свободы." В независимой Чечне не будет индивидуальных свобод, потому что
она, как и Дагестан, не дожила до желания этих свобод. Тухумная, племенная
жизнь, авторитет стариков вместо авторитета закона -- это не личностная
жизнь и уж, конечно, не личностная свобода. Чечня, как, впрочем, и Дагестан,
и Россия, не дожила до понимания того, что только закон обеспечивает свободу
личности.
В Чечне установится, потому что уже установился, авторитарный режим,
опирающийся не на поддержку народа, а на диктатуру меньшинства, вооруженного
автоматами, гранатометами, стингерами, системами залпового огня.
В Чечне сегодня происходит то, что происходило в России в 17-20 годах:
народ с энтузиазмом борется за свое рабство.
Три года правления Дудаева были тремя годами предельной несвободы
чеченцев. За эту несвободу и борется чеченский народ, как за свою несвободу
от сталинско-ленинской партии боролся героический советский народ.
П3. СВОБОДА И СУВЕРЕНИТЕТ
Для объяснения ситуации с Чечней приходится возвращаться к идеям,
высказанным мной и пять и шесть лет тому назад. Я был против самой идеи
суверенизации еще в 89-м году: "Гуманизацией надо заниматься, а не
суверенизацией. Демократизацией -- внутренними проблемами, а не
суверенизацией -- внешним статусом, -- говорю об этом три года" ("Другое
небо", No2, 1992г., стр.1). 10 мая 1991 года (еще существовал Советский
Союз) в речи на З-м съезде народных депутатов Дагестана я сказал: "С этой
трибуны задавался вопрос: "Да разве кто-нибудь доказал, что между
национальными суверенитетами и межнациональными конфликтами существует
причинная связь?" Я намереваюсь доказать, что такая связь есть. Сегодня,
когда ни в одной из республик союза нет демократического общественного
сознания (что вполне объяснимо), суверенитет служит средством для торжества
национального мышления, суверенитет служит средством для создания
привилегированного положения одной нации по отношению ко всем остальным.
Сплочение в организованную силу в республиках, провозгласивших суверенитет,
идет на национальном сознании, организованная национальная сила противостоит
всему инонациональному, противостояние выливается в противоборство,
противоборство в столкновения, столкновения в кровь. А вы спрашиваете какая
тут причинная связь. Да суверенитет, в условиях торжества национального
мышления, служит средством для достижения национального превосходства на
суверенной территории -- вот вам связь. Суверенитет и национальные конфликты
неразделимы. Даже Прибалтика пошла не по демократическому, а по
национальному пути" (там же,стр.5).
Вот объяснение причин происходившего в дудаевской Чечне в течение 91-94
годов. Вот предсказание нарушения прав русского населения Чечни в суверенной
дудаевской Чечне, сделанное до прихода Дудаева к власти.
Из того же выступления (1991 год):
"И еще одна мысль. Выступающие за суверенитет говорят, что суверенитет
даст нам большую свободу. Кому это "нам"? Суверенитет даст большую свободу
дагестанскому государству, а не личности. Я хочу свободы, а не суверенитета.
В некотором смысле, чем меньше свободы, т.е. суверенитета у государства, тем
больше свободы у человека: Советский Союз был суверенным государством в 1938
году, а люди в нем были несвободны. Несколько дней тому назад Советский Союз
признал над собой юрисдикцию международного суда ООН по правам человека,
т.е. поступился частью своего суверенитета во имя суверенитета личности: у
государства свободы стало чуть меньше, и ровно настолько же стало больше
свободы у человека.
Чем больше уровней контроля над "суверенным" государством, тем
защищеннее, т.е. свободнее человек в нем" (там же, стр.5).
Вот несколько идей о суверенитете, полностью приложимых к сегодняшней
Чечне:
"Магомедов как будто не понимает, что снятие внешнего контроля над
действиями государства (суверенитет) угрожает личности порабощением ее своим
собственным государством -- как это было в сталинском государстве, как это
есть в саддамском Ираке. Когда же возможен разговор о суверенитете? Когда
есть внутренний контроль общества над действиями государства -- он-то и
может заменить внешний контроль. Внутренний контроль общества обеспечивается
не только и не столько структурами демократии (которых в нашем обществе еще
нет: свободное телевидение, например, налаживается пока только в РФ),
сколько демократическим сознанием, чего -- как я сказал -- нет ни в
Дагестане, ни в республиках. Я и в самом деле думаю, что Магомедов не вник в
кажущееся ему простым понятие суверенитета, он совершил элементарную ошибку,
отождествив суверенитет государства с суверенитетом личности, свободу
государства со свободой человека".
"Свобода завоевывается не воздыманием рук несвободными людьми, а личным
противоборством старой структуре мысли и поведения. Свобода не завоевывается
скопом, ее обретают поодиночке. Общество, не понимающее этого, будет
несвободным в любой структуре".
"Люди у нас (в Дагестане, и в Союзе) не изменились -- в этом причина
всех сегодняшних бед. Свободу и новизну надо обретать в старых структурах --
это трудно, но только то, что так обретено, и есть свобода. Старые,
несвободные, т.е. не уважающие свободы другого, люди в структурах, созданных
для людей иного общественного сознания, несут беду и себе и другим: идут
средневековые национальные войны в суверенных Армении, Азербайджане,
Грузии". ("Взгляд", No3, стр. 1, 18 мая 1991 года). Сегодня можно было бы
добавить: и в Чечне. Все идеи полностью приложимы к Чеченскому обществу и
объясняют, уже тем, что предсказывают, внутреннюю природу происходящего в
Чечне.
Изложенные выше базовые идеи о содержании и смысле понятий суверенитет,
свобода еще не стали элементами общественного сознания не только России, но
и Запада.
П4. "ВОЙНА В ЧЕчНЕ ПОВЫСИЛА ВЕРОЯТНОСТЬ ПРЕВРАЩЕНИЯ РОССИИ В
ПОЛИЦЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО" (ГАЙДАР, КОВАЛЕВ)
Опять, на мой взгляд, тезис прямо противоположный истине и выказывающий
непонимание авторами сути происходящего в России и в мире.
Во-первых, о термине "полицейское государство": Маркс так называл
бисмарковскую Германию, Герцен Россию Николая 1, Ленин Россию Николая II и
всегда этот термин означал государство не с сильной уголовной полицией, а с
сильным политическим сыском, с тайной политической полицией, действующей не
по Закону против людей мысли и слова. Каким же образом заранее объявляемые
действия, обосновывающиеся ссылками на Конституцию, связываются с
политическим сыском, с незаконным преследованием людей, высказывающих мнения
отличные от официальных? Да никаким образом не связываются -- просто громко
и по всем каналам прогоняется важно обставленная ложь, рассчитанная на
рефлексы обывателя. И на приобретение политического капитала политическими
лжецами.
На самом же деле, на мой взгляд, нынешняя Россия страдает не от
излишней полицейской силы государства, а из-за недостаточной силы его.
Из-за недостаточной полицейской силы государства нам грозит превращение
России не в полицейское государство, а в криминальное образование.
Нам необходимо усиление полицейской силы государства, это усиление --
необходимое условие демократии.
Тоталитарное государство, принятое считаться государством предельной
силы, было, как ни странно это может показаться, государством слабым.
Почему? Попробую пояснить на модели с кружками. Кружки свобод и кружки
возможностей (что вовсе не одно и то же) личностей и негосударственных
организаций были предельно малы. Посему для контроля над ними и, в случае
надобности, силового подавления их требовался относительно небольшой кружок
государственной силы.
Кружки силы отдельных людей и их объединенийКружок силы государства, достаточный для силового подавления
сопротивления людей и их объединений.
Аналогия тут с зоной для заключенных: заключенные разоружены, поэтому
для контроля над ними достаточно небольшого количества часовых на вышках и
дежурной роты в помещениях примыкающих к зоне. Та же ситуация была в
Советском Союзе: для силового подавления разоруженного, бедного, лишенного
свободы объединяться в неконтролируемые государством организации, народа
достаточно было небольшого кружка силы( в Новочеркасске вполне можно было
обойтись батальоном пехоты).
Ситуация резко изменилась с переходом к демократии, с принятием новых
демократических законов, предоставлением гражданам страны намного больших
свобод и, что намного важнее, намного больших возможностей нарушать теперь
уже законы свободы.
Появились слои очень богатых людей, очень богатых организаций, в том
числе и преступных. Это изменило ситуацию: кружки силы и кружки возможностей
отдельных людей и преступных сообществ увеличились настолько, что стали
соизмеримы с кружками силы государственных формирований.
И еще одно качественное изменение: резко возросла возможность подкупа
сотрудников государственных органов, в том числе и силовых органов.
Продажность одного чиновника силового ведомства, проданная им информация о
готовящейся против преступников операции, сводит к нулю работу сотен, а то и
тысяч честных работников.
К противоборству с вооруженными современным оружием, организованными и
дисциплинированными преступными формированиями одряблевший аппарат
тоталитарного государства оказался не готов. Это не говоря о неготовности
новых законов, учитывающих возросшие возможности преступных сообществ.
А господа правозащитники по старой памяти брешут на кажущуюся им, по
старой же памяти, всесильной и всемогущей, старую государственную машину.
(Бывшие диссиденты и трущаяся вокруг них околодиссидентская публика не
нашли, к радости преступников, занятия более актуального, чем конференции
"КГБ вчера, сегодня, завтра".)
Увы, инерции старого мышления оказались подвержены не только
партаппаратчики, но и номенклатурные правозащитники, номенклатурные
демократы.
Повторяя избитые и не про новую действительность сказанные истины,
правозащитники и демократы не доходят до такой истины: к соблюдению законов
свободы тоже НУЖНО принуждать.
Они привыкли протестовать против самого существования аппарата
принуждения тоталитарного государства, принуждавшего народ к соблюдению
законов несвободы, и по инерции брешут на нарождающееся демократическое
государство, призванное обеспечить, в том числе и принуждением, соблюдение
законов свободы.
Полицейское государство? Да: сильное демократическое государство,
должное быть куда сильнее тоталитарного. Сильное, в том числе, и своей
полицией, и своей армией.
П5. "ЖИТЕЛИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА -- ЭТО РОМАНТИчЕСКИЕ ГЕРОИ, ОНИ НА
ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕЙ СВОЕЙ ИСТОРИИ БОРОЛИСЬ ЗА СВОБОДУ, ВОТ И СЕГОДНЯ МАЛЕНЬКИЙ,
НО СВОБОДОЛЮБИВЫЙ чЕчЕНСКИЙ НАРОД БОРЕТСЯ ЗА СВОБОДУ, ТАКОВ УЖ МЕНТАЛИТЕТ
ГОРДЫХ КАВКАЗЦЕВ -- СВОБОДА У НИХ В КРОВИ"
Увы, мои оценки прямо противоположны приведенной выше. Логически,
приведенная выше оценка опровергается фактом неукорененности в сознании
северокавказцев (конечно, не только их) понимания Закона,
правильно-построенных законов как необходимого условия свободы.
Менталитет кавказца, на мой взгляд, ближе всего менталитету
латиноамериканцев: та же философия и мораль мачо, мужчины, культ мужчинизма,
переходящий в культ силы, в свою очередь переходящий в уважение и почитание
