ростков - как в "Двери во Тьму", так и в "Линии Грёз". Да и в
"Стеклянном море" (3-я часть трилогии "Лорд с планеты Земля") тоже
эти моменты есть.
Как писатель, он, разумеется, имеет на это полное право. Да и
далеко ему до иных "крутых" авторов. Но действительно ли подобные
повороты вызваны художественной необходимостью? Иногда возникает
ощущение, что Лукьяненко специально пытается вставлять в текст то,
что для Крапивина немыслимо. Порой эти вставки оправданы, но дале-
ко не всегда. Если моя догадка верна, и Сергей специально пишет
"не по-крапивински", то это настораживает.
Во-первых, я полностью разделяю мнение Булата Окуджавы, что
1Каждый пишет, как он слышит,
1Каждый слышит, как он дышет,
1Как он дышит, так и пишет,
1Не стараясь угодить...
И если автор сознательно пытается писать не так, как кто-то,
прилагает усилия, чтобы не казаться похожим на кого-то, то есть
риск не расслышать собственное дыхание. И, если имеется некоторый
опыт, если набита рука, то получатся вполне читаемые вещи, быть
может, заслуживающие тиражей и премий, но... Но это будет уже не
творчество, а ремесло.
Ни в коей мере не утверждаю, что с Лукьяненко произошла такая
история, но, боюсь, когда-нибудь может произойти. В известном
смысле у него чувствуется "крапивинский комплекс". Видно, в своё
время слишком часто приходилось ему слышать о себе, что вот, мол,
появился такой подражатель Крапивину... Но шут с ними, критиками,
не стоит обращать внимания на подобные наезды. В конце концов, сам
же Лукьяненко в своей статье для ТС утверждает:
3Найдётся ли достойный подражатель? Честно говоря, сомневаюсь.
3Перумов после эпопеи "под Толкина" пишет оригинальные вещи, и это
3неизбежный путь для любого талантливого человека. А бесталанный
3имитатор, к счастью, никогда Крапивина не подделает. Ну нельзя так
3писать без сердца и таланта!
То, что Лукьяненко талантлив, думаю, доказательств не требу-
ет. И что ему не грозит оказаться в эпигонах Крапивина - тоже оче-
видно. Так зачем же ломиться в открытую дверь?
Я уверен, в полную силу Лукьяненко начнёт писать лишь отвык-
нув от оглядки на Крапивина. Ведь ему есть что сказать 2своего 0. И
нравственные проблемы он умеет ставить ничуть не менее острые, чем
В.П.К., и многое в жизни он видит более трезвыми глазами. Так за-
чем же специально дистанцироваться?
Конечно, неприятно попасть "в систему координат". Это понят-
но. Зверям из мультфильма тоже не понравилось, что их посчитали.
Но дёргаться-то зачем? А что касается 2собственной 0 традиции... Если
такое случится (а почему бы и нет?), то всё произойдёт как бы само
собой, исподволь, без каких-либо резких движений. И кстати, то,
что появилась новая традиция, первым заметит не он. Заметят чита-
тели и критики. Когда-нибудь.
А пока - отворив дверь во тьму, куда приведёт нас линия наших
грёз, расслабимся на берегу стеклянного моря.
1сентябрь 1995
Виталий Каплан (Москва)
2Кто выйдет на мост?
1(заметки о прозе Сергея Лукьяненко)
1.
Так получилось, что услышал я о Лукьяненко значительно рань-
ше, чем прочел его книги. О "Рыцарях Сорока Островов" ходили раз-
ные толки. Диапазон мнений был весьма широк - от восторженных ова-
ций до жесткого отрицания. Правда, далеко не все спорщики сами оз-
накомились с "Рыцарями" - зачастую о книге судили по каким-то от-
рывкам, а то и по чужим пересказам.
Потом было интервью с Владиславом Крапивиным в 4-м номере
альманаха "Та сторона", где Владислав Петрович в очень корректной
манере выразил свое отношение к повести - отношение, скажем так,
не слишком восторженное. Смакование сцен насилия и жестокости,
психологическая недостоверность поведения героев - все эти оценки
в устах Крапивина показались мне весьма убедительными (хотя сам я
тогда "Рыцарей" еще не читал).
И вот, наконец, толстый том Сергея Лукьяненко попал мне в ру-
ки. После чего у меня возникло два вопроса. Во-первых, что, собс-
твенно, не понравилось Крапивину и где он углядел "чуждый дух"? А
во-вторых, почему столь многими людьми Лукьяненко воспринимается
лишь как автор одной книги - злополучных "Рыцарей"? По-моему, его
рассказы ни в литературном, ни в нравственном смысле ничуть не ху-
же. Тем более, есть у него и трилогия "Лорд с планеты Земля", и
написанная в соавторстве с Юлием Буркиным трилогия "Сегодня, мама"
- они дают ничуть не меньший повод к разговору.
Во всяком случае, одно мне стало ясно - в литературу пришел
серьезный автор, которому есть что сказать о мире и о людях. Не
все может в нем нравиться, не все его вещи одинаково хороши, но
одно несомненно - как писатель, Лукьяненко состоялся.
2.
Сергея Лукьяненко, насколько я слышал, частенько упрекают в
подражании Крапивину. Поскольку вопрос важный, да и не одного лишь
Лукьяненко награждают подобными упреками, коснусь этой темы под-
робнее. Мне кажется, имеет место одно весьма распространенное заб-
луждение. А именно - что считать подражанием? Подражали Стругацкие
Булгакову, в "Отягощенных злом"? Подражал ли сам Булгаков Гоголю?
Подражал ли Крапивин в ранних своих вещах Аркадию Гайдару? Подоб-
ные вопросы можно изобретать бесконечно.
По моему, именно о 2подражании 0 можно говорить лишь в том слу-
чае, когда используется типичная для копируемого автора манера
письма - особенности языка, сюжетные ходы, композиционный ритм.
Словом, все то, что является специфическим для автора, что придает
его творчеству неповторимость.
Но, к счастью, бывает и по-другому. Многие, сохраняя свою
собственную интонацию, свой стиль, тем не менее работают в русле
некой традиции. А сама традиция создана, быть может, задолго до их
появления на свет. Так и Лукьяненко, на мой взгляд, не подражает
Крапивину. Он идет своим путем, но путь лежит в крапивинской сис-
теме координат. Это не случайно. В самом деле, книги Владислава
Петровича в известном смысле сформировали сознание многих людей,
задали, если говорить высоким стилем, иерархию ценностей, приучили
к определенному взгляду на жизнь. Почему так получилось, вопрос
слишком серьезный, и в рамках этой статьи не рискну в него углуб-
ляться. Однако факт остается фактом - такие авторы, как Лукьянен-
ко, выросли на книгах Крапивина. И если они пишут на те же темы,
если их волнуют те же вопросы - то поверьте, они не кривят душой и
не подделывают стиль "классика". В своем творчестве они искренни.
Что же, им надо изменить свое мировосприятие, чтобы никто не смел
упрекнуть их книги в сходстве с крапивинскими? Не думаю, чтобы они
на такое согласились. И даже когда они полемизируют с Владиславом
Петровичем (а темы для полемики имеются) - это все равно не более
чем семейный спор.
3.
Но, собственно, о чем спор? Почему повесть "Рыцари сорока
островов" вызвала такие баталии? Итак, дети воюют с детьми. Это
основная тема повести. И именно это вызвало столь решительное неп-
риятие Крапивина. Я вполне согласен с Владиславом Петровичем, что
писать о таком явлении неприятно. И он, не затрагивая эту тему, по
своему прав. Но так же правы и те, кто все-таки пишет. Потому что
в жизни это есть, и никуда от этого не убежать. Проблема страшная,
но решать ее (в том числе, и средствами литературы) надо. Вопрос в
том - как решать.
Могут ли дети воевать с детьми? Могут. Взять хотя бы нескон-
чаемые гражданские войны в Африке и Азии, Латинской Америке. В
кровавых разборках с обеих сторон участвуют дети. То, что с чьей-
то точки зрения двенадцати-тринадцатилетние мальчишки считаются
взрослыми, что им можно и нужно выдать автоматы и послать в пекло,
ничего не меняет. Дети останутся детьми, в какую бы камуфляжку их
не нарядили. Кстати, я не считаю такими уж взрослыми восемнадцати-
летних пацанов, которых гонят в Чечню драться с такими же ребята-
ми. Да и безо всякой политики это происходит сплошь и рядом. Когда
город негласно поделен между подростковыми группировками, когда
ежедневно кому-то проламывают черепа в межгрупповых стычках - это
не война между детьми? А беда еще и в том, что зачастую подросток
не может не примкнуть к уготованной ему "конторе" - иначе его бу-
дут преследовать и в школе, и во дворе, и в городе. Казань, Чебок-
сары, родная Лукьяненковская Алма-Ата - список можно продолжать и
продолжать.
Так что в жизни это есть. Но вот что характерно. Сами по себе
дети друг с другом войн не затевают. Виноваты взрослые - полити-
ческие или мафиозные дяденьки, которые наловчились устраивать
детскими руками свои делишки. Так что в неком глобальном смысле
действительно ведется лишь одна война - взрослых с детьми. Крапи-
вин прав, утверждая устами Фаддейки Сеткина: "...дети с детьми не
воюют - они еще не выжили из ума." ("Оранжевый портрет с крапинка-
ми"). Да, из ума они не выжили. Но тем не менее их можно обмануть.
Или запугать. Жизнь всегда сложнее любых схем. Тем более, что дети
бывают разными. Не все такие добрые, как Фаддейка.
Что же до "Рыцарей", так и там дети не по своей воле схвати-
лись за мечи и арбалеты. Некие загадочные Пришельцы вылавливают их
и помещают в бутафорский мир, создают такие "условия игры", что
детям воевать все же приходится. Когда Димка попадает на один из
Сорока Островов, война идет уже восемьдесят лет. Давно никто не
верит, что все острова можно захватить и получить главный приз -
возвращение на Землю. Но... машина закручена. Следуя логике ситуа-
ции, можно предположить, что подростки, попавшие на острова первы-
ми, и впрямь поначалу думали, будто смогут вернуться домой - если
одержат победу над остальными. Возможно, сперва это и в самом деле
казалось им игрой. Многое должно случиться, чтобы ребенок понял
суть войны - гнилую и кровавую, чтобы отрешился от романтических
иллюзий. А если учесть, что Пришельцы затеяли свой эксперимент в
начале ХХ века, в эпоху первой мировой, то стоит ли удивляться,
что воспитанные в атмосфере военной истерии подростки столь охотно
приняли условия игры. И лишь потом, стоя над трупами убитых дру-
зей, поняли они, что все это - по правде. Но дальше - появляется
вполне понятное стремление отомстить. Кому? Врагу, естественно.
Так соперники по игре превращаются во врагов. И их убивают. А у
врагов тоже есть друзья, и они не будут спокойно глядеть на смерть
своих товарищей. И понеслось...
Могли ли ребята действовать иначе? Лукьяненко обыгрывает и
эту возможность. Сколь обнадеживающей казалась поначалу идея Кон-
федерации! В самом деле, зачем драться, когда можно жить мирно?
Зачем рисковать жизнью - и своей, и чужой, когда можно друг с дру-
гом договориться? Тем более, что надежды на возвращение все равно
почти нет, да и жить, судя по всему, осталось недолго - Пришельцы
убирают тех, кто старше восемнадцати. Не лучше ли провести остав-
шееся время спокойно? Так возникла Конфедерация - мирный союз ост-
ровов. У героев (как и у читателя) появилась надежда.
Но гладко было на бумаге... В том-то и беда, что люди (в том
числе и дети) слишком разные. Для одних Конфедерация - это возмож-
ность избавиться от опостылевших убийств, для других - средство
для захвата власти. А зачем она, власть? А чтобы была. С нею при-
ятнее. Да и мирная жизнь многим надоела. Пока Конфедерацию обсуж-
дали, была какая-то цель, "дальняя перспектива". Вот она осущест-
вилась - и что теперь делать? Целый день купаться в море?
К сожалению, в человеческой природе слишком много зла. И как
правило, именно жестокие и властолюбивые оказываются у руля. Прос-
