моей рыбалки, то чего же ожидать от других!
-- Секрет, -- буркнул я. -- Сам знаешь, грибники и рыбаки своих
тайн не выдают. А что это ты вдруг моей рыбалкой заинтересовался?
Завмагов заговорщически подмигнул, огляделся и, перейдя на шепот,
вдруг зачастил:
-- Знаешь, старик, я тут краем уха слыхал жуткую вещь: будто бы в
районе то ли Истринского, то ли Клязьменского водохранилища засекли
летающую тарелку. Вот я и подумал, может, ты что-нибудь знаешь...
-- Когда? -- затаив дыхание, спросил я.
-- Да вот как раз в эти выходные. А ты что, видел?
-- Ничего я не видел, -- резко ответил я, отворачиваясь к окну. --
Я двое суток просидел на Истринском и могу поклясться, что ни тарелок,
ни блюдец, ни тем более самоваров над водохранилищем не пролетало.
-- Значит, остается Клязьменское, -- сказал Завмагов. -- Ну ладно,
старик, извини за назойливость, пойду вкалывать, а то начальство мне
все ухи оборвет. Пока!
Мы расстались, и я вернулся на свое рабочее место.
-- Николай Николаевич, подойдите, пожалуйста, ко мне, --
послышался требовательный голос Евграфа Юрьевича. -- Вот тут у меня
отчет лежит, тот самый, возьмите его и откорректируйте третий раздел,
это как раз по вашей части. Пришли новые данные из Главка, просьба их
всесторонне учесть. Будьте добры, сделайте до вечера.
-- Хорошо, Евграф Юрьевич, сделаю, -- ответил я, беря отчет и
чертыхаясь в душе. По пути к своему месту меня перехватил Балбесов
Антон Петрович, тридцатипятилетний кандидат наук, старший научный
сотрудник и карьерист с вредным характером.
-- Что, Николай Николаевич, -- ехидно спросил он, -- озадачил тебя
шеф?
Я уныло махнул рукой и плюхнулся на свой стул. За моей спиной
фыркнула Тамара Андреевна. "Интересно, что они все обо мне думают?" --
подумал я и решил "прощупать" мысли своих коллег по лаборатории.
Карьерист Балбесов думал обо мне совсем немного, все его мысли
можно было сформулировать в виде одного понятия: "Тюфяк". "Так. Поделом
мне. А я ему еще диссертацию помогал писать. Вот она, человеческая
благодарность", -- сокрушенно покачал головой я. Петя-Петушок, молодой
специалист двадцати трех лет от роду, вообще ни о чем не думал.
Облокотившись на левую руку и прижав ладонью к уху миниатюрный наушник
от спрятанного в кармане джинсовой куртки плейера, он имитировал
процесс бурной производственной деятельности. В недрах его сознания я
все же отыскал скудную информацию о себе, но и здесь она укладывалась в
одно единственное понятие: "Неудачник". "Настроившись на волну" Тамары
Андреевны, я вдруг с ужасом обнаружил, что сия достойная дама безумно
влюблена в меня вот уже более десяти лет. Меня бросило в жар и тут же
прошиб холодный озноб. Этого еще не хватало! Вот так подарочек свалился
на мою бедную головушку... Я расстегнул ворот рубашки и перевел
дыхание, заметив мимоходом, что оно у меня стало судорожным и неровным.
Попытка прочитать мысли Евграфа Юрьевича привела к неожиданному
эффекту. Завлаб вдруг шумно вздохнул и ласковым, совсем
неначальственным, голосом произнес:
-- Николай Николаевич, дорогой мой, займитесь, пожалуйста, делом.
Очень вас прошу.
Я растерялся.
-- Да я разве чего, я ничего... -- промычал я и покраснел.
-- Влип, -- ехидно прошептал Балбесов.
В этот момент дверь отворилась, и на пороге вновь возник Завмагов.
-- А ты врешь, старик, будто на Истринском не было тарелочки, --
пробасил он, снова подкатываясь ко мне. -- Была, мне очевидец
рассказывал. Большая, черная такая, и грохот от нее неимоверный. Не мог
ты ее не видеть.
-- А я тебе говорю -- не было тарелочки, -- сердито прошептал я,
косясь в сторону шефа. -- Гроза это была, обыкновенная майская гроза.
Действительно, была, большая такая, вся черная, но туча, и грохот от
нее, совершенно верно, был неимоверный. А очевидец твой врет, надеясь
на дешевую сенсацию, или просто страдает галлюцинациями. И потом, разве
сейчас тарелочками, или другими какими НЛО, народ удивить? Почти каждый
что-нибудь знает, слышал или даже видел. Так и скажи своему очевидцу. А
если мне не веришь, то нечего и спрашивать. Тоже мне, любитель
фантастики нашелся!
Озадаченный Завмагов почесал в затылке и, ничего не ответив,
покинул помещение, "До чего же дотошный мужик, -- с облегчением
вздохнул я. -- Кто ж мог подумать, что его тема космических пришельцев
разберет. Поистине, пути Господни неисповедимы".
Следующие два часа я провел в усердной работе. Несколько раз я
ловил на своем затылке одобрительные взгляды Евграфа Юрьевича и,
поощряемый ими, с еще большим рвением и старанием принимался за
порученное мне задание. Накануне обеда передо мной вновь выросла
порядком уже надоевшая грузная фигура Завмагова.
-- Не было грозы, -- без предисловий начал он, -- я это точно
узнал. Ни в субботу, ни в воскресенье. Оба выходных над Истрой стояла
ясная солнечная погода. Это уж не очевидцы говорят, это официальная
пресса сообщает. Так что, старик... -- Завмагов развел руками,
показывая, что застал, мол, тебя на месте преступления.
-- Да что ты ко мне привязался, как... как репей! -- прошипел я,
устрашающе вращая глазами.
-- А ты мне правду скажи, тогда и отстану. В эпоху гласности...
-- Да иди ты!.. -- взорвался вдруг я, не в силах более
сдерживаться. И без того круглое лицо Завмагова стало еще круглей.
-- Что?! -- непонимающе прохрипел он.
-- Чем вы там заняты, Николай Николаевич? -- раздался сзади голос
шефа. -- Что это за тип к вам все время ходит?
Я, обрадованный вмешательством начальства, обернулся и умоляюще
произнес:
-- Евграф Юрьевич, прошу вас, оградите меня, пожалуйста, от
посягательств на мое рабочее время со стороны сотрудников чуждого нам
подразделения. Иначе я не успею откорректировать этот отчет, будь он
неладен... Простите.
Шеф грозно взглянул на Завмагова и тоном, не обещающим ничего
хорошего, спросил:
-- Гражданин, вы, собственно, по какому делу? У вас что, с
Нерусским общая тематика? Или вы его ближайший родственник? Может быть,
вы его незаконнорожденный сын от первого брака?
Глаза у Завмагова катастрофически полезли из орбит -- то ли от
удивления, то ли от непонимания, а вернее всего -- от того и от другого
сразу.
-- Я? Сын? Боже упаси! Он про тарелочку не хочет...
-- В таком случае покиньте зал! -- повысил голос Евграф Юрьевич.
И тут случилось нечто невероятное. Завмагов, словно наполненный
гелием воздушный шарик, подпрыгнул, взвизгнул и, не касаясь пола,
вылетел из помещения.
-- Так-то оно лучше, -- резюмировал Евграф Юрьевич. -- Так что вы
там про тарелочки говорили?
Глава шестая
Я обалдело уставился на шефа.
-- Тарелочки? В смысле НЛО, что ли?
-- А я не знаю, про какие вы там тарелочки вели беседу. Вы уж нам
сами поведайте.
Я никогда не мог понять, когда шеф шутит, а когда говорит всерьез,
так как ни разу не видел на его лице и тени улыбки. Как сейчас,
например.
-- А вы сами у Завмагова поинтересуйтесь, Евграф Юрьевич, он у нас
теперь специалист по внеземным цивилизациям. А я ровным счетом ничего
не знаю.
-- Ой ли? -- подозрительно прищурившись, произнес Балбесов. -- А
почему это он именно к тебе пристал со своими тарелочками? Ты где был в
выходные?
-- Это что, допрос? -- нахмурился я.
-- Что вы, уважаемый коллега! -- добродушно рассмеялся Балбесов.
-- Искреннее, дружеское любопытство. Не более.
Я чувствовал, что меня сейчас окончательно собьют с толку, но
решил отстаивать свою легенду до конца.
-- На Истринском водохранилище рыбачил, -- ответил я.
-- И ничего не видел? -- спросил Балбесов.
-- Нет, -- категорически заявил я.
-- Много поймали? -- спросил Евграф Юрьевич.
Я замялся.
-- Да... знаете, Евграф Юрьевич... вы не поверите, осетра вытащил.
Метр двадцать длиной.
-- Что? Осетра? -- проснулся Петя-Петушок. -- Быть того не может.
Чтоб на Истринском -- и осетры! Сказки.
-- А я говорю -- поймал! -- уперся я. -- Не верите -- приезжайте
ко мне, покажу.
-- А что, -- вдруг вмешалась Тамара Андреевна, -- и приедем! Я вот
прямо сегодня, прямо сейчас поеду. Отпустите, Евграф Юрьевич, в местную
командировку?
-- Только в нерабочее время, -- отрезал шеф.
-- А сейчас как раз обед начинается, -- выкрутилась моя
престарелая поклонница, чтоб ей пусто было. -- Мы с Николаем
Николаевичем мигом обернемся. Едемте, Николай Николаевич? --
проворковала она, оборачиваясь ко мне.
-- Нет! -- в ужасе крикнул я. -- Я есть хочу! И потом... у меня
жена.
-- А причем здесь жена? -- хитро сощурилась Тамара Андреевна. --
Нас ведь ваш улов интересует. Что в этом предосудительного?
Я окончательно смутился.
-- Съездите, съездите, Николай Николаевич, -- вдруг поддержал
Тамару Андреевну шеф. -- Я вам и ключи от своей машины дам. Водите
автомобиль?
-- Нет! -- с надеждой завопил я. -- У меня автомобилефобия!
-- Я вожу, -- спокойно сказала Тамара Андреевна. -- Давайте!
-- Да нет у него никакого осетра, -- сказал Петя-Петушок.
-- Факт! -- согласился Балбесов.
-- Ах, нет? -- вскочил я, вконец выведенный из себя. -- Хорошо!
Едем! Тамара Андреевна, вот вам моя рука!
-- И сердце? -- томно прошептала она.
-- Какое к черту сердце! Вам рыба нужна! -- грубо оборвал ее я.
Тамара Андреевна не на шутку обиделась, но от намерения ехать не
отказалась.
-- Идемте, грубиян! -- сказала она и стремительно направилась к
двери.
-- Не задерживайтесь! -- напутствовал нас шеф.
Через час мы вернулись. Тамара Андреевна влетела в комнату
веселая, бодрая, а я плелся вслед за ней бледный и совершенно
измученный .
-- Ну как? -- полюбопытствовал Балбесов. -- Есть рыба?
-- Есть! -- радостно ответила Тамара Андреевна. -- Здоровенный
осетр! Правда, уже порезанный, в холодильнике лежит. Но я прикинула: на
метр двадцать точно тянет. Так что правду сказал Николай Николаевич.
-- Позвольте вас поздравить, Николай Николаевич, с великолепным
уловом, -- сказал Евграф Юрьевич благожелательно.
-- Спасибо, -- еле слышно ответил я.
-- Что с тобой? -- шепотом спросил Балбесов минут через десять. --
На тебе лица нет.
Я опасливо оглянулся на Тамару Андреевну и тоже шепотом ответил:
-- Эта сумасшедшая баба гнала так, словно за нами гангстеры
гонятся. Я скорости не боюсь, нет, но, по-моему, женщина за рулем --
это социально опасное явление. А я жить хочу.
Балбесов прыснул в кулак и отвернулся.
"Хорошо еще, -- подумал я про себя, -- что она розы не заметила...
Уф! Жарко что-то. Как-то все не так сегодня получается. С самого утра".
Я перебрал в уме события текущего дня. Утреннее объяснение с женой
и сыном, конфликт с тетей Клавой, странное появление и исчезновение
безбородого инопланетянина, дотошное любопытство Завмагова, бурная
деятельность Тамары Андреевны, эта никому не нужная поездка домой в
машине шефа, а также ряд откровений, открывшихся мне за счет моей
способности читать чужие мысли. Вот только Евграф Юрьевич остался для
меня белым пятном...
-- Николай Николаевич, вы закончили? -- услышал я голос шефа.
Я вздрогнул и оглянулся.
Евграф Юрьевич пристально глядел мне в глаза и загадочно улыбался.
"Надо же, -- удивился я, -- как меняет человека улыбка".
-- Почти, -- ответил я и дал себе слово до конца рабочего дня
больше не отвлекаться на личные дела.
После работы я, как всегда, трясся в переполненном вагоне метро.
Отчет, слава Богу, был откорректирован, и я по этому случаю чувствовал
себя легко и бодро. От "Площади Ногина" до "Кузьминок" было пятнадцать
минут езды, и это время я решил потратить не за чтением очередного
романа, примостившись на чьем-нибудь плече или распластавшись, словно
распятый Иисус, на стекле автоматической двери, как я делал всегда, а
за осмыслением того нового состояния, в котором по воле инопланетной
