равные и продолжительные промежутки времени, а потом с воем разгонялся
до огромной скорости И говорил он о том, что Америка начала отказываться
от борьбы против векового гнета. Но есть средство вести эту борьбу и
дальше. Как? Вполне логично - создав фонд для его новой программы "Жилье
для всех - 3", но такой фонд, чтобы в нем находилась хоть сколько-нибудь
существенная сумма.
- Когда человек выделяет шесть миллионов на решение проблем, накопив-
шихся за триста лет угнетения, он тем самым говорит: я не хочу, чтобы
программа объединения нации увенчалась успехом. Нет, сэр. Он шестью мил-
лионами способов говорит: вы, ниггеры, умирайте с голоду. Но Третий мир
видит этого человека насквозь. Видит его аморальность. Третий мир знает,
что великое черное наследие у него не отнимет никакой белый.
- Вы хотите сказать, что федеральное правительство выделило так мало
средств, что это все равно как если бы оно сознательно пыталось сорвать
вашу программу?- уточнила корреспондентка шведского телевидения.
Волосы у этой представительницы нордической расы были цвета пшеничной
соломы, кожа - как нежные белые сливки, зубы - ровные, без малейшего из-
ъяна. На ней был переливающийся черный шелковый брючный костюм, подчер-
кивающий ее налитые соблазнительные груди и округлые ягодицы. И даже се-
йчас, когда она стояла неподвижно, черный шелк слегка подрагивал вверх-
вниз у нее на ногах. Запах ее духов обволакивал преподобного Уодсона.
- Именно это я и хочу сказать,- ответил Уодсон.
- Благодарю вас, преподобный отец, вы чрезвычайно помогли шведскому
телевидению,- сказала блондинка.- Жаль, что мы не можем побеседовать с
вами подольше.
- А кто сказал, что не можем?- удивился преподобный отец. Это был кру-
пный мужчина, ростом не меньше шести футов четырех дюймов, и казалось,
что он всем телом надвигается на нее.
- А разве сегодня вечером вы не читаете лекцию о красоте черных жен-
щин?- спросила корреспондентка.
Преподобному Уодсону потребовалось около двадцати секунд, чтобы разоб-
рать ее имя, написанное на карточке, приколотой к прекрасному черному
шелку, скрывающему, можно сказать, не груди, а целые горные вершины.
- Ингрид,- наконец сказал он и посмотрел ей в глаза, проверяя, пра-
вильно ли он произнес ее имя.- Ингрид, я верю в могущество братских от-
ношений между людьми. Я хочу, чтобы мы с вами были братом и сестрой.
Чернокожая женщина в элегантном, но скромном костюме, с изящным, но
недорогим модным ожерельем на длинной, словно выточенной из черного де-
рем шее и с коротко остриженными волосами подергала преподобного Уодсона
за рукав.
- Преподобный отец, пора на лекцию. Не забудьте, вы консультант мэрии
по вопросам расовых отношений.
- Я занят,- сказал Уодсон и улыбнулся блондинке.
- Но вы заявлены в программе. Вы - консультант мэрии,- повторила чер-
нокожая женщина.
- Потом,- отмахнулся преподобный Уодсон.
- Но ваша лекция посвящена борьбе с расизмом в нашем городе!- нас-
таивала женщина, вежливо, но твердо улыбаясь корреспондентке шведского
телевидения.
- Потом, я сказал! У нас сейчас программа международного сотрудничес-
тва,- заявил преподобный Уодсон и положил свою здоровенную лапищу на по-
крытое шелком плечо Ингрид.
Ингрид улыбнулась. Преподобный Уодсон заметил, как напряглись ее соски
под черным шелком. Она была без бюстгальтера.
- Преподобный отец,- сжав губы, не отступалась чернокожая женщина.-
Много народу собралось послушать вашу лекцию о том, что "красивый" и
"черный" - синонимы.
- Синонимы? Я никогда не говорил про синонимы. Никогда. Черная красота
- изначальная красота. В ней нет никаких синонимов. Сколь долго, о Боже,
наших черных красавиц белые расисты называли синонимами! Ингрид, нам
стоит смыться отсюда и поговорить о расизме и о красоте.
- Слово "синонимы" означает - "слова с одинаковым значением",- объяс-
нила чернокожая женщина.- Черный - значит, красивый, красивый - значит,
черный. Вот так.
- Точно,- согласился преподобный Уодсон, повернулся к женщине спиной и
собрался уйти, забрав с собой Ингрид.
- Преподобный отец, Нью-Йорк платит вам сорок девять тысяч долларов в
год за ваши лекции!- воскликнула женщина и вцепилась в черный пиджак
Уодсона.
- Я занят, женщина!- рявкнул преподобный Уодсон.
- Преподобный отец, я вас не отпущу!
- Я сейчас вернусь, Ингрид. Никуда не уходите, ладно?
- Я буду здесь,- пообещала шведская красавица и подмигнула Уодсону.
Священник направился вслед за женщиной, которая была его ассистентом и
отвечала за организацию его лекций в различных колледжах города.
- Это займет всего минуту,- бросил преподобный Уодсон.
Когда-то на Юге, в колледже для чернокожих, Уодсон был защитником в
местной футбольной команде и прославился тем, что мог одним махом сбить
с ног любого. Когда они с женщиной вошли в служебное помещение, он шара-
хнул ее головой о стену. Она рухнула, как мешок с гнилой капустой.
Уодсон вернулся к Ингрид. Вокруг нее собралась стайка темнокожих юн-
цов. Преподобный Уодсон смел их со своего пути, как таран. Затем, отду-
ваясь, он затащил Ингрид в конференц-зал, где, наконец, ему удалось доб-
раться до черного шелка, содрать его с нежного белого тела и дотянуться
до этого тела своим жадным языком. И когда он уже собрался окончательно
восторжествовать над ней, она вдруг вывернулась. Он - за ней. Но она ус-
кользнула и заявила, что он ее не хочет.
Не хочет? Разве так торчит, когда не хотят, вопрошал Уодсон.
Она признала очевидное, но только после того, как он обещал ей помочь.
- Конечно. Все что угодно,- задыхаясь, выговорил преподобный Уодсон.-
Но сначала...
Ингрид улыбнулась улыбкой фотомодели. У преподобного Уодсона про-
мелькнула мысль, что ей, наверное, не приходится пользоваться никакой
косметикой. Такая кожа не нуждается в лосьонах.
Она попросила разрешения поцеловать его.
Он разрешил - что в этом плохого.
Она расстегнула молнию у него на брюках. Потом подняла руки и откинула
свои длинные волосы на спину.
Преподобный Уодсон дернулся вперед - он уже не владел ни телом, ни
чувствами.
И вдруг Ингрид отпрянула.
- Бросьте пистолет, преподобный отец,- приказала она. Куда девалась
скандинавская мелодичность ее речи?
- А?- не понял Уодсон.
- Бросьте пистолет,- повторила она.- Горилла с оружием - это слишком
опасно.
- Сука!- заревел преподобный отец и собрался было вколотить ее желтую
башку в ближайший шкаф, но вдруг ощутил какое-то покалывание вокруг не-
коего весьма чувствительного органа. Похоже было, что Ингрид надела на
него кольцо.
- О Боже!- воскликнул священник в ужасе и глянул вниз.
Там и в самом деле было кольцо, тонкая полоска белого металла, а по
краям - его собственная кровь, как узенький красный ободок. Желание его
тут же пропало, а все внимание переключилось с Ингрид на себя самого -
так возвращается в запустившую его руку мячик на тонкой резинке. Но бле-
стящее металлическое колечко сомкнулось туже, как раз по размеру
уменьшившегося желания. И кровь продолжала сочиться.
- Не волнуйтесь, преподобный, крови совсем немного. Хотите, чтобы ее
стало побольше?
И тут в самом его чувствительном органе возникла боль. Преподобный
Уодсон в ужасе наблюдал, как капли крови набухают и набухают.
Он схватился за кольцо, пытаясь снять его, но только сильнее разодрал
кожу.
- Убью!- завопил здоровенный священнослужитель.
- И лишишься сам знаешь чего, детка,- ответила Ингрид и показала Уод-
сону черную коробочку размером с сувенирный спичечный коробок, какие по-
дают в ресторанах.
В центре ее был красный пластмассовый рычажок. Она чуть сдвинула рыча-
жок вперед, и боль в паху отпустила. Она двинула его назад, и преподоб-
ному Уодсону показалось, что в орган ему воткнулось множество иголок.
- Застегните штаны, преподобный папаша. Мы уезжаем.
- Да, конечно. У меня речь. Дас-сэр, черный и красивый - одно и то же.
Черный - самый красивый! Мне надо выступать прямо сейчас. Расизм не дре-
млет. Нет, сэр. Черный цвет - вот истинная и изначальная красота.
- Заткните фонтан, преподобный. Вы пойдете со мной.
- У меня кровь течет!- взвыл Уодсон.
- Переживете.
Глаза Уодсона с недоверием уставились на блондинку.
- Пошли. Не затем я все это проделала, чтобы мне еще пришлось тащить
вас на руках.
Преподобный Уодсон обернул металлическое кольцо, обратившее его в ра-
ба, мятой бумажной салфеткой. Он надеялся, что, быть может, кольцо сидит
уже не так плотно и он сможет его сдернуть. По, увы, нет, и он понял,
что маленькая коробочка у Ингрид в руках - оружие более страшное, чем
пистолет. Видимо, в коробочке находилось дистанционное управление, с по-
мощью которого Ингрид могла сужать и расширять кольцо. Может, если между
преподобным и коробочкой окажется стена, ему удастся снять кольцо?
- Забыла вас предупредить,- сказала блондинка.- Если радиосигнал пере-
станет поступать, кольцо замкнется навеки, и прощай ваше главное пастыр-
ское орудие.
Преподобный Уодсон улыбнулся и протянул ей свой револьвер с перламут-
ровой рукояткой. Он старался держаться к Ингрид поближе, пока они напра-
влялись к выходу из отеля. Но не слишком близко. Каждый раз, как его жи-
рные коричневые лапы оказывались слишком близко к коробочке, которую не-
сла Ингрид, боль в том самом уязвимом органе вспыхивала с новой силой.
Они погрузились в машину Ингрид. Ингрид села за руль, а Уодсону велела
поместиться на заднем сиденье, где он и притих, зажав пах руками. Он
вдруг осознал, что впервые в своей взрослой жизни находится рядом с кра-
сивой женщиной, не строя никаких планов насчет того, как забраться к ней
под трусики.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Здание, бывшее конечным пунктом их назначения, находилось всего в трех
кварталах от магазина "Мейси" в центре Манхэтгена, но когда у "Мейси" и
у "Гимбелла" звенел звонок, возвещавший закрытие магазинов, район внеза-
пно пустел, словно Господь провел мокрой тряпкой ночи по классной доске
города.
Преподобный Уодсон сидел, забившись в угол машины, когда они останови-
лись перед старым, заляпанным известкой кирпичным домом, снаружи выгля-
девшим как крысиное общежитие. Он осторожно выглянул в боковое окошко,
потом, изогнув шею, посмотрел назад.
- Мне тут не нравится,- заявил он.- В этом районе поздно вечером опас-
но.
- Я не дам тебя в обиду, боров,- успокоила его Ингрид.
- У меня нет оружия,- заскулил Уодсон.- Никто не имеет права застав-
лять человека ехать в такое место, когда он без оружия и не может себя
защитить.
- Как те старики, которых ты сегодня вечером бросил в этих джунглях?
Которых сожгли заживо?
- Это не моя вина,- сказал Уодсон. Если он сумеет ее заговорить, может
быть, ему удастся добраться до черной коробочки, которую она, сев за
руль, зажала между ног.- Это были добровольцы. Они сами вызвались иску-
пить столетия белой эксплуатации.
Ингрид аккуратно сняла перчатки, в которых вела машину. Казалось, она
не спешит выйти наружу, а словно бы ждет какого-то сигнала. Уодсон пере-
двинулся на краешек сиденья. Если схватить ее за горло, то она, навер-
ное, вскинет руки и попытается вырваться. Тогда свободной рукой он смо-
жет дотянуться до черной коробочки у нее между ногами. Надо только быть
осторожным. Очень осторожным.
- Это были бедные старые люди, и они не знали, на что идут,- сказала
Ингрид.- Они поверили вранью, который вылили на них ты и мошенники вроде
тебя. Ты обязан был защитить их.
- Не моя работа - защищать их. Правительство не дало достаточно денег,
чтобы защищать их. Правительство опять обмануло черного человека, а те-
перь пытается обвинить черных в этом несчастье. О, когда это кончится,
этот гнет и эксплуатация?- простонал он.
- Сильные обязаны защищать слабых,- возразила Ингрид.- В прежние вре-
мена, в колониях западных стран, это называлось бременем белого челове-
