куколка посерьезней и советует против социализма, компартии и установленного
ею в стране лагерного режима не выступа-а-ать! Но это внутренняя куколка, --
чтоб до нее добраться надо ж внешнюю разъять, а эта задача оказалась не всем
посильной...
Что человеку было (и будет) со статьи конституции No 54: "Гражданам
СССР гарантируется неприкосновенность личности. Никто не может быть
подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции
прокурора"?
Ну и сажали с санкцией и на основании судебных решений -- по статьям
70, 190-1, 64.
А внешне статья повторяет статью "Всеобщей декларации прав человека"!
Беззаконие упрятано во внутреннюю матрешку -- сами законы беззаконны.
Тот же прием со статьей 7-1 указа от 8.4.89 г. -- запрещены
неконституционные призывы к изменению существующего строя. Статья буквально
повторяет статьи кодексов свободных государств. И опять тот же прием:
беззаконие спрятано во внутреннюю матрешку: противозаконна сама конституция.
Госпожа Каминская не видит какие такие призывы к изменению совстроя
антиконституционны.
Да все призывы антиконституционны, если они не социалистичны: статья
50!
ЗАПАДУ
С теми, кто не имеет оружия, уголовники не разговаривают -- они их
содють. С вами разговаривают, пока у вас есть оружие.
Величайшей ошибкой является нынешний подход Запада к Горбачеву и
горбачевцам -- попустительство ему и призывы не мешать горбачевцам, не
спугивать прогрессивные реформы (а то улетят), не провоцировать сталинистов
на возврат к полицейскому государству, к террору и т. д. и т. п. Этим
рабским попустительством партии уголовников и были все 72 года "нового
мира". Мудрецы-интеллигенты и в СССР и на Западе только то и делали, что
умоляли весь мир не придавать значения отдельным недостаткам нового мира,
отдельным расстрелам, отдельным арестам...
Не надо бояться сталинистов, друзья мои! Песенка их спета. Их приход к
власти только ускорит падение коммунистов, да и обойдется им (коммунистам)
куда дороже. Это понимают и сталинисты и все прочие коммунисты.
Освобождаться нужно разом и от компартии я от комморали, и от комфилософии и
от комценностей, и от комвсего. Постепенность тут невозможна. Горбачевцы
блефуют битой картой -- сталинистами. Возврат к сталинскому террору и к
недавней рабьей забитости общества невозможен: в сталинские времена не было
понимания враждебности коммунистического идеала самому понятию человека,
сейчас такое понимание есть, а это очень много, есть люди думающие, открыто
высказывающиеся, мыслители, которым добытое ими самими понимание дает силу
устаивать против насилия. (Этот аргумент я приводил политзаключенным в
Чистопольской тюрьме, в ответ на вопрос не стоит ли быть благодарну, что
хоть не расстреливают).
Вот отличие коммунистического законодательства от человеческого: в
человеческом запреты конкретны (откристаллизовавшийся опыт человеческой
истории): запрещена проповедь террора, расовой и религиозной ненависти,
разрешенное же не перечисляется -- оно бесконечно (это плоскость с
выколотыми точками (запретами), в коммунистическом "законодательстве"
запреты бесконечны, а разрешенное перечисляется: разрешен только социализм,
только марксы-ленины, только компартия, да и не разрешено, а обязательно к
исполнению! А запреты не на опыте человеческом стоят, а наперекор ему,
наперекор опыту семидесятилетия непрерывных, превосходящих по глубине и
масштабу гитлеровские, преступлений компартии, вопреки опыту
семидесятилетнего расчеловечивания народа коммунизмом. Коммунистические
"законы" -- это бесконечная плоскость запретов с конечным числом точек
разрешенного.
Я люблю тут приводить аналогию с футболом. Нормальная жизнь -- это игра
в футбол, с ее конечным числом запретов (не играть вне поля, не брать мяч
руками, не бить по ногам) и бесконечной областью разрешенного и
непредсказуемого. Коммунизм-социализм -- это всепобеждающие учение,
постигшее, наконец, тайну футбола и потому предписывающее кому куда бежать,
кому передавать мяч, кому забивать голы, а кому их пропускать. "Вот же как
надо! -- восклицают марксы-ленины -- а то развели, понимаешь, анархию!
Оптимально, с выгодой для всех членов общества надо играть!" Но игры у
коммунистов -- с их оптимумом-то и нетути. "Оптимум" есть, "учение" есть, а
жизни нет, есть лагерь, тюрьма, где живут по предписанию, где госплан -- по
идее и марксистов и коммунистов-утопистов -- должен предписывать кому куда
бежать и кому куда давать пас. "Оптимум" неизбежно оказывается тюрьмой.
ИНОГО СОЦИАЛИЗМА, КРОМЕ КАЗАРМЕННОГО, БЫТЬ НЕ МОЖЕТ.
Это общество глубоко расчеловечено. Это общество поколениями усвоило
психологию, ценности и моральные нормы уголовного мира и живет по законам
уголовной зоны. Не до фанфар, не до восторгов, не до фальшиво-жизнерадостных
горбачевских улыбок тут.
Уголовниками, опущенными ниже уровня человека, являются в этом обществе
все (за исключением, конечно, части тех, кого рабское общество исторгло из
себя во внутреннюю заграницу) -- это надо понимать, общаясь с советскими.
Э/то понять.
"ДВУСТВОЛКА"
У уголовников есть прием: если им надо спрятать что-то, то они главное
прячут серьезно, а неглавное -- поверхностно. Найдя легко второе, прапорщик
в восторге и уже не ищет первое, тут еще затеешь спор и торги за это второе,
бросовое, -- вот первое-то и пройдет.
Партеюшка уголовная двустволку и приготовила. Советская интеллигенция
намек поняла и ну лягать второй ствол, (статью 11--1, то есть). Бить по ней
надо: статья писана уголовниками, цинично пытающимися "законом" запретить
себя дискредитировать. Семидесятилетнего кредита им мало -- они желали б
открытия кредита еще на столько же. Бить по этой статье надо. Но уничтожены
должны быть оба ствола: а вот первый-то ствол интеллигенция советская
трогать боится. Понимай так -- оставляют на меня.
А я настоящим заявляю: я буду нарушать статьи 7 и 11-1 указа от.
8.4.89. Я буду публично, в своих письмах общественности призывать к
изменению и отмене существующего преступного государственного строя.
Настоящим письмом я призываю людей не считаться в своих действиях со
статьями 7 и 11-1 указа от 8.4.89.
Соблюдать правила дорожного движения удобные большинству я буду, а
соблюдать закон, имеющий целью лишить мою жизнь божественного смысла я не
буду.
А вот запрет на партии должен быть. Мы запрещаем организованную
преступность и потому должны запретить самый опасный вид ее
--функционирование коммунистической и фашистской партий. Мы обязаны
запретить функционирование партий, преступленья которых измеряются десятками
миллионов убитых и сотнями миллионов расчеловеченных.
У нас на глазах новолюдь дописывает новые страницы к Орвелловскому
роману: доктор юридических наук профессор МВД Я. Стручков заявляет: "На мой
взгляд, главное достоинство указа, что создан он, прежде всего, для того,
чтобы обеспечить с правовой точки зрения процесс демократизации, развития
гласности."
Утверждаю: пока компартия не будет юридически признана преступной
организацией, до тех пор страна будет жить по Орвеллу.
Без уничтожения статей 70 и 190-1, а также 7, 11-1 указа от 8.4.89
жизни по Орвеллу не избыть.
В этой заметке я обосновываю право личности не подчиняться законам. Я
провозглашаю принцип верховенства личности, неприкосновенности прав ее на
свободу мысли, слова и печати, и ограниченности суверенности коллективов
(народов, человечества). Из этого принципа следует, что законы государств,
решения народов бывают (и пребывают) незаконными, преступными. Таковыми они
становятся, когда ущемляют должные быть неприкосновенными такие права
личности, как свобода мысли, слова и печати.
Правовым государство может быть только если в списке законов его нет
нарушающих права человека.
Наконец: именно вследствие попрания принципа верховенства личности
перед решениями и волей любых масс, коммунистический и фашистский режимы
были и остаются преступными.
18 мая 1989 года.
Махачкала.
РЕДАКЦИИ РАДИОСТАНЦИИ "СВОБОДА"
Передаю вам для чтения по радио текст заявления посланного мною в
верхсовет страны четыре месяца назад. Я попытался опубликовать его в
"Русской мысли" (оно было передано в редакцию телефаксом), но безуспешно:
редакция, как я понял из обиняков ее московского сотрудника, сочла мое
требование суда над компартией и порожденными ею структурами нереальным,
несвоевременным.
Но, может быть, слово должно предоставляться и тому, кто в своих
действиях исходит не из возможного, а из должного? Быть может, слово должно
предоставляться и тем, чьи взгляды не совпадают с сегодняшними взглядами ни
консервативного большинства, ни прогрессивного меньшинства?
Те же слова о нереальности моих требований изменения советской
конституции, возведения свободы слова в закон я слышал и в тюрьме -- от
политзаключенных. Часть их тоже призывала меня быть реалистом и требовать
возможного.
Но я все-таки требую не возможного, а должного, и мне кажется, что и
поэтому невозможное становится возможным.
Вазиф Мейланов
г. Махачкала.
6 декабря 1989 года.
ВАЗИФ МЕЙЛАНОВ -- СЪЕЗДУ ДЕПУТАТОВ
И ВЕРХОВНОМУ СОВЕТУ СТРАНЫ
Я требую от съезда депутатов и верхсовета страны создания СУДА по
образцу НЮРНБЕРГСКОГО для суда над компартией этой страны и советским
государством, по вине и руками которых я был продержан в заключении 7,5 лет,
а затем 1,5 года в ссылке.
Я обвиняю компартию и советское государство в преступлениях против
человечности: в частности, в заключении меня на семь с половиной лет в
тюрьму -- за слово.
Обвинений, выдвинутых против меня партийным государством, было три:
написание и распространение под своим именем работы "Заметки на полях
советских газет", выход на площадь Махачкалы с плакатом 25 января 1980 года,
распространение книг "антисоветского содержания".
В "Заметках" я провел параллель между социализмом и фашизмом, высказал
мысль о расчеловеченности советского народа коммунистической идеологией и
коммунистической жизнью, объявил главной задачей защитников человечества
объяснение противочеловечности коммунизма (самих идеалов его). Для борьбы с
ежедневной ложью коммунистических газет я предложил бить не столько по
воробьям, сколько -- из пушек -- по фундаменту -- работам Маркса и Ленина. Я
заявил, что в этой стране присваиваются не "средства производства", --
делится и нарезается уголовной партией власть, которая стоит жалкой власти
над собственными средствами производства. Что, как преступное гитлеровское
государство стояло на фюрер-принципе, так преступное коммунистическое
государство стоит и не может не стоять на секретарь-принципе: нарезе
участков бесконтрольной власти партай-секретарям всех рангов. Я сказал о
принципиальной антиличностности коммунистической модели "нового человека",
приведя с горячим одобрением процитированную Лениным выдержку из Каутского
об анонимности партийца и личностности интеллигента. Я даю свое объяснение
механизму возникновения культа личности генсека ("принцип сжатых
отображений") и вывожу его из идеи восходящей к Платону, названной мною
"принципом Платона-Ленина". Я даю доказательство осуществимости и
осуществленности коммунизма ("другое решение"). Я сравниваю: " фашизм
