Другое небо. Ложные стереотипы российской демократии.
Вазиф Мейланов.
Другое небо. Ложные стереотипы российской демократии. Анализ Чеченс-
кого кризиса
Махачкала 1999
Вазиф Мейланов. Ложные стереотипы российской демократии. Анализ
чеченского кризиса. -- Махачкала, 1999. -- 480 с.
В книгу вошли избранные выступления, статьи, письма и заявления В.С.
Мейланова 1989--1999 гг., материалы Следственного дела и Личного дела
заключенного.
© Copyright Вазиф Мейланов, 1999.
E-mail: think@dinet.ru
О СЕБЕ
Я родился 15 мая 1940 года в Махачкале. До 1954 года учился в школе No1
г. Махачкалы. С 1954 учился в школе No2 г. Чарджоу (Туркмения) и окончил ее
в 1957 году. С 1957 по 1958 жил в г. Пятигорске, готовился к поступлению в
Московский университет. С 1958 по 1961 год учился на Физическом факультете
Московского университета. С 1961 по 1964 год служил в армии (рядовым). С
1964 по 1969 учился на механико-математическом факультете Московского
университета, с 1969 по 1972 -- там же в аспирантуре, с 1972 по 1978
преподавал высшую математику в Дагестанском политехническом институте.
В 1972 году написал роман "Мелькнет тигрицей".
В 1974 и в 1976 годах написал две математические работы по теории
функций действительного переменного. Последняя переведена и издана в США.
В 1977-м году написал и подписал своим именем философско-политическую
работу "Заметки на полях советских газет", в которой единственным средством
спасения общества назвал создание в стране структур свободы слова и печати,
отмену статей 70 и 190-1 УК РСФСР.
В 1978 году за "противопоставление себя коллективу и нанесение ущерба
коммунистическому воспитанию молодежи" не был переизбран Ученым советом на
должность преподавателя института на новый пятилетний срок.
С 1978 по 1980 работал бетонщиком 5-го разряда в передвижной
механизированной колонне No10 и в специальной передвижной механизированной
колонне No18.
25 января 1980 года был арестован за выход на площадь им.Ленина
г.Махачкалы с плакатом, на котором было написано:
"Протестую против преследования властями А.Сахарова.
С идеями должно бороться идеями, а не милицией.
Сахаровы нужны народу -- они осуществляют истинный, неформальный
контроль за действиями государства.
Все беды этой страны -- из-за отсутствия в ней свободы слова.
Боритесь за свободу слова для идейных оппонентов коммунизма -- это и
будет вашей борьбой за свободу слова!"
2 декабря 1980 года был приговорен Верховным судом ДАССР к 7 годам
лагеря строгого режима и к 2-м годам ссылки -- "за написание и
распространение своей работы "Заметки на полях советских газет", за выход на
площадь с плакатом и за распространение книг "Окаянные дни" И.Бунина,
"Некрополь" В.Ходасевича, "Жизнь Сологдина" Д.Панина.*
В колонии отказался от участия в исправительно-принудительном труде,
заявив письменно, что исправляться не желаю. В результате весь срок просидел
в тюрьме, в том числе более пятисот суток в карцере.
Вышел из тюрьмы на ссылку 11 сентября 1987 года. Место ссылки --
Якутия, село Намцы Верхневилюйского района.
Из ссылки в Махачкалу вернулся 25 декабря 1988 года.
С сентября 1989 года был председателем Союза демократических сил
Дагестана, затем движения "Демократический Дагестан", вышел из всех движений
и партий в августе 1992 года.
В 1990-м году издал брошюру "Из первых рук".
С 1991 по 1994 издавал газету "Взгляд" и авторскую газету "Другое
небо".
С 1994 по 1997 год работал старшим научным сотрудником Института
социально-экономических исследований Дагестанского научного центра
Российской Академии наук.
Подробней моя деятельность в Дагестане в период с 1989 по 1998-й
представлена в книге "Другое небо" (1998 год).
Как получилось, что я написал "Заметки", вышел на площадь, отказался от
принудительного труда, просидел весь срок (семь с половиной лет) в тюрьме?
Думаю, ответ будет дан в моих будущих книгах. Для этого мне придется
рассказать не только о моей жизни, но и о жизни моих отца и матери, об отце
моей матери и об отце моего отца.
Многое, наверное, станет понятно из романа "Мелькнет тигрицей" (1972),
написанного за восемь лет до выхода на площадь.
На суде я заявил, что не считаю для себя возможным быть только ученым:
"Ученого я уподобляю оружейнику, всю жизнь точащему меч, но никогда не
доводящему дела до его применения. Я ученый и солдат, я сам выковал свой меч
и сам сейчас его применяю."
Классическая русская литература XIX- начала XX века, на которой я
воспитался, которую любил и люблю, вдохновила меня на преодоление ее
излюбленного героя -- рефлектирующего интеллигента, вроде бы все понимающего
(а вот и не все!), но бессильного победить свое время, общество,
обстоятельства.
Литература с малых лет была для меня родной средой обитания, математика
дала мне логический позвоночник, приучила сначала самому испытывать на
прочность свои рассуждения. Специально о том не думая, всей своей жизнью до
25-го января 1980 года я оказался подготовлен к сражению с коммунизмом.
1999 год.
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
25 января 1980 года, в день моего ареста, сотрудниками КГБ из ящиков
моего письменного стола было изъято все их содержимое. Под арест попали и
подготовительные материалы к будущим работам.
После моего возвращения из тюрьмы и ссылки , в декабре 1991 года все
бумаги с моими записями были мне возвращены.
Цитируемая ниже запись сделана в 77-78 годах -- это черновик
предисловия к работе "Заметки на полях советских газет". ( Лист 19, том 8
Следственного дела 1980 года).
"На одной из лекций перед математиками МГУ я выдвинул тезис о
необходимости каждому участвовать в устрояющей деятельности --
метадеятельности, политике. Иначе ученый превращается в Архимеда из
анекдота: рушится мир, враги штурмуют остров -- он погружен в занятия
кривыми, и только одна просьба: "не тронь моих чертежей", и эти слова --
солдату!!
И солдат, восхищенный такой преданностью науке, разваливает "архимеду"
голову...
Первая встреча с солдатом оказывается и последней: не оценив, и т.п.,
солдат разваливает "архимеду" голову.
Помню вопрос ко мне: "Что значит заниматься политикой, как это можно
делать в СССР?"
Для каждого человека политика, занятие политикой -- это прежде всего
осведомленность.
Встречать во всеоружии событие истории, политическое событие, каждый
новый шаг правительственных преступников.
Для понимания сущности коммунистической организации общества, сущности
"человека нового типа" нет нужды лазить в сейфы и перехватывать директивы
ЦК: все нужное есть в доступных источниках, которые требуют лишь прочтения
открытым оком.
----------------
Дело в том, что, как искусно и дальновидно ни корректируй историю,
критических ситуаций в ней, видимо, не избежать, посему нужно специально
готовиться к этим быстротечным схваткам с историей, к действиям в особом
поле, когда "все плывет в радостном опьянении". [Это написано мною в 78
году, а упоминаемая в тексте "лекция перед математиками МГУ" была прочитана
мною в конце 68-го--начале 69-го. Я был в то время студентом 5-го курса
мехмата МГУ. Ко мне явилась делегация первокурсников с предложением прочесть
лекцию на любую избранную мною тему: "Говорят, у вас своя философия...".
Лекции надо было дать название (для объявления). Я назвал ее "Умеем ли мы
любить?". Уже тогда, начав с темы любви, с умения чувствовать природу (я
привел небольшое стихотворение древнегреческой поэтессы Праксиллы и
некоторые места из "Зеленых холмов Африки" Хемингуэя, я закончил темой
политики, устрояющей деятельности].
"2. Демократия невозможна при безвластии или при слабой государственной
власти. Почему? А потому, что одним из принципов демократии является:
"свобода одного кончается там, где начинается свобода другого". Если мы
представим области свободы каждого человека кружком, то, в этой модели,
демократическое общество должно обеспечить неналожение этих вот кружков друг
на друга. А что в демократическом обществе обеспечивает это неналожение
кружков? Органы принуждения демократического государства. Они, эти органы
принуждения к демократическим правилам жизни, должны быть суперсильными, ибо
люди стремятся расширить область своей свободы и своих прав за счет свободы
и прав другого, других. Вот почему я во всех выступлениях особое место
отвожу проблеме построения сильных правоохранительных органов. Сегодня, на
мой взгляд, это одна из важнейших организационных и кадровых задач, решение
которой обеспечит стабильность и, тем самым, условия для выведения
республики из кризиса. Органы принуждения к соблюдению правил свободы должны
перестать быть главноуговаривающими, а начать и постоянно продолжать
применять силу. Для того общество им и вручает оружие. Уговаривать не надо,
от уговоров уголовники только наглеют. Народ ждет применения правой силы и
поддержит и самые жесткие меры по обеспечению безопасности каждого члена
общества."
Напечатано в моей авторской газете "Другое небо" в августе 1992 года.
"Гражданская война, в общепринятом понимании этого термина, вещь,
безусловно, нежелательная. Но... ведь в здоровых обществах непрерывно
ведется и должна вестись гражданская война: война людей, желающих жить по
правилам, с людьми, не желающими жить по правилам, а желающими
паразитировать на том, что другие живут по правилам. Это именно гражданская
война -- внутренняя, одной части общества с другой его частью. И это война,
которая должна вестись, чтобы общество оставалось здоровым.
Эта гражданская война велась (и ведется в здоровых обществах) во всех
социумах, во все времена, при всех формациях. А у нас эта очистительная
гражданская война -- тонкая, адресная, правовая -- не ведется, и потому в
обществе накапливается отрицательный заряд, необходимый и достаточный для
обыкновенной гражданской войны.
Войны, по Питириму Сорокину, понижающей уровень и качество общества, а
то и ведущей его к гибели."
Опубликовано в третьем номере моего "Другого неба" в августе 1994 года.
"На самом же деле, на мой взгляд, нынешняя Россия страдает не от
излишней полицейской силы государства, а из-за недостаточной силы его.
Из-за недостаточной полицейской силы государства нам грозит превращение
России не в полицейское государство, а в криминальное образование.
Нам необходимо усиление полицейской силы государства, это усиление --
необходимое условие демократии."
Из доклада на Ученом совете Института социально-экономических
исследований ДНЦ РАН, ноябрь 1995 года.
"Коммунистическое государство поселило у населения Советского Союза
ложную уверенность в том, что мира всегда можно добиться мирным путем, без
крови. К сожаленью, мир часто завоевывается очень дорогой ценой. [...]
демократии необходимо сильное государство. Российские демократы (Гайдар,
Ковалев, Шейнис, Явлинский, Юшенков ...), которых я после Чечни уже не
считаю демократами, не понимают этого. Они боятся сильного государства как
идеи, как принципа. Они не дошли, и им не дойти до такой мысли: сталинское,
коммунистическое государство принуждало к соблюдению законов несвободы. К
соблюдению законов свободы тоже нужно принуждать! Нужно принуждать не
заступать, не топтать свободу ближнего своего.
Этого нынешние демократические говоруны России понять не могут. Они все
