волосы обрамляла бахрома безупречно каштановых искусственных локонов,
упорно не желавших гармонировать с природным цветом волос, а круглое ру-
мяное лицо было хоть и добродушным, но и властным. Миссис Элсинг, худо-
щавая, хрупкая, со следами былой красоты и годами несколько моложе своей
спутницы, сохраняла остатки увядающей свежести и горделивую осанку поко-
рительницы сердец.
Обе эти дамы, вкупе с третьей - миссис Уайтинг, были столпами светс-
кого общества Атланты. Они безраздельно управляли тремя церквами в своих
приходах - их клиром, певчими и прихожанами. Они устраивали благотвори-
тельные базары, председательствовали в швейных кружках, руководили уст-
ройством балов и пикников. Им было точно известно, кто составил удачную
партию и кто - нет, кто предается тайному пьянству, кто должен родить и
когда. Они были непререкаемыми знатоками всех родословных, если речь шла
о лицах, имевших какой-то вес в Джорджии, Южной Каролине и Виргинии, а
все прочие штаты в расчет не принимали, ибо, по твердому убеждению этих
дам, всякий, кто был хоть кем-то, не мог быть выходцем ни из какого дру-
гого штата, кроме вышеупомянутых трех. Они точно знали, что прилично и
что нет, и никогда не упускали случая заявить об этом во всеуслышание:
миссис Мерриуэзер - громко и внятно, миссис Элсинг - изысканно-певучим
замирающим голоском, миссис Уайтинг - трагическим шепотом, дающим предс-
тавление о том, как ей тяжело говорить о подобных вещах. Все три дамы
ненавидели друг друга и друг другу не доверяли с не меньшей искренностью
и острой неприязнью, чем первый римский триумвират, и это, по-видимому,
и служило основой их нерасторжимого союза.
- Я сказала Питти, что вы непременно должны быть в моем госпитале, -
крикнула миссис Мерриуэзер, сияя улыбкой. - Не вздумайте что-нибудь поо-
бещать миссис Мид или миссис Уайтин!
- Ни за что, - отвечала Скарлетт, не имея ни малейшего представления
о том, что подразумевает под этим миссис Мерриуэзер, но чувствуя, как у
нее потеплело на сердце, оттого что ее так радушно приветствуют и она
кому-то нужна. - Я надеюсь, мы скоро увидимся.
Коляска потащилась дальше, но тут же стала, давая дорогу двум дамам,
пробиравшимся через улицу, прыгая с камня на камень, с полными бинтов
корзинами в руках. В эту минуту внимание Скарлетт привлекла к себе
чья-то яркая, необычно яркая для улицы одежда: на тротуаре, завернувшись
в пеструю кашемировую шаль с бахромою до пят, стояла высокая красивая
женщина с нагловатым лицом и копной ненатурально рыжих волос. Скарлетт
еще никогда не видела женщины, которая бы так явно "что-то делала со
своими волосами", и она уставилась на нее как зачарованная.
- Дядюшка Питер, кто это? - шепотом спросила она.
- Не знаю.
- Знаешь, знаешь. Я же вижу, что знаешь. Кто она?
- Ее зовут Красотка Уотлинг, - сказал дядюшка Питер, презрительно от-
топырив нижнюю губу.
Скарлетт не преминула отметить про себя, что он не прибавил к имени
ни "мисс", ни "миссис".
- А кто она такая?
- Мисс Скарлетт, - угрюмо произнес дядюшка Питер и вытянул кнутом ни-
как этого не ожидавшую лошадь, - мисс Питти совсем будет не по нраву,
что вы все спрашиваете про то, о чем вам вовсе не надобно спрашивать.
Теперь в этом городе столько всякого непотребного народу, что о нем и
говорить-то негоже.
"Боже милостивый! - подумала Скарлетт, сразу прикусив язык. - Должно
быть, это падшая женщина!"
Еще ни разу в жизни не доводилось ей видеть женщин такого сорта, и
она чуть не свернула себе шею, разглядывая эту особу, пока та не затеря-
лась в толпе.
Лавки и новые, возникшие за войну здания стали теперь попадаться все
реже и реже, а между ними лежали пустыри. Наконец деловая часть города
осталась позади и вдали показались жилые кварталы. Скарлетт мгновенно
узнавала их, как старых друзей: вот солидный величественный дом Лейде-
нов; вот белые колонны и зеленые жалюзи Боннеллов; вот красный кирпич-
ный, насупившийся за невысокой дощатой оградой дом в георгианском стиле
- это особняк Маклюров. Теперь они продвигались вперед еще медленнее,
так как со всех крылечек, из всех палисадников, со всех дорожек к Скар-
летт неслись приветствия. Кое-кого из хозяек этих домов она немного зна-
ла, других припоминала очень смутно, по большей же части они были ей
незнакомы. Тетя Питтипэт явно оповестила всех о ее приезде. Малютку Уэй-
да приходилось время от времени приподымать повыше, чтобы те дамы, кото-
рые рискнули, несмотря на грязь, приблизиться к коляске, могли громко
выразить свое восхищение. И все они утверждали, что Скарлетт должна при-
соединиться именно к их вязальным и швейным кружкам и госпитальным коми-
тетам и ни к каким другим, а она беспечно раздавала обещания направо и
налево.
Когда коляска проезжала мимо покосившегося тесового домика, выкрашен-
ного в зеленую краску, маленькая негритянка, стоявшая на крылечке, крик-
нула:
- Эй, она приехала! - И доктор Мид со своей супругой и тринадцатилет-
ним Филом появились из дома, чтобы ее приветствовать. Скарлетт припомни-
ла, что они тоже были у нее на свадьбе. Миссис Мид взобралась на камень,
возле которого приезжавшие останавливали лошадей, чтоб удобнее было сой-
ти, и, вытянув шею, разглядывала ребенка, а доктор Мид прошлепал по гря-
зи к самой коляске. Это был высокий, худой мужчина с остроконечной седо-
ватой бородкой. Одежда болталась на его тощей фигуре, словно наброшенная
на плечи только что пронесшимся ураганом. Он был кладезем мудрости в
глазах всей Атланты и ее надежным оплотом, и потому нет ничего удиви-
тельного, если такого же мнения о себе отчасти придерживался и сам. Но
невзирая на его напыщенные манеры и привычку изрекать свои суждения то-
ном оракула, доктор был добрейшей душою в городе.
Поздоровавшись со Скарлетт, ткнув Уэйда пальцем в живот и похвалив
его, доктор тут же заявил, что тетушка Питтипэт дала клятвенное обеща-
ние: Скарлетт будет скатывать бинты и работать в госпитале, в комитете у
миссис Мид, и только у миссис Мид.
- О господи, что же мне делать! Я уже надавала обещаний нескольким
десяткам дам! - воскликнула Скарлетт.
- В том числе, конечно, и миссис Мерриуэзер! - возмущенно вскричала
миссис Мид. - Чтоб ей пусто было! Она, должно быть, днюет и ночует на
вокзале!
- Я пообещала, потому что просто не имела представления, о чем она
говорит, - призналась Скарлетт. - А что, кстати, это за комитеты?
Доктор и его супруга были, казалось, слегка шокированы проявленным
Скарлетт невежеством.
- Ну, понятно, вы ведь были погребены у себя на плантации, откуда же
вам знать, - поспешила найти для нее извинение миссис Мид. - У нас соз-
даны комитеты сестер милосердия для обслуживания разных госпиталей по
разным дням. Мы ухаживаем за ранеными, помогаем докторам, готовим пере-
вязочный материал и одежду, а когда раненые поправляются настолько, что
могут покинуть госпиталь, мы берем их к себе домой до полного выздоров-
ления, после чего они возвращаются в армию. И мы заботимся о семьях ра-
неных, поскольку некоторые из них терпят просто ужасную нужду. Наш коми-
тет создан при том госпитале, где работает доктор Мид, и все в один го-
лос утверждают, что доктор поистине творит чудеса...
- Хватит, хватит, миссис Мид, - ласково прервал ее супруг. - Нечего
меня перед всеми расхваливать. Вы вот не пустили меня на фронт, а то,
что я здесь делаю, это все пустяки.
- Не пустила? - возмущенно вскричала супруга. - Я не пустила? Это же
город вас не отпустил, и вы это прекрасно знаете. Понимаете, Скарлетт,
когда людям стало известно, что он намерен отбыть в Виргинию в качестве
военного врача, все дамы в городе подписали петицию, умоляя его остаться
здесь. Само собой понятно, что город не может обойтись без него.
- Ну будет, будет, - миссис Мид, - повторил доктор, явно польщенный
ее похвалами. - Что ж, пожалуй, хватит пока и одного сына на фронте.
- А на будущий год пойду на войну я! - воскликнул Фил, подпрыгивая на
месте от волнения. - Барабанщиком! Я уже учусь бить в барабан. Хотите
послушать? Сейчас побегу, принесу барабан!
- Нет, не сейчас, - сказала миссис Мид и притянула сына к себе. Глу-
бокое душевное волнение отразилось на ее лице. - Не на будущий год, до-
рогой. Еще через годик, может быть.
- Но война же тогда кончится! - обиженно закричал Фил, выскальзывая
из материнских объятий. - А ты обещала!
Взгляды родителей встретились, и Скарлетт прочла все в их глазах.
Дарси Мид сражался в Виргинии, и трепетная любовь родителей была устрем-
лена на младшего, оставшегося с ними сына.
Дядюшка Питер откашлялся.
- Мисс Питти была страх в каком волнении, когда я уезжал. Надо ехать
домой, она и так уж, небось, лежит в обмороке.
- До свидания. Я наведаюсь к вам после обеда! - крикнула миссис Мид.
- И передайте от меня Питти: если она не отдаст вас в мой комитет, ей
еще не раз придется падать в обморок.
Коляска, раскачиваясь из стороны в сторону в скользких глинистых ко-
леях, потащилась дальше, а Скарлетт, улыбаясь, откинулась на подушки.
Впервые за много месяцев у нее посветлело на душе. Атланта с ее шумной
уличной толпой, с ее неистовостью, спешкой, подспудным напряжением воз-
буждала в ней приятное волнение - она была ей куда милее пустынной план-
тации в окрестностях Чарльстона, где ночное безмолвие нарушали лишь кри-
ки аллигаторов, милее и самого Чарльстона, дремлющего в тени своих садов
за высокими оградами, милее Саванны с ее широкими, обсаженными пальмами
улицами и мутной рекой. И - пока что, быть может, милее даже Тары, доро-
гой ее сердцу Тары.
Этот город с узкими грязными улочками, раскинувшийся среди пологих
красных холмов, чем-то таинственно влек ее к себе; в нем крылась ка-
кая-то глубокая первозданная сила, находившая отклик в ее душе, где под
тонкой оболочкой привитых усилиями Мамушки и Эллин понятий оставалось
живо то, что было сродни этой силе. Здесь она внезапно почувствовала се-
бя в своей стихии - здесь, а не среди спокойного величия старых городов,
распластавшихся на равнине у желтых рек.
Теперь дома отстояли друг от друга все дальше и дальше, и вот, высу-
нувшись из коляски, Скарлетт увидела красные кирпичные стены и шиферную
крышу дома мисс Питтипэт. Дом стоял на отшибе, на северной окраине горо-
да. За ним Персиковая улица, сужаясь, превращалась в тропу, вьющуюся
между высоченными деревьями, и скрывалась из глаз в тихой чаще леса. Ак-
куратная деревянная ограда сияла свежей белой краской, а цветник перед
входом золотился желтыми звездочками последних в этом сезоне жонкилей.
На крыльце стояли две женщины в черных платьях, а позади них огромная
мулатка, скрестив под передником руки, расплывалась широченной белозубой
улыбкой. Толстушка мисс Питтипэт переминалась от волнения на своих ма-
леньких ножках, прижав руку к пышной груди, дабы унять биение растрево-
женного сердца. Скарлетт поглядела на стоявшую рядом с ней Мелани и с
мгновенно вспыхнувшим чувством неприязни поняла: вот она - ложка дегтя в
бочке меда Атланты: эта хрупкая фигурка в траурном платье, с гривой не-
покорных темных кудрей, безжалостно стянутых в степенный тугой узел, с
радостной приветливой улыбкой на нежном широкоскулом личике с острым
подбородком.
Когда кому-нибудь из южан припадала охота собрать пожитки и отпра-
виться за двадцать миль проведать родных или друзей, визит этот редко
продолжался менее четырех-пяти недель, а иной раз затягивался и дольше.
Южане с равным энтузиазмом ездили в гости и принимали гостей у себя, и
не было ничего из ряда вон выходящего, если, заглянув на Рождество,
родственники задерживались до июля. Нередко случалось также, что и но-
вобрачные, заехав с обычным визитом, заживались у радушных хозяев до по-
явления на свет своего второго ребенка. И столь же часто бывало, что ка-
