-- Быстрее! -- торопил я его. -- Отсюда надо убираться, пока эти
молодчики не передумали.
-- И то правда!..
Мы бросились к окну. И вот я снова лезу по канату -- вверх, на
четвертый этаж, туда, где было совершено убийство. Второй раз за
сегодняшний день я попадаю в это помещение.
9.
Спрыгнув на пол, я первым делом замер и прислушался. Где-то
вдалеке слышались голоса. Я помог Фоме взобраться на подоконник и
сделал ему знак соблюдать тишину. Он молча кивнул. Я осторожно выглянул
в коридор. В противоположном крыле рыскали бандиты и громко
переговаривались между собой. Они переходили из одного помещения в
другое и постепенно приближались к нам. Судя по голосам, их было трое
или четверо. "Они ищут тех двоих!" -- догадался я.
-- Отсюда надо уходить, -- шепнул Фома, оценив ситуацию.
-- Куда? -- беспомощно развел я руками.
Фома не успел ответить: из коридора донеслись приближающиеся шаги.
Едва мы успели скрыться за ветхим шкафом, лежащим на боку, подняв в
воздух тучу пыли, как в комнату вбежали два бандита и еще кто-то
третий.
-- Скорее, Смурной! -- услышал я торопливый голос одного из них.
-- Здесь нам никто не помешает.
-- Э-э, нет, сначала гони обещанное, -- отозвался второй.
-- Да успеется, черт побери! Потом разочтемся.
-- Разочтемся сейчас, -- упрямо возразил Смурной. -- В конце
концов, телку я привел -- я с нею и займусь, а ты ищи себе другую. Если
хочешь, конечно.
-- Ну ты и скотина! -- взвыл первый. -- На, подавись! -- Он рывком
снял с себя часы и швырнул Смурному; тот ловко поймал их.
-- О'кей! -- удовлетворенно хмыкнул он. -- Теперь ты вступаешь в
долю -- но только после меня... А ну-ка, девочка, подойди ко мне! Ух,
хороша!..
И тут я увидел Лиду. Смурной вытолкнул ее на середину комнаты, и
свет из окна упал на стройную фигуру девушки. Руки ее были связаны за
спиной, платье на плече разодрано, волосы в беспорядке падали вниз.
Губы плотно сжаты, в глазах затаились ужас и ненависть. Боже мой, что
они хотят с ней сделать?! Я услышал, как Фома скрипнул зубами.
Смурной жадно облизнулся и заурчал, словно сытый кот.
-- Уйди! -- крикнул он второму, но тот не шелохнулся.
Скинув автомат, Смурной бросил его на пол. Второй бандит
последовал его примеру. У обоих тряслись руки, воздух со свистом
вырывался из их глоток. Такой омерзительной картины мне видеть еще не
приходилось. Мне показалось, что у Смурного текут слюни. Ну и рожи!.. Я
крепко сжал руку Фоме.
Бандиты, словно учуявшие мясо псы, медленно приближались к
девушке, а та, замирая от страха и отвращения, пятилась назад, в нашу
сторону.
-- Ну куда же ты, девочка? -- мурлыкал Смурной. -- Я не сделаю
тебе ничего плохого. Ну иди же сюда, ну... Иди сюда, стерва! -- вдруг
заревел он и кинулся на бедную девушку.
В ту же секунду из укрытия вылетел Фома и с яростным воплем
обрушился на Смурного. Отстав от него лишь на сотую долю секунды, я
ринулся на второго бандита. Лида вскрикнула и отскочила в сторону. А мы
тем временем катались по полу, сцепившись в два плотных, урчащих и
мычащих клубка.
Эффект неожиданности сыграл свою роль, и на первых порах мы с
Фомой одерживали верх, но физическая сила наших противников -- а они
были явно здоровее нас -- в конце концов решила исход схватки не в нашу
пользу. Краем глаза я видел, как Смурной одолевал Фому, да и мой
противник уже оседлал меня и размеренно, со знанием дела вколачивал мою
бедную голову в пол. И тут буквально в двух шагах от своего правого уха
я увидел брошенный автомат одного из бандитов. Теряя сознание, с
совершенно безрассудной надеждой на чудо, я протянул было руку к нему,
но этот мерзкий тип опередил меня и, скривив в злорадной усмешке
толстые губы, схватил автомат первым. В это самое мгновение Смурной,
хрипя и кроя изощренной бранью всех и вся, осыпал Фому мощными ударами,
на что несчастный музыкант лишь глухо охал и безрезультатно пытался
сбросить бандита на пол.
И тут произошло нечто неожиданное. Не успел еще мой противник как
следует схватиться за автомат, как над его рукой взметнулся острый
дамский каблук и с силой пригвоздил ее к полу. Молодец Лида! Вот это
по-нашему! Бандит взвыл, лицо его исказилось от ярости и боли. Он сразу
обмяк и ослабил хватку. Вот он, единственный шанс из тысячи!.. Я собрал
воедино все свои оставшиеся силы и скинул его с себя. В следующий миг
автомат был у меня в руках.
-- Встать! -- заорал я, забыв о всякой осторожности.
Смурной на мгновение оторвался от избиения Фомы и удивленно поднял
голову. Воспользовавшись его замешательством, Фома вскочил на ноги и
нанес бандиту сокрушительный удар в челюсть. Смурной упал навзничь и
зарычал.
-- Я сказал -- встать! -- повторил я, наступая на бандитов и
угрожая им оружием. Фома тем временем завладел вторым автоматом.
Бандиты поднялись и угрюмо уставились на меня. Сейчас они походили
на смертельно раненных хищников -- и тем опаснее были.
-- Ладно, мусор, я с тобой еще поквитаюсь, -- негромко, с угрозой
произнес Смурной, в реальности намерений которого я ничуть не
сомневался.
Фома вынул из-за пояса второго бандита финку и перерезал веревку,
стягивавшую руки бедной девушке.
-- Свяжите их! -- потребовал я, отлично понимая, что этих животных
может обуздать только сила, страх и вовремя предпринятые меры
предосторожности. Именно поэтому я неотрывно держал их на прицеле,
фиксируя каждое их движение.
-- Стоять, мерзавцы! Иначе я уложу вас обоих, и, клянусь, рука у
меня не дрогнет!
Наверное, мой тон был настолько убедителен, что они поверили мне.
Лида и Фома связали им руки найденной в углу веревкой.
-- А теперь -- лечь! -- скомандовал я. -- Лицом вниз! Живо!
Они подчинились, а Фома тем временем связал им ноги. И только
когда эта неприятная, но необходимая процедура была закончена, я с
облегчением вздохнул и опустил автомат. Голова раскалывалась от боли.
-- Подонки, -- услышал я гневный голос девушки.
Я повернулся к ней.
-- Спасибо вам, Лида, вы спасли нам жизнь.
-- Пустое, Максим, -- ответила она, даже не взглянув на меня. --
Это мне нужно вас благодарить.
Она вдруг зарыдала, уткнувшись лицом в мое плечо.
-- Что с вами, Лида? -- в тревоге спросил я, обнимая ее за плечи.
-- Они обидели вас? Скажите, что они вам сделали, и я тут же пристрелю
этих мерзавцев.
Мое сердце сжималось от ее горьких рыданий, и я не кривил душой,
обещая расправиться с ее обидчиками. Но она решительно замотала головой
и, продолжая всхлипывать, сказала:
-- Нет-нет, Максим, не надо, со мной все в порядке. А вот
Сергей... -- она осеклась и заплакала вновь.
-- Успокойтесь, девушка, -- вмешался Фома, -- и расскажите, что
произошло. Сергей -- это ваш муж?
Она кивнула и подняла на меня полные муки заплаканные глаза.
-- Если бы видели, Максим, как он смотрел на меня, -- прошептала
она, -- если бы видели!.. Его глаза -- сколько в них было тоски и
отчаяния...
-- Да что случилось, в конце концов? -- воскликнул я.
-- Вскоре после вашего побега к нам ввалился этот тип, -- она с
ненавистью кивнула на Смурного, -- и поволок меня к выходу. А Сергей...
он так смотрел... он хотел было вступиться, но что он мог сделать --
один, безоружный? Я всю жизнь буду помнить его глаза...
Смысл ее слов постепенно начал доходить до меня.
-- Так он не вмешался, этот ваш Сергей? -- спросил я без особой
симпатии к ее супругу.
-- Он бессилен был что-либо изменить, -- горячо заговорила Лида.
-- Ну скажите, Максим, зачем бы он полез? Они бы просто убили его. Ведь
никто же не вступился... кроме доктора, правда. А этот, как его, Курт,
что ли, ударил его сапогом в лицо. Но ведь это бессмысленно,
бессмысленно!..
Я пожал плечами и отвернулся. Мне давно стало ясно, что Сергей --
трус и мелкая душонка.
-- Вы оправдываете своего супруга, -- жестко произнес я, -- хотя
сами на его месте поступили бы иначе. Ведь так?
-- Ну, я совсем другое дело, -- сказала она убежденно.
Вот именно, что другое, подумал я. Мне вспомнились слова,
сказанные мною Лиде пару дней назад в столовой. Я сказал тогда, что
завидую ее супругу, но лишь теперь, в этой самой комнате, на краю
пропасти, со всей ответственностью осознал глубину и истинный смысл тех
случайно оброненных слов. Быть любимым такой чудесной девушкой, как
Лида, -- это великое счастье, достойное лишь избранных. И великая
несправедливость, порой сопутствующая нам повсеместно, состояла в том,
что предметом этой бескорыстной, самоотверженной любви был человек
недостойный ее, себялюбивый, трусливый и эгоистичный. Любовь ослепляет
-- гласит народная мудрость. Впрочем, возможно, прав был Франкл,
утверждавший, что любовь не ослепляет, а, напротив, дает любящему
истинное зрение, срывает пелену с его глаз, заставляет видеть
неповторимость, уникальность, красоту любимого человека, недоступную
для людей посторонних. А я в этой ситуации был именно посторонним. Что
ж, может быть, во всем этом и был какой-то смысл, скрытый от меня,
поэтому я не стал спорить с Лидой, убеждать ее в слепоте (или в
прозрении -- кто знает?), но про себя отметил, что к Сергею отношусь
крайне отрицательно.
-- Что же нам теперь делать? -- спросило Лида, беспомощно переводя
взгляд с меня на Фому.
-- Сухари сушить, -- раздался чей-то грубый голос, -- и запасаться
гробами. Они вам сейчас понадобятся.
В дверях стояли три здоровенных лба и мерзко лыбились, предвкушая
грядущую расправу. Все трое были вооружены и готовы пустить оружие в
ход при малейшем неосторожном движении с нашей стороны. В пылу схватки
и за разговорами мы не заметили, как те бандиты, что обыскивали
противоположное крыло коридора, добрались до нашей половины.
-- Бросить оружие! -- скомандовал самый старший из них, огромный
детина, похожий на портового грузчика. -- Я не люблю повторять дважды.
Ну!
Наши с Фомой трофеи со стуком упали на пол.
-- Так, хорошо! -- продолжал бандит, не отрывая от нас глаз. -- А
теперь пусть девчонка подойдет ко мне... Сундук, развяжи этих кретинов!
-- Он кивнул на Смурного и его товарища.
Я схватил Лиду за руку и крепко сжал ее.
-- Не бойтесь, мы не дадим вас в обиду.
-- Пусть девчонка подойдет ко мне! -- повысил голос бандит и
угрожающе поднял автомат. -- Быстрее!
Сундук наклонился над Смурным, намереваясь освободить его от
стягивающих конечности пут, но тут неожиданно грохнуло подряд сразу три
выстрела, слившиеся почти в один, и бандиты, так и не успевшие понять,
что же происходит, посыпались на пол, словно стебли, подкошенные умелой
рукой косаря.
-- Проклятье! -- яростно прошипел один из них, судорожно дернулся
и замер.
10.
В дверях, непринужденно облокотившись на косяк, стоял Мячиков и
ласково улыбался.
-- Я не опоздал? -- спросил он, пряча пистолет в боковой карман
пиджака.
-- Григорий Адамович! -- воскликнул я, кидаясь ему навстречу. --
Это... вы!
-- Я, мой друг, я, кому еще и быть? -- мягко ответил он и вошел в
комнату. -- Ба, да здесь целое Ледовое побоище!
Фома и Лида стояли у окна и подозрительно смотрели на
приближающегося Мячикова.
-- Это вы... их?.. -- спросила девушка, кивая на неподвижные тела
бандитов.
-- Я, девочка, я, -- ответил Мячиков совершенно спокойным тоном,
словно он сделал только что самое обычное, повседневное дело,
недостойное даже упоминания. -- Вы думаете, зря я их так?
-- Ну, может быть, не стоило... -- неуверенно произнесла Лида.
-- Стоило, -- твердо ответил Мячиков. -- Иначе бы вы сейчас
лежали на их месте. Ручаюсь вам, иного выхода не было. Эти выродки
способны на все.
-- Григорий Адамович, да откуда же вы взялись? -- радостно
воскликнул я, хватая его за руку и тряся изо всех сил.
-- О, это большая тайна! -- Он лукаво подмигнул.
-- Все равно, как я рад вас видеть!
Фома тем временем собирал трофейное оружие. Обвешанный автоматами
