свои уши чарльстонской речью.
Эллин, дни и ночи проводившая в трудах, стараясь поднять доходность
имения на благо Конфедерации, пришла в ужас, когда ее старшая дочь - ху-
дая, бледная, злоязычная - возвратилась домой. Ночь за ночью, лежа рядом
с безмятежно похрапывающим Джералдом, Эллин вспоминала, как сама пережи-
ла когда-то невозвратимую утрату, и ломала себе голову, пытаясь приду-
мать, чем облегчить страдания дочери. Тетушка Чарлза, мисс Питтипэт Га-
мильтон, уже не раз писала ей, настойчиво прося отпустить Скарлетт по-
гостить у них в Атланте, и теперь Эллин впервые всерьез задумалась над
этим предложением.
Тетушка и Мелани жили одни в большом доме, "без всякой мужской опеки
теперь, когда не стало нашего дорогого Чарлза", писала мисс Питтипэт.
"Конечно, есть еще мой брат Генри, но он не живет под одним с нами кро-
вом. Вероятно, Скарлетт поведала Вам о Генри. Деликатность не позволяет
мне более подробно касаться этой темы в письме. А нам с Мелани будет
много легче и спокойней, если Скарлетт приедет погостить у нас. Одиноким
женщинам втроем лучше, чем вдвоем. И может быть, дорогая Скарлетт найдет
для себя утешение в горе, как делает это Мелани, ухаживая за нашими
храбрыми мальчиками в здешнем госпитале, ну, и конечно, и Мелани и я
жаждем увидеть ее драгоценного малютку..."
Словом, вдовьи одеянья Скарлетт снова были собраны в дорогу, и она
отбыла в Атланту с Уэйдом Хэмптоном, его нянькой Присей, сотней конфеде-
ратских долларов от Джералда и кучей наставлений, как ей надлежит себя
вести, от Мамушки и Эллин. Не очень-то хотелось Скарлетт ехать в Атлан-
ту. Тетушка Питти в ее представлении была на редкость глупой старухой, и
Скарлетт претила мысль о том, чтобы жить под одной крышей с женой Эшли.
Но оставаться дома, где воспоминания обступали ее со всех сторон, стало
для нее невыносимо, и она готова была бежать куда глаза глядят.
ЧАСТЬ 2
ГЛАВА VIII
Майским утром 1862 года поезд уносил Скарлетт на север. При всей сво-
ей неприязни к Мелани и мисс Питтипэт, Скарлетт не без любопытства дума-
ла о переменах, которые могли произойти в Атланте с прошлой, еще довоен-
ной, зимы, когда она последний раз побывала там, и о том, что как-никак
этот город не может быть столь же невыносимо скучен, как Чарльстон или
Саванна.
Атланта с детства интересовала Скарлетт больше других городов потому,
что, по словам Джералда, этот город был ее ровесником. Джералд, как
обычно, слегка погрешил против истины ради красного словца, и Скарлетт с
годами это поняла, - но так или иначе. Атланта все равно была лишь на
девять лет старше ее и, следовательно, необычайно молода по сравнению с
другими городами. Саванна и Чарльстон были старые, почтенные города -
один приближался к концу своего второго столетия, другой уже шагнул в
третье, и в глазах Скарлетт они были городами-бабушками, мирно греющими
на солнце свои старые кости, обмахиваясь веерами. Атланта же принадлежа-
ла к одному с ней поколению - молодой, своевольный, необузданный город,
под стать ей самой.
А ее ровесником Джералд сделал этот город потому, что свое последнее
крещение Атланта получила в один год со Скарлетт. За девять лет до этого
город сначала назывался Терминус, потом Мартасвилл и только в год рожде-
ния Скарлетт был переименован в Атланту.
Когда Джералд прибыл в Северную Джорджию, Атланты не было еще и в по-
мине, не было даже крошечного поселка - сплошная дичь и глушь. Но уже в
следующем, 1836 году штат утвердил проект прокладки железной дороги на
северо-запад - через только что очищенную от индейцев чероки территорию.
Конечный пункт этой дороги - штат Теннесси на Западе - был уже четко
обозначен, но откуда она должна была взять свое начало в Джорджии, никто
толком не знал, пока годом позже некий безымянный строитель не воткнул
палку в красную глину, обозначив исходную южную точку дороги и место бу-
дущего города Атланты, поначалу названного просто Терминус, то есть ко-
нечная станция.
В те годы в Северной Джорджии еще не проложили железных дорог, да и
вообще они были тогда редкостью. Но незадолго до того года, когда Дже-
ралд сочетался браком с Эллин, крошечная фактория в двадцати пяти милях
к северу от Тары превратилась в деревушку, и полотно будущей железной
дороги медленно поползло от нее на север. А потом началась эра повсе-
местной прокладки железных дорог. От старого города Огасты потянулась
через штат другая дорога - на запад, на пересечение с новой дорогой на
Теннесси. Из другого старого города-Саванны - началось строительство
третьей железной дороги - сначала до Мейкона, в Центральной Джорджии, а
затем на север, через графство, где поселился Джералд, до Атланты, для
соединения с двумя упомянутыми выше дорогами, что обеспечивало Саванской
гавани связь с западными территориями. А потом из этого, железнодорожно-
го узла, из молодого города Атланты, была проложена четвертая железная
дорога - на юго-запад до Монтгомери и Мобайла.
Рожденный железными дорогами город рос и развивался вместе с ними.
Когда все четыре железнодорожные линии были завершены. Атланта обрела
прямую связь с западом, с югом и с побережьем, а через Огасту - с севе-
ром и востоком. Оказавшись на пересечении всех путей, маленькая деревуш-
ка расцвела.
За короткий промежуток времени - Скарлетт тогда исполнилось семнад-
цать лет - на том месте, где в красную глину была воткнута палка, вырос
преуспевающий городок Атланта, насчитывавший десять тысяч жителей и при-
ковывавший к себе внимание всего штата. Более старые и более степенные
города, взирая на кипучий молодой город, чувствовали себя в положении
курицы, неожиданно высидевшей гусенка. Почему Атланта приобретала столь
отличный от всех других городов Джорджии облик? Почему она так быстро
росла? В конце концов она же ничем особенным похвалиться не могла, если
не считать железных дорог и кучки весьма предприимчивых людей.
Ничего не скажешь, первые поселенцы, обосновавшиеся в Терминусе, пе-
реименованном затем в Мартасвилл, а позже в Атланту, бесспорно, были
людьми предприимчивыми. Деятельные, энергичные, они стекались из ранее
освоенных областей Джорджии, да и из других отдаленных штатов в этот
разраставшийся вокруг железнодорожного узла городок. Они приезжали сюда,
исполненные веры в будущее. И строили свои склады и магазины по обочинам
пяти красных раскисших дорог, пересекавшихся позади вокзала. Они воздви-
гали добротные дома на Уайтхолле и на улице Вашингтона и вдоль подножия
высокого холма, где мокасины многих поколений индейцев протоптали путь,
именуемый Персиковой тропой. Они гордились своим городом, гордились его
быстрым ростом и собой, ибо это благодаря их усилиям он рос. Старые го-
рода могли давать Атланте какие угодно прозвища. Атланта не придавала
этому значения.
Атланта привлекала Скарлетт именно тем, что заставляло Саванну, Огас-
ту и Мейкон относиться к этому городу с презрением. В Атланте, как и в
ней самой, старое причудливо переплелось с новым, и в этом единоборстве
старое нередко уступало своеволию и силе нового. А сверх того, некоторую
роль играли в этом и чисто личные причины - Скарлетт увлекала мысль о
том, что этот город родился или, во всяком случае, был крещен одновре-
менно с ней.
Ночь, проведенная в дороге, была ветреной и дождливой, но, когда по-
езд прибыл в Атланту, жаркое солнце уже храбро взялось за работу и тру-
дилось вовсю, стараясь высушить улицы, превратившиеся в потоки и водово-
роты грязи. Глинистая площадь перед вокзалом, вдоль и поперек изрытая
колесами и копытами, представляла собой жидкое месиво, наподобие тех
луж, в которых любят поваляться свиньи, и несколько повозок уже увязло в
этом месиве по самые ступицы. Сквозь сутолоку и грязь беспрерывной вере-
ницей тянулись через площадь армейские фургоны и санитарные кареты, выг-
ружая из вагонов боеприпасы и раненых, мулы тонули в этой жиже, возницы
чертыхались, фонтаны грязи летели из-под колес.
Скарлетт стояла на нижней подножке вагона - бледная и очаровательная
в своем черном траурном платье с траурным крепом почти до пят. Она не
решалась ступить на землю, боясь испачкать туфли и подол платья; огляды-
ваясь по сторонам, ища глазами среди всех этих громыхающих повозок, ко-
лясок и карет пухленькое розовощекое личико мисс Питтипэт, она увидела,
что к ней, с видом важным и величественным, направляется, шлепая по луч-
кам, худой старый седовласый негр со шляпой в руке.
- А это, сдается мне, мисс Скарлетт? А я Питер - кучер мисс Питтипэт.
Стойте, не лезьте в такую грязь! - сердито остановил он Скарлетт, кото-
рая, подобрав юбки, уже готова была спрыгнуть с подножки. - Вы, глядишь,
не лучше мисс Питти, она что твое дитя малое - завсегда ноги промачива-
ет. Давайте-ка я вас снесу.
Он поднял Скарлетт на руки - поднял легко, невзирая на свой возраст и
хилый вид, - и, заметив Присей, стоявшую на площадке вагона с ребенком
на руках, спросил:
- А эта девчушка - ваша нянька, что ли? Молода еще, чтобы нянчить
единственного сыночка мистера Чарлза - вот что я вам скажу, мисс Скар-
летт. Ну, да об этом опосля. Ступай за мной, да смотри ребенка-то не
урони!
Скарлетт кротко выслушала нелестный отзыв о своем выборе няньки, выс-
казанный весьма безапелляционным тоном, и столь же кротко позволила ста-
рику негру подхватить себя на руки. Пока он нес ее через площадь к ко-
ляске, а Присей, надув губы, шлепала за ним по лужам, ей припомнилось,
что рассказывал Чарлз про "дядюшку Питера":
"Всю Мексиканскую кампанию он проделал бок о бок с отцом, выхаживал
его, когда отец был ранен, короче говоря, спас ему жизнь. Он же, в сущ-
ности, и вырастил нас с Мелани, ведь мы остались совсем крошками после
смерти отца и матери. Тетя Питти в то время рассорилась с дядей Генри,
своим братом, переехала жить к нам и взяла на себя заботы о нас. Только
она совершенно беспомощное создание, этакий славный добрый большой ребе-
нок, и дядюшка Питер так к ней и относится - как к ребенку. Даже для
спасения собственной жизни она ни по какому, самому простому вопросу не
в состоянии принять самостоятельного решения, так что дядюшка Питер дол-
жен все решать за нее. Это он, когда мне сравнялось пятнадцать лет, ре-
шил, что надо увеличить сумму, отпускаемую на мои карманные расходы, и
он же настоял, чтобы я заканчивал свое образование в Гарварде, в то вре-
мя как дядя Генри хотел, чтобы я окончил местный университет. И когда
Мелани подросла, тот же дядюшка Питер решал, можно ли уже позволить ей
делать прическу и выезжать в свет. По его слову тетя Питти должна оста-
ваться дома и не ездить с визитами, если он находит, что на дворе слиш-
ком холодно или слишком сыро, и он же указывает ей, когда нужно надеть
шаль... Он самый умный, сметливый негр из всех, каких мне доводилось ви-
деть, и самый преданный. Беда лишь в том, что все мы трое, со всеми пот-
рохами, находимся в его безраздельной личной собственности, и он это
превосходно понимает".
Слова Чарлза нашли подтверждение, как только дядюшка Питер влез на
козлы и взял в руки кнут.
- Мисс Питти крепко расстроилась, что не поехала вас встретить. Боит-
ся, вы, может, не поймете, но я сказал ей, чтоб не ехала: они с мисс
Мелли только в грязи выпачкаются и новые платья себе испортят. Ну, а я
сам все вам растолкую. Мисс Скарлетт, вы бы взяли ребеночка-то на руки.
Как бы эта пигалица его не уронила.
Скарлетт покосилась на Присей и вздохнула. Присей, конечно, была не
лучшей из нянек. Недавнее превращение из тощей девчонки в короткой юбке,
с тугими, торчащими в разные стороны косичками, в солидную особу в длин-
ном ситцевом платье и белом накрахмаленном тюрбане приводило ее в состо-
яние радостного возбуждения. Она никак не могла бы достичь столь высоко-
го положения в столь раннюю пору жизни, если бы не война с ее неотложны-
