нее сверху вниз с выражением обреченности и страдания.
- Я буду ненавидеть вас всегда, до самой смерти! Вы низкий, бесчест-
ный... - Она никак не могла припомнить нужное, достаточно оскорбительное
слово.
- Скарлетт... поймите...
Он протянул к ней руку, и она с размаху изо всей силы ударила его по
лицу. Звук пощечины, нарушивший тишину комнаты, был похож на звонкий
удар бича, и внезапно вся ее ярость куда-то ушла и в сердце закралось
отчаяние.
Красное пятно от пощечины отчетливо проступило на его бледном усталом
лице. Он молча взял ее безжизненно повисшую руку, поднес к губам и поце-
ловал. И прежде чем она успела промолвить хоть слово, вышел из комнаты,
тихо притворив за собой дверь.
У нее подкосились ноги, и она упала в кресло. Он ушел, и его бледное
лицо с красным пятном от пощечины будет преследовать ее до могилы.
Она слышала его затихающие шаги в холле, и чудовищность всего, что
она натворила, постепенно все глубже и глубже проникала в ее сознание.
Она потеряла его навсегда. Теперь он возненавидит ее и всякий раз, глядя
на нее, будет вспоминать, как она навязывалась ему без всякого с его
стороны повода.
"Я не лучше Милочки", - внезапно подумала она, припомнив вдруг, как
все - а сама она еще пуще других - высмеивали развязное поведение Милоч-
ки. Ей живо представилось глупое хихиканье Милочки, повисшей на руке у
какого-нибудь очередного кавалера, припомнились ее неуклюжие ужимки, и
она почувствовала, как в ней снова закипает злоба - злоба на себя, на
Эшли, на весь мир. Она ненавидела себя и ненавидела всех за свою первую
детскую отвергнутую любовь и за свое унижение. В ее чувстве к Эшли нем-
ного подлинной нежности сплелось с большой долей тщеславия и самодо-
вольной уверенности в силе своих чар. Она потерпела поражение, но
сильнее, чем горечь этого поражения, был страх: что, если она сделалась
теперь всеобщим посмешищем? Может быть, она своим поведением так же
привлекала к себе внимание, как Милочка? Может быть, все смеются над
ней? При этой мысли по спине у нее пробежала дрожь.
Рука ее упала на маленький столик, стоявший возле кресла, пальцы ма-
шинально сжали вазу для цветов, на которой резвились два фарфоровых ку-
пидона. В комнате было так тихо, что ей захотелось закричать, сделать
что-то, чтобы нарушить эту тишину: ей казалось - еще мгновение, и она
сойдет с ума. Она схватила вазу и что было сил запустила ею в камин.
Пролетев над диваном, ваза ударилась о мраморную каминную полку и разби-
лась на мелкие осколки.
- Ну, это уж слишком, - прозвучало из-за спинки дивана.
От неожиданности и испуга Скарлетт на миг лишилась дара речи и ухва-
тилась за кресло, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, а с дивана
поднялся Ретт Батлер и отвесил ей преувеличенно почтительный поклон.
- Уже достаточно неприятно, когда твой послеобеденный сон нарушают
таким обменом любезностей, какой я вынужден был услышать, но зачем же
еще подвергать мою жизнь опасности?
Это было не привидение. Это в самом деле был он. Но боже милостивый,
он же все слышал! Призвав на помощь все свое самообладание, Скарлетт
постаралась произнести с видом оскорбленного достоинства:
- Сэр, вы должны были оповестить о своем присутствии!
- В самом деле? - Белые зубы сверкнули, темные глаза открыто смеялись
над ней. - Но ведь это вы вторглись в мою обитель. Будучи принужден до-
жидаться мистера Кеннеди и чувствуя, что я, по-видимому, персона нон
грата среди собравшихся здесь, я благоразумно освободил их от своей не-
желательной особы и удалился сюда, полагая, что тут меня не потревожат.
Но, увы! - Он пожал плечами и негромко рассмеялся.
А в ней снова начинало закипать бешенство при мысли о том, что этот
грубый, наглый человек мог слышать все - все ее слова, которые она те-
перь ценой жизни хотела бы вернуть назад.
- Подслушивать... - возмущенно начала она.
- Подслушивая, можно порой узнать немало интересного и поучительного,
- ухмыляясь, перебил он ее. - Имея большой опыт по части подслушивания,
я...
- Сэр, вы не джентльмен, - отрезала она.
- Очень тонкое наблюдение, - весело заметил он. - Так же, как и вы,
мисс, - не леди. - По-видимому, он находил ее крайне забавной, так как
снова негромко рассмеялся. - Разве леди может так поступать и говорить
то, что мне довелось здесь услышать? Впрочем, настоящие леди редко, на
мой взгляд, бывают привлекательными. Я легко угадываю их мысли, но у них
не хватает смелости или недостатка воспитанности сказать то, что они ду-
мают. И это временами становится скучным. Но вы, дорогая мисс О'Хара, вы
- женщина редкого темперамента, восхитительного темперамента, и я снимаю
перед вами шляпу. Я отказываюсь понимать, чем элегантный мистер Уилкс
мог обворожить девушку столь пылкого нрава, как вы. Он должен был бы ко-
ленопреклоненно благодарить небо за то, что девушка, обладающая такой -
как это он изволил выразиться? - "неуемной жаждой жизни", потянулась к
нему, а этот малодушный бедняга...
- Да вы не достойны смахнуть пыль с его сапог! - в ярости выкрикнула
она.
- А вы будете ненавидеть его до самой смерти! - Он снова опустился на
диван, и до нее долетел его смех.
Она убила бы его, если бы могла. Но ей оставалось только уйти, что
она и сделала, изо всех сил стараясь сохранить достоинство и с шумом
захлопнув за собой тяжелую дверь.
Скарлетт так быстро взлетела вверх по лестнице, что на площадке едва
не потеряла сознание. Она стала, ухватившись за перила, чувствуя, что
сердце готово выпрыгнуть у нее из груди: боль, гнев, обида раздирали ее
душу. Она старалась вздохнуть поглубже, но Мамушка слишком добросовестно
затянула на ней корсет. Что будет, если она сейчас лишится чувств и ее
найдут здесь, на лестнице? Что все подумают? О, все, что угодно - все
они: и Эшли, и этот мерзкий Батлер, и все эти гадкие, завистливые дев-
чонки! Впервые в жизни она пожалела, что не носит с собой нюхательных
солей, как другие дамы, но у нее даже флакончика такого не было. Она
всегда гордилась тем, что никогда не падает в обморок. Нет, она не до-
пустит себя до этого и сейчас!
Мало-помалу ощущение дурноты стало проходить. Еще немножко, и она
совсем придет в себя, незаметно проскользнет в маленькую гардеробную ря-
дом со спальней Индии, распустит корсет, а потом тихонько прикорнет на
кровати подле кого-нибудь. Она старалась унять сердцебиение и придать
своему лицу спокойное выражение, понимая, что, вероятно, у нее сейчас
совсем безумный вид. Если кто-нибудь из девушек не спит, они сразу смек-
нут: с ней что-то неладно. А этого нельзя допустить, никто ничего не
должен заподозрить.
В большое окно на площадке лестницы ей был виден задний двор и мужчи-
ны, отдыхавшие там в креслах под деревьями и в беседке. Как она завидо-
вала им! Какое счастье быть мужчиной и не знать этих страданий, которые
выпали ей сейчас на долю!
Чувствуя, как слезы жгут ей глаза, и все еще испытывая легкую дурно-
ту, она вдруг услышала дробный стук копыт по гравию подъездной аллеи и
мужской взволнованный голос, громко осведомлявшийся о чем-то у слуг.
Снова послышался звук рассыпающегося под копытами гравия, и Скарлетт
увидела всадника, скакавшего по лужайке к группе развалившихся в креслах
под деревьями мужчин.
Какой-то запоздалый гость. Только зачем его конь топчет газон, кото-
рым так гордится Индия? Человек этот был ей незнаком, но когда он спе-
шился и схватил за плечо Джона Уилкса, она увидела, что он крайне взвол-
нован и возбужден. Все столпились вокруг него, высокие бокалы с вином и
пальмовые веера были забыты на столах и на траве. Даже сюда до нее доле-
тали напряженные, взволнованные, вопрошающие голоса мужчин. Потом над
всем этим нестройным гомоном взлетел ликующий, словно на охоте, в гоне,
возглас Стюарта Тарлтона:
- Эге-ге-гей!
Так Скарлетт, сама о том не подозревая, впервые услышала боевой клич
мятежников.
Она видела, как четверо братьев Тарлтонов, а за ними и Фонтейны отде-
лились от группы гостей и бегом устремились к конюшне, крича на ходу:
- Джимс! Эй, Джимс! Седлай, живо!
"У кого-то пожар", - подумала Скарлетт. Но пожар пожаром, а ей все
равно необходимо было улечься в постель, пока ее отсутствие не бросилось
в глаза.
Сердце уже билось тише, и она на цыпочках стала подниматься дальше по
лестнице. Дом стоял, погруженный в тяжелую жаркую дремоту, словно и он
отдыхал, прежде чем во всем блеске восстать вечером от сна в сиянии све-
чей - под звуки музыки. Скарлетт бесшумно отворила дверь гардеробной,
шагнула за порог и замерла, все еще держась за ручку; из неплотно прит-
воренной двери напротив, ведущей в спальню, до нее долетел приглушенный
почти до шепота голос Милочки Уилкс:
- Ну, Скарлетт сегодня разошлась вовсю!
Скарлетт почувствовала, как сердце снова сделало бешеный скачок, и
она бессознательно прижала руку к груди, словно пытаясь его унять.
"Подслушивая, можно порой узнать немало поучительного", - вспомнился ей
насмешливый голос. Уйти? Или внезапно появиться перед ними и вогнать Ми-
лочку в краску, как она того заслуживает? Но при звуках другого голоса
она замерла. Упряжка мулов не сдвинула бы ее теперь с места - она услы-
шала голос Мелани:
- Ах, Милочка, зачем ты так! Не будь злюкой. Скарлетт просто очень
живая, жизнерадостная девушка. По-моему, она очаровательна.
"Только этого не хватало! - подумала Скарлетт, бессознательно вонзая
ногти в корсаж. - Теперь еще эта слащавая лицемерка будет за меня засту-
паться!"
Слышать слова Мелани было тяжелей, чем откровенное злоречие Милочки.
Скарлетт не испытывала доверия ни к одной женщине на свете и считала,
что все они, кроме ее матери, руководствуются всегда исключительно эго-
истическими побуждениями. Мелани знает, что прочно завладела Эшли, и по-
этому может позволить себе немножко этакого христианского милосердия. По
мнению Скарлетт, это был лишь способ торжествовать победу и одновременно
проявлять незлобивость характера. Скарлетт сама не раз прибегала к такой
уловке, обсуждая подруг со своими кавалерами, и всякий раз ей удавалось
одурачить этих простофиль, заставив их поверить в ее кротость и добро-
сердечие.
- Ну, дорогая, - язвительный голосок Милочки звучал уже громче, - ты,
должно быть, слепая!
- Тише, Милочка, - прошипела Салли Манро. - Твой голос разносится по
всему дому!
Милочка понизила голос, но не сдалась.
- Да вы же видели, как она кокетничала со всеми мужчинами, которых ей
только удавалось подцепить, даже с мистером Кеннеди, а он ухаживает за
ее родной сестрой. Это что-то неслыханное! И она явно заигрывает с Чарл-
зом. А ведь вы знаете, мы с Чарлзом... - Милочка стыдливо хихикнула.
- Вот как, в самом деле?! - раздались возбужденные восклицания.
- Только никому не говорите, девочки... пока еще не надо!
Заскрипели пружины матраца - кто-то прыгнул на кровать, чтобы обнять
Милочку, кто-то весело рассмеялся... Мелани негромко прощебетала что-то
о том, как она будет счастлива назвать Милочку своей сестрой.
- Ну, а я так совсем не была бы в восторге, если бы Скарлетт стала
моей сестрой. Это самая нахальная девчонка на свете. - Голос Хэтти Тарл-
тон звучал удрученно. - Но она почти что помолвлена со Стюартом. Брент,
правда, уверяет, что Стюарт нужен ей как прошлогодний снег, но ведь
Брент сам от нее без ума.
- Если хотите знать, то Скарлетт нужен только один человек, - с та-
инственной важностью изрекла Милочка. - И этот человек-Эшли!
Перешептывания, восклицания, вопросы за дверью слились в невнятный
гул, а Скарлетт похолодела от страха и чувства унижения. Милочка - пус-
тышка, дурочка, совершенная тупица в отношении мужчин - обладала, как
видно, инстинктивной проницательностью, когда дело касалось особ ее по-
