и поспешно направился к нам. Я понял, что это за мной.
Меня отвезли в третьесортный отель (во всех отелях более высших
сортов, как мне сообщил позже мой проводник, разместилась
многочисленная делегация, прибывшая на Большое Колесо из смежной
Галактики по обмену опытом в области мелиорации и осушения болот на
зараженных каким-то ужасным вирусом планетах Малого Элиптического
Кольца). Первые три дня моего пребывания на Большом Колесе оказались
весьма и весьма насыщенными. Меня таскали по каким-то экскурсиям,
концертам, выставкам, действующим вулканам, сеансам эротического танца,
от которых меня бросало то в краску, то в жар; масса новых впечатлений
вливалась в мой мозг, не успевая там усваиваться и создавая полнейшую
неразбериху в мыслях. Мой проводник -- тот самый, встретивший меня на
космодроме -- неотлучно следовал за мной на протяжении всех трех дней,
предупреждая все мои желания и прихоти; не забывал он, конечно же, и о
культурной программе, все пункты которой я обязан был выполнить по воле
неведомого мне составителя. Ни у кого на планете я не вызывал ни
интереса, ни даже тени любопытства. Или туземцы уже привыкли к подобным
посещениям, или я, действительно, был очень похож на них -- настолько,
что они принимали меня за своего. Надо заметить, что я не выдерживал
никакой конкуренции с многочисленными представителях иных миров,
которые группами или в одиночку сновали по пластиковым тротуарам
города, вызывая восхищение и поражая воображение местных жителей. Каких
уродов здесь только не было: и рогатые, и многомерные, и шарообразные,
и в виде медуз, осьминогов и даже горных козлов! Не удивительно, что на
их фоне я выглядел серо, незаметно и буднично. Впрочем, я к
матушке-природе претензий не имел: лучше быть двуруким, двуногим и об
одной голове, нежели липкой, рыхлой, оплывшей, бесформенной тушей
какой-нибудь медузы. Что же касается самой планеты, то она на меня
впечатления не произвела. Планета как планета, ничего такого, о чем бы
стоило здесь упоминать. Арнольд Иванович оказался прав: Большое Колесо,
действительно, как две капли воды походило на Землю, и лишь
незначительные мелкие детали, характерные для местной цивилизации, а
также флоры и фауны, отличали ее от моей далекой родины. Признаюсь
честно: поначалу я решил было, что Арнольд меня дурачит и что никакое
это не Колесо, а самая обыкновенная Земля, но потом сомнения мои
рассеялись, и я признал себя инопланетным гостем.
Три дня наконец пролетели.
На четвертый день я предстал перед Советом. Что это был за Совет и
чем он занимался, я так и не понял, но одно было несомненно: сей орган
обладал неограниченной властью и почитался на планете чуть ли не за
Бога.
Меня ввели в просторный зал, увешанный портретами седобородых
старцев и мудрецов всех рангов и толков. Посередине зала стоял
П-образный стол, за которым восседало человек тридцать, не меньше. Это
и был Совет в полном своем составе.
-- Подойдите ближе, -- сухо прозвучал под высокими сводами зала
голос человека, сидящего во главе стола.
Я повиновался.
-- Вы -- Николай Николаевич Нерусский, житель планеты Земля
системы звезды Солнце?
Голос человека в центре стола звучал теперь торжественно и
властно. Пряди его длинных седых волос волнами ниспадали на узкие
плечи, а глаза буравили стоявшего перед ним землянина так, что мне
стало щекотно, и я непроизвольно заерзал.
-- Будьте добры ответить на поставленный вопрос, -- нетерпеливо
прозвучал все тот же голос. -- Вы -- Николай Николаевич Нерусский,
житель планеты Земля?
-- Да.
Человек с седыми волосами -- по-видимому, это был глава Совета --
встал, вобрал в тощую грудь побольше воздуха и возвестил:
-- Многоуважаемый гость! Позвольте от имени Совета и всего нашего
Большого Колеса поприветствовать в вашем лице первого человека с
планеты Земля, ступившего на нашу территорию. Мы рады
засвидетельствовать вам и всем землянам свое искреннее расположение.
Я ответил что-то невпопад, после чего слово взял другой член
Совета, молодой человек в пенсне и с маузером на боку.
-- Прежде чем приступить к делу, -- начал он, -- я от имени здесь
присутствующих и от себя лично приношу вам, гражданин Нерусский, наши
извинения за пленение и насильственное отторжение вас от вашей планеты.
Члены Совета одобрительно зашумели, а я, робея, словно абитуриент
на вступительных экзаменах, махнул рукой и пробормотал, что, мол,
бывает, чего уж там...
-- Но важность предстоящего эксперимента, по мнению Совета, --
продолжал молодой человек в пенсне, -- дала нам право столь вольно
распорядиться вашей судьбой. Ведь вам, гражданин Нерусский, предстоит
сыграть в этом эксперименте не последнюю роль. Что же это за
эксперимент? Объясню в двух словах. Как вам уже известно, на Большом
Колесе люди обладают способностью читать мысли собеседника, и эта
способность стала у нас чем-то вроде шестого чувства наряду со зрением,
осязанием, обонянием, вкусом и слухом. Я не буду сейчас читать вам
лекцию о достоинствах и широких возможностях телепатического способа
обмена информацией -- об этом вам довольно подробно сообщил наш
многоуважаемый и легендарный пилот-межзвездник Арнольд Иванович --
честь ему и хвала. Разговор сейчас не о нем. Дело в том, что на Земле
этой способностью почти никто не обладает, а те единицы, которым
телепатия все-таки доступна, используют ее от силы на пять процентов.
Так вот, гражданин Нерусский, Совет решил временно наделить вас
способностью читать чужие мысли, а затем транспортировать на Землю с
тем, чтобы там вы смогли проявить эту способность в среде себе
подобных. Наши ученые, занимающиеся социологией и психологией
инопланетных цивилизаций, проведут анализ вашего поведения, после чего
мы лишим вас способности к телепатии. Реакция среднего жителя Земли на
шестое чувство -- вот что нас интересует в этом эксперименте. Надеюсь,
гражданин Нерусский, вам не надо объяснять, какую власть над людьми
даст вам способность проникать в тайны чужих мыслей. Ваши действия
будут фиксироваться и контролироваться нашими наблюдателями, на
основании полученной информации будут сделаны соответствующие выводы.
Вам же остается просто жить и поступать сообразно обстоятельствам и
велениям вашей совести. Но помните! Каждый ваш шаг будет
воспроизводиться на экранах дисплеев нашей околоземной орбитальной
станции. В нужный момент к вам придут наши представители и завершат
эксперимент. Имеются ли у вас к Совету вопросы, гражданин Нерусский?
-- Имеются, -- ответил я, с трудом приходя в себя после всего
услышанного здесь, -- и не один. Во-первых, почему вы не спросили моего
согласия на проведение этого вашего эксперимента? Во-вторых, сколько вы
еще продержите меня здесь? И наконец, в-третьих, почему ваш выбор пал
именно на меня? Чем я так примечателен, чем выделяюсь из общей массы
землян?
-- Отвечаю, -- произнес молодой человек в пенсне. -- Предупреждать
вас заранее о готовящемся эксперименте и тем более спрашивать вашего
согласия на его проведение Совет не счел нужным.
-- Но позвольте...
-- Повторяю: не счел нужным, -- жестко произнес член Совета,
повышая голос. -- Вас вполне должны удовлетворить извинения,
принесенные вам Советом. Рекомендую вам счесть этот акт за великое
благодеяние, оказанное высшим органом власти нашей планеты безвестному
инопланетянину, то есть вам. Прошу не перебивать, пока я не отвечу на
все вопросы!.. Далее, по поводу вашего возвращения. Я думаю, четырех
дней хватит, по истечении этого срока вас отправят обратно на Землю.
Теперь по поводу вашей кандидатуры. Вы интересуетесь, чем вы
выделяетесь из общей массы землян? В том-то и дело, что ничем. Именно
потому вас и выбрали, что вы ничем не отличаетесь от среднего жителя
Земли. Вы -- ничем не примечательная личность, без острых углов и, как
у вас говорят, без особых примет. Вы -- типаж. Вы -- усредненная
величина. Может быть, это и не очень лестно для вас, но именно
благодаря комплексу ваших достоинств и недостатков выбор Совета пал на
вас. Вас вычислили. Сначала создали модель "среднего" человека, а потом
уже подобрали под нее конкретного индивидуума, то есть вас, гражданин
Нерусский. Наших ученых интересует поведение именно "среднего",
обобщенного человека, а вы как раз являетесь типичным представителем
земной расы.
Нет, каковы, а? Я -- ничем не примечательная личность! Выбрали,
вычислили, смоделировали, усреднили, обобщили -- осталось только
проинтегрировать меня по всей поверхности -- и дело в шляпе, можно
подавать на стол. Однако, обидно все-таки слышать подобное, да еще из
уст каких-то...
-- Гражданин Нерусский, -- грозно прогремел один из членов Совета,
мощный мужчина неопределенного возраста и с большой серьгой в ухе, --
вы все-таки отдавайте себе отчет в своих мыслях. Мы лишь передаем вам
результаты статистических данных, а не личное свое отношение к вашей
персоне. Имейте это в виду.
-- Далее, -- невозмутимо продолжал молодой человек в пенсне, --
оговорим организационную сторону предстоящего эксперимента. В
последующие четыре дня...
...В последующие четыре дня я подвергся мощному натиску
инопланетной науки. Меня обследовали, изучали, облучали, усыпляли, а
затем будили, помещали в какие-то аппараты и часами держали там, снова
облучали, снова усыпляли -- и так без конца.
На седьмой день моего пребывания на Большом Колесе в лабораторию,
где меня только что разбудили после предварительного усыпления,
порывисто влетел молодой член Совета в пенсне и с маузером на боку.
-- Собирайтесь, -- торопливо начал он, -- ваш визит к нам подошел
к концу. Через час Арнольд Иванович будет ждать вас на борту своего
звездолета, чтобы отбыть к Земле. А я вас жду в машине. Поторопитесь.
-- И вышел.
"Так, -- подумал я с волнением. -- Наконец-то. А то мне все это
уже стало изрядно надоедать. Утомили меня, надо сказать, своими
экспериментами. Интересно, я уже стал телепатом?"
А через полтора часа я, удобно устроившись в кресле, уже сидел в
каюте Арнольда Ивановича и несся сквозь звездные миры со сверхсветовой
скоростью к родной Земле.
Арнольд Иванович, с любовью глядя на пассажира, улыбался. На
столике между нами стояла початая бутылка армянского коньяка.
-- Жаль мне с вами расставаться, Николай Николаевич, привязался я
к вам. Скучать буду.
-- А вы прилетайте к нам, -- предложил я. -- Я вас с женой
познакомлю.
-- Нельзя, -- печально произнес командир. -- Мы для вас не
существуем. Кстати, вас проинструктировали насчет неразглашения?
-- Да... -- отмахнулся я. -- Что-то такое говорили, не помню уже.
-- Нет-нет, Николай Николаевич, -- горячо запротестовал Арнольд
Иванович, -- отнеситесь к этому серьезно. Это тайна для всех землян,
понимаете? Для всех землян без исключения, даже для жены. Иначе вас
ждут неприятности.
-- Это что, угроза? -- насторожился я.
Арнольд Иванович печально покачал головой.
-- Мне очень жаль, что вы поняли меня превратно, -- ответил он. --
Я надеялся, что наши с вами отношения создали атмосферу большего
доверия, но видно ошибся. Жаль, очень жаль.
-- Но и вы меня поймите! -- вспылил я. -- Что-то там решили за
моей спиной, втянули в какую-то авантюру, а теперь еще навязали
выполнение жестких условий. Я ведь все-таки человек, а не рыба
бессловесная!
-- Давайте выпьем, -- неожиданно предложил Арнольд Иванович. -- Я
ведь вас понимаю, дорогой мой Николай Николаевич, и даже более того --
разделяю отчасти ваше мнение. Действительно, Совет взял на себя право
решать за вас и даже не поинтересовался вашим мнением на этот счет.
Это, конечно, его недоработка. А во всем виновата спешка: дел у них
невпроворот, хватаются за все сразу, пытаются, как сказал ваш земляк,
объять необъятное, -- вот и возникают у них конфликты с людьми, которых
они привлекают для работы, из-за своей некорректности и даже грубости.
