Во главе класса, за столом, склонявшись над кипой бумаг, восседала же-
нщина с отливающими стальным блеском волосами, мужскими часами на запяс-
тье и в строгом черном платье. К учительскому столу была прикручена таб-
личка: "Мисс Фельдман".
Учительница не взглянула на Римо, и он встал рядом со столом, наблюдая
за ее действиями.
Перед ней лежала стопка линованных листков бумаги. Наверху на каждом
листе имелся штамп с именем ученика. Большинство из листков, которые она
просматривала, были девственно-чистыми, если не считать имени вверху
страницы. На таких листах, в правом верхнем углу, мисс Фельдман аккурат-
но выводила оценку "4".
На отдельных листках были карандашом нацарапаны какие-то каракули. На
этих мисс Фельдман ставила оценку "5", трижды подчеркивала ее для пущей
выразительности, а вдобавок старательно приклеивала золотую звезду ввер-
ху страницы.
Она просмотрела с дюжину листов, прежде чем осознала, что кто-то стоит
возле ее стола. Она вздрогнула, но, увидев Римо, вздохнула с облегче-
нием.
- Что вы делаете?- спросил он.
Она улыбнулась, но ничего не ответила.
- Что вы делаете?- повторил Римо.
Мисс Фельдман продолжала улыбаться. Ничего странного, подумал Римо.
Видимо, учительница с придурью. Может, даже повреждена в уме. Потом он
понял, в чем причина. В ушах мисс Фельдман торчали затычки из ваты.
Римо наклонился и вытащил их. Она поморщилась, когда вой и рев класса
ударили по ее барабанным перепонкам.
- Я спросил, что вы делаете?
- Проверяю контрольную работу.
- Чистый лист - четверка, каракули - пятерка?!
- Надо поощрять усердие,- пояснила мисс Фельдман. Ей пришлось приг-
нуться - мимо ее головы просвистела книга, брошенная из дальнего конца
класса.
- А что за контрольная?- полюбопытствовал Римо.
- Основы языкового искусства,- ответила мисс Фельдман.
- Что это означает?
- Алфавит.
- Итак, вы проверили, как они знают алфавит. И большинство из них сда-
ли чистые листы. И получили четыре балла.
Мисс Фельдман улыбнулась. Она посмотрела назад через плечо, как бы
опасаясь, что кто-нибудь протиснется в пространство шириной в три дюйма
между ее спиной и стеной.
- И сколько лет вы этим занимаетесь?- спросил Римо.
- Я работаю учителем тридцать лет.
- Вы никогда не были учителем,- сказал Римо.
Учитель! Учителем была сестра Мария-Маргарита, знавшая, что дорога в
ад вымощена добрыми намерениями, но дорога в рай - добрыми делами, тяже-
лым трудом, дисциплиной и требованием полной отдачи от каждого ученика.
Она работала в сиротском приюте в Ньюарке, где вырос Римо, и каждый раз,
когда он вспоминал о ней, он почти физически ощущал боль в костяшках
пальцев от ударов ее линейки, которыми она награждала его, когда счита-
ла, что он проявляет недостаточно усердия.
- И сколько вы тут получаете?- спросил Римо.
- Двадцать одну тысячу триста двенадцать долларов,- ответила мисс
Фельдман.
Сестре Марии-Маргарите за всю ее жизнь не довелось увидеть сто долла-
ров сразу.
- Почему бы вам не попытаться чему-нибудь научить этих детей?- спросил
Римо.
- Вы из местного совета по школьному образованию?- с подозрением спро-
сила мисс Фельдман.
- Нет.
- Из городского совета?
- Нет.
- Из налогового управления?
- Нет.
- Из службы суперинтенданта штата?
- Нет.
- Из федерального министерства образования?
- Нет. Я ниоткуда. Я сам по себе. И я не понимаю, почему вы ничему не
учите этих детей.
- Сам по себе?
- Да.
- Так вот, мистер Сам-По-Себе. Я работаю в этой школе восемь лет. В
первую неделю моего пребывания здесь меня пытались изнасиловать три ра-
за. За первую контрольную я поставила неудовлетворительные оценки двум
третям класса, и у моего автомобиля прокололи шины. За вторую кон-
трольную я поставила шесть "неудов", и мою машину сожгли. Следующая кон-
трольная, новые "двойки", и, пока я спала, моей собаке перерезали горло
прямо в квартире. Потом родители выставили пикеты у школы, протестуя
против моего расистского, жестокого обращения с черными детьми.
Совет по школьному образованию, этот образчик честности и неподкупнос-
ти, отстранил меня от работы на три месяца. Когда я снова приступила к
работе, я принесла с собой целый мешок золотых звезд. С тех пор у меня
не было проблем, а в будущем году я ухожу на пенсию. Что еще мне остава-
лось делать, как вы полагаете?
- Вы могли бы учить их,- сказал Римо.
- Основное различие между попытками обучить чему-нибудь этот класс и
карьер по добыче щебня заключается в том, что карьер вас не изнасилует,-
сказала мисс Фельдман.- Камни не таскают в карманах ножи.
Она вернулась к своим бумагам. На одном из листков были аккуратно вы-
писаны пять рядов - по пять букв в каждом. Мисс Фельдман поставила выс-
шую оценку - пять с плюсом - и приклеила четыре золотые звезды.
- Это она будет выступать с прощальной речью?- догадался Римо.
- Да. Она всегда забывает о букве "W".
- А если бы вы попытались их чему-нибудь научить, они бы научились?-
спросил Римо.
- Только не в том возрасте, когда они попадают ко мне,- ответила мисс
Фельдман.- Это - старший класс. Если они неграмотны, когда попадают сю-
да, то так и останутся неграмотными. Хотя в младших классах их можно бы-
ло бы чему-то научить. Если бы все просто поняли, что неудовлетвори-
тельная оценка вовсе не означает, что вы расист, желающий вернуть черных
в рабство. Но это надо делать в младших классах.
Римо заметил, что в уголке левого глаза мисс Фельдман блеснула слезин-
ка.
- И этого не делают,- сказал он.
- Не делают. И вот я сижу здесь и раздаю золотые звезды за работы, ко-
торые двадцать лет назад служили бы основанием для исключения ученика -
неважно, черного или белого. До чего мы докатились!
- Я друг Тайрона. Как он?
- По сравнению с кем?
- С остальными.
- Если ему повезет, он попадет в тюрьму раньше, чем ему исполнится во-
семнадцать. В этом случае голодная смерть ему не грозит.
- Если бы в вашей власти было решать, оставили бы вы его в живых? Ос-
тавили бы вы хоть кого-нибудь из них в живых?
- Я бы убила всех старше шести лет. И начала бы все заново с малышами
и заставила бы их работать. Заставила бы их учиться. Заставила бы их ду-
мать.
- Вы говорите, почти как учительница.
Мисс Фельдман грустно посмотрела на него.
- Почти,- согласилась она.
Римо отошел от нее и хлопнул Тайрона по плечу Парень пробудился ото
сна, вздрогнув так, что едва не опрокинул столы.
- Пошли, дурачина,- сказал Римо.- Пора домой.
- Звонок звонить?- спросил Тайрон.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Столь редкое событие, как визит Тайрона Уокера в школу, не прошло мимо
внимания некоего Джеми Рикется, он же - Али Мухаммед, он же - Ибн-Фару-
ди, он же Ага Акбар, он же - Джимми-Бритва.
Джеми перекинулся парой фраз с Тайроном, затем покинул школу имени
Малькольма, Кинга и Лумумбы, угнал первую попавшуюся ему незапертую ма-
шину, проехал двенадцать кварталов и оказался на Уолтон-авеню.
В бильярдном зале он отыскал вице-канцлера Саксонских Лордов и сообщил
ему о том, что Тайрон, по его собственным словам, провел ночь в отеле
"Плаза" на Манхэттене. Вице-канцлер Саксонских Лордов направился в бар
на углу и передал эту информацию заместителю помощника регента Саксон-
ских Лордов, а тот в свою очередь заместителю министра войны. Вообще-то
у Саксонских Лордов имелся только министр войны, без заместителя. Но ти-
тул "заместитель министра войны", по единодушному решению, звучал длин-
нее и внушительнее, чем просто "министр войны".
Заместитель министра войны передал сообщение помощнику канцлера Сак-
сонских Лордов, которого он нашел спящим в выгоревшем здании прачечной
самообслуживания.
Двадцать пять минут спустя помощник канцлера отыскал Пожизненного Ру-
ководителя Саксонских Лордов, который спал на голом матрасе в пустующем
доме.
Пожизненный Руководитель, вступивший в должность меньше двенадцати ча-
сов назад, сразу после неожиданной кончины на школьном дворе предыдущего
Пожизненного Руководителя, знал, что делать. Он встал с матраса, стрях-
нул с одежды все, что по ней ползало, и вышел на улицу На Уолтон-авеню,
он добыл десять центов у первого встречного - пожилого негра, тридцать
семь лет прослужившего ночным сторожем и в данный момент возвращавшегося
домой с работы.
Монетка была нужна Пожизненному Руководителю для того, чтобы позвонить
в Гарлем.
- Да пребудет с вами милость Господня,- ответила трубка.
- Ага,- согласился Пожизненный Руководитель.- Я узнал где.
- А!- обрадовался преподобный Джосайя Уодсон.- И где?
- В отеле "Плаза", в центре.
- Отлично,- сказал Уодсон.- Ты знаешь, что делать.
- Знаю.
- Хорошо. Возьми с собой лучших людей.
- Все мои люди - лучшие люди. Нет только Бо-Бо Пикенса. Он все еще в
Ньюарке.
- Не перепутай ничего,- напутствовал его Уодсон.
- Не-а. Не перепутаю.
Пожизненный Руководитель Саксонских Лордов повесил трубку телефона-ав-
томата в маленькой кондитерской. А потом - поскольку был Пожизненным Ру-
ководителем, а руководители должны показывать свою власть - вырвал труб-
ку вместе со шнуром из корпуса телефона.
Посмеиваясь, он вышел из лавки и направился собирать команду из своих
самых-самых лучших людей.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
- Мы куда?- спросил Тайрон.
- Назад в гостиницу.
- Чо-ррт! Чего ты меня не отпустишь?
- Я решаю, убить тебя или нет.
- Это нечестно. Я тебе ничего не делать.
- Тайрон, само твое существование на этой земле меня оскорбляет. А те-
перь заткнись. Я хочу кое-что обдумать.
- Черт, это глупо.
- Что глупо?
- Хотеть думать. Никто не хочет. Просто думают - и все. Сами собой.
- Закройся, пока я тебя не закрыл.
Тайрон закрылся и забился подальше в угол заднего сиденья такси.
В то время, когда такси направлялось в сторону Манхэттена, четверо че-
рнокожих молодых людей шли по коридору шестнадцатого этажа отеля "Пла-
за", к номеру, где, как сообщил им брат по крови - мальчик-рассыльный,-
остановились белый и старик-азиат.
Тайрон сидел спокойно целую минуту, потом не выдержал.
- Мне там не нравится,- сообщил он.
- Почему?
- Кровать, она жесткая.
- Какая кровать?
- Большая белая кровать без матраса. Жесткая, и спина болит, и вообще.
- Кровать?- удивился Римо.
- Ага. Ой, черт.
- Большая жесткая белая кровать?
- Ага.
- Большая жесткая белая кровать, которая загибается вверх по краям?-
уточнил Римо.
- Ага. Она.
- Это ванна, губошлеп. Закройся.
В то время как Римо и Тайрон обсуждали новейшие достижения в области
оборудования ванных помещений, Пожизненный Руководитель Саксонских Лор-
дов взялся за ручку двери номера 1621 в "Плазе", легонько повернул ее и
обнаружил, что дверь не заперта. Торжествуя, он улыбнулся жемчужной улы-
бкой трем своим спутникам, которые ответили ему ухмылками и поглажива-
нием своих медных кастетов и налитых свинцом дубинок.
Такси проскакало по ухабистому мосту на Виллис-авеню и въехало в севе-
рную часть Манхэттена. Трясясь в такт толчкам и прыжкам машины по разби-
той мостовой, Римо размышлял о том, осталось ли в Америке хоть что-то,
что функционирует нормально.
Дорогу, по которой они ехали, казалось, не ремонтировали со дня пос-
тройки. Мост выглядел так, словно его никогда не красили. Шкалы никого
ничему не учили, а полиция не обеспечивала соблюдения законов.
Он выглянул в окно - по обеим сторонам дороги стояли ровные вереницы
зданий - дома-трущобы без лифтов, фабрики, мастерские. Все обращалось в
прах и тлен.
Ничто в Америке больше не функционировало нормально.
Тем временем Пожизненный Руководитель широко распахнул дверь номера
1621. Прямо перед ним на полу сидел пожилой азиат и яростно царапал по
пергаменту гусиным пером. Жидкие пряди волос обрамляли его голову. Под
подбородком болталось некое подобие редкой бороденки. Шея его со спины
