Барни взглянул на часы.
- Извините, но у вас могут возникнуть некоторые трудности.
Милтон уставился на него.
- Неужели ты думаешь, что мне не удастся справиться с таким
мозгляком, как Грязный Пит?
- Боюсь, что да. Хэнк говорит, что Пит придет за пару часов до
закрытия. - Барни вновь сверился с циферблатом. - Если я не ошибаюсь, луна
взойдет через сорок минут. Задолго до часа закрытия бара. Если вы сказали
нам правду, вы станете кроликом задолго до появления Пита.
Милтон застыл, словно пораженный громом.
- О дерьмо. - Он бешено завертел головой. - Хэнк, ты должен мне
помочь. Позволь мне остаться здесь до зари. Второй ночи в городе я не
переживу.
Хэнк пожал плечами. Давно посетители не доставляли ему такого
удовольствия.
- Для завсегдатаев я готов на все. В холодильнике у меня есть салат.
Пожалуй, мы сможем заключить на тебя несколько удачных пари, если придет
кто-нибудь еще.
Барни взял амулет со стойки.
- У меня есть другое предложение. Я куплю его у вас.
Глаза Милтона едва не вылезли из орбит.
- Ты что?
- Я его куплю, - повторил Барни. - Вы сказали, пятьдесят долларов?
Пожалуйста. - Он достал бумажник, извлек из него две двадцатки и десятку,
положил на стойку. - Берите деньги и можете забыть об амулете. Вы не
перевоплотитесь, а когда появится ваш друг, сможете избить его в кровь. -
Он поднял амулет, похожий на золотое колесо с молочно-белой ступицей. -
Так что вы на это скажете?
Милтон долго смотрел на Барни, потом расхохотался и схватил деньги.
- Дружище, он твой! Черт, я не знаю, что ты задумал, но я больше не
хочу оказаться в шкуре кролика. Я даже угощу тебя пивом.
Барни сунул амулет в карман и слез со стула.
- Спасибо, но, к сожалению, я должен откланяться. Пора домой. Иначе
меня убьет жена. - Он улыбнулся и двинулся к двери.
- Барни, подождите, - крикнул вслед Хэнк. Его разбирало любопытство.
- Что вы задумали?
Барни широко улыбнулся.
- Это же произведение искусства. Держу пари, оно стоит больше
пятидесяти долларов, даже если и не обладает магической силой.
- А если обладает? - спросил Хэнк. - Вы не боитесь перевоплощения?
Барни пожал плечами.
- Честно говоря, нет. Видите ли, я собираюсь подарить амулет жене. Из
нее получится прекрасная крольчиха, - он хохотнул. - Счастливо оставаться,
господа. Увидимся завтра.
Со стоянки донесся шум отъезжающей машины.
- Бедную женщину ждет сюрприз. - Милтон протянул Хэнку двадцатку: -
Смешай мне еще один.
- Ты будешь ждать Пита?
- Конечно, - кивнул Милтон. - Полагаю, я его все равно прибью за
прошлую ночь. Я имею на это полное право, не так ли?
Хэнк улыбнулся и пожал плечами. Милтон уже принялся за третьего
"кузнечика". К приходу Грязного Пита он наверняка забудет про свои угрозы.
Полчаса спустя Милтон оторвался от бокала.
- Слушай, а дождь-то кончился.
Хэнк прислушался.
- Пожалуй, ты прав. - И тут его уши уловили другой звук:
приближающегося автомобиля, причем автомобиля старого, с прогоревшим
глушителем, который уже давно ничего не глушил. Взвизгнули тормоза,
двигатель кашлянул и заглох. Хэнк все понял: приехал Грязный Пит.
"Паршивый я экстрасенс", - подумал он.
Милтон с любопытством посмотрел на Хэнка, но не успел справиться,
кого там еще принесло, потому что открылась дверь и в бар вошел Грязный
Пит, невысокий, тощий, в джинсах и куртке, с длинными, до плеч, светлыми
волосами.
- Привет всем! - весело воскликнул он. - Знаете, что случилось? Из-за
дождя прервали матч. Здорово, Хэнк. Здорово, Милт.
Милтон медленно повернулся к нему.
- Явился, значит. Готовься к смерти. - Он слез со стула и двинулся к
Питу, сжав кулаки.
Пит продемонстрировал отменную реакцию. Мгновенно бросился к двери и
выбежал на автостоянку. Милтон с яростным ревом последовал за ним. Хэнк
вздохнул и достал из-под стойки бейсбольную биту. "Ну и работенка у меня",
- вздохнул он. И поспешил на автостоянку, дабы предотвратить избиение
Пита.
Пит мчался к своему автомобилю, но Милтон не уступал ему в скорости и
настиг его в тот самый момент, когда Пит открывал дверцу. Развернул его к
себе лицом, схватил за грудки, поднял в воздух. Грязный Пит кричал и
пинался.
- Я собираюсь тебя убить, сукин ты сын, - прорычал Милтон и с силой
шарахнул Пита о капот его автомобиля.
- Эй, Милтон, - обратился к нему Хэнк. - Хватит. Ты же знаешь, я
этого не допущу.
- Думаешь, это смешно - превращать меня в кролика? - рычал Милтон. -
А я вот превращу тебя в отбивную, и мы посмотрим, так ли это весело.
- Милтон, - в голосе Хэнка зазвучала угроза, - прекрати. Побаловались
и будя.
- Отпусти меня! - вопил Пит. - Псих! Я ничего не знаю ни о каком
кролике!
Милтон улыбнулся и занес над Питом кулак.
- Милтон! - проревел Хэнк и ударил битой по переднему левому крылу
машины Пита. Звук получился громким.
Милтон вздрогнул и посмотрел на Хэнка. Тот поднял биту.
- Отпусти его.
Милтон нахмурился и отпустил Пита.
- О черт. Я не собирался убивать его. Хотел лишь немного проучить.
- Ты его проучил, - процедил Хэнк. Грязный Пит не зря получил такое
прозвище. Грязные, многократно порванные и заштопанные джинсы и куртка,
давно не мытые волосы, автомобиль-развалюха, изготовленный двадцать лет
тому назад, когда-то красный, а теперь на три четверти перекрашенный в
серый цвет. Пит так и не удосужился довести дело до конца. Оставаясь на
капоте, Пит сел, тяжело дыша.
- О Боже! Псих! Что на тебя нашло?
Ответил ему, однако, Хэнк.
- Милт говорит, что проданный тобой амулет превратил его в кролика.
Ему это не понравилось,
- Чертовски верно, не понравилось, - подтвердил Милтон.
- В кролика? Быть такого не может. Он превращает в сокола. И я
испытал это на себе. Он может превращать человека в птицу, и ни в кого
более.
- Я могу отличить птицу от кролика. Он превратил меня в ушастого
кролика, сукин ты сын.
Грязный Пит в задумчивости почесал бороду.
- Это интересно. Получается, что с изменением владельца меняется и
характер его действия. Может, все дело в тех животных, что изображены...
- Как бы не так, - фыркнул Милтон. - Мы с этим разобрались. Животные
изображены для красоты. Кроликов там нет.
На лице Пита отразилось недоумение.
- Тогда не знаю, что и... хотя... подождите... Может, ключ лежит в
характере человека. Я по натуре вольная птица, поэтому амулет превратил
меня в сокола, а ты... - тут он запнулся, поняв, куда может привести
окончание фразы.
Понял это и Милтон и вновь схватил Пита за грудки.
- Ты хочешь сказать, что я по натуре кролик? - проревел он. - Черт
побери, ты за это умрешь!
Хэнк выругался, и его бита во второй раз опустилась на крыло.
- Прекратите!
Милтон что-то пробурчал и отпустил Пита. Тот покачал головой.
- Посмотри, что ты сделал с моей машиной! - завопил он. Второй удар
оставил на бампере изрядную вмятину. - Тебе что, силу девать некуда?
- Извини, - ответил бармен. - Я поставлю тебе рюмку за счет
заведения. Никто не заметит, что на твоем рыдване стало одной вмятиной
больше. Его давно пора отправить на свалку, и ты это знаешь не хуже меня.
- Это же классическая модель, - Пит провел рукой по крылу. Затем слез
с капота. - Три рюмки. Я настаиваю. Это классическая модель.
- Одну, - возразил Хэнк. - Я спасал тебе жизнь, а машина твоя - гроб
на колесах. Как она, кстати, называется?
- Ты не разбираешься в классических моделях,
- в голосе Пита слышался неподдельный ужас. - Это же "фалкон"[1],
один из первых. Корпорации "Форд". Прекрасный автомобиль.
Хэнк внезапно начал оглядываться. На стоянке, мокрый асфальт которой
все еще блестел после дождя, кроме его микроавтобуса стояла лишь одна
машина. На нее он и указал битой.
- Твоя машина, не так ли, Милт?
- Да, - ответил тот.
- "Фольксваген"?
- Да. Новая модификация. "Рэббит"[2]. Отличная... - у него
округлились глаза. Похоже, и он смекнул, что к чему.
Хэнк рассмеялся.
Пит переводил взгляд с одного автомобиля на другой.
- О Господи, - он схватился за голову руками. - Где сейчас эта
штуковина? Надо положить ее в сейф. Каких только сейчас нет моделей...
"Кугэр"[3], "бобкэт"[4], их владельцы могут кого-нибудь убить.
- На чем он ездит, Хэнк? - спросил Милтон. - Ты его знаешь, не так
ли? Какая у него машина?
Хэнк печально покачал головой.
- Бедный Барни. Мы можем не беспокоиться. У него тоже "фольксваген".
Только старый.
Милтон кивнул.
- О, дерьмо. "Битл"[5].
- Бедный Барни, - повторил Хэнк. - Веселенькая его ждет ночь, -
вздохнул Милтон.
Хэнк повернулся и направился к бару. Но его остановил возглас
Грязного Пита.
- Эй, посмотрите!
- Луна, - бросил Милтон, взглянув в указанном направлении, где небо
начало светлеть. - Полная луна. Наверное, бедолага уже стал жуком. Будем
надеяться, что жена не раздавит его.
И тут Хэнк похолодел. Бросил биту. Со стуком она упала на асфальт и
откатилась на пару метров. Хэнк вытащил из кармана ключ и запер дверь
бара.
- Эй, - воскликнул Милтон, - еще рано закрывать бар.
- Пора, - и Хэнк указал на разгорающееся свечение. - Это не Луна.
Облака слишком плотные, чтобы мы могли увидеть Луну, да и встает она с
другой стороны.
Теперь уже все поняли, что свечение не похоже на лунный свет. Оно уже
охватило полнеба, скорее напоминая яркое полуденное солнце.
- О черт, - Милтон прикрыл глаза.
- Он повез амулет жене, - со вздохом напомнил Хэнк.
Пит задал последний вопрос.
- Какая у нее... - но не договорил, потому что плоть начала плавиться
на костях и слова сменились криком боли.
Хэнк лишь однажды видел ее машину, когда жена Барни приехала за ним,
чтобы отвезти мертвецки пьяного супруга домой. Он вспомнил - память у него
была прекрасная.
- "Нова"[6], - выкрикнул он до того, как земля исчезла в яркой
вспышке.
__________________________________________________________________________
[1] Falkon - сокол; моделям автомобилей часто дают названия птиц и
животных.
[2] Rabbit - кролик.
[3] Cougar - когуар, пума.
[4] Bobcat - рысь.
[5] Beetle - жук.
[6] Nova - сверхновая звезда.
Джорж Р. Р. МАРТИН
СТЕКЛЯННЫЙ ЦВЕТОК
Пер Т.Л.Черезовой под редакцией П.Л.Полякова
Давным-давно, в дни расцвета моей настоящей юности, один юноша в знак
своей любви преподнес мне стеклянный цветок.
Необыкновенный был, чудесный паренек, я любила его, хотя, признаюсь,
уже давно забыла его имя. И цветок, который он подарил, был тоже чудесный.
На пластмассово-стальных мирах, где я провела свои жизни, древнее
искусство стеклодувов утрачено и забыто, но неизвестный художник,
создавший мой цветок, владел им в совершенстве. У моего цветка длинный,
грациозно изогнутый стебель, выдутый целиком из тончайшего стекла, и на
хрупкой этой опоре взрывается бутон величиной с кулак, совсем как живой.
Хрусталь навеки запечатлел все вплоть до мельчайших подробностей. Из
раскрытого бутона, тесня друг друга, торопливо лезут большие и малые
лепестки и застывают в прозрачном буйстве красок. Их венчает корона из
шести совершенно непохожих друг на друга широких листьев в капельках росы
и с сеткой прожилок. Как будто какой-нибудь чародей, прогуливаясь по саду
и поддавшись минутной прихоти, превратил один особенно крупный и
