это прекрасно. Но, послушайте, гражданин пришелец, и постарайтесь
понять меня. Я человек маленький, неинтересный, ни в какие авантюры
никогда не пускался, не считая, конечно, женитьбы. Веду тихий,
размеренный образ жизни. Ну зачем, посудите сами, вам со мной вступать
в контакт? Вступите в контакт с кем-нибудь другим, раз уж вам так
приспичило, с ученым, скажем, или с политическим деятелем. Я-то зачем
вам нужен? От меня проку, как от козла молока. Тем более, что мне
сейчас все равно некогда, я домой собираюсь. Я уже по горло сыт всей
этой вашей чертовщиной. Вы знаете, что со мной приключилось?
-- Знаю, все знаю, -- сочувственно проговорил незнакомец и
нахмурился. -- Но вы не волнуйтесь, Николай Николаевич, виновник будет
наказан.
-- Виновник? Какой виновник? -- не понял я.
-- Да мой бортинженер. Он у меня, знаете ли, большой шутник и
непревзойденный специалист по черной и белой магии. Ну ничего, это его
последний рейс, я его предупреждал.
-- Магия? Вы что, хотите сказать...
-- Ну да, вы подверглись воздействию магии, только вот не знаю --
черной или белой, я ведь магией, черт бы ее побрал, не интересуюсь, это
все мой бортинженер, будь он неладен... Вы уж меня извините, Николай
Николаевич.
Я махнул рукой и стал собирать свои пожитки. Хороши шуточки,
нечего сказать! Да за такие дела... Словом, рыбалка не удалась, и
оставаться здесь больше не имело смысла. Пришелец стоял в стороне и
понимающе улыбался, глядя на моя сборы.
-- А по поводу того, уважаемый Николай Николаевич, с кем мне
вступать в контакт, давайте дискутировать не будем. У меня приказ, и я
его выполню.
-- Какой еще приказ? -- насторожился я.
-- Доставить вас на нашу планету. Именно вас, Николай Николаевич,
а не какого-нибудь ученого или политического деятеля.
-- Что?! -- возопил я, не веря своим ушам.
-- Тише, тише, Николай Николаевич, не надо так волноваться. Вам
абсолютно ничего не грозит. Я доставлю вас на нашу планету, там вас
подержат с недельку, не больше, а потом я же вас -- лично! --
препровожу на Землю. Клянусь!
-- Нет, нет и нет! -- отрезал я. -- И речи быть не может! Да вы в
своем уме или спятили? Какая может быть планета? Дурдом какой-то! В
конце концов, у меня жена, сын, квартира, работа, так сказать, любимая.
Да меня просто уволят, если я недельку, как вы говорите, буду где-то
там летать. Нет! Я выражаю категорический протест!
-- Устал я от вас, -- печально произнес пришелец и сел на
поваленный березовый ствол. -- Неужели у вас нет ни капли любопытства?
Ведь земляне так любознательны. А по поводу неприятностей дома и на
работе можете не беспокоиться: устрою все в лучшем виде.
-- Да уж вы устроите! -- огрызнулся я.
-- Клянусь! -- горячо воскликнул он. -- Никто ничего не узнает. Да
в наши планы и не входит рассекречивание своей деятельности именно
сейчас. Вы -- единственный человек, которому мы решили довериться. А вы
ломаетесь, словно красна девица. Полетели, а?
Я отрицательно замотал головой, хотя и без прежней решительности.
Палатка, рюкзак, рыболовные снасти были уложены и в ожидании сгрудились
у потухшего костра.
-- Николай Николаевич! Соглашайтесь! -- умолял командир
звездолета. -- Не пожалеете.
Моя замечательная, вновь обретенная лысина покрылась капельками
пота от напряженной работы мысли. Я нервно ходил у самой кромки воды и
не знал, как отделаться от этого типа. Лететь я никуда не хотел.
Внезапно я остановился и сел рядом с ним.
-- Да поймите, наконец, гражданин гуманоид, -- произнес я,
оправдываясь, -- не для меня все это. Вот лет этак двадцать назад я бы
вас и сам отсюда не выпустил, если бы вы отказались взять меня с собой.
А сейчас... Слишком я привык к спокойной, размеренной жизни.
-- К прозябанию, -- уточнил пришелец, вздохнув.
-- Да ну вас!
-- А как же иначе? Прозябание и есть. С работы -- домой, из дома
-- на работу. Замкнутый круг, и нет из него выхода. Единственное, на
что способны, -- раз в неделю на рыбалку съездить. Но чтобы дальше --
ни-ни! Вы где-нибудь, кроме Москвы, бывали?
-- Ну как же! Крым, Кавказ, Прибалтика...
-- Давно?
-- Да... нет... в Прибалтике -- лет пятнадцать назад, в Крыму...
не помню.
Я чувствовал, что крыть мне нечем.
-- Вот-вот, не помните. И крыть вам, действительно, нечем. А ведь
живете в огромнейшей стране. Жизни не хватит, чтобы ее всю объехать. А
вы... Вы на Урале бывали?
-- Нет...
-- Почему?
-- Да все работа... как-то не пришлось.
-- А отпуск? Ведь у вас отпуск -- двадцать четыре рабочих дня,
плюс отгулы за ДНД, ДПД, день донора, работу в колхозе и тому подобное.
Дней сорок -- сорок пять в году набирается. И что, не хватает времени
страну повидать? Никогда не поверю! Понимаю, конечно, на отпуск обычно
откладывается ремонт квартиры, строительство дачи, всякие прочие
домашние дела. Но ведь не каждый же год! А все почему? Потому что и
здесь все тот же замкнутый круг. Все куда летом едут? На юг! И вы --
туда же! А там и без вас уже полстраны животы свои на солнце греет. И
никак вам из этого круга не вырваться. Потому как засосала вас
привычная, размеренная жизнь... Ну что, летите?
Я вытер платком вспотевшую лысину и смущенно произнес:
-- Не могу я. Да и не готов сейчас к этой поездке... к этому
полету. Поймите меня.
Пришелец безнадежно махнул рукой, резко встал, достал часы из
жилетного кармана, щелкнул крышкой, присвистнул и властно сказал:
-- Все! Больше я ждать не могу. Мне очень жаль, но придется
применить силу. Собирайте вещи и следуйте за мной. У меня приказ
доставить вас на нашу планету, и не выполнить его я не могу.
-- Нет! -- завопил я в ужасе. -- Это произвол! Не имеете права! Я
буду жаловаться в ООН!..
Я осекся под пристальным взглядом командира звездолета. Взгляд
обжигал лицо, пронизывал до самых кишок.
-- Не имеете... -- выступил было я, но тут же взвалил на спину
рюкзак, палатку, подобрал рыболовные снасти и, ни слова не говоря,
зашагал прочь от водохранилища. Ноги сами несли меня к звездолету. Воля
моя была парализована. Сзади в полном молчании шел пришелец и буравил
мою спину всесильным, немигающим взглядом.
-- Я очень сожалею, Николай Николаевич, что пришлось применить
силу, но другого выхода у меня не было, -- оправдываясь, произнес
командир звездолета, когда мы вышли к картофельному полю.
Я молчал. Язык не ворочался, прилип к горлу, мысли отсутствовали.
Влекомый чужой волей, я шел по свежевспаханной земле к трапу
звездолета.
Всего несколько минут потребовалось, чтобы подняться на борт
"неопознанного летающего объекта". Как только люк захлопнулся,
заработали двигатели. Чьи-то руки заботливо сняли со спины рюкзак и
палатку. Я обернулся, но ничего не смог разглядеть в темноте. Мягкая
волна теплого воздуха прошлась по моему лицу, послышалось мерное, тихое
жужжание. Вспыхнул свет.
Глава третья
Просторное помещение в виде цилиндра, увенчанного высоким куполом,
представилось моему взору. Часть стены была занята стеллажами с
книгами, а слева и справа от стеллажей удачно расположилось десятка два
неземных картин, удивительных, чудесных и необычных одновременно.
Массивные бархатные портьеры скрывали значительную часть стены и
придавали комнате респектабельный вид. Помещение заливал мягкий
голубоватый свет, нежные, чуть слышные звуки, напоминающие музыку и
навевающие сон, таяли в воздухе. Мебели почти не было, лишь несколько
глубоких кресел да небольшой журнальный столик под изящным торшером --
вот и вся нехитрая обстановка этого странного помещения.
В одном из кресел сидел командир звездолета и лениво перебрасывал
большие листы какого-то красочного, со вкусом иллюстрированного
журнала.
-- Добро пожаловать на наш звездолет! -- отложив журнал в сторону,
сказал он и приветливо улыбнулся. -- Чувствуйте себя здесь как дома.
-- Хорош дом! -- проворчал я в ответ. Чувство глубокой обиды не
проходило.
И тут меня прорвало.
-- Вы террорист! -- завизжал я фальцетом, гневно вращая глазами.
-- Вы мафиози! Такие, как вы, убили Альдо Море и Улофа Пальме! А
Кеннеди? Зачем вы убили Кеннеди? Он вам что -- дорогу перешел?
Далее я понес такую чепуху, что всякий нормальный человек не
выдержал бы и минуты, но командир звездолета был исключительно
гостеприимным хозяином: он терпеливо слушал и лишь вежливо улыбался.
Выговорившись, я тяжело рухнул в кресло и вытер со лба пот.
Командир встал, подошел к стене и раздвинут портьеры.
-- А теперь, любезнейший Николай Николаевич, соблаговолите
взглянуть сюда.
Портьера скрывала средних размеров окно, или, как говорят в таких
случаях, иллюминатор. За толстыми стеклами царила черная пустота
бездонной ночи со светящимся голубым шаром посредине.
-- Что это? -- почему-то шепотом спросил я, смутно подозревая
истину.
-- Это ваша Земля, -- как бы невзначай ответил командир, снова
берясь за журнал.
Я бросился к окну. Передо мной действительно была Земля. И хотя я
никогда не видел ее вот так, сразу, всю целиком, я ее узнал. И узнал
бы, наверное, среди тысяч других таких же шариков, узнал бы тотчас, и
не глазами, а сердцем. Потому что в этот миг я понял, что какая-то
невидимая нить, связывающая меня с чем-то очень родным и дорогим,
натянулась и вот-вот оборвется... Голубой шар заметно уменьшался в
размерах.
"Значит, это правда!.."
-- Конечно, правда! -- подхватил мою мысль командир. -- Теперь вы,
Николай Николаевич, надеюсь, поняли, что никакие мы не террористы...
-- Самые настоящие террористы! -- перебил я его -- Вы космические
террористы! Вы похищаете людей и продаете их в рабство на соседние
планеты. Уж не на Марс ли вы меня везете, черт побери?..
-- Марс уже позади. Смотрите, да и вся ваша Солнечная система
давно растаяла в бесконечности... Послушайте, Николай Николаевич,
давайте поговорим серьезно. -- Тон командира стал суровым и
решительным. -- Наша встреча не случайна. Я прилетел именно за вами и
именно вас я должен доставить на нашу планету. Таков приказ. Но, как я
теперь убедился, свое согласие на этот полет я дал слишком поспешно. Не
думал, что мне придется вступать в конфликт с совестью, а совесть моя
на вашей стороне, хотя разум не в состоянии понять, почему вы
противитесь столь редкой и, пожалуй, единственной в вашей жизни
возможности посетить чужую планету. Ну да Бог с ней, с возможностью.
Уговаривать я вас больше не буду, потому что это бессмысленно. Ваши
доводы меня не убедили и не убедят, так же как и мои вас. Давайте
останемся каждый при своем мнении, тем более что не они сейчас
руководят нашими действиями. Наши судьбы вершит Совет, его сила и мысль
движут этим звездолетом, а я всего лишь исполнитель его воли. Приказ
должен быть выполнен. Во что бы то ни стало. Я человек долга. Простите
меня.
Последние слова прозвучали отрывисто и глухо. Командир звездолета
тяжело поднялся с кресла и подошел к иллюминатору.
-- Я ведь звездный разведчик, а не боевик из группы захвата, --
произнес он тихим, печальным голосом, глядя в бездонную тьму. -- Нет,
больше на подобные авантюры я своего согласия не дам. Хватит! Третья
сотня на исходе... -- Он обернулся и вплотную подошел ко мне. -- Не так
я представлял себе нашу встречу, любезный мой друг, совсем не так. Не
думал я, что придется увозить вас силой. Что ж, такова судьба... Еще
раз простите меня.
Я смутился. Мне стало искренне жаль его.
-- Ну, будет вам, -- проворчал я с чуть заметными нотками
сочувствия в голосе. -- Что ж, я понимаю... Приказ... Что ж... Сам в
армии служил... Святое дело... Приказы надо выполнять...
-- Вы правда не сердитесь на меня? -- обрадовался командир,
порывисто хватая меня за руку. -- Вы ведь понимаете, что я не по своей
воле... Но клянусь вам, вы не пожалеете об этом полете! Это будет
прекраснейшее путешествие! Вот увидите. Не верите?
