- Я черная, и я разнесу башку любому,- заявила женщина и достала из-
под подоконника обрез охотничьего ружья.- Вот мой спаситель. Четыре года
назад я одному отстрелила яйца. Валялся вон там на тротуаре и выл. А по-
том я еще плеснула ему в глаза щелока.
- Чего?- Римо не верил своим ушам.
- Кипящего. Лучшее средство. У меня все время горшок на плите. А белые
- только посмотри на них! Не ведут себя так, как уважаемые люди. Я чер-
ная. Я говорю, как говорят на улице. Отстрелила яйца и - щелок в рожу, и
с тех пор живу спокойно. А ты и твой смешной дружок - лучше зайдите на
ночь. А то будешь сам, как тот белый, которого ты убил. Тут больше белых
не осталось, как раньше. Нет, сэр.
- Спасибо, бабуля, но я рискну. Итак, "Лорды", вы говорите?
- "Саксонские Лорды".
- Еще раз спасибо.
- Полиция знает. Они знают, кто убил. Те, что забрали тело. Очень ра-
но, я еще не встала. Они приехали и совершили варварство. Там, в переул-
ке. Там раньше был переулок, а теперь нет. Дом снесли. Но тогда был пе-
реулок. А мальчишки - они еще не легли спать. И они ничего плохого не
хотели. Они не знали, что полиция, думали - просто белые. А эти соверши-
ли жестокость и попали парню в руку. Вот варварство!
Римо не интересовали подробности акта варварства полиции по отношению
к черному парню, пытавшемуся отнять у полицейского пистолет.
- А вы знаете, кто из полицейских знает того, кто убил старушку?-
спросил он.
- Я не знаю легавых по имени. Не вожусь с ними. У меня нет наркотиков,
нет притона.
- Спасибо, мэм, и приятного вам вечера.
- Ты симпатичный парень. Побереги шкуру, слышь?
Этот полицейский участок в Бронксе носил прозвище Форт Могикан. Окна
его были забаррикадированы мешками с песком. Когда Римо подошел к зда-
нию, из бокового переулка выехала патрульная машина с торчащими из окон
"Калашниковыми" и с ручными гранатами на приборной доске.
Римо постучал в запертую дверь участка.
- Приходите утром,- раздался голос из-за двери.
- ФБР,- произнес Римо и перебрал пальцами пачку удостоверений, которую
всегда носил с собой.
Он нашел удостоверение агента ФБР со своей фотографией и поднес его к
глазку двери.
- Ну, ФБР, и чего ты хочешь?
- Хочу зайти и поговорить,- сказал Римо.
Чиун огляделся по сторонам с видимым презрением.
- Признаком цивилизованности,- сказал Чиун,- является то, как мало на-
до людям знать о средствах самозащиты.
- Тс-с-с,- зашипел Римо.
- С тобой кто-то есть?
- Да,- ответил Римо.
- Отойдите на пятьдесят ярдов, или мы откроем огонь.
- Я хочу поговорить с вами.
- Это полицейский участок города Нью-Йорка. Мы открываемся для посети-
телей только в девять утра.
- Я из ФБР.
- Тогда подключись к нашим телефонам из города.
- Я хочу поговорить с вами лично.
- Патруль вернулся благополучно?
- Патрульная машина, что ли?
- Да.
- Тогда да.
- Как вам удалось добраться сюда среди ночи?
- Нормально,- сказал Римо.
- У вас что, конвой?
- Никакого конвоя. Мы одни.
- Оглядитесь по сторонам. Никого вокруг нет? За вами никто не следит?
Римо огляделся по сторонам.
- Нет. Никого,- сообщил он.
- О'кей. Заходите. Только быстро.
Дверь приоткрылась, и Римо протиснулся в щель. Чиун - за ним.
- Что это за старик? Фокусник? Тогда ясно. Это он вас сюда доставил,-
сказал полицейский.
Волосы у него были темные, а лицо избороздили морщины, наложенные воз-
растом и постоянным напряжением. Рука его лежала на рукоятке пистолета.
Его очень заинтересовало, что это за старик в странном одеянии. И не
прячет ли он под одеждой оружие. Он решил, что старик - волшебник, иначе
этим двоим не удалось бы живым добраться до Форта Могикан. Звали поли-
цейского сержант Плескофф. Он получил звание сержанта за то, что за все
время службы не выстрелил ни в одного так называемого "представителя
Третьего мира". Он многое знал о преступлениях и преступниках. Он видел
сотни ограблений и двадцать девять убийств. И был очень близок к тому,
чтобы произвести свой первый в жизни арест.
Это был американский полисмен новой формации - не громила-расист с
бульдожьим лицом и тяжелым подбородком, а человек, способный вести
диалог с жителями. Своим подчиненным сержант Плескофф тоже нравился. Он
следил за тем, чтобы их ведомости на жалованье всегда были в порядке, и
не был одним из тех ограниченных, старомодных зануд-сержантов, которые,
посылая вас на дежурство, в самом деле надеются, что вы не покинете пре-
делов штата Нью-Йорк.
Сержант ждал, не выпуская Римо и Чиуна из поля обстрела двух пулеме-
тов, установленных на столах возле двери.
Римо показал свое удостоверение.
- Вы, вероятно, не знаете, что тем домом на Уолтон-авеню занимается
ЦРУ,- сообщил Плескофф.
- Я здесь не по поводу дома на Уолтон-авеню. Я здесь по поводу убитой
женщины. Старой женщины. Белой женщины.
- Ну, это уж слишком!- сердито воскликнул Плескофф.- Приходишь в такой
район и ожидаешь, что полицейский участок будет открыт среди ночи, да
еще спрашиваешь насчет убийства какой-то старой белой женщины. Какой
именно старой белой женщины?
- Старой белой женщины, которую привязали к кровати и замучили до сме-
рти.
- Какой именно старой белой женщины, которую привязали к кровати и за-
мучили до смерти? Ты что, думаешь, я гений и должен помнить всех белых,
убитых на моем участке? У нас для этого есть компьютеры. Мы тебе не ка-
кие-нибудь старомодные полицейские, которые теряли хладнокровие только
из-за того, что кого-то замучили до смерти.
Плескофф закурил сигарету. Зажигалка у него была золотая.
- Можно мне задать вопрос? Я знал на своем веку множество полицей-
ских,- сказал Римо,- но ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из них раз-
говаривал так, как вы. Чем вы тут занимаетесь?
- Мы пытаемся строить между полицией и местными жителями такие
взаимоотношения, чтобы они отвечали чаяниям и стремлениям общины. И я
могу гарантировать, что каждый сотрудник моего отделения отдает себе от-
чет в том, каковы чаяния представителей Третьего мира и как... Послушай,
не стой перед дверью! Иногда они стреляют через глазок.
- Снаружи никого нет,- сказал Римо.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю,- сказал Римо.
- Удивительно. В мире вообще много удивительного. На днях я видел
странные узоры на бумаге. Знаешь, что это было? У человека на подушечках
пальцев всегда есть какое-то количество жира, и если ты к чему-нибудь
прикоснешься, то оставишь след. Похоже, как если бы Ренуар линейным спо-
собом изобразил суданскую скульптуру,- сказал Плескофф.
- Это называется отпечатки пальцев,- сообщил ему Римо.
- Я не читаю детективных романов,- заявил Плескофф.- Это расистская
литература.
- Я слышал, вы в участке знаете, кто убил старую белую женщину, миссис
Герд Мюллер с Уолтон-авеню.
- Уолтон-авеню? Тогда это либо "Саксонские Лорды", либо "Каменные шей-
хи Аллаха". У нас прекрасная программа взаимоотношений с людьми из Трет-
ьего мира. Мы не только пытаемся угадать их интересы, мы служим вырази-
телями их интересов. У нас прекрасная образовательная программа, расска-
зывающая о многовековой эксплуатации и угнетении чернокожего населения.
Но нам пришлось ее приостановить из-за Управления здравоохранения штата.
- А что они натворили?- поинтересовался Римо.
- Типичные белые расисты. О чем они думали? Объявили, что покупают че-
ловеческие глаза для какого-то банка органов. Разве они понимали, разве
их заботило, какое воздействие это окажет на юных непосредственных пред-
ставителей Третьего мира? Нет. Просто взяли и объявили, что будут пла-
тить за доставленные им человеческие глаза. Даже не потрудились упомя-
нуть, что будут покупать глаза только умерших людей. И вот наша програм-
ма рухнула.
- Не понял,- сказал Римо.
- Лейтенант полиции, который читал лекцию о том, как белые всегда гра-
били черных, пришел сюда и принес пару глаз. Их швырнул ему в лицо чер-
нокожий юноша, поверивший обещаниям Управления здравоохранения. Вся эта
история сильно подпортила наши взаимоотношения с местным населением.
- Какая история?- продолжал недоумевать Римо.
- Управление здравоохранения в очередной раз обмануло Третий мир и ни-
чего не заплатило за глаза. Гордый юный чернокожий афро-американский
представитель Третьего мира безрассудно доверился белым и принес пару
свежедобытых глаз, а медицинский центр унизил его, отказавшись их ку-
пить. Юноше сказали, что не платят за глаза, изъятые у живого человека.
Представляете, до чего дошел расизм! Ничего удивительного, что черноко-
жее сообщество пришло в ярость.
Сержант Плескофф продолжал распространяться об угнетении Третьего мира
и показал Римо компьютерную систему, благодаря которой эффективность ра-
боты на его участке была на двадцать процентов выше, чем где-либо еще в
Нью-Йорке.
- Наш район находится на переднем крае борьбы с преступностью. Именно
поэтому федеральное правительство выделило нам дополнительные ассигнова-
ния.
- И как конкретно вы боретесь?- спросил Римо, не заметивший вообще ни-
какой борьбы.
- Во-первых, благодаря этим деньгам у нас теперь по всему району кур-
сируют фургоны с фонограммами, в которых убедительно доказывается, что
молодежь Третьего мира является жертвой угнетения и эксплуатации со сто-
роны белых.
- Вы ведь белый, верно?- заметил Римо.
- Абсолютно,- подтвердил Плескофф.- И стыжусь этого.- Казалось, он го-
рдится тем, что стыдится.
- Почему? Вы не виноваты в том, что вы белый. То же относится и к чер-
ным,- сказал Римо.
- И к прочим подобным низшим расам,- добавил Чиун, чтобы эти расисты
американцы не вздумали смешивать свои низшие расы с высшей, то есть с
желтой.
- Я стыжусь потому, что мы в огромном долгу перед великой черной ра-
сой. Послушай,- добавил Плескофф доверительно,- я ведь не знаю пра-
вильных ответов на все вопросы. Я простой полицейский. Я исполняю прика-
зы. Есть люди поумнее меня. Я должен давать такие ответы, каких от меня
ждут,- тогда я получу повышение. Если же, не дай Бог, я когда-нибудь
пророню хоть слово о том, что приезд черной семьи в ваш квартал - это не
милость Аллаха, то меня вышвырнут. Сам я живу в Аспене, штат Колорадо.
- Почему так далеко?
- Лишь бы подальше отсюда. Я бы поселился на Юге, да там все слишком
переменилось после Гражданской войны,- сказал Плескофф.- Между нами, я
всегда болел за повстанцев, когда смотрел фильмы о войне. Тебе не жалко,
что мы победили?
- Я хочу знать, кто убил ту старую женщину, миссис Герд Мюллер, с Уол-
тон-авеню,- в который раз повторил Римо.
- А я и не знал, что ФБР занимается убийствами. Разве это дело общена-
ционального масштаба?
- Да, это дело общенационального масштаба. Это самое важное дело за
последние двести лет. Оно имеет отношение к вечным устоям нашего общес-
тва. Старые и слабые должны находиться под защитой молодых и сильных. До
самого недавнего времени именно это считалось главным признаком цивили-
зованности. Может быть, мне платили именно за то, чтобы я защитил эту
старую женщину. Может быть, те гроши, которые она доставала из своей су-
мочки, чтобы выплатить жалованье мне, тебе,- может быть, эти гроши как
раз для того и были предназначены, чтобы ее убийца теперь не отделался
беседой с психиатром, если случится невероятное и его арестуют. Может
быть, эта старая белая женщина и есть та последняя капля, после которой
народ Америки скажет, наконец: "Хватит!"
- Черт, это проникает в душу,- признался Плескофф.- Честно говоря,
иногда мне и самому хочется защищать стариков. Но если ты полицейский в
Нью-Йорке, ты не можешь делать все, что тебе вздумается.
Плескофф показал Римо гордость участка, главное оружие в широкомасшта-
бной битве с преступностью, на которое федеральное правительство выдели-
ло семнадцать миллионов долларов. Это был компьютер ценой в четыре с по-
