пах - клубничный.
В датский туалет заходишь, как в парфюмерный магазин. Зеркала, ка-
фель, операционная чистота. Ароматное жидкое мыло в прозрачном пистоле-
те. Два барабана с бумажной лентой разной ширины. Я постеснялся спро-
сить, почему одна лента - узкая, а другая - широкая? Для рук и для дру-
гого места? Третий барабан - с полотенцем. Полотенце - чистое, теплое,
отглаженное. Или оно чистится, греется и гладится прямо в барабане, или
его там в барабане сотни метров, - не знаю. Знаю только, что наши бара-
баны всегда были пустые, и от этого громко гремели!
Никаких инструкций пользования туалетом. Никаких проверяющих соблюде-
ние этих инструкций, как у нас - в виде бабули за столиком со стаканом
чая и бутербродом. Никаких стенгазет к праздникам под заголовком "Крас-
ный стульчак" (печатный орган).
Все туалеты в Дании бесплатные. Некогда думать об этих мелочах, поэ-
тому эти мелочи продуманы. И не надо в поисках мелочи лихорадочно шарить
по карманам.
Описывать наши туалеты я больше не буду. Они описаны и без меня вдоль
и поперек. Но скоро даже в такой туалет можно будет попасть только по
знакомству. Поэтому у нас пора уже выпускать новую единую карточку: ав-
тобус, троллейбус, трамвай, метро, талоны на еду, туалет. Правда, коли-
чество еды на душу, точней, на тело населения уменьшается с такой стре-
мительностью, что, думаю, потребность в туалете скоро отпадет сама со-
бой.
На одной из улиц Копенгагена я столкнулся со своей знакомой, которая
там была уже неделю.
- Что тебе понравилось больше всего? - спросила она.
- То, что туалеты бесплатные, - сказал я.
- Как - бесплатные?! - ахнула она.
После этого разговора она стала забегать во все туалеты по десять раз
на день и накручивать себе в сумки дармовую бумагу.
Как она объясняла потом изумленным таможенникам - для салфеток на
свадьбу дочери.
Все это, конечно, я датчанам рассказывать не стал. Все это я от них
скрыл. И про квартиры наши скрыл, где на всех жильцов только один туалет
около кухни, который находится в ванной.
Представляю, какой это для них был бы удар! Для них, у кого в от-
дельной пятикомнатной квартире на двух человек у мужа и жены по от-
дельному туалету и по отдельной ванной. Представляю, как они изменили бы
ко мне отношение! Подарили бы мне, наверно, килограмм мыла и пачку пре-
зервативов, "чтобы таких, как я, больше не было". И наверно, такой, как
я, обязательно бы спросил: "А примерить можно?"
Наш быт - вот что, думаю, должно быть государственной тайной, а не
последние конструкции танков и самолетов, уменьшенные копии с которых
продаются свободно на Западе в магазинах игрушек.
Быть русским сейчас модно. Многие там увлекаются сейчас русским. Да и
не только там, но и здесь. Русские тоже хотят быть похожи на русских. И
не потому, что это нравится Пьеру Кардену. Мода на нас - это не мода на
наши станки, вещи, пищу (даже русская водка западного производства креп-
че и вкусней). Им нравятся наши очи черные, красный рок, павло-посадские
узоры и непорочность, как им кажется, русских дев. Мы для них - экзоти-
ка. Как для нас экзотика - пальмы, слоны и танец живота.
Их любовь к нам не так глубока, как наша к самим себе.
Они нас любят, потому что все больше о нас узнают. Они все больше о
нас узнают, потому что нас любят.
Что знали они о нас раньше? То, что русские не хотят войны и потому
усиленно вооружаются.
Что знают они теперь? То, что пилот-любитель может на германском аэ-
роплане перелететь тихонько нашу западную границу и сесть на Красной
площади.
Я думаю, после этого исторического перелета они прониклись к нам
большим доверием. Еще большим доверием они к нам прониклись после аф-
ганского бомбардировщика, который по ошибке пересек нашу южную границу и
сбросил бомбы на наш поселок, после чего мы этого нарушителя сразу же
засекли.
* * *
Еще осмелюсь сказать, что мы никогда не помогали арабам.
Если бы мы хотели помочь арабам, то продавали бы оружие только Израи-
лю.
Воевать таким оружием, которое мы продавали, не может никто в мире,
кроме русского солдата, который с голыми руками шел на фашистский пуле-
мет, винтовкой отбивался от "мессершмитов", с гранатой полз на "тигра",
с ножом в зубах плыл за эсминцем.
Что это за сообщение с театра военных действий? - "Арабские ракетные
установки, тяжелые минометы и артиллерия при поддержке авиации и флота
подвергли массированным ударам территорию Израиля. Жертв и разрушений
нет".
Еще бы, если на снарядах белой краской выведено "Смерть немецким ок-
купантам!"
Если самоходные орудия настолько приучены ходить сами, что их не мо-
гут остановить даже водители.
Если торпеды движутся только по течению.
Если полевые минометы оснащены морскими минами. А посему берешь мино-
мет в руки, делаешь на лице страшную мину и метаешь его в противника!
И на какую голову рассчитаны противогазы, что когда их оденешь, стек-
ла для глаз оказываются на ушах?!
Сейчас, конечно, все изменилось. Сейчас наше оружие лучше, чем то,
которое мы выпускали в свет сорок лет назад. И воевать таким оружием мо-
жет даже тот, кто воевать не умеет.
Но изменились, конечно, и наши друзья. Не знаю, хороший ли друг -
бывший враг, но точно знаю, что самый опасный враг - это бывший друг.
Ракеты, которые мы продавали годами, могут вернуться к нам бесплатно
и в считанные минуты.
* * *
Ни в одной стране не придают такого огромного значения национальнос-
ти, как в России. В России национальность - это характеристика, профес-
сия, звание, награда, клеймо, диагноз, алиби, обвинение и наказание - в
зависимости от национальности.
Только в России два родных брата могут иметь разную национальность.
Причем оба - близнецы.
Только в России, к примеру, чукча может пожаловаться: "Меня обозвали
чукчей!"
Только в России употребляют выражения типа - "лицо мордовской нацио-
нальности". А другие места у него тогда какой национальности?
Только в России, когда еврею хотят сделать приятное, ему говорят: "А
вы совсем не похожи на еврея!" Или - так: "Сколько я ни встречал евреев,
первый раз вижу такого порядочного!" Или - еще лучше: "Хороший ты чело-
век, хоть и еврей!"
Только в России вопрос: "Какой вы национальности?" - звучит так же,
как вопрос: "Что вы делали в ночь с такого-то по такое-то у себя дома?"
Когда того же еврея спрашивают: "Какой вы национальности, Давид Иса-
кыч?" - он надолго задумывается, пытаясь исподлобья определить нацио-
нальность того, кто спросил.
Впрочем иногда еврей пытается забыть, какой он национальности, но
всегда находятся люди, которые ему об этом напоминают.
Всегда находятся люди, которые уже составили на каждого человека
досье еще до его рождения. Впрочем, это не трудно, если составлять досье
на всю нацию целиком.
"Эти - жулики. Все апельсинами торгуют, цветы разводят".
"Те - конокрады. Видите? - совсем коней в России не осталось!"
"А вон те работать не хотят. Все на скрипках играют, книжки пишут.
Ребенку еще пяти нет, а его уже на скрипочку водят, с детства учат дура-
ка валять!"
Национальность в России - как жена: ее так же хочется сменить, когда
она начинает тебе изменять. Ингерманландец хочет стать вепсом. Вепс -
финном. Финн - гражданином Финляндии. А еврей - кем угодно, только не
евреем.
- Ваша национальность?
- Нееврей.
Кстати, женитьба была всегда удобным способом изменить если не нацио-
нальность, то хотя бы фамилию. Я знал одного еврея, который сказал своей
русской невесте перед свадьбой:
- Ты возьмешь мою фамилию, чтобы она не пропала. А я возьму - твою,
чтобы я не пропал.
Но еврею мало, что он русский. Он хочет стать русским в квадрате.
Русский еврей всегда хочет сменить свою фамилию, даже если она русская.
На какую? На другую русскую. Зачем? А вдруг спросят, какая у него фами-
лия была раньше!
Отличительная черта еврея - смотреть далеко вперед. Еврей знает, что
когда открывается какое-нибудь еврейское общество, это делается для то-
го, чтобы антисемиты не гонялись за каждым евреем по отдельности, а мог-
ли накрыть всех сразу.
Поэтому еврей боится еврейских обществ в тысячу раз больше, чем анти-
семитских.
Впрочем смотреть вперед - черта всякого россиянина. Россия всегда жи-
вет будущим, потому что у нее нет настоящего, в отличие от Америки, ко-
торая живет настоящим, потому что уже находится в будущем.
В Америке нет национальностей. Трудно представить себе негра, который
числился бы белорусом. В Америке - все американцы. Как в Данни - все
датчане. Дания - это европейская Калифорния. Если ты живешь в Дании и
говоришь по-датски, ты - датчанин. Если ты не говоришь по-датски, ты не
датчанин. Заметьте, не испанец, не кореец, а именно не датчанин.
Когда фашисты оккупировали датское королевство, они, чтобы выявить
евреев, приказали всем евреям нашить желтые звезды. Первыми, кто нашил
себе желтые звезды и вышел с ними на улицу, были король и королева. Они
были настоящими датчанами.
Но я бы не сказал, что Дания уж очень от нас отличается. Ну, только
по размерам. А так в принципе все одинаковое. Инопланетяне и дикари вряд
ли бы заметили у нас отличия. Те же люди - голова, два уха. При встрече
жмут друг другу руки. Тело прикрывают одеждой. Живут в домах, окна из
стекла. Машины о четырех колесах. Чтобы поддерживать в организме жизнь,
едят еду, пьют питье, вдыхают воздух. Размножаются способом деления - на
мужчин и женщин. В конце жизни все-таки умирают.
Разница в нюансах.
Они говорят "Копенхавн", а мы говорим "Копенгаген".
У них за все платят, а у нас или переплачивают, или берут бесплатно.
У них большой выбор товаров, а у нас только один выбор: или ты берешь
этот товар, или нет.
Мы удивляемся, как они живут, а они удивляются, как мы еще живы.
Дания - иностранное государство, а Россия - странное.
* * *
Сколько лет нам внушали, что мы самые-самые! И мы действительно - са-
мые-самые.
У нас самая лучшая техника: она опробована уже веками.
У нас самый читающий народ: нигде больше не воруют столько книг, га-
зет и журналов.
Сколько лет нам внушали: это только у нас.
Только у нас так много магазинов: больше, чем товаров.
Только у нас - мало найти деньги, надо еще найти то, на что их можно
потратить.
Только в нищей стране могла родиться пословица: "Бедность - не по-
рок".
Только в голодной стране могла родиться пословица: "Не хлебом единым
жив человек".
Только в тоталитарной стране могла родиться пословица: "Умный в гору
не пойдет".
Только в нашей стране говорят: "Там хорошо, где нас нет". Потому что
там, где появляемся мы, сразу начинается пальба и развал экономики.
Сравним Южную Корею и КНДР, ФРГ и ГДР, Тайвань и Китай, Южный Вьетнам и
Северный, Финляндию и Карелию.
Только в нашей стране могла родиться пословица: "Что ни делается, все
к лучшему". Потому что действительно - хуже у нас уже не будет. Хуже не-
куда.
Все надписи в Дании на датском, немецком и английском. Правда, одну
надпись я видел на русском: "Из биде воду не пьют". Это тоже, наверно,
наша пословица, хотя и родившаяся в чужой стране.
* * *
Только в чужой стране можно почувствовать, как любишь свою. Никто так
не тоскует по своей родине, как эмигрант.
Того, о чем я пишу, я датчанам не говорил. Это я говорю своим. А им я
сделал только один комплимент: "Копенгаген - лучший город в мире, - ска-
зал я, - после Ленинграда".
Датчанам это понравилось. Вежливость не должна переходить в лесть.
Я не стал вдаваться в подробности. Не стал говорить, что Копенгагену
отвожу четвертое место, а первые три - Ленинграду. Точней - Ленинграду,
Петрограду и Петербургу.
И не только потому, что мой отец родился в Петербурге, мать - в Пет-
