ние они оказались над стадами крупного рогатого скота и отарами овец на
пастбищах и увидели, как животные падали, погибая тысячами. Они заглянули в
подвалы Города Надежды, где умирали откармливаемые животные; там они разла-
гались и гнили. Мор не могло остановить даже сожжение трупов. В течение ко-
роткого времени все животные были мертвы. Лица людей прорезали морщины го-
речи. Как сказал Хэвиланд Таф, причиной мора были сибирская язва, болезнь
Риерзона, рожа и другие болезни.
- Следующая казнь - бубонная чума,- продолжал Таф. Снова разразилась
эпидемия, на этот раз среди людей. Покрытые потом и истерически крича, они
метались по поселениям; лица, грудь и конечности их были покрыты буграми,
которые распухали и лопались, разбрызгивая гной и кровь на здоровые участки
кожи, и едва исчезали старые язвы, как появлялись новые бугры. Мужчины и
женщины, дети и старики слепо бродили по дорогам, покрытые язвами оспы, те-
ла их были покрыты струпьями старых и гнойниками новых язв. Они опускались
между горами мертвых мух, вшей и мертвых животных, ложились, умирали и раз-
лагались, и не было никого, кто похоронил бы их трупы.
- Град,- сказал Хэвиланд Таф, и вниз обрушился град - огромный, бара-
банящий, все сокрушающий град с градинами величиной с кулак. Он низвергался
вниз три дня и три ночи без перерыва. Крыши хижин не выдерживали, огонь в
очагах погас, смешавшись с градом. Кто выходил наружу, погибал, забитый до
смерти. Но и тех, кто находился в хижинах, град не пощадил тоже. Когда он,
наконец, прекратился, едва ли кто остался невредим.
- Саранча,- сказал Хэвиланд Таф. Ею были полны и земля, и небо. Ги-
гантские тучи саранчи, даже хуже, чем облака мух, ползали везде, по живому
и мертвому, и в своей прожорливости доедали жалкие остатки продуктов, пока
не осталось абсолютно ничего.
- Тьма,- сказал Хэвиланд Таф, и пришла чудовищная, все скрывающая
тьма. Газ, плотный и черный, гонимый и переносимый ветром, переливающийся и
текучий, словно имеющий разум, одним-единственным неудержимым движением за-
лил руины и людей, овладел ими, задушил все, пока не воцарилась полная ти-
шина. Все, к чему прикасался этот газ, погибало. Засохли трава и кусты, да-
же сама земля изменила свой цвет, Высохла, утратила жизненную силу. Однако,
окутавшее все поселения облако тьмы легло на всю область холмов и на день и
ночь скрыло все опустошения. Когда же эта живая тьма улетучилась, не оста-
лось ничего, кроме сухого праха тлена.
Хэвиланд Таф снова занялся приборами. Ужасные видения погасли, сменив-
шись блеском незапятнанной белизны стен и свода, слепившим глаза.
- Согласитесь,- спросил Хэвиланд Таф протяжным, еще более глубоким и
звучным голосом,- что после таких волнений вы, несомненно, откажетесь от
того, чтобы я продемонстрировал вам десятую казнь - смерть патриархов? К
сожалению, как всегда, и сюда может вкрасться ошибка. Я просто не могу по-
лучить более мелкие подробности. Я имею в виду, что от вас, несомненно, не
ускользнуло, что эти смоделированные сцены уже продемонстрировали смерть
патриархов - а также их потомков. К сожалению, в этом моя божественность
оказалась довольно грубой. В своей неповоротливости я уничтожил все и вся!
Моисей - хотя и побледневший и пришибленный, но его душевные силы и
дух не были сломлены - прошептал:
- Я при этом буду с ними: для меня они есть и останутся моим народом!
Джоpдж Маpтин
- Итак, вы и дальше остаетесь при своем мнении,- сказал Хэвиланд Таф
без всяких признаков возбуждения, все еще поглаживая огромной бледной ладо-
нью Дакса.- Хорошо, Моисей. Хотя я рожден человеком и человеком прожил мно-
го лет своего существования, но с того мгновения, как приобрел Ковчег, могу
смело утверждать, что перестал быть им. Огромная и, по-видимому, безгранич-
ная власть, которую он мне дал, неизмеримо превосходит все остальное - в
том числе и людей, поклоняющихся богам. Нет человека, который бы отважился
сразиться со мной и у которого я не смог бы забрать его жизнь. Нет мира, на
котором я не мог бы остановиться и не превратить его в пустыню, пожелай я
этого, а вслед за этим не позволил бы там расцвести новой жизни, которая
мне больше по нраву. Я Господь Бог - или, по меньшей мере, я больше других
соответствую ему; больше всех, кто когда-либо мне встречался.
Ваше счастье, что я благосклонен, готов помочь, милостив и меня часто
мучает скука. Все остальные люди для меня не более, чем фигуры в той игре,
за которой я провел несколько недель. Добавлю, что сначала насылание казней
было довольно интересным и немного развлекло меня. Но потом, как и многое
другое, оно мне наскучило. После двух казней, Моисей, мне стало ясно, что
вы вряд ли являетесь серьезным противником и едва ли сможете удивить меня
чем-то новым. Моя цель была достигнута, когда граждане Города Надежды смог-
ли вернуться в свой Архолог. Все остальное было лишь не относящимся к делу
ритуалом. Итак, я решил завершить игру. А теперь идите, Моисей, и в будущем
остерегайтесь насылать свои казни еще на кого бы то ни было. Иначе я с вами
покончу.
А вы, Джайм Крин, позаботьтесь о том, чтобы ваши товарищи по вере от-
казались от мести. У вас будет еще достаточно поводов добиваться побед. Од-
на такая победа будет состоять в том, чтобы на протяжении жизни одного по-
коления культура, религия и образ жизни Моисея отмерли без особых потрясе-
ний. И всегда помните, кто я есть, и постоянно думайте о том, что Дакс мо-
жет заглянуть в мозги вам всем. Когда-нибудь путь Ковчега снова проляжет
мимо этой планеты, и если я узнаю, что вы ослушались меня, произойдет то,
что я показал вам в качестве предупреждения: на этот мир падут казни и ос-
танутся там до тех пор, пока не исчезнет вся жизнь.
Джайм Крин пребывал в задумчивости.
- Хэвиланд Таф, вы блефовали,- сказал он.- Вы не Бог. Вы показали нам
выдуманное - в действительности ничего из этого вы сделать не можете!
- В самом деле? - с иронией спросил Хэвиланд Таф.
- Да, в самом деле! - рассердился Джайм Крин, увлеченный своей со-
бственной идеей.- Вам, конечно, удалось доставить Моисею головную боль, но
меня вы этими вашими ужасными видениями не смогли обмануть ни на минуту. И
знаете, почему? Вас выдал град. Болезни, мор скота - это можно причислить к
средствам ведения экологической войны. Может быть, даже эту живую темноту,
хотя я думаю, вы ее выдумали. Но град - это метеорологическое явление и оно
не имеет отношения ни к биологии, ни к экологии! Вы допустили грубую ошиб-
ку, Таф. Но несмотря на мое признание, это все же была милая попытка, в ре-
зультате которой Моисей стал таким робким.
- Стал робким? Да, действительно,- согласился Хэвиланд Таф.- И, ес-
тественно, прежде чем предпринять это и обмануть человека с такими способ-
ностями и с таким острым умом, я должен был ждать и планировать, и при каж-
дой возможности, которая вам предоставлялась, вы расстраивали эти маленькие
пустяковые планы.
Джайм Крин хихикну.
- И кроме того, за доставку Моисея и отправку его обратно вы должны
мне ровно сто стандартов.
Джоpдж Маpтин
- Друг мой,- сказал Хэвиланд Таф,- что вы обо мне думаете? Я никогда и
ни за что на свете не забываю о своем долге. И у вас нет никаких оснований
для беспокойства.- С этими словами он открыл крышку ящика, который Крин
захватил с собой из Города Надежды, и, отсчитав сто стандартов, положил их
на стол перед Крином.- Идите туда, к секции номер девять и возле дверей с
надписью "КОНТРОЛЬ" вы найдете маленький личный шлюз.
Джайм Крин наморщил лоб.
- Воздушный шлюз? Я, право, ничего не понимаю...
- Друг мой,- с достоинством объяснил Хэвиланд Таф,- что тут понимать?
Я имел в виду то, что сказал. И если я говорю о воздушном шлюзе, то только
потому, что не знаю другого слова обозначения этого остроумно созданного
устройства, при помощи которого можно покинуть Ковчег, не теряя при этом
большого количества драгоценного воздуха. Ведь у вас нет космического бота,
и было бы безрассудным расточительством, если бы вы воспользовались большим
шлюзом.
Крин растерянно посмотрел на него.
- Вы... вы, может быть, хотите выбросить меня за борт?
- Позвольте вам сказать, что я считаю произнесенные вами слова совер-
шенно сейчас неуместными,- заметил ему Хэвиланд Таф.- Почему так резко?
Нет, скажем лучше так: как вы уже согласились со мной, вы едва ли сможете
сопровождать меня в моем дальнейшем путешествии. Закон случая: если вы во-
спользуетесь моим посадочным ботом, кто же доставит его обратно? А я просто
не могу себе позволить пожертвовать такой ценной частью моего снаряжения
для вашего личного удобства. Ну, так как?
Джайм Крин снова наморщил лоб, на этот раз от негодования.
- Как просто вы создаете проблемы там, где их нет! Все очень просто:
мы оба садимся в "Гриф". Вы опускаете меня на космодром Веры, а потом воз-
вращаетесь обратно на Ковчег.
Хэвиланд Таф погладил Дакса.
- Интересное предложение,- пробормотал он,- и совершенно реальное. Ко-
нечно, вы сознаете, что такой полет будет мне в тягость, не так ли? Не ду-
маете же вы, что я за эту неприятность не заслуживаю никакого вознагражде-
ния?
Джайм Крин безмолвно уставился в бледное, ничего не выражающее лицо
своего визави, потом покорно вздохнул и вручил ему обратно сто стандартов.
ДЖОРДЖ Р.Р.МАРТИН
ЗВЕРЬ ДЛЯ НОРНА
Худощавый мужчина разыскал Хэвилэнда Тафа, когда тот расслаблялся в
пивной на Тэмбере. Таф сидел в одиночестве в самом темном уголке тускло ос-
вещенной таверны, положив локти на стол и едва не задевая лысым теменем де-
ревянную балку под потолком. Перед ним стояли четыре пустых кружки в рас-
текшихся изнутри по стенкам кольцах пены, пятую же, ополовиненную, бережно
держали огромные мозолистые ладони.
Если Таф и сознавал, что другие завсегдатаи нет-нет да и наградят его
любопытным взглядом, вида он не подавал; он методично, залпами, поглощал
эль, а лицо, белое точно кость и совершенно безволосое (как и все тело),
ничего не выражало. Пьющий в одиночестве в своей кабинке, Таф - мужчина ге-
роических пропорций, великан с сокрушительным ударом подстать,- представлял
собой фигуру исключительно своеобразную.
Однако на деле одиночество Тафа было ~не совсем~ полным; на столе пе-
ред Хэвилэндом клубком темного меха лежал и спал его черный кот Дэкс, и по-
рой Таф, отставив кружку с элем, лениво гладил своего тихого товарища.
Удобно устроившийся меж пустых кружек Дэкс и ухом не вел. В сравнении с
другими кошками этот кот был совершенно таким же гигантом, как Хэвилэнд
Таф - в сравнении с другими людьми.
Когда худощавый мужчина подошел к кабинке Тафа, Таф не сказал ничего.
Он просто поднял глаза, заморгал и стал ждать, чтобы пришедший начал.
- Вы Хэвилэнд Таф, продавец животных,- сказал тощий. Он действительно
был болезненно худ: одежда - сплошь черная кожа и серые меха - свободно
болталась на нем, местами провисая. Однако человек этот явно располагал оп-
ределенными средствами, поскольку его лоб под копной черных волос охватыва-
ла тонкая бронзовая диадема, а все пальцы были унизаны перстнями.
Таф погладил Дэкса и, глядя вниз, на кота, заговорил.
- Ты слышал, Дэкс? - спросил он. Говорил Таф чрезвычайно медленно,
глубоким басом, в котором слышался лишь намек на интонации.- Я Хэвилэнд
Таф, продавец животных. Или таковым меня полагают.- Тут он взглянул на сто-
явшего перед ним снедаемого нетерпением худощавого мужчину.- Сэр,- сказал
он,- я в самом деле Хэвилэнд Таф. И действительно торгую зверями. Но, воз-
можно, все же не считаю себя продавцом животных. Возможно, я считаю себя
