, который ненавидит быть ребёнком.
Что, собственно говоря, увидел Данька, посмотрев на свою душу
Настоящим взглядом? Действительно ли в зеркале отразилась его
подлинная суть? Вопрос нелёгкий. Да, Данька и в самом деле такой.
Если, конечно, принять его тёмные стороны за главное. То, что Ко-
тёнок назвал "взрослым", не зависит от возраста. Это - самость,
эгоцентризм, присущий как младенцу, так и глубокому старику. Это
сосредоточенность всех энергий души лишь на себе самом. Это сила,
оборачивающаяся жестокостью. Это мудрость, кончающаяся безразличи-
ем. Это любовь, которая "ищет своего".
А что же тогда "ребёнок", которого столь искренно ненавидит
"взрослый"? Быть может, это некий центр души, то, что не может
быть лишь суммой тех или иных качеств. Это личность, незамкнутая
на себе, а напротив, открытая миру. И такая открытость, проявись
она в наивности пацана или в мудрости дряхлого деда, несовместима
со "взрослым", она самим своим существованием отрицает его, подры-
вает его правоту. За что "взрослый" и распаляется ненавистью.
И дело тут не в Даньке, это вообще свойственно человеческой
природе, хотя чаще всего мы не замечаем, что наши прекрасные ка-
чества - сила, мудрость и любовь - отбрасывают уродливые тени.
Что ж, если так понимать взрослость, то она, конечно, живёт в
Данькином сердце. Но живёт в нём и ребёнок - и в конечном счёте
оказывается победителем. То, что Данька сумел увидеть свою внут-
реннюю гниль, а после и поднять на неё Настоящий меч - это не слу-
чайно. Он растёт. И если понимать взрослость иначе - как откры-
тость миру, соединённую с трезвым отношением к себе - то Данька,
убив в себе "взрослого", становится взрослым. Но уже - без кавы-
чек.
... Итак, он прорвался сквозь слои иллюзий и увидел свою нас-
тоящую цель. Как же быть со средствами? Тут, конечно, сложнее. Не
остался ли он всё-таки в убеждении, что воевать чистыми руками не-
эффективно? Да, он вроде бы противится такому подходу, но насколь-
ко успешно? Тем более, что излишне хороший финал повести, похоже,
подтверждает правоту Котёнка. Действительно - и солнышко в тёмный
мир вернули, и Лэн жив остался, и потаённая дверь обнаружилась,
так что пора и домой к маме. Всё потому, что Котёнка слушались.
Конец повести, по-моему, должен работать на основную её идею,
и если так, то какова же она, идея? Конечно, хочется, чтобы "а
дальше всё было хорошо", но "хорошо" должно из чего-то вытекать,
чем-то быть обусловленным. Здесь же, в "Двери во тьму", счастливый
конец, мягко говоря, не обоснован всей предыдущей драмой.
Разве что это завязка для будущего продолжения?
5.
Что же касается другой вещи Лукьяненко, романа "Линия Грёз",
то вопросов она породила меньше. В принципе, читатель получил хо-
рошую фантастику, где всего в меру - и захватывающего сюжета, и
футурологических прогнозов, и, конечно, человеческой психологии.
Может быть, по контрасту с "Дверью во тьму", роман не сыграл роль
"зуды". И тем не менее, читается он с интересом.
Каждый, видимо, найдёт в нём какую-то "свою" тему. Для меня
это - дружба взрослого с ребёнком. И видимо, сия линия романа
прежде всего интересна самому автору. Не о меклонцах же с силикои-
дами ему хотелось поведать читателю.
Итак, Кей Альтос очень не любил детей. Потом, вроде бы, полю-
бил, во всяком случае, Артура, а затем и его "дубля" Томми. Хотя и
не старался как-то внешне выразить свои чувства. Но шила в мешке
не утаишь. Ну, что сказать? Бывает.
И всё бы это было на уровне неплохой прозы, кабы не явный
элемент пародии. Пародируется, естественно, крапивинский подход к
взаимоотношениям взрослого и мальчишки. Легко выделить в тексте
явные намёки - взять хотя бы косвенное изображение самого В.П.
3...Воспитателем нашего блока "джи" был хороший человек. Раз-
3носторонняя личность, автор детских сериалов, которые шли по теле-
3сети Альтоса. Не садист, и не извращенец, которые очень любят та-
3кую работу. Он искренне считал, что детей надо защищать от взрос-
3лых. Он всегда говорил о дружбе и доброте... и, наверное, не мог
3понять, почему его дружные воспитанники не любят маленького Кея.
3Для него я оставался ребёнком с трогательно тощей шеей...
Или Генриетта Фискаллочи, милая старушка, бывшая контрразвед-
чица, ныне мирная пенсионерка на курортно-садоводческой планете.
3- Если сынок ваш захворает, уксусом его натрите. Лучшее
3средство от жара, вы уж поверьте...
Ну как тут не узнать Генриетту Глебовну из "Лоцмана"? Правда,
кое-что добавилось от тётушки Эммы из "Корабликов". Профессия, на-
верное.
Пародия, впрочем, настолько ненавязчива, что не сразу и заме-
чается. Не то что в "Сегодня, мама!", где местами идёт уже явный
перебор.
Труднее понять, 2что 0 пародируется. Крапивинская идея, что де-
тей надо защищать от взрослых? Ни в коей мере. Взять хотя бы прес-
ледующую Кея с Артуром старуху-кагебешницу Изабеллу Каль, которая
вполне коррелирует с крапивинским Антуаном Полозом. Может, и здесь
пародия? Но изображённая автором ситуация слишком уж для этого
психологически достоверна.
Может, пародируется не столько конкретные идеи и персонажи, а
само мироощущение, когда ребёнок априорно тоньше, добрее и свет-
лее, нежели окружающие его взрослые?
Кстати говоря, явный намёк на миры Крапивина встречается и в
"Двери во Тьму". Умирающий старый Летящий, покинутый всеми в башне.
3- Уже нет... уже неважно. Котёнок... У меня тоже был... хоро-
3ший... Мальчик, откуда ты пришел?
3Лицо Летящего было землисто-серым, изо рта при каждом слове
3вылетало облачко пыли. Я попытался ответить и не смог. Ужас шерша-
3вым комком застрял в горле.
3- Ты не из Реттельхальма, я вижу... Да... Но жаль...
Кто же это мог быть? Уж не Галька ли это, Галлиен Тукк, ушед-
ший неизвестно куда вместе со старым Коммандором? Какими ветрами
занесло его в эту грань?
Пародийный оттенок тут создаётся описью имущества покойного
Летящего:
3В кожаном мешочке, лежавшем в самом углу тайника, была всякая
3странная мелочь: незнакомая монетка, огарок свечи, прозрачный
3кристаллик, мячик из красной резины, большой бронзовый ключ, перо-
3чинный ножик, карандаш... Эти вещи, наверное, что-то значили для
3Летящего, когда он ещё был человеком.
Но сквозь пародийную интонацию пробивается, быть может, нео-
сознанный самим автором, комплимент крапивинскому герою.
3- Не ври, - попросил я. Котёнок замолчал. Поколебался и ска-
3зал:
3- Видимо, ему не хватило решительности. Он был слишком роман-
3тичным, слишком наивным. Думал, что за добро можно драться только
3честно. А когда понял, что от него требуется, растерялся. Ну... и
3ушел к Летящим.
3- Может, он был прав? Летящие не сжигают города - а ты пред-
3лагаешь это сделать.
Крапивинский пацан, в отличие от Даньки, сумел отказаться от
провокации, не дал запутать себя хитрыми обольщениями. Непонятно
только, зачем надо было уходить к Летящим?
...Вернёмся всё же к "Линии Грёз". Есть там ещё одна тема, не
оставившая меня равнодушным.
Тема Бога.
Сергей Лукьяненко, насколько я понимаю, человек не слишком
религиозный, и Бог ему понадобился лишь для поддержания логики сю-
жета. Надо же было как-то обосновать наличие аТана у Ван Кертиса,
а также проложить мостик к новой игрушке - Линии Грёз. Лукьянен-
ковский Бог выполнил порученное ему задание. И тем самым роль его
завершилась. Как известному мавру, ему пора уйти.
Кого же на самом деле изобразил автор? Бог, скучающий в соз-
данной им Вселенной, дарящий первому попавшемуся технологию бесс-
мертия - просто так, чтобы разнообразить своё существование. И со
скуки дарящий тому же Ван Кертису Линию Грёз. Бог, не желающий ви-
деть последствия своих дел, равнодушный к судьбам людей. Да Бог ли
это?
Зато в вышеприведённое описание великолепно укладывается са-
тана. Назвался Богом. Почему нет? 1"И сатана принимает вид ангела
1света" 0. Обмануть человека несложно. Дал он Ван Кертису аТан - и
получил с того колоссальную выгоду. Предоставляемое технологией
аТана бессмертие - точнее, бесконечное продление земной жизни -
закрывает человеку путь к жизни вечной. Я уж не говорю о том, что
земное бессмертие умножает в людях зло. Зачем, в самом деле,
что-то в себе менять, зачем вырывать из себя грех, если никакого
загробного воздаяния, благодаря аТану, можно не опасаться? Не за-
быть бы лишь вовремя оплатить его.
Если допустить, что существует возможность неограниченного
продления человеческой жизни, пускай со сменой тела (а автор имеет
право на такое допущение), то любой, даже самый мелкий бес вполне
может предоставить Ван Кертису подобную технологию. Это они умеют.
Что же касается Линии Грёз, этого источника миров, то как
"пользователь" может проверить, реален ли созданный его волей мир?
Быть может, на самом деле это лишь иллюзия, игра его воображения,
пускай и столь достоверная, что не отличишь от настоящей жизни?
Получается что-то вроде наркотика, нечто вроде описанного Стругац-
кими слэга ("Хищные вещи века"). Только более изысканное исполне-
ние. О духовном вреде такой Линии, думаю, говорить излишне.
В общем, назвавшийся богом бес дурит людей, как хочет. Ника-
ких доказательств его божественности нет. Неуязвимость Ван Кертиса
и Артура таким доказательством считать, конечно, нельзя. Что, бесу
трудно силовое поле вокруг них создать? Да запросто.
Но люди предпочитают быть обманутыми. И это понятно. Вопрос
лишь в том, не окажется ли обманутым и читатель? Впрочем, на то
ему, читателю, предоставлена свобода воли.
6.
Вернусь к тому, с чего начинал. То есть к "крапивинской сис-
теме координат". Вписывается ли в неё зрелый Лукьяненко?
Нетрудно заметить, что Сергей не хочет никуда вписываться. И
настолько не хочет, что сознательно пытается истребить в своём
творчестве всякое сходство с крапивинской прозой. Отсюда и паро-
дийные мотивы, и подбор неожиданных (для крапивинской традиции)
тем - от безжалостного убийцы-ребёнка (Томми, застреливший Кея из
алгопистолета) до многочисленных сексуальных сцен с участием под-
