в агрессивный Североатлантический блок командование итальянского флота
открыто приступило к подготовке новых кадров, строительству новых и мо-
дернизации старых типов подводных и надводных штурмовых средств".
Теперь, не откладывая далеко мемуары Боргезе, заглянем в советский
журнал "Зарубежное военное обозрение" N 11 за 1980 год. Статья "Сверхма-
лые подводные лодки": "В послевоенные годы интерес к созданию сверхмалых
лодок значительно снизился... Однако с середины 50-х годов строительство
сверхмалых подводных лодок возобновилось. В Италии фирма "Космос" (г.
Ливорно) спроектировала и построила лодки типов SX-404 и ЗХ-506. В зару-
бежной печати сообщалось, что с 1955 года фирма построила и продала дру-
гим странам более 60 таких лодок".
Невольно напрашивается мысль: уж не после ли подрыва "Новороссийска"
интерес к сверхмалым подлодкам так резко обострился в середине 50-х го-
дов?! Ведь именно с 1955 рокового года фирма "Космос" стала получать
отовсюду заказы на столь успешно показавшие себя в реальном деле SX! Ги-
бель "Новороссийска" могла послужить отличной рекламой нового диверсион-
ного средства.
* * *
Вернемся к книге Боргезе, к тем ее страницам, где "черный князь" ха-
рактеризует дух своих людей.
"Какая же внутренняя сила воодушевляла их и поддерживала? Что же де-
лало этих людей так непохожими на многих других, отрешенными от личных
материальных интересов? У них не было стремления к честолюбию; они не
принимали даже искреннего признания их заслуг и избегали почестей и пох-
вал. Богатство их не прельщало; они не получали никакой премии за свои
подвиги. Они не получали и повышения в звании и должности, чего легче
добиться сидя в министерстве. Не тщеславие руководило ими в стремлении
быть участниками исключительных подвигов, поскольку на пути к цели их
ждала смерть, а какая польза от того, что тебя отметят после смерти? Од-
но только вдохновляло их - верность долгу!.. Это безграничное самопо-
жертвование является результатом инстинктивного и глубокого чувства -
любви к родине".
Девизом боевых пловцов Боргезе были слова: "За короля, за честь зна-
мени! "
Раздел итальянского флота и передача Советскому Союзу, бывшему про-
тивнику, такого крупного корабля, как линкор "Джулио Чезаре", нанесли
чувствительный удар по национальным амбициям фашиствующих патриотов.
"Ни один итальянский корабль не будет служить под флагом большеви-
ков!" - заявил репортерам Боргезе. Меньше всего этого человека можно об-
винить в пустом фразерстве. Угроза была брошена мастером подводных ди-
версий высшего класса, у которого не гнушались поучиться и кичливые мо-
ряки гитлеровского флота.
Заметим еще и такой факт. "Водители управляемых торпед, - пишет в
своей книге Боргезе, - два раза в неделю прибывали в Специю, где с бар-
каса или с подводной лодки спускались в море и проводили в ночное время
учение, включающее: подход к гавани; преодоление сетевых заграждений;
скрытое плавание внутри гавани; сближение, с целью; подход к подводной
части судна; присоединение зарядного отделения торпеды и отход... Объек-
тами для нападения были отдельные корабли, временно находившиеся в гава-
ни. Вспоминаю, в частности, случай с линейным кораблем "Чезаре" (будущим
"Новороссийском" - ред.). Водителям торпед удалось присоединить зарядные
отделения незаметно для находившихся на борту корабля людей, хотя пред-
варительно командование и вахтенные были предупреждены и поэтому элемент
внезапности отсутствовал. Только когда на "Чезаре" после нескольких ча-
сов внимательного изучения поверхности моря скептически заключили: "Они
не смогут этого сделать", вблизи бота показались шесть черных голов, и
водители, сделав жест рукой, означающий "Все готово", исчезли в ночной
темноте".
К этому надо добавить, что итальянские боевые пловцы знали в деталях
не только подводную часть линкора "Новороссийска", но и севастопольские
бухты, так как в 1942-1943 годах в Севастополе орудовало одно из подраз-
делений флотилии Боргезе, оснащенное скоростными катерами и сверхмалыми
подводными лодками типа СВ.
"В начале пятидесятых годов, - пишет из Минска читатель "Правды" В.
П. Филиппенко, - среди отдыхающих в крымских международных санаториях
("Коммунар" и "Красное знамя" в Мисхоре) бывало немало итальянских граж-
дан. И отличались они от других гостей не только молодостью и здоровьем,
но и повышенным интересом к подводному плаванию. Мы, крымские мальчишки
(я жил и учился тогда в Алупке), с завистью смотрели на их подводное
снаряжение. У них мы впервые увидели маски, ласты, акваланги и т.д. Под
видом интереса к подводной фауне и флоре Крыма они свободно разъезжали
по всему Крымскому побережью".
Таким образом, к покушению на линкор люди Боргезе были готовы и мо-
рально, и технически. К нашей великой беде, их задача упрощалась еще и
преступным небрежением, с которым неслась охрана подступов к Севастополю
с моря. Контр-адмирал Бондарь привел некоторые факты, которые подтверж-
дают в своих письмах и другие моряки.
* * *
"Корабль дозора (большой охотник), - пишет из Ленинграда офицер запа-
са М. В. Богданов, - несший охрану входа в главную базу, 28 октября был
отозван со своей позиции в район Лукула и Бельбека для обеспечения поле-
тов ночной авиации".
Как удалось уточнить, большой охотник с гидролокатором на борту вер-
нулся в свой район лишь в О часов 17 минут 29 октября, то есть за час с
небольшим до взрыва. Практически вход в севастопольскую гавань не охра-
нялся почти весь день. Дозорный корабль покинул свою позицию рано утром
- в 5 часов 50 минут.
Как бы в оправдание прислал письмо бывший замполит того злосчастного
большого охотника капитанлейтенант в отставке В. Юдин.
"Незадолго до происшествия наш корабль вышел на боевое дежурство в
точку... что находится на выходе из бухты. В те времена мы несли де-
журство по десять суток с задачей перекрывать фарватеры и подходы к
главной базе средствами акустики и визуального наблюдения. Там дежурят и
сейчас...
28 октября рано утром мы получили от оперативного дежурного по флоту
неожиданный приказ: выйти в район Качи на обеспечение полетов авиации.
Полеты кончились в 16. 00, но приказа вернуться в точку дежурства все не
было и не было, несмотря на наши запросы.
И только глубоким вечером мы получили приказ о возвращении.
Далеко за полночь мы пришли в свою точку. Не успели отдать якорь, как
с Константиновского рейдового поста нам передали светосемафором, а потом
по радио: "Идти к "Новороссийску" спасать людей".
Рванули в бухту. В бухте стояли крейсера и мощными кормовыми прожек-
торами освещали место трагедии. Линкор плавал вверх килем. В носовой
части перед броневым поясом зияла огромная пробоина. В воде уже никого
не было...
Спустя некоторое время в главную бухту ворвался весь наш охранный ди-
визион. "Охотники" ринулись в Южную и Северную бухты на поиск подводных
лодок".
Еще одно письмо, из Севастополя. От ответственного секретаря Воен-
но-научного общества при Доме офицеров флота капитана 2 ранга в отставке
С. Соловьева.
"К моменту тех трагических событий я служил в Севастополе в должности
командира маневренной гидрографической партии и 29 октября 1955 года по
тревоге был направлен к месту катастрофы на ГПБ (гидрографический про-
мерный бот). Это было уже утром, около 8 часов, когда линкор плавал
вверх килем. Начальник гидрографической службы флота, капитан 1 ранга И.
А. Наумов дал приказание капитану 2 ранга Н. Н. Прокопчуку следовать к
носовой части линкора и производить промер на предмет обнаружения ворон-
ки от взрыва, а мне определить координаты носа и кормы методом обратной
засечки.
Полученные результаты были переданы в штаб флота, где мне потом пору-
чили подготовить на плане севастопольской бухты картинку положения лин-
кора, а затем в кабинете начальника противоминного отделения И. П. Попо-
ва поручили проверять отчеты по навигационно-гидрографическому обеспече-
нию боевого траления бухт Севастополя, правильно ли вычислены среднек-
вадратические ошибки заданного перекрытия тральных галсов. В это время в
кабинет приносили поднятые со дна в районе взрыва предметы, которые мог-
ли быть частями взорвавшейся мины. Ничего похожего - со свежими изломами
- не было: все было старое, ржавое.
В скором времени меня назначили командиром маневренного гидрографи-
ческого отряда, на который были возложены обязанности по обеспечению ра-
бот по подъему "Новороссийска".
Исполнявший обязанности командира линкора капитан 2 ранга Григорий
Аркадьевич Хуршудов после трагедии был назначен командиром дивизиона
гидрографических судов, и мне приходилось с ним часто общаться.
Говоря о причине взрыва, Григорий Аркадьевич однозначно считал, что
это диверсия: "... они ошиблись на 10 метров, иначе бы попали в погреб
главного калибра, и тогда взрыв был бы подобен взрыву малой атомной бом-
бы".
С мнением Хуршудова о диверсии я полностью согласен и не согласен с
версией связки ящичных мин, которые якобы ушли в грунт. При последующем
боевом тралении путем подрыва шнуровых зарядов не сработала ни одна ми-
на. Водолазы находили ящичные мины, но они не были окончательно снаряже-
ны, и взорваться могли только в результате детонации.
Крымская сейсмическая станция зафиксировала смещение почвы в два раза
большее, чем дала его ящичная мина, взорванная экспериментально на
Бельбекском рейде. Говоря о диверсии, надо иметь в виду, что диверсанты
Боргезе базировались в свое время на Севастополь, боновые ворота со Дня
ВМФ были круглосуточно открыты, а стоявший в дозоре "охотник", по-види-
мому, имел неисправную гидроакустическую станцию. Об этом среди флотских
офицеров ходили разговоры, мол, командир "охотника" срочно переписывал
вахтенный журнал, где это было зафиксировано. Подводные диверсанты могли
свободно не только зайти, но и выйти. Ведь корабельно-поисковая ударная
группировка вышла на поиск подводной лодки через 8 часов после взрыва! А
авиация вылетела с этой же целью через 12 часов! Где уж тут найти иголку
в стогу сена"!
* * *
"Возможно, это было эхо, но я слышал два взрыва, второй, правда, по-
тише. Но взрывов было два", - пишет мичман запаса В. С. Спорынин из За-
порожья.
"В час 30 раздался странный звук сильного сдвоенного гидравлического
удара..." - сообщает в своем письме севастополец капитан 2 ранга инженер
запаса Н. Г. Филиппович.
Бывший старшина 1 - и статьи Дмитрий Александров, живущий ныне в
Красноармейском районе Чувашской АССР, в ночь на 29 октября 1955 года
стоял начальником караула на крейсере "Михаил Кутузов". "Вдруг наш ко-
рабль задрожал от двойного взрыва, именно от двойного взрыва", - подчер-
кивает Александров.
О сдвоенном взрыве говорит и бывший дублер главного боцмана "Новорос-
сийска" мичман Константин Иванович Петров, о нем же пишут и другие моря-
ки, как "новороссийцы", так и с кораблей, стоявших неподалеку от линко-
ра. Да и на ленте сейсмограммы легко просматриваются отметки двойного
сотрясения почвы.
В чем же дело? Может, именно в этой "двойственности" и таится разгад-
ка причины взрыва?
"Связка мин, ушедшая в грунт, не смогла бы пробить линкор от киля и
до "лунного неба". Скорее всего, взрывное устройство было вмонтировано
внутри корабля, где-нибудь в трюмах". Это предположение бывшего старшины
2-й статьи А. П. Андреева, некогда черноморца, а ныне ленинградца, пока-
залось мне сначала абсурдным. Как, линкор "Новороссийск" шесть лет носил
в себе свою смерть?!
Но когда инженер-полковник в отставке Э. Е. Лейбович не только выска-
зал такое же предположение, но и начертил на схеме линкора, где, по его
