невозможна нормальная, естественная религиозная жизнь - Бог всё
равно найдёт какие-то пути, чтобы привести к себе обманутых, обол-
ваненных пропагандой людей. Кстати, ещё в V веке Блаженный Авгус-
тин говорил: "Не все, принадлежащие к зримой церкви, принадлежат к
церкви незримой, и не все, принадлежащие к незримой церкви, при-
надлежат к церкви зримой."
Вот и получилось так, что поколение Крапивина, не по своей
воле лишённое религиозного воспитания, всё же не было оставлено
Богом. Когда нет бинтов - прикладывают подорожник. И самая обычная
жизненная действительность давала возможность в глубине души по-
чувствовать, воссоздать в какой-то мере то, к чему изначально
призван человек. Пускай в мозгах была сумятица, пускай на созна-
тельном уровне большинство считало себя безбожниками - а в сердцах
у них между тем жил Господь.
В этом я вижу ответ на вопросы: откуда в творчестве Крапивина
берутся религиозные мотивы? Почему он так правильно все эти вещи
изображает? И почему при всём при этом он до сих пор к Церкви не
пришёл?
_9. На Дороге
Теперь пора перейти к сознательным взглядам Крапивина на веру
и Церковь. Конечно, судить об этом можно только по его книгам. Ка-
ких-либо публичных заявлений В.П. не делает, во всяком случае, мне
об этом ничего не известно. В принципе, это хорошо, и вот почему.
Наверное, всем ясно, что устойчивой, окончательной позиции по от-
ношению к религии у Крапивина ещё нет. Поэтому любое его заявле-
ние, будь это дифирамбы Церкви или, наоборот, суровая критика,
приковало бы его (по крайней мере, в сознании читателей) к этой
текущей его позиции. А позиция потому и текущая, что течёт, меня-
ется. Ему пришлось бы тратить дополнительные силы, чтобы разрушать
сложившийся стереотип. Кроме того, он, по-видимому, ощущает колос-
сальную личную ответственность за сказанное им слово. Что, кстати,
само по себе свойственно всерьёз верующему человеку. И выносить на
суд широкой общественности то, в чём сам ещё до конца не уверен,
Крапивин вряд ли станет.
Обычный человек в разговоре с друзьями может позволить себе
высказать незрелую, неустойчивую мысль. Писатель, слова которого
разнесутся по всей стране, такого позволить себе не может.
Правда, В.П. кое-о-чём всё же обмолвился в интервью, данных
ТС. Приведу несколько примеров.
----------------------------------------------------------------
3Юрий Никитин: 0 1Ваше отношение к религии - сильно ли оно измени-
1лось? 0
3В.К. 0 А я что - высказывал когда-то отношение к религии?
3Юрий Никитин: 0 1Так сформулирован вопрос. Лучше, наверно, спро-
1сить 0 1просто - ваше отношение к религии? 0
3В.К. 0 ...Дело в том, что отношение к религии - вопрос доста-
точно... личный, интимный и глубокий. И говорить на эту тему мне,
честно говоря, не очень хотелось бы... То, что вы по книгам можете
видеть, что я далеко не материалист, - верно ведь?
3Юрий Никитин: 0 1Да.
3В.К. 0 Ну, вот так оно и есть.
("Та сторона", N:4, беседа от 29.12.93)
----------------------------------------------------------------
3Юрий Никитин 0: 1В чём вы видите различие между религией и верой?
3В.К. 0 Религия - это, наверно, целая идеологическая система,
построенная на основе веры, но приспособленная уже к данному вре-
мени, к данным общественным формациям, к данным потребностям. А
вера - это есть просто ощущение, уверенность человека в том, что
ему дорого, в незыблемости этих явлений, постулатов, высших сил.
3Юрий Никитин: 0 1Считаете ли вы обязательным веру для людей, ко-
1торые работают с детьми? 0
3В.К. 0 Веру во что?
3Игорь 0 3Глотов 0: 1Ну, видимо, подразумевается - в Бога.
3Юрий Никитин: 1 0 1Нет, не обязательно. Веру в вашем понимании.
3В.К. 0 Нет, признаться, не думаю. Я думаю, что абсолютно чест-
ный и порядочный в своих убеждениях атеист вполне может работать с
детьми, потому что эта порядочность и честность не даст ему воспи-
тывать обязательных атеистов из детей. Он всегда будет широк в
своих взглядах и всегда предоставит детям право выбора. А вообще,
вера, конечно, вещь весьма полезная для тех, кто работает с деть-
ми.
...........................................................
3В.К. 0 <...> Во что превратили религию? Уже в орудие политики.
И всё настолько откровенно...
("ТС", N:7, беседа с Владиславом Крапивиным от 5.07.94)
...........................................................
Вот, по-моему, и все публичные высказывания В.П. на эту тему.
О чём они свидетельствуют? На мой взгляд, не так уж близок Крапи-
вин к вере (разумеется, здесь речь идет не о том, что в сердце, а
лишь об умственных, сознательных убеждениях). То, что он не счита-
ет себя атеистом и материалистом - это как раз понятно. Гораздо
интереснее - 1как давно 0 он перестал числить себя по сему ведомству?
Ведь в наше "постперестроечное" время осталось очень мало людей,
открыто объявляющих себя атеистами и исповедующих диамат. Боль-
шинство атеистов сделались агностиками (т.е. считают, что ответов
на коренные вопросы бытия вообще не существует, во всяком случае,
они человечеству недоступны, а значит, и нечего головы этим заби-
вать).
Агностиком, конечно же, Крапивин не стал. Это ведь очень
скучно и бесплодно. Видимо, на сознательном уровне он признаёт ос-
мысленность бытия, наличие некого высшего Начала, сотворившего мир
(см. в повести "Дырчатая луна" диалог Леся и Гайки). Но то, что
это высшее Начало - не безличное нечто, а Некто, что Он - Личность
- вот этого В.П., наверное, пока не осознал.
Его представления о вере и о религии, о взаимоотношении между
ними нельзя, конечно, назвать совершенно ложными. В чём-то такой
взгляд уместен. Тем не менее эти его слова говорят лишь о том, что
смотрит он на религию глазами либерального гуманиста. Он, кажется,
нашёл им, религии и вере, некую "экологическую нишу" как внутри
человека, так и в обществе. Он признаёт полезность веры, испытыва-
ет симпатию к людям верующим (например, потому, что это полезно в
работе с детьми. Подход, если уж называть вещи своими именами,
весьма утилитарный).
Что же касается его отношения к Церкви, то он, как и положено
либеральному гуманисту, похоже, отождествляет Церковь и церковную
организацию, т.е. конкретную административную структуру ("церков-
ные власти"). Кстати говоря, в оценке действия "церковных властей"
я во многом с ним согласен. Проблема В.П. в том, что о реальной
ситуации в Церкви он судит не столько по личному опыту (которого,
скорее всего, нет), а по материалам прессы и телевидения. Стоит ли
удивляться резкости суждений?
Можно ли требовать от Крапивина большего? Не думаю. Тут вооб-
ще нельзя ни от кого ничего требовать. Он не обрёл пока сознатель-
ной веры, не вошёл в Церковь. Неизвестно, произойдёт ли это ког-
да-нибудь. Но что движение есть - несомненно.
И здесь я хочу сказать вот о чём. Не дай Бог, если уверовав
на сознательном уровне, войдя в церковную действительность, В.П.
начнёт то и дело вставлять в свои книги иконы, храмы, священников,
лампады, свечи и чудеса. Казалось бы, странно слышать такое от ве-
рующего человека. Но я убеждён в своей правоте. Для того, чтобы
всё вышеперечисленное (храмы, священники и т.д.) действительно бы-
ло уместным в художественном произведении, действительно выглядело
бы естественным, необходим совершенно иной жизненный путь, другая
дорога к вере. Но Господь дал В.П. именно ту, по которой он идёт.
Именно на этой дороге он полностью реализуется, как художник, как
человек творчества. В своих книгах он, часто сам о том не зная,
ставит глубокие религиозные вопросы, показывает глубину верующей
души, создаёт, как принято сейчас выражаться, "вторую реальность".
Но делает он это своими, вполне определёнными средствами. Восторги
неофита тут могут всё испортить. Лучшее, что может быть - это если
он и дальше будет писать так, как пишет.
Даже если говорить о пользе его книг, о влиянии их на детей,
то по-моему, для религиозного воспитания он делает максимум того,
что может. Теоретические познания, равно как и практику церковной
жизни, дети должны получать не из книг В.П. Для этого есть храм,
есть воскресные школы, различные курсы, книги. Родители, в конце
концов. Крапивин же своими книгами делает другое. Он не сеет семе-
на, не поливает и не собирает урожай. Он готовит почву для всего
этого.
...Мне кажется, те места из последних крапивинских произведе-
ний, где имеют место храмы, священники и т.д., не самые удачные в
его творчестве. Может, я ошибаюсь (дай Бог мне ошибиться!), но он,
по-видимому, пишет то, о чём знает понаслышке. Так, весьма стран-
ными выглядят изображённые им священники. Они мало похожи на ре-
альных православных батюшек. Они не то чтобы хуже или лучше. Они -
другие.
Отец Дмитрий (повесть "Крик петуха") почему-то говорит на ка-
кой-то удивительной смеси церковно-славянского языка и современно-
го, рафинированно-интеллигентного русского. Мне, во всяком случае,
священники с такой речью не попадались. Уверяю вас, они на самом
деле говорят совершенно нормально! Возникает к тому же ощущение,
будто отец Дмитрий всё время извиняется перед окружающими за свое
священство и старается поменьше их этим "травмировать". В осталь-
ном же он, отец Дмитрий - просто хороший, добрый и умный человек.
Но почему при этом он одет в рясу - не совсем понятно.
То же самое можно сказать и об отце Евгении ("Синий город на
Садовой"). Тот, правда, говорит вполне обычным языком, но возника-
ет тот же вопрос: в чём его "особость"? Почему он священник?
По-моему, это самый типичный крапивинский герой, "ребячий комис-
сар", если уж пользоваться термином застойных лет. Что-то вроде
Олега из "Мальчика со шпагой". С той лишь разницей, что в рясе и с
крестом. Его собственное объяснение своего жизненного выбора (нас-
мотрелся смертей в Афганистане и понял, что должна быть какая-то
высшая справедливость) не то чтобы несостоятельно, но как-то не-
достаточно. Подобных этико-гносеологических соображений мало, что-
бы принять столь глобальное решение. На мой взгляд, тут необходим
довольно серьёзный опыт веры, молитвы, ощущения присутствия Божия,
Его благодати. Точнее говоря, крапивинский герой, отец Евгений, и
в самом деле мог на основе своих афганских впечатлений обрести ве-
ру, а позднее и стать священником. Но сам процесс длился бы куда
дольше, и вёл бы себя отец Евгений несколько иначе. Конечно, всё
это лишь мои предположения. Но мне как-то трудно представить пра-
вославного батюшку, рубящего ребром ладони кирпичи, а затем прини-
мающего каратистскую стойку. (столкновение с лейтенантом Щаговым).
Священник, наверное, нашёл какие-то иные средства. Тем более, что
по церковным канонам 1"Повелеваем епископа, или пресвитера, или ди-
1акона, биющего 0 1верных согрешающих, или неверных обидивших, и через
1сие устрашати хотящего, извергати из священного сана. Ибо Господь
1отнюдь нас сему не учил: напротив того, сам быв ударяем, не нано-
1сил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая, не угрожал."
(27-е Апостольское правило).
Во всяком случае, не чувствуется, что отец Евгений, избирая
подобную тактику боя, понимал, чем рискует. Да и вообще слишком
легко он на вещи смотрит. По поводу сопротивления властям он даже
как-то весело говорит: "Да, грешен. Но покаюсь, и Господь прос-
тит." Не уверен, что это правильная позиция (не само сопротивле-
ние, которое в данном случае уместно, а такое легкое отношение к
покаянию), но даже будь она правильной, реальный священник вряд ли
произнёс эти слова вслух, тем более перед враждебно настроенным
человеком. (Впрочем, все последующие действия отца Евгения, вклю-
