раз - прямо в надвигающуюся на него фигуру. Натан не мог промахнуться.
И тем не менее парень оказался возле Натана и буквально прошел сквозь
него еще до того, как эхо выстрела отзвенело в ушах Спеска. Движение рук
человека было почти незаметным, но они метнулись вперед и назад, и пок-
рытый темными волосами череп Натана лопнул под кончиками пальцев незна-
комца, а мозги вылетели через затылок, словно начинка из трубочки с кре-
мом.
- Спасибо,- сказал Спеск.- Этот человек едва меня не убил!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
- Всегда рад помочь чем могу,- сказал Римо блондину, державшемуся по-
разительно спокойно для человека, которому насколько секунд назад грози-
ла смертельная опасность.
Темноволосый коротышка с пистолетом удобно и навсегда устроился на
тротуаре, и никакие мысли его больше не беспокоили, поскольку его мысли-
тельный аппарат веером раскинулся по асфальту вокруг головы. На улице
стоял неистребимый запах молотого кофе, по наблюдениям Римо свойственный
всем трущобам. Они пахнут кофе, прогорклым кофе, даже если его в районе
никто не пьет. Ночная прохлада на Уолтон-авеню уже несла в себе влажную
духоту - предвестник летней жары. Римо, как обычно, был одет в легкие
брюки-слаксы, мокасины и футболку.
- Как вас зовут?- спросил Римо.
- Спеск. Тони Спеск. Я продаю электробытовые приборы.
- А что вы делаете тут?
- Да ехал себе по городу, и тут этот тип вломился ко мне в машину,
ткнул в затылок пистолет и велел ехать сюда. А когда увидел вас, то по-
чему-то открыл пальбу. Так что спасибо тебе еще раз, дружище.
- Не стоит благодарности,- сказал Римо. Блондин был слишком разодет.
Да еще в розовом галстуке.- Машина твоя?
- Да,- ответил Спеск.- А ты кто? Из полиции?
- Нет.
- А вопросы задаешь, как полицейский.
- Я еще и не такие вопросы могу задать. Вообще-то я продаю желатин и
клубнику в шоколаде и крем шоколадно-миндальный.
- Ого?- выразил вежливое удивление Спеск.- Звучит заманчиво.
- Но не так заманчиво, как тапиока,- сказал Римо.- Тапиока - просто
сказка.
Парень, разумеется, врет. Не затем он приехал в Штаты из Канады - но-
мер у машины канадский,- чтобы торговать электроприборами. И тот, вто-
рой, вышел из машины не сразу после старины Тони Спеска, а чуть позже,
явно обеспечивая ему прикрытие. Это было очевидно, потому что крыши и
окна окрестных домов интересовали его куда больше, чем человек, который
сейчас изображал из себя его жертву.
А потом он увидел Чиуна, резко развернулся и выстрелил. Выстрелил без
всякой причины. Он не знал, ни кто такой Чиун, ни кто такой Римо. Просто
выстрелил. И это очень странно. Ясно одно: убитый был телохранителем
светловолосого Тони Спеска. В этом не могло быть никаких сомнении.
- Помощь нужна?- спросил Римо.
- Нет-нет. А тебе? Слушай, приятель, мне понравилось, как ты двигался.
Ты профессиональный спортсмен?
- Вроде того,- сказал Римо.
- Я могу предложить тебе вдвое против того, что тебе платят сейчас. Ты
уже не молод. Твоя карьера заканчивается.
- В моем виде спорта,- сказал Римо,- начало карьеры - полсотни лет.
Зачем я тебе?
- Да я просто подумал, что человек с твоими способностями может сде-
лать хорошие деньги. Только и всего.
- Слушай,- сказал Римо.- Я, конечно, не верю ни единому твоему слову.
Но я слишком занят, чтобы долго разбираться с тобой, а потому - просто
затем, чтобы узнать тебя издалека при следующей встрече и, может, чуть
поубавить тебе прыти...- Римо очень нежно хлопнул правой ладонью Спеска
по колену.
И Спеск вдруг припомнил, как однажды у него на глазах лопнула гусеница
танка и отскочившим звеном перебило колено стоявшему рядом солдату. И
голень оказалась соединенной с бедром одной узкой полоской кожи. Тогда
кусок железа летел с такой скоростью, что его почти не было видно. Рука
этого парня двигалась еще быстрее, и Спеск почувствовал резкую, опусто-
шающую боль в левом колене, но, даже падая на мостовую и задыхаясь от
боли, он уже понимал, что должен заполучить этого парня для матери-Роди-
ны. Такой человек стоит куда больше, чем любая идиотская игрушка, изоб-
ретенная тридцать лет назад. Спеску никогда не доводилось видеть, чтобы
человек двигался так, как этот парень. Он двигался не лучше, чем другие;
он двигался совершенно иначе.
И этот двадцатичетырехлетний офицер КГБ, самый молодой полковник в Ро-
ссии, оставшись практически без ноги, падая на тротуар, принял решение,
какое не осмелился бы принять никакой другой полковник. Он решил заполу-
чить на службу Советской Родине этого парня. Может, тупицы чином повыше,
сразу этого не оценят, но рано или поздно даже они поймут, что этот че-
ловек ценнее любых машин и приборов.
Спеск пополз к машине, обливаясь слезами, и с трудом отъехал. Он най-
дет в Нью-Йорке соотечественников, которые обеспечат ему врачебную по-
мощь. Оставаться здесь без Натана, со сломанной ногой было небезопасно.
Римо вернулся к машине. Черный подросток скакал рядом, схватившись за
запястье. Судя по всему, он попробовал дернуть Чиуна за бороду и, к
своему разочарованию, тут же понял, что перед ним вовсе не немощный ста-
рый раввин.
- До каких глубин пала твоя страна! Какая неописуемо ужасная низость!-
сказал Чиун.
- Что случилось?
- Это существо осмелилось прикоснуться к Мастеру Синанджу. Их что, ни-
когда не учили уважать старших?
- Меня удивляет, что он до сих пор жив,- заметил Римо.
- Мне не платят за уборку ваших улиц. Неужели тебя еще что-то удержи-
вает в этой стране - стране, где дети смеют дотрагиваться до Мастера Си-
нанджу?
- Папочка, меня действительно кое-что беспокоит в моей стране. Но от-
нюдь не страх за твою жизнь. Есть другие люди, не обладающие твоим мас-
терством, а потому - беззащитные. Смита заботит какая-то машинка, кото-
рую кто-то там изобрел. А меня заботит нечто иное. Старая женщина была
убита, а никому до этого нет дела. Никому никакого дела,- повторил Римо
и почувствовал, как горячая волна прилила к голове и руки задрожали,
словно его никто никогда не учил правильно дышать.- Так не должно быть!
Это несправедливо. Это отвратительно.
Чиун улыбнулся и многозначительно посмотрел на своего ученика.
- Ты многому научился, Римо. Ты научился пробуждать свое тело для жиз-
ни, хотя большинство человеческих тел в этом мире проходят весь путь от
утробы матери до могилы, так ни разу и не вдохнув жизнь полной грудью.
Вряд ли найдется в мире человек, который сравнится с тобой. Но в течение
всех долгих и долгих веков ни одному Мастеру Синанджу не удавалось сде-
лать то, что хочешь сделать ты.
- Что именно, папочка?
- Положить конец несправедливости.
- Я не надеюсь положить ей конец, папочка. Я просто хочу, чтобы ее бы-
ло поменьше.
- Пусть будет достаточно того, что в твоем собственном сердце и в
твоей родной деревне торжествует справедливость.
И Римо понял, что сейчас он в очередной раз выслушает историю Синанджу
- как эта деревня была столь бедна, что в голодные годы нечем было кор-
мить младенцев и их "отправляли спать" в холодные воды Западно-Корейско-
го залива. Как много столетий назад первый Мастер Синанджу начал прода-
вать свои услуги земным владыкам. И как тем самым было положено начало
солнечному источнику всех боевых искусств, Дому Синанджу. И как, верно
служа монархам, каждый Мастер Синанджу спасал детей. Вот в чем для Римо
должна состоять справедливость.
- И каждое задание, которое ты исполняешь в совершенстве, кормит детей
Синанджу,- завершил рассказ Чиун.
- Твоя деревня - орава неблагодарных бездельников, и ты сам знаешь
это,- сказал Римо.
- Да, Римо, но это наши неблагодарные,- возразил Чиун и во мраке ночи
поднял вверх длинный палец, подчеркивая значимость сказанного.
Вокруг было темно потому, что обитатели квартала уничтожили все улич-
ные фонари, как только сообразили, что алюминиевые детали можно продать
в утиль. По телевидению была показана специальная программа, посвященная
темноте в бедных кварталах. Темнота называлась формой проявления геноци-
да - репрессивная система лишала негров источников света. Некий социолог
провел тщательное исследование и обвинил городские власти в сговоре со
скупщиками металлолома. В результате, утверждал он, специально устанав-
ливаются такие фонари, которые легко сломать. "И снова негры приносятся
в жертву ради сверхприбылей белых". Он не стал распространяться о том,
кто именно ломает фонарные столбы и кто платит налоги, на средства от
которых эти столбы устанавливаются.
Римо огляделся по сторонам. Чиун медленно покачал головой.
- Я собираюсь выяснить, кто убил миссис Мюллер,- сказал Римо.
- И что потом?
- Потом я прослежу за тем, чтобы справедливость восторжествовала,-
заявил Римо.
- Ай-ай-ай!- запричитал Чиун.- Что за бездарное применение сил для ас-
сасина! Моя ювелирная работа, мое драгоценное время - и все это тратится
в порыве эмоций.
Обычно, столкнувшись со столь ярким проявлением глупости Запада, Чиун
отгораживался от Римо завесой молчания. Но на этот раз он не стал мол-
чать. Он спросил, какую справедливость ищет Римо. Если старушку убили
молодые люди, то они отняли у нее всего несколько лет жизни. И стоит ли
за это отнимать многие годы их молодых жизней? Это будет несправедливо.
Тело человека, которого убил Римо, лежало на тротуаре. Полиция прибу-
дет утром, подумал Римо. Кое-кто из окрестных жителей видел, как я его
убил, значит, кто-то мог видеть и то, как убийцы или убийца выходил из
дома миссис Мюллер. А если это была целая банда, то кто-то из них навер-
няка разболтал об этом.
Смит сообщил некоторые подробности о приборе, который они ищут, и о
работе Герда Мюллера в Германии. О смерти старушки он сказал лишь одно:
ее явно убили случайные люди.
- Эй, вы!- окликнул Римо какую-то толстуху, высунувшуюся из окна. Ее
огромные шаровидные груди покоились на толстых черных скрещенных руках.-
Вы здесь живете?
- Не. Я просто прихожу смотреть, как живут цветные.
- Я хочу заплатить за информацию.
- Брат,- сказала женщина глубоким гортанным голосом.- Такой человек
всегда найдет друзей.
Римо протянул пятерку, деньги были приняты, и женщина спросила, где
остальное. Римо поднес две стодолларовые бумажки к самому ее лицу. Она
попыталась схватить деньги, но Римо опустил их и снова поднял, и ей по-
казалось, будто деньги уже были у нее в руках, а потом на мгновение рас-
таяли в воздухе. Это ее так удивило, что она попыталась еще раз. А потом
еще.
- Как ты это делаешь?- спросила женщина.
- У меня есть чувство ритма,- ответил Римо.
- А что хочешь знать?
- Здесь жила одна старая женщина, белая женщина.
- Ага. Миссис Мюллер.
- Точно.
- Убили. Я знаю, это она, ты ее ищешь. Все спрашивают.
- Знаю, знаю. Но вы не видели никого, кто в тот день входил к ней в
дом? Что говорят соседи?
- Ну, об этом меня уже спрашивали. Вот. Но я не дура. Ничего не сказа-
ла. Смешно - спрашивают, спрашивают, а это - простое убийство.
- Вы ее знали?
- Не. Белые редко выходят из дому. Только в безбожные часы.
- Безбожные часы? Это когда?- удивился Римо.
- Девять утра,- пояснила женщина.
- А вы не знаете, чей это район? Какой банды? Может, они знают больше.
Я хорошо плачу.
- Хочешь знать, кто убил, белый мальчик?
- Именно этого я и хочу.
- "Лорды".
- Вы точно знаете?
- Все знают. "Лорды", это их улица. Они хозяева. Их участок. И тебя
убьют, белый мальчик. Лучше зайди в дом. И твой смешной желтый приятель
тоже.
Римо снова поднял деньги и на этот раз позволил женщине схватить их.
Но свой конец бумажек он не отпускал.
- А почему вы можете высовываться из окна, не боясь держать его откры-
тым, и все такое?- спросил он.
- Я черная.
- Нет,- возразил Римо.- Шпану это не остановит. Они убивают любого,
кто слабее их, и цвет кожи вас не спасет.
