ких, размытых зимними дождями придорожных канавах просвечивала сквозь
нежную зеленую поросль куманики. Голые глыбы гранитных валунов, разбро-
санные по красной глине, уже оплетались стеблями диких роз, а полчища
нежно-лиловых фиалок шли в наступление со всех сторон. Осыпанные белым
цветом кизиловые леса на холмах за рекой блистали на солнце, подобно
вершинам снежных гор. Бело-розовое буйство весны увенчало цветами ветви
яблонь, а под деревьями, там, куда проникали солнечные лучи, испещренный
бликами многоцветный пестрый ковер жимолости отливал пурпурным, оранже-
вым и алым. Легкий ветерок приносил откуда-то тонкий аромат цветущих
кустарников, и воздух был так насыщен благоуханием, что его пряный прив-
кус, казалось, можно было ощутить на языке.
"До конца жизни я буду помнить, как прекрасен был этот день! - поду-
мала Скарлетт. - И быть может, он станет днем моего венчания с Эшли".
И у нее сладко замерло сердце при мысли о том, что сегодня на закате
дня она будет скакать верхом бок о бок с Эшли среди этой зеленой многоц-
ветной красы, спеша в Джонсборо, под венец. Или ночью, при луне. Конеч-
но, потом они сыграют настоящую свадьбу в Атланте, но об этом уж позабо-
тятся Эллин и Джералд. На мгновение ей стало не по себе, когда перед ней
вдруг возникло лицо Эллин, побелевшее от ужаса и стыда при вести о том,
что ее дочь бежала с чужим женихом, уведя его из-под венца. Впрочем,
Скарлетт не сомневалась, что Эллин простит ее, когда увидит, как она
счастлива. И Джералд, конечно, будет рычать и браниться на чем свет сто-
ит. Но какие бы он ни приводил вчера доводы против ее брака с Эшли, в
душе-то он будет рад-радешенек породниться с Уилксами.
"И вообще, я успею обо всем этом подумать, когда уже стану его же-
ной", - сказала она себе, отгоняя тревогу прочь.
Под этим теплым солнцем, в этот яркий весенний день, когда вдали на
холме за рекой уже показались печные трубы" Двенадцати Дубов, таким тре-
петным предвкушением счастья была полна ее душа, что в ней не оставалось
места для других чувств.
"Здесь я буду жить весь остаток моих дней, и пятьдесят, а может, и
больше весен будут приходить одна на смену другой, и я расскажу моим де-
тям и внукам, как прекрасна была эта весна - прекрасней всех, какие были
и будут на земле". И мысль эта переполнила ее такой радостью, что она
невольно подхватила припев "Зеленого клевера", заслужив этим шумное
одобрение Джералда.
- Чему это ты так радуешься сегодня с утра? - сварливо заметила Сыо-
лин, которая все еще злилась из-за того, что зеленое шелковое бальное
платье Скарлетт было бы куда больше к лицу ей, чем его законной облада-
тельнице. И почему Скарлетт всегда такая жадная - нипочем не даст поно-
сить ни платья, ни шляпки? И почему мама всегда берет сторону Скарлетт и
утверждает, что ей, Сыолин, не идет зеленый цвет? - Тебе ведь не хуже
моего известно, что сегодня будет оглашена помолвка Эшли. Папа мне с ут-
ра сказал. А я-то знаю, что ты уже не первый месяц сохнешь по нему.
- А больше ты ничего не знаешь? - отпарировала Скарлетт и показала ей
язык. Она не даст испортить себе настроение в такой день. Интересно, что
скажет мисс Сыолин в это время завтра!
- Это же неправда, Сьюзи! - возразила шокированная ее словами Кэррин.
- Скарлетт нравится не он, а Брент.
Смеющиеся зеленые глаза Скарлетт скользнули по лицу младшей сестрен-
ки: эта ангельская доброта была для нее просто непостижима. Каждому че-
ловеку в доме было известно, что тринадцатилетняя Кэррин отдала свое
сердце Бренту Тарлтону, хотя для него она всего-навсего младшая сестрен-
ка Скарлетт, и только. И за спиной Эллин все остальные члены семьи пос-
тоянно дразнили ее этим, доводя до слез.
- Я и думать забыла о Бренте, моя дорогая, - заявила Скарлетт, от
полноты своего счастья проявляя великодушие. - А он и думать забыл обо
мне. Он ждет, когда ты подрастешь.
Круглое личико Кэррин порозовело: радость боролась в ней с недовери-
ем.
- Что ты, Скарлетт! Неужели правда?
- Ты же знаешь, Скарлетт, что говорит мама? Кэррин еще слишком мала,
чтобы думать о поклонниках. Зачем ты морочишь ей голову?
- Ну и ступай, наябедничай, мне наплевать. Ты хочешь, чтобы она всег-
да ходила в малышках, потому что знаешь: через год-два она, как подрас-
тет, станет красивее тебя.
- Придержи-ка хоть сегодня свой язык, не то отведаешь у меня хлыста,
- предостерег Скарлетт отец. - Тихо мне! Слышите - колеса гремят? Верно,
Тарлтоны или Фонтейны.
Они приближались к пересечению с дорогой, спускавшейся по лесистому
склону от Мимозы и Прекрасных Холмов, и из-за высокой, плотной стены де-
ревьев стал отчетливее доноситься стук копыт, скрип колес и веселый го-
мон женских голосов. Джералд, ехавший чуть впереди, натянул поводья и
сделал Тоби знак остановить коляску у перекрестка.
- Это тарлтонские дамы, - сообщил он дочери, и его румяное лицо расц-
вело в улыбке, так как из всех женщин в округе рыжеволосая миссис Тарл-
тон пользовалась у него наибольшей симпатией, не считая, разумеется. Эл-
лин. - И небось сама хозяйка на козлах. Да уж, эта женщина умеет править
лошадьми! Легкая, как перышко, а крепка, что твоя сыромятная плеть, и
чертовски недурна к тому же. Можно только пожалеть, что всем вам, с ва-
шими нежными ручками, далеко до нее, - добавил он, окинув неодобри-
тельным взглядом дочерей. - Кэррин-та вообще боится бедных лошадок,
словно диких зверей, у Сью руки делаются как крюки, стоит ей взяться за
вождей, да и ты, моя кошечка...
- Ну, меня-то по крайней мере еще ни одна лошадь не сбросила! - воз-
мущенно воскликнула Скарлетт. - А миссис Тарлтон на каждой охоте вылета-
ет из седла.
- И, сломав ключицу, держится как настоящий мужчина, - сказал Дже-
ралд. - Ни обмороков, ни ахов-охов. Ладно, хватит, вон она едет.
Приподнявшись на стременах, он снял шляпу и приветственно взмахнул ею
над головой, когда коляска Тарлтонов - все девушки в ярких платьях, с
развевающимися вуалями, с зонтиками от солнца, миссис Тарлтон, как и
предрекал Джералд, на козлах - показалась из-за поворота. Да для кучера
и не хватило бы места: четыре дочки, мать, няня и куча длинных картонок
с бальными платьями заполняли всю коляску. К тому же Беатриса Тарлтон с
неохотой отдавала вожжи в чужие - будь то белые, будь то черные - руки,
если ее собственные не были в лубках. Хрупкая, узкобедрая и такая бело-
кожая, словно ее огненно-рыжие волосы впитали в себя все краски, отпу-
щенные ей природой, она обладала цветущим здоровьем и неутомимой энерги-
ей. Родив восьмерых детей, таких же огненно-рыжих и жизнестойких, как
она сама, миссис Тарлтон, по мнению графства, неплохо сумела их воспи-
тать, дрессируя совершенно так же, как своих любимых жеребят, - строго,
любовно и не слишком стесняя их свободу. "Держи в узде, но не превращай
в слюнтяев" - таков был ее девиз.
Лошади были ее страстью, и о них она могла говорить не умолкая. Она
знала в них толк и умела с ними обходиться не хуже любого мужчины в
графстве. Жеребята резвились и на выгоне, и на газоне перед домом, а во-
семь ее отпрысков носились по всему звеневшему от их криков дому на хол-
ме, и в каком бы уголке плантации ни показалась миссис Тарлтон, за ней
неизменно следовала целая свита мальчишек, девчонок, жеребят и гончих.
Все лошади, а в особенности гнедая кобыла Нелли, обладали, по ее словам,
недюжинным умом, и если какие-либо хлопоты по дому задерживали хозяйку
позже установленного для верховой прогулки часа, она говорила, вручая
одному из негритят сахарницу:
- Ступай, отнеси Нелли и скажи ей, что я буду, как только управлюсь.
Почти всегда, за редчайшим исключением, она носила амазонку, ибо если
не сидела верхом, то в любую минуту готова была вскочить в седло и пото-
му, встав со сна, сразу же приводила себя в боевую готовность. Каждое
утро, хоть в ведро, хоть в ненастье, Нелли седлали и прогуливали перед
домом, ожидая, когда миссис Тарлтон улучит часок для верховой езды. Но
управлять плантацией Прекрасные Холмы было делом нешуточным, урвать сво-
бодную минуту тоже не так-то легко, так что Беатриса Тарлтон, небрежно
перекинув шлейф амазонки через руку и сверкая начищенными сапогами,
мелькала по дому.
И сегодня в темном шелковом платье с небольшим, не по моде, криноли-
ном она выглядела так, словно и на этот раз надела амазонку, ибо платье
было, в сущности, такого же строгого покроя, а маленькая черная шляпка с
длинным черным пером, слегка сдвинутая набок над карим смеющимся глазом,
казалась точной копией потрепанного старого котелка, в котором миссис
Тарлтон обычно выезжала на охоту.
Увидав Джералда, она помахала ему хлыстом и осадила пару своих игри-
вых гнедых лошадок, а четыре девушки, перегнувшись через борт коляски,
огласили воздух такими громкими приветственными кликами, что испуганная
упряжка затанцевала на месте. Стороннему наблюдателю могло показаться,
что Тарлтоны встретились с О'Хара никак не после двухдневной, а по
меньшей мере после многолетней разлуки. Это была приветливая, общи-
тельная семья, очень расположенная к своим соседям и особенно к девочкам
О'Хара. Точнее говоря - Сьюлин и Кэррин. Ни одна девушка во всей округе
- разве что за исключением глупышки Кэтлин Калверт - не испытывала сим-
патии к Скарлетт О'Хара.
Летом пикники и балы устраивались в округе почти каждую неделю, но
рыжеволосые Тарлтоны, с их непревзойденной способностью веселиться от
души, радовались любому балу и любому пикнику так, словно он был первым
в их жизни. Они с трудом разместились в коляске - эти четыре миловидные
цветущие девушки в пышных платьях с кринолинами и воланами, никак не
вмещавшимися в экипаж и торчавшими над колесами, в больших соломенных
шляпах, украшенных розами и завязанных под подбородком черными бархатны-
ми лентами, с зонтиками в руках, то и дело приходившими в столкновение
из-за недостатка места. Все оттенки рыжих кудрей выглядывали из-под
шляп: ярко-рыжиеу Хэтти, светлые, рыжевато-золотистые-у Камиллы, кашта-
новые, отливающие бронзой - у Рэнды и почти морковно-красные - у ма-
ленькой Бетси.
- Какой прелестный рой бабочек, мэм, - галантно произнес Джералд, по-
равнявшись с коляской. - Но всем им далеко до их матушки.
Золотисто-карие глаза миссис Тарлтон насмешливо округлились, но она
так задорно закусила нижнюю губу, что это можно было принять за поощре-
ние, и дочки закричали хором, перебивая друг друга;
- Ма, перестань строить глазки мистеру О'Хара, не то мы все расскажем
папе!
- Право же, мистер О'Хара, стоит появиться интересному мужчине, вроде
вас, как она тут же старается его у нас отбить.
Скарлетт смеялась их шуткам вместе со всеми, но, как всегда, фа-
мильярное обращение тарлтонских барышень со своей матерью шокировало ее.
Они держали себя с ней, как с ровней, словно ей тоже было от силы шест-
надцать лет. Одна мысль о том, что можно разговаривать в таком тоне с
Эллин, казалась Скарлетт кощунственной. И все же... и все же было что-то
необыкновенно притягательное в отношениях, существовавших между миссис
Тарлтон и ее дочками: они ведь боготворили мать, хотя и позволяли себе
подтрунивать над ней, и критиковать ее, и дразнить. Нет, конечно, - за-
говорило в Скарлетт тотчас пробудившееся чувство привязанности, - это
вовсе не значит, что такая мать, как миссис Тарлтон, кажется ей чем-то
лучше Эллин... Просто забавно было бы пошалить и порезвиться с мамой. Но
она устыдилась такой мысли, почувствовав даже в этом какое-то неуважение
к Эллин. Она знала, что ни под одну из этих соломенных шляпок, колыхав-
шихся там, над коляской, подобные мысли никогда не заползают, и чувство
досады и неясного беспокойства охватило ее, как бывало всякий раз, когда
она замечала свою несхожесть с другими.
