своих умирающих поклонников? Да, среди этих людей их было немало - тех,
кто ухаживал за ней когда-то, - и все они, узнавая ее, пытались ей улыб-
нуться. Немало их - тех, с кем она танцевала, шутила, кому играла на
фортепьяно и пела романсы, кого завлекала, дразнила, поощряла, любила...
чуть-чуть... Немало их пришло сюда с окровавленными, искусанными моски-
тами лицами, пришло, ковыляя по пыльной дороге, и немало умирало у нее
на глазах.
Под грудой тел на дне повозки, запряженной волами, Скарлетт обнаружи-
ла полуживого Кэйри Эшберна, раненного в голову. Но вытащить его оттуда,
не потревожив шести других раненых, она не смогла, и его отвезли в гос-
питаль. Потом она узнала, что он умер, прежде чем к нему подоспел док-
тор, и его похоронили где-то - никто толком не знал где. Слишком много
воинов было опущено в неглубокие, наспех вырытые могилы на Оклендском
кладбище за этот месяц. Мелани ужасно сокрушалась по поводу того, что
они не могли послать хотя бы прядь волос Кэйри его матери в Алабаму.
Жаркая ночь все длилась и длилась, у Скарлетт и тетушки Питти разла-
мывало спину и колени подгибались от усталости, и каждому вновь прибыв-
шему раненому они задавали один и тот же вопрос:
- Ну что там? Как?
И после долгих-долгих часов ожидания услышали, наконец, ответ, заста-
вивший их, побелев от ужаса, поглядеть друг на друга:
- Мы отступаем.
- Мы вынуждены отступать.
- Нас сотни, а их тысячи.
- Янки отрезали кавалерию Уиллера под Декейтером. Мы должны идти к
нему на выручку.
- Наши скоро будут в городе.
Скарлетт и тетушка Питти вцепились друг в друга, чтобы не упасть.
- Значит... значит, янки придут сюда?
- Да, мэм, они-таки придут, только они охотятся не за дамами.
- Нет, нет, не пугайтесь, мисс, они не возьмут Атланту.
- Конечно, нет, мэм, вокруг города окопов понарыто, почитай, на мил-
лион миль.
- Я сам слышал, как старина Джо сказал: "Я могу держать Атланту до
скончания века".
- Так у нас же нет теперь старины Джо. У нас...
- Заткнись, дурак! Ты что - хочешь напугать дам до полусмерти?
- Янки никогда не возьмут города, мэм.
- А почему бы вам, леди, не перебраться в Мейкон или еще куда, где
безопасней? Неужели у вас нет там родственников?
- Взять-то Атланту они не возьмут, но все ж таки для дам будет тут
тяжеловато, когда янки попрут.
- Палить по городу будут крепко.
Наутро под теплым, парным дождем побежденная армия хлынула через го-
род: толпы изнемогающих от голода и усталости людей, измотанных боями и
отступлениями, длившимися семьдесят шесть дней, и с ними - заморенные,
скелетоподобные лошади, тянувшие пушки и зарядные ящики, кое-как - об-
рывками веревок или сыромятных ремней - прикрученные к лафетам. И все же
это не было беспорядочным бегством разгромленной армии. Войска марширо-
вали походным строем; невзирая на свои лохмотья, они сохраняли бодрый
вид, шли с развернутыми алыми боевыми знаменами, исхлестанными дождем.
Они прошли школу отступлений под командованием старины Джо, научившим их
превращать отступление в стратегический маневр, не менее важный, чем
наступление. Обросшие бородами, оборванные, они маршировали по Персико-
вой улице, распевая "Мериленд мой, Мериленд", и весь город высыпал на
улицы, чтобы их приветствовать. С победой ли, с поражением пришли они -
это были их солдаты.
Милицию штата, еще недавно щеголявшую своим новым обмундированием, а
теперь грязную и обтрепанную, было не отличить от испытанных в боях
войск. Даже выражение глаз у солдат стало иным. Ведь за спиной у каждого
было три года унизительных самооправданий, объяснений, почему они не на
фронте, но теперь они сменили тыловой покой на фронтовые опасности и об-
рели самоуважение. Многие из них отдали привольное житье за смерть под
пулями. Зато оставшиеся в живых стали теперь ветеранами, хотя и в чрез-
мерно короткий срок, и чувствовали, что исполнили свой долг. Вглядываясь
в толпу, отыскивая знакомые лица, они смотрели уверенно и гордо. Они
могли высоко держать голову теперь.
Шли старики и юноши из войск внутреннего охранения - седобородые
старцы едва волочили ноги от усталости, у юношей были озабоченные лица
детей, поставленных перед слишком серьезной для них задачей. Скарлетт
увидела среди них Фила Мида и с трудом узнала его - так почернело от по-
рохового дыма и грязи его лицо, таким оно было напряженным и усталым.
Бок о бок с ним, прихрамывая, ковылял дядюшка Генри с непокрытой, невзи-
рая на дождь, головой, торчавшей из дыры, проделанной в клеенке, которую
он накинул себе на плечи. Дедушка Мерриуэзер ехал, сидя на лафете; голые
ноги его были обмотаны обрывками одеяла. Но сколько ни искала Скарлетт
глазами Джона Уилкса, его нигде не было видно.
А ветераны армии Джонстона маршировали с видом бравым и беспечным,
храня свой боевой дух и на третий год войны; они ухмылялись, и подмиги-
вали хорошеньким девушкам, и отпускали грубоватые шуточки по адресу муж-
чин, еще не надевших военной формы. Они направлялись к укреплениям, опо-
ясывавшим город, - не мелким, наспех вырытым стрелковым гнездам, а зем-
ляным укреплениям почти в рост вышиной, обложенным мешками с песком,
утыканным поверху острыми деревянными кольями. Миля за милей тянулись
вокруг города эти укрепления, зияя красными щелями окопов и красными на-
сыпями брустверов, готовые принять тех, кому надлежало их заполнить.
Толпа приветствовала отступавшие войска так, словно они возвращались
с победой. В каждом сердце притаился страх, но теперь, когда все уже
знали правду, когда худшее уже свершилось, когда война подошла вплотную
к их жилищам, с городом произошла перемена. Больше не было места панике,
истерическим воплям - что бы ни гнездилось в сердцах, не находило отра-
жения на лицах. Все старались казаться веселыми, даже если это веселье
было напускным. Каждый старался уверенно и храбро смотреть в лицо отсту-
павшим солдатам. И каждый повторял про себя слова старины Джо, сказанные
накануне того дня, как его отстранили от командования: "Я могу держать
Атланту до скончания века".
Теперь, когда и генералу Худу пришлось отступить, у многих зародилось
то же желание, что и у солдат, - желание вернуть старину Джо. Но никто
не решался высказать свою мысль вслух, все пытались лишь почерпнуть уве-
ренность в словах старины Джо:
"Я могу держать Атланту до скончания века".
Осторожная тактика генерала Джонстона была совсем не по душе генералу
Худу. Он атаковал янки с востока, он атаковал их с запада. Шерман кружил
вокруг Атланты, как боксер, выискивающий незащищенное место на теле про-
тивника, и Худ не стал сидеть в своих укрытиях, дожидаясь, пока янки его
атакуют. Он храбро вышел им навстречу и обрушился на них яростно. Нес-
колько дней шли бои за Атланту и за Эзра-Черч, и по сравнению с этими
битвами сражение у Персикового ручья представлялось уже ничтожной стыч-
кой.
Однако противнику, казалось, все было нипочем. Он понес тяжелые поте-
ри, но, видимо, мог себе это позволить. И все это время батареи северян
сыпали снаряды на город, убивали людей в их жилищах, срывали крыши со
зданий, вырывали глубокие воронки в мостовых. Люди укрывались как могли
- в погребах, в канавах, в неглубоких туннелях на железнодорожных пере-
ездах. Атланта была в осаде.
За одиннадцать первых дней командования генерал Худ потерял почти
столько же людей, сколько генерал Джонстон за семьдесят четыре дня боев
и отступлений, и Атланта была осаждена уже с трех сторон.
Железная дорога, связывающая Атланту с Теннесси, находилась теперь на
всем своем протяжении в руках Шермана. Его войска обложили железную до-
рогу, ведущую на восток, и перерезали железную дорогу, ведущую на
юго-запад, к Алабаме. И только одна-единственная железная дорога - на
юг, к Мейкону и Саванне - еще действовала. Атланта была наводнена бежен-
цами, забита войсками, заполнена ранеными, и эта единственная дорога не
могла удовлетворить неотложных нужд страждущего города. И все же пока
эта дорога была в руках южан. Атланта могла держаться.
Скарлетт обуял ужас, когда она поняла, какое значение приобрела эта
дорога, как яростно Шерман будет стараться ее захватить и как отчаянно
будет биться за нее Худ. Ведь это та дорога, что проходит через графство
и через Джонсборо. А Тара всего в пяти милях от Джонсборо! Отсюда, из
этого воющего ада. Тара казалась убежищем, тихой гаванью, но она была
всего в пяти милях от Джонсборо!
В день битвы за Атланту Скарлетт и еще некоторые из дам, забравшись
на плоские кровли складов, защитившись своими крошечными зонтиками от
солнца, наблюдали за сражением. Но когда первые снаряды стали рваться на
улицах города, все бросились в погреба, и в эту же ночь началось по-
вальное бегство женщин, детей и стариков из Атланты. Целью их был Мей-
кон, и многие из тех, кто заполнил вагоны той ночью, уже и раньше проде-
лывали этот путь - проделывали при каждом новом отступлении генерала
Джонстона, когда он все дальше и дальше откатывался от Далтона. Но ехали
они теперь не так, как возвращались в Атланту, а налегке. У многих с со-
бой был лишь ручной саквояж да скудный завтрак в пестром бумажном носо-
вом платке. И только кое-где можно было увидеть испуганных слуг с сереб-
ряной утварью и семейными портретами в руках, уцелевшими после первого
бегства.
Миссис Мерриуэзер и миссис Элсинг уехать отказались. Госпиталь нуж-
дался в их помощи, и к тому же, гордо заявили они, никакие янки их не
испугают и не заставят бежать из родного дома. Но Мейбелл с ребенком и
Фэнни Элсинг уехали в Мейкон. Миссис Мид впервые за всю свою супружескую
жизнь выказала неповиновение и наотрез отказалась подчиниться требованию
доктора и сесть в поезд. Она ему еще понадобится, заявила миссис Мид. Да
и Фил где-то здесь, в окопах, и ей нужно быть поблизости на случай, ес-
ли...
А миссис Уайтинг уехала, да и многие другие из знакомых Скарлетт дам.
Тетушка Питти, раньше всех осудившая генерала Джонстона за его стратегию
отступлений, раньше всех уложила теперь свои сундуки. Ее слабые нервы,
заявила она, не выносят громких звуков. От грохота взрывов она может ли-
шиться чувств и не добраться до погреба. Вовсе нет, она ничуть не боит-
ся. Она попыталась придать своему детскому ротику воинственное выраже-
ние, но попытка не увенчалась успехом. Она уедет в Мейкон к своей ста-
ренькой кузине миссис Бэрр, и девочки должны поехать с ней.
Скарлетт совсем не улыбалось ехать в Мейкон. Она хотя и боялась бом-
бежек, но все же предпочитала оставаться в Атланте, чем ехать в Мейкон к
старой миссис Бэрр, которую терпеть не могла. Несколько лет назад, на
одной из вечеринок в доме Уилксов, миссис Бэрр случайно увидела, как
Скарлетт целуется с ее сыном Уилли, и назвала Скарлетт "вертихвосткой".
"Нет, - заявила Скарлетт тетушке Питти, - я поеду домой, в Тару, а Медли
пускай едет с вами".
Услыхав это, Мелани испугалась и горько расплакалась. Тетушка Питти
бросилась за доктором Мидом, а Мелани схватила Скарлетт за руку и взмо-
лилась:
- Дорогая, не уезжай, не покидай меня! Мне будет так одиноко без те-
бя! Ах, Скарлетт, я просто умру, если тебя не будет со мной, когда при-
дет мой срок! Да, да, я знаю, тетя Питти обо мне позаботится и она - са-
ма доброта. Но ведь у нее никогда не было детей, и порой она так
действует мне на нервы, что хочется визжать. Не оставляй меня, дорогая.
Мы же с тобой как сестры, и притом, - тут она выдавила из себя лукавую
улыбку, - ты пообещала Эшли позаботиться обо мне. Он сказал, что попро-
сит тебя об этом.
Скарлетт глядела на нее в полном изумлении. Почему Мелани так к ней
привязана, в то время как сама она с трудом ее выносит и порой не в си-
лах этого скрыть? Как может Мелани быть так глупа, чтобы не догадаться,
что она любит Эшли? Ведь за эти мучительные месяцы ожидания вестей от
