В.П. - не святые. Но в их судьбах, в их душах происходят именно те
процессы, что приводят к святости. Талант Крапивина в том и выра-
жается, что он смог показать, как это бывает.
_7. Манекены
Невозможно, говоря о религиозных мотивах, не коснуться и этой
темы. Мы, христиане, знаем, что в мире существуют силы зла, воюю-
щие против человека, стремящиеся его уничтожить именно как челове-
ка, сделать подобным себе самим. Это - падшие ангелы, попросту го-
воря, бесы.
Невозможно, чтобы человек, интуитивно чувствующий бытие Бо-
жие, не чувствовал бы и действия этих злых сил. Другое дело, что
он думает о них на сознательном уровне. Однако на практике куда
важнее содержимое не ума, но сердца.
В книгах Крапивина, на мой взгляд, отражено существование и
действие бесов. Пускай этим словом он, в силу понятных причин, как
правило, не пользуется, но достаточно верно (с православной точки
зрения) описывает ситуацию.
В его произведениях (как и в жизни) мистическое зло редко
действует в своём истинном виде, редко применяет внешнюю силу. Ча-
ще всего оно проявляется в поступках людей. Ведь основное бесовс-
кое средство - действие через человека. Люди, думая, что поступают
по своей воле, на самом деле подчиняются командам демонов. Бесы
внушают им те или иные чувства, мысли, настроения. Конечно, от че-
ловека зависит, принять ли внушённое, или с негодованием отбро-
сить. Но ведь не все же отбрасывают.
И вот в книгах Крапивина с поразительной достоверностью пока-
зано, как пытается зло войти в человеческую душу. Читая эти стра-
ницы, чувствуешь, что происходит нечто сознательно кем-то планиру-
емое, управляемое. Возникает ощущение находящейся "за кадром" чь-
ей-то злой личности, реализуется чья-то мерзкая воля.
Реализуется, опять повторю, через атаку на человеческую душу.
Приведу один лишь пример такой атаки: "Журка ощутил полную власть
над этим пацанёнком. Его можно было поставить на колени, можно бы-
ло отлупить, и он не стал бы сопротивляться. На миг такое всесилие
сладко обрадовало Журку. Но если один всесилен - другой полностью
беспомощен. А ужас такой беспомощности Журка когда-то сам испытал.
Он вздрогнул. Нет, не хотел он для этого мальчишки ни боли, ни
унижения..." (роман "Журавленок и молнии"). Типичная схема "помы-
сел - рассмотрение - отвержение".
Кстати, интересно было бы проследить по книгам Крапивина
весьма характерное бесовское воздействие, когда человек подталки-
вается к самоубийству. Тут прежде всего уместно вспомнить трилогию
"Острова и капитаны", где сия тема имеет важное значение, но есть
и Журка в "Журавленке и молниях", в минуту отчаянья готовый бро-
ситься из окна, есть и писатель Решилов в "Лоцмане", готовый сту-
пить на чёрный виндсерфер, Ярослав Родин в "Голубятне...", когда
все его друзья, как он думает, погибли.(Характерная деталь - Яр
чувствует, что даже если ничего не будет, 1жёлтая тоска 0 всё равно
останется). Есть и другие примеры. Мне трудно судить, насколько
точно В.П. изображает психологию суицида, но нигде я не почувство-
вал фальши.
Есть, однако, у Крапивина книга, где бесы действуют уже не
столь прикрыто. В "Голубятне на желтой поляне" возникают некие
"манекены". Странные, таинственные существа, ни имеющие собствен-
ной оболочки, пользующиеся материей манекенов и памятников в ка-
честве тел (у меня, кстати, сразу возникает ассоциация с песней
Галича "Ночной дозор"). "Манекены" владеют неимоверными, по чело-
веческим меркам, возможностями. Они запросто вертят галактиками,
проникают в параллельные миры, замыкают время в кольцо. Сами себя
они называют "иной формой разума". Весьма распространённая в наше
время маска. У них - грандиозные планы переустройства Мироздания,
они пытаются создать "мыслящую галактику". Тут вообще уже из-под
маски видны ослиные уши. Знаем мы, кто возомнил себя равным Твор-
цу, и что из этого вышло.
Есть в романе и явные намеки (или проговорки?). Так, "манеке-
ны" не имеют имён. Они обозначают себя местоимениями или прозвища-
ми. Тут для христианина все ясно. Дьявол и примкнувшие к нему ду-
хи, отпав от Бога, лишились и своих имён. Ведь имя означает, поми-
мо всего прочего, мистическую связь с Создателем. Падение бесов в
том и состояло, что связь эту они оборвали. Слова "дьявол", "сата-
на" и т.д. не являются именами. Это нарицательные существительные,
кажущиеся именами собственными лишь потому, что пришли к нам непе-
реведёнными из древнееврейского языка. Там они, однако, имели зна-
чения "противник", "клеветник". Как ещё обозначать злых духов, раз
уж настоящих имён у них нет?
Один из героев романа, Глеб Вяткин, довольно точно сравнил
"манекенов" с тараканами на кухне. Тараканы - паразиты, нуждающие-
ся в чем-то (точнее, ком-то), за чей счёт можно поживиться. Бесс-
мысленно давить тараканов - они всё равно расплодятся. Единствен-
ное средство их выгнать - это добиться на кухне чистоты. В чистоте
они не выживут. Вряд ли кто из христиан скажет, что подобное срав-
нение не применимо к бесам.
Что интересно, "манекены", при всем своём могуществе и ко-
варстве, все же уязвимы. Их не берёт мощнейший лазерный излуча-
тель, но обыкновенный резиновый мячик, согретый детскими руками,
сконцентрировавший в себе детскую радость, любовь, надежду, проби-
вает их насквозь. Есть, по-моему, некоторая аналогия со святой во-
дой, с крестным знамением, с именем Иисуса, которые изгоняют бесов
(если применяются с верой).
Вот что интересно. Как писатель, судя по всему, не слишком
знакомый с богословской литературой, практически полностью не зна-
комый с церковной практикой, обычный российский интеллигент второй
половины XX века - как он сумел столь точно и богословски верно
изобразить сущность сил зла?
...В общем, пора завершить рассмотрение частностей о ответить
на главный вопрос.
_8. Как это у него получается?
Чтобы ответить на этот вопрос, внось придётся начать издале-
ка. Существует распространённое убеждение, что во все века и эпо-
хи, во всех странах, у всех народов одна и та же нравственность,
одни и те же представления о добре и зле, о чести и достоинстве
личности, о справедливости и подлости. Т.е. "общечеловеческая мо-
раль", "общечеловеческие ценности" и т.д. Они, эти ценности, вроде
как существуют независимо от религии, культуры, исторической обс-
тановки.
Так ли это? В какой-то мере несомненно. Действительно, чело-
век хранит в себе образ и подобие Божии, и потому ему присуща спо-
собность различать доброе и злое, справедливое и несправедливое. К
добру человек стремится, зло его расстраивает, тяготит. И это
действительно не зависит от исторической ситуации.
Но если мы посмотрим глубже, вглядимся в содержание этих по-
нятий - добро и зло, то увидим, сколь велика тут разница в предс-
тавлениях, как сильно зависят эти представления от внешних обстоя-
тельств. Примеров можно привести множество.
Скажем, в античном мире рабство не считалось злом. Быть ра-
бом, конечно же, никому не хотелось, но никто не делал из этого
вывода, что рабство само по себе недопустимо. Подобно тому как в
наши дни из того факта, что есть богатые и есть бедные, никто не
делает уже вывода, что нужно отменить собственность. Все мы знаем,
к чему это привело на практике.
С нашей просвещённой точки зрения физические наказания как
учебное средство недопустимы. Во времена, допустим, Киевской Руси
думали несколько иначе. Причём, я полагаю, учителя в ту эпоху по
своим нравственным качествам были ничуть не хуже наших современных
"школьных работников".
Никто из нас не сомневается, что женщина имеет то же право на
жизнь, что и мужчина. В древнем Китае, однако, если в семье рожда-
лось слишком много девочек, лишних убивали. Или просто выбрасыва-
ли. (Или, как в Японии, продавали торговцам-странникам).
Мы понимаем, что физические недостатки не лишают человека ни-
каких прав, что больные и инвалиды - такие же люди, как и мы, ни-
чем не хуже. А в древней Спарте новорожденных с отклонениями в
развитии сбрасывали со скалы. В древней Иудее прокажённые счита-
лись нечистыми перед Богом, их презирали, изгоняли из общины и во-
обще не считали за людей.
В деревнях ещё относительно недавно преследовали девушек, ко-
торые по тем или иным причинам (часто от них не зависящим) не су-
мели сохранить свою девственность. Причём если рождался ребенок,
презрение "добрых людей" переносилось и на него.
Я думаю, примеров достаточно. Самое главное, все эти люди,
которые порабощали, пороли, убивали младенцев, изгоняли прокажён-
ных, издевались над несчастными женщинами - эти люди были (по мер-
кам своей эпохи) совершенно нормальны, они были в ладах с тогдаш-
ними нравственными критериями. Речь ведь идёт не о подлецах и не-
годяях, которые действительно во все века и у всех народов похожи
как близнецы-братья. Речь о норме.
Что же из всего этого следует? А тот простой (и для многих
неприятный) факт, что наши представления о добре и зле, наши
представления о том, каковы должны быть отношения между людьми -
наши представления не универсальны. Общечеловеческие ценности, не-
понятно откуда на бедное человечество свалившиеся - это мираж. На-
ши ценности берут начало в нашей истории.
А история наша (европейской цивилизации вообще и России в
частности) - история христианская. "Общечеловеческие" наши ценнос-
ти - это на самом деле ценности христианские. Пускай многие об их
происхождении забыли (или не знали), но это действительно так. Бо-
лее того. Можно показать, что такие вещи, как "человеческое досто-
инство", "личность" со всеми её правами и т.д. вошли в человечес-
кий обиход лишь благодаря Церкви, её богословским догматам 53 0, кото-
рые, обмирщаясь, и стали неявным обоснованием гуманизма. Сотни по-
колений наших предков были верующими людьми. Вера для них не была
лишь теоретическими взглядами, она пронизывала всю их жизнь, их
отношения друг с другом и с собой, с государством и с природой.
Вера определяла их культуру, их быт, даже их экономику. Конечно,
не надо думать, что все они были такими уж праведными. На светлые
стороны их веры накладывалась присущая человеку греховность, вера
их претерпевала мучительные изменения, вспыхивали ереси, имело
место невежество, обрядоверие, смешение христианства с грубым,
примитивным (либо наоборот, тонким и изощрённым) язычеством. Не
будь всего этого, мы жили бы сейчас на Святой Руси, а не в СНГ.
Другое дело, что этого, видимо, и не могло не случиться.
И вот революция. Строительство социализма. Борьба с религиоз-
ным дурманом. Появились поколения людей, ничего о религии не знаю-
щих, насильственно от всякой веры оторванных, оболваненных комму-
нистической пропагандой. Так что же, вера исчезла? Что же, Господь
оставил нашу страну?
Ничего подобного. Ни Церковь не исчезла, ни вера. Она, вера,
как бы ушла в подполье. Лишённая возможности проявляться как рань-
ше, она тем не менее продолжала жить на каком-то ином уровне людс-
ких душ. Порождённые верой ценности жили в народе, проявляясь в
человеческих взаимоотношениях. И даже те, кто умом отвергал рели-
гию, Церковь, на деле подвергался её неявному воздействию. "Без
труда не вынешь рыбку из пруда", "Сам погибай - а товарища выру-
чай", "Не плюй в колодец" - эти пословицы мы все знали с раннего
детства. А ведь выраженные в них нормы имеют религиозное происхож-
дение. Детей воспитывали, быть может, ни слова не говоря им о Бо-
ге, о Церкви, но сам стиль отношений в семье, те песенки, что пели
им мамы, образ жизни родителей, да и улица с её ребячьими порядка-
ми - все это влияло на ум и сердце. 54 0 И через всё это, через сферу
душевного, действовал (и, конечно, действует и сейчас) Бог. Если
