что добропорядочный пастор не останавливается в отелях для чернокожих.
Услышав это, пастор, исключительно по доброте сердечной, перебрался в
отель для черных, где его и убили. А значит, в его смерти следует винить
ФБР. За эту лекцию комику заплатили три тысячи долларов.
На сцене стоял портрет маршала доктора Иди Амина-Дада, Пожизненного
Президента, а из динамиков доносились звуки его записанной на пленку ре-
чи, в которой он поведал собравшимся, что очень любит белых, только они
не должны верить лживой белой пропаганде.
Потом показали запись телебеседы "Правда о нашей борьбе", показанной
по программе "Афро-ньюс", и на экране возникло серьезное лицо преподоб-
ного Уодсона и раздался его звучный голос:
- Мы пытаемся, о Господи, мы пытается в короткий срок смягчить воз-
действие долгих лет расистской пропаганды.
Женщина-комментатор сказала прямо в жужжащую камеру, что все вокруг
понимают, как тяжела эта борьба, как трудно противостоять массированной
пропаганде белых расистов. Она сказала, что если преподобный Уодсон доб-
ьется успеха в своем начинании, то отпадет необходимость в искусственном
переселении людей, ибо тогда Америка и американский народ будут едины.
- Мы все знаем преподобного Уодсона как неутомимого борца против вар-
варства и жестокости полиции,- добавила она.
Потом белых слушателей вывели из здания и велели улыбаться перед теле-
камерами. Но шведское телевидение запаздывало, и тогда всех затолкали
назад в зал Потом снова вывели на улицу, но улыбок было явно недостаточ-
но, и их загнали обратно и велели опять выйти наружу и улыбаться, улы-
баться! Несколько человек потеряли сознание. Мисс Хочкисс, чтобы не
упасть крепко вцепилась в идущего впереди нее мужчину.
Кто-то проорал им, чтобы они улыбались. Молодые черные ребята в черных
кожаных куртках стояли в два ряда. Усталых пожилых людей провели сквозь
строй и пригрозили, что те, которые не будут улыбаться, очень об этом
пожалеют.
Мисс Хочкисс услышала слова, которые ей никогда раньше слышать не до-
водилось. Она пыталась улыбаться. Если вести себя вежливо, если все пой-
мут, что ты хочешь им только добра, тогда, конечно, человеческое дос-
тоинство в конце концов восторжествует. Пожилой мужчина из Де-Мойна
вдруг начал всхлипывать.
- Все будет хорошо,- пыталась успокоить его мисс Хочкисс.- Все будет
хорошо. Помните, все люди - братья. Разве вы не слышали, сколь нравстве-
нны черные? Чего нам бояться, если в нравственном отношении они нас-
только выше нас? Не волнуйтесь,- говорила она, но ей не нравилось, каки-
ми глазами молодые черные смотрят на ее колечко с сапфиром.
Она бы сняла его, если бы могла. Но оно не снималось еще с того време-
ни, как ей исполнилось семнадцать лет. Такое маленькое колечко, сказала
она себе, камешек меньше карата. Оно перешло к ней по наследству от пре-
дков, прибывших в Америку из Англии, потом по проливу Эри проплывших на
Запад и поселившихся в городе Трой, штат Огайо, где добрые люди, возде-
лывая добрую землю, привели ее к изобилию.
Ее прадед отправился на войну и потерял ногу, освобождая черных от
рабства. А кольцо принадлежало его матери и со временем перешло к мисс
Хочкисс. Оно очень много значило для нее, потому что связывало ее с про-
шлым. Но теперь эта женщина, богатая годами, по утратившая ту юношескую
живость, которая облегчает процесс посадки в автобус, сильно жалела, что
не оставила кольцо дочке своей сестры. Она чувствовала, что от кольца
исходит угроза ее жизни.
Она несколько успокоилась, когда увидела в своем автобусе человека в
белом воротнике, какой носят священники. Лицо у человека было круглое и
добродушное. Он пожелал, чтобы все выслушали его версию библейской исто-
рии о добром самаритянине.
- Человек шел по дороге, и тут на него набросился другой, отнял у него
все и спросил: "Почему ты такой бедный?"
Мисс Хочкисс стало немного не по себе. Она помнила, что добрый самари-
тянин, кажется, кому-то помогал. А теперь она ничего не понимала.
- Я вижу, вы смятены. Вы все грабители! Это вы ограбили Третий мир.
Белые угнетали и грабили Третий мир и сделали людей из Третьего мира бе-
дными!
Мужчина с серебряными волосами поднял руку. Он сказал, что он профес-
сор экономики. Преподавал тридцать лет, а теперь на пенсии. Конечно,
сказал он, в процессе колонизации были издержки, но в то же время непре-
ложным фактом является и то, что колониальное правление повысило жизнен-
ные запросы коренного населения.
- На самом деле положение с бедностью и голодом в Третьем мире стало
несколько лучше, чем было всегда. Люди там вели первобытный образ жизни.
Никто ничего у них не крал. У них ничего не было. Богатство -это изобре-
тение индустриального общества.
- А как же природные ресурсы?!- заорал человек в белом воротнике.- Это
- грабеж в огромных масштабах. Белые лишили людей Третьего мира их неот-
ъемлемого права распоряжаться своими ресурсами.
- На самом деле нет,- сказал седовласый профессор-экономист, сказал
терпеливо, словно объясняя ребенку, который мочится по ночам, что такое
сухое белье.- То, о чем вы говорите, это цветные камешки и залежи полез-
ных ископаемых, которые первобытному человеку все равно не были нужны.
Индустриальное общество не только платит ему за все это, но оплачивает
также его труд. Проблема заключается в том, что когда первобытный чело-
век знакомится с жизнью индустриального общества, он, естественно, же-
лает получить все блага цивилизации. Но для этого надо работать. А факт
остается фактом - никто ничего у него не крал.
- Расист!- завизжал человек в белом воротнике.- С такими воззрениями
тебе здесь не место. Я исключаю тебя из программы!
- Чудесно. Я и сам не хочу тут оставаться. Я уяснил для себя, что вы
мне не нравитесь. Я вам не доверяю и не желаю иметь с вами ничего обще-
го,- срывающимся голосом сказал убеленный сединами профессор.
- Убирайся!- заорал человек в белом воротнике, и, поскольку телекамеры
уже уехали и не могли запечатлеть этот момент, профессору позволили по-
кинуть автобус, прозрачно намекнув при этом, что мебель свою он назад не
получит.
Мисс Хочкисс хотела уйти вместе с ним. Но вспомнила про вишневый ко-
мод, подаренный ей тетей Мэри, и столик, который проплыл вместе с ее
предками по проливу Эри. Все будет хорошо. Ведь там, в Тройе, штат Ога-
йо, у нее было так много чудесных знакомых среди негров...
Если бы мисс Хочкисс пожертвовала семейной мебелью, она бы избавила
себя от ужасной смерти. Мебель ей в любом случае суждено было потерять.
Мебели предстояло вообще исчезнуть с лица земли. Профессор экономики, на
которого, как это часто случается на пороге смерти, вдруг снизошло оза-
рение, понял, что шансы приобрести новую мебель останутся у него только
в том случае, если сам он останется в живых.
Если программа обвиняет всех белых во всех мыслимых грехах и запрещает
обвинять каких бы то ни было черных в чем бы то ни было, то, рассудил
экономист, белым суждено стать новыми евреями для новых черных нацистов.
Он с готовностью отдал бумажник со всем содержимым и вывернул карманы,
когда у выхода из автобуса его остановил черный молодой человек. Может,
молодого человека интересуют и пуговицы профессора? Пусть берет.
Позднее полиция Нью-Йорка всю вину за трагедию, которой завершилась
программа "Жилье для всех - 2", возложила на водителей, которые слишком
поздно отправились в путь в сторону "антирасистского жилого квартала",
как назывались два полуразвалившихся здания, приобретенных организатора-
ми программы.
Автобусы и фургоны прибыли на место после наступления темноты. Водите-
ли фургонов, которых позднее мэр обвинят в трусости, скопом сбежали под
покровом ночи. Шоферы автобусов поймали случайные такси и удрали тоже.
А белые поселенцы остались одни в автобусах рядом с фургонами. Какой-
то чернокожий юнец обнаружил, что автобус легко вскрыть ломиком. Банды
черных юнцов ринулись на абордаж и потащили белых стариков из автобусов.
Некоторых приходилось хватать дважды, ведь у стариков волосы держатся
непрочно. Мисс Хочкисс ухватилась за металлическую ножку сиденья, прива-
ренную к полу.
Но ей на запястье опустился ботинок и раскрошил хрупкие старые кости.
Боль была новая и свежая, и старушка закричала, но вряд ли кто-нибудь
слышал ее вопли и мольбы о помощи, потому что вокруг кричали все.
Она почувствовала, как ее правую руку с кольцом потянули вверх, а по-
том ее саму стали швырять из стороны в сторону - это несколько черноко-
жих парней дрались за кольцо.
Кто-то забрался в фургоны и начал выбрасывать мебель наружу. Запылал
яркий костер, взметнувшийся чуть ли не выше соседних зданий. Мисс Хоч-
кисс почувствовала вспышку боли там, где был палец с кольцом, и поняла,
что ни кольца, ни пальца у нес больше нет. Дальше она почувствовала, как
ее поднимают, а потом ее охватило пламя - очень желтое и обжигающе-жар-
кое, и она испытала жгучую боль, а затем, как ни странно, боль ушла, и
все кончилось.
В квартире на третьем этаже одного из соседних домов чернокожая женщи-
на набрала номер 911, экстренный вызов полиции.
- Приезжайте! Скорее! Здесь сжигают людей. Угол Уолтона и Сто семьде-
сят третьей.
- Сколько людей?- спросил полицейский.
- Не знаю. Дюжина. Две дюжины. О Боже! Это ужасно.
- Мадам, мы приедем, как только сможем. У нас не хватает людей. И
очень много вызовов поважнее.
- Они сжигают белых. Пришлите хоть кого-нибудь! Тут Саксонские Лорды,
Каменнные Шейхи Аллаха, все банды. Это ужасно. Они сжигают людей!
- Спасибо, что сообщили,- сказали в трубке, и телефон отключился.
Черная женщина задернула шторы и заплакала. Она помнила, как девочкой
в Оранджбурге, штат Южная Каролина, она боялась выходить на улицу, пото-
му что она - черная. И как это было плохо. Переезд на Север не сулил ей
слишком много радости, но, по крайней мере, тут была хоть какая-то наде-
жда.
И вот теперь, когда надежды сбылись, она опять не могла выйти на улицу
- разве что ранним утром И она не испытывала ни малейшего удовольствия
оттого, что теперь от боли и страха кричат белые, а не черные.
Она подумала, что каждый человек имеет право на уважение. Ну, если не
на уважение, то хотя бы на безопасность. Но у нее не было даже этого.
Она раскрыла старую семейную Библию, стала читать и молиться за всех. Ей
говорили, будто на борьбу с бедностью выделены огромные средства. Она
бедная, но не видела этих денег. Ей говорили, будто огромные средства
потрачены и на борьбу с расизмом. Так вот, если бы она была белая, и ее
посадили бы в автобус и привезли в район, больше напоминающий свалку, и
превратили бы ее жизнь в ад, ее неприязнь к черным, разумеется, не
уменьшилась бы.
И если кто-то хочет бороться с расизмом, пусть устроит так, чтобы при-
личные белые встретились с приличными богобоязненными черными. Что может
сравниться с общением достойных людей! Когда крики с улицы стали прони-
кать сквозь закрытые окна в комнату, она ушла в ванную. А когда поняла,
что и там ей не скрыться от криков горящих заживо людей, она закрыла
дверь ванной и пустила воду. И продолжала молиться.
Преподобный Уодсон тоже молился. Он молился о смягчении белых сердец.
Делал он это на трибуне в банкетном зале отеля "Уолдорф-Астория", арен-
дованном программой "Жилье для всех - 2" для проведения антирасистского
семинара. В помощь семинару тут же находились оркестр из десяти музыкан-
тов, три рок-певца и бесплатный бар.
Телекамеры были направлены на тяжелое, морщинистое, потное лицо препо-
добного Уодсона, вздымающееся над белым воротником. В свете прожекторов
его глаза дико вращались, а губы блестели. Он раздувал ноздри так, что
они становились похожими на бильярдные лузы. Речь Уодсона была подобна
товарному составу - вначале он пыхтел и выдавал отдельные фразы через
