вотное. - Это же оскорбление памяти моих чистокровных красоток - держать
в их загоне мула. Мулы - это противоестественные, ублюдочные создания, и
следовало бы издать закон, запрещающий их разводить!
Джим Тарлтон, обросший косматой бородой, делавшей его совершенно не-
узнаваемым, с громкими приветствиями появился из домика управляющего и
расцеловался с дамами, а следом за ним оттуда высыпали и его четыре ры-
жеволосые дочки в залатанных платьях, спотыкаясь о вертевшихся в ногах
черных и пегих собак, которые при звуках чужих голосов всей дюжиной с
лаем бросились наружу. И от напускной веселости, проявляемой всем этим
семейством, Скарлетт мороз подрал по коже - это было еще страшнее, чем
затаенная горечь в глазах обитателей Мимозы или дух смерти, витавший над
Сосновыми Кущами.
Тарлтоны настояли, чтобы гостьи остались отобедать, - ведь теперь та-
кие посещения стали редкостью, говорили они, и ужасно хочется узнать ка-
кие-нибудь новости. У Скарлетт не было никакой охоты засиживаться в гос-
тях - атмосфера этой семьи действовала на нее угнетающе, - но ее сестрам
и Мелани хотелось побыть подольше, и в конце концов они все остались
обедать и тактично отведали немножко мяса и сушеных бобов, которыми их
потчевали.
По поводу скудости угощения было отпущено немало шуток, и сестры
Тарлтон так заливались смехом, рассказывая, к каким ухищрениям научились
они прибегать, переделывая свои старые туалеты, словно смешнее этого ни-
чего нельзя было придумать. Мелани вторила им, с изумившей Скарлетт шут-
ливостью оживленно повествуя о лишениях и трудностях, которыми полна их
жизнь в Таре. А у Скарлетт слова не шли с языка. Дом казался ей опустев-
шим без четырех высоченных братьев Тарлтонов, которые должны были бы си-
деть здесь, развалясь в креслах, покуривая сигары и поддразнивая деву-
шек. А если она ощущает эту пустоту, то что же должны чувствовать сами
Тарлтоны, мужественно разыгрывающие веселую комедию перед своими соседя-
ми?
Кэррин говорила мало, но когда все встали из-за стола, она подошла к
миссис Тарлтон и что-то прошептала ей на ухо. Миссис Тарлтон изменилась
в лице, вымученная улыбка сползла с ее губ, она протянула руку и обхва-
тила тоненькую талию Кэррин. Они вместе вышли из комнаты, и Скарлетт,
почувствовав, что она больше ни секунды не может оставаться в этих сте-
нах, последовала за ними. Они пошли по дорожке через сад, и Скарлетт
увидела, что их путь ведет к семейному кладбищу. Повернуть обратно к до-
му теперь было уже невозможно. Это выглядело бы слишком грубо. Но зачем
же Кэррин понадобилось тащить мать к могилам ее сыновей, в то время как
Беатриса Тарлтон так старалась держаться мужественно?
За кирпичной оградой, под темными кедрами, белели два новых мраморных
надгробия - настолько новых, что дождь еще ни разу не успел забрызгать
их красной глиной.
- Мы получили их на прошлой неделе, - с гордостью объяснила миссис
Тарлтон. - Мистер Тарлтон поехал в Мейкон и привез их в фургоне.
Надгробные плиты! Сколько же они могли стоить? Сочувствие, которое
поначалу испытывала Скарлетт к Тарлтонам, внезапно испарилось. Люди, ко-
торые могут тратить драгоценные деньги на могильные плиты, в то время
как еда так дорога, что к ней не подступиться, не заслуживают симпатии.
И к тому же на плитах были высечены надписи - по нескольку строк на каж-
дой. А чем больше слов, тем больше денег. Вся семейка, как видно, рехну-
лась! А во что еще обошлось им привезти сюда тела трех братьев! Тело
Бойда так и не нашли.
Между могилами Брента и Стюарта возвышалось надгробие с надписью:
"Они были добрыми и любящими при жизни и в смерти остались неразлучны".
На другом надгробии были высечены имена Бойда и Тома и какая-то ла-
тинская надпись, начинавшаяся словами: "Duke et..." Но Скарлетт это ни-
чего не говорило, так как во время пребывания в Фейетвиллском пансионе
ей как-то удалось обойти латынь стороной.
Отвалить столько денег за могильные плиты! Нет, они просто идиоты!
Скарлетт была так возмущена, словно Тарлтоны пустили на ветер ее деньги,
а не свои.
А в глазах Кэррин появился какой-то необычный блеск.
- Какие прекрасные слова, - прошептала она, указывая на первое надг-
робие.
"Понятно, это в ее вкусе. Всякая сентиментальность трогает ее до
слез".
- Да, - сказала миссис Тарлтон. Голос ее потеплел. - Нам казалось,
что это очень хорошая надпись, - они ведь погибли почти одновременно.
Сначала Стюарт, а потом Брент - он подхватил знамя, выпавшее из рук бра-
та.
На обратном пути Скарлетт была молчалива. Она думала о том, что виде-
ла в домах, которые посетила, и невольно возвращалась мыслями к тем вре-
менам, когда край этот процветал и в каждом доме было полно гостей, пол-
но черных слуг и полно денег, а на усердно обработанных полях величаво
взрастал хлопок.
"Еще через год все эти поля покроются молодой сосновой порослью, -
подумала она, глядя на обступавший поля со всех сторон лес, и по телу у
нее пробежала дрожь. - Без негров мы едва-едва сумеем свести концы с
концами. Никто не сможет обработать большую плантацию без негров, и мно-
го земли останется невозделанной, и скоро на месте полей снова подымутся
леса. Никто не сможет посеять много хлопка, и как же мы будем тогда
жить? Какая участь ждет всех плантаторов? Городские жители как-нибудь
устроят свою жизнь. Они всегда находили пути. А плантаторы будут отбро-
шены на сто лет назад, к временам первых пионеров, бревенчатых хижин,
крошечных клочков обработанной земли и жизни на грани вымирания".
"Нет, - подумала она мрачно. - Не бывать такому с Тарой. Скорее я са-
ма впрягусь в плуг. Вся округа, весь штат может, если им это нравится,
зарастать лесами, но в Таре я этого не допущу. И я не стану разбазари-
вать последние деньги на могильные плиты и тратить время на вздохи по
проигранной войне. Мы как-нибудь выкрутимся. Я знаю, что мы бы все вык-
рутились, если бы мужчин не перебили на войне. Потеря негров - это еще
не самое худшее из зол. Ужасна потеря мужчин, молодых мужчин. - Она сно-
ва подумала о четырех братьях Тарлтонах, о Джо Фонтейне, о Рейфорде Кал-
верте, о братьях Манро и о всех прочих юношах из Фейетвилла и Джонсборо,
чьи имена читала в списках раненых и убитых. - Мы бы как-нибудь справи-
лись, если бы уцелело достаточно мужчин, но..."
Новая мысль неожиданно поразила ее: а что, если она захочет снова
выйти замуж? Конечно, ей это ни к чему. Одного раза вполне достаточно. К
тому же единственный человек, за которого она могла бы пожелать выйти
замуж, уже женат и неизвестно еще, жив ли. Но что, если ей все-таки за-
хочется выйти замуж? Кто же теперь остался? Кто мог бы жениться на ней?
Мысль эта потрясла ее.
- Мелли, - сказала она, - какая же участь ждет теперь наших жен-
щин-южанок?
- Что ты имеешь в виду?
- То, что я сказала. Что с ними будет? Им же теперь не за кого выйти
замуж. Понимаешь, Мелли, после того как всех мужчин перебили, тысячи
женщин в Южных штатах обречены будут умереть старыми девами.
- И бездетными, - добавила Мелани: ей эта сторона вопроса казалась
наиболее существенной.
По-видимому, такая мысль уже не раз приходила в голову Сьюлин, сидев-
шей в глубине повозки, потому что она вдруг расплакалась. Сьюлин не по-
лучала вестей от Фрэнка Кеннеди с самого Рождества и не знала - плохая
ли работа почты тому виной или непостоянство ее возлюбленного, который
лишь играл ее чувствами и уже забыл о ней. А может быть, он погиб в пос-
ледние дни войны, что было бы, конечно, все же предпочтительнее, чем
оказаться брошенной. Погибший возлюбленный придает хотя бы некий ореол
значительности своей безутешной невесте - вроде того, какой окружает те-
перь Кэррин и Индию Уилкс, - в то время как на долю брошенной не доста-
ется ничего.
- О, бога ради, перестань! - воскликнула Скарлетт.
- Да, тебе легко говорить! - всхлипывала Сьюлин. - Ты была замужем, у
тебя ребенок, все знают, что был кто-то, кто тебя любил. А каково мне? И
у тебя еще хватает низости бросать мне в лицо, что я старая дева, хотя
ты понимаешь, что это не моя вина! По-моему, это гадко!
- Ну, замолчи! Ты знаешь, я терпеть не могу тех, кто вечно хнычет. Ты
прекрасно понимаешь, что наш старина Джо - Рыжие-Бакенбарды цел и невре-
дим и скоро вернется и женится на тебе. Он достаточно для этого глуп.
Другое дело, что я бы лично предпочла остаться старой девой, чем полу-
чить такого мужа.
Какое-то время в глубине повозки царило молчание. Кэррин с рассеянным
видом утешала сестру, машинально поглаживая ее руку: мыслями она была
далеко - на лесной тропе, по которой три года назад скакала верхом с
Брентом Тарлтоном, - и в глазах ее появился странный экзальтированный
блеск.
- Ах, - грустно вздохнула Мелани, - не могу себе представить Юг без
наших прекрасных юношей! А как бы он расцвел, будь они живы! Мы должны
быть мужественными, энергичными и умными, как они, Скарлетт. Все мы, у
кого есть сыновья, должны вырастить их достойными занять место ушедших,
вырастить их такими же храбрыми, как те.
- Таких, как они, уже не будет никогда, - тихо сказала Кэррин. - Ник-
то не может их заменить.
И весь остаток пути они больше не разговаривали.
Как-то, несколькими днями позже, Кэтлин Калверт на закате солнца при-
ехала в Тару. Приехала она, сидя верхом в дамском седле на муле - такой
жалкой, хромоногой, вислоухой твари Скарлетт отродясь еще не видала, -
да и сама Кэтлин - в платье из вылинявшей полосатой бумажной ткани, ко-
торая раньше шла только на одежду для слуг, в шляпе, завязанной под под-
бородком обрывком шпагата, - являла собой почти столь же жалкое зрелище.
Она подъехала к дому, но не спешилась, и Скарлетт с Мелани, стоявшие на
крыльце, любуясь закатом, спустились по ступенькам ей навстречу. Кэтлин
была так же бледна, как и Кэйд в тот день, когда Скарлетт заезжала их
проведать, - бледное, суровое лицо ее казалось застывшим, как фарфоровая
маска, словно она дала обет молчания и боялась хоть единым словом его
нарушить. Но сидела она на своем муле очень прямо и голову держала высо-
ко.
Скарлетт внезапно вспомнился прием у Уилксон и как они с Кэтлин пере-
шептывались по поводу Ретта Батлера. Как свежа и хороша была в тот день
Кэтлин в пене голубого органди с душистыми розами у пояса, в маленьких
черных бархатных туфельках, зашнурованных крест-накрест вокруг стройных
лодыжек. Ничто не напоминало прежней грациозной девочки в этой застывшей
фигуре, каменно восседавшей на муле.
- Нет, заходить я не буду, спасибо, - сказала она. - Я заехала только
сообщить вам, что выхожу замуж.
- Как?
- За кого же?
- Кэти, какая великолепная новость!
- Когда же свадьба?
- Завтра, - сказала Кэтлин, и что-то в ее голосе смело радостные
улыбки с их лиц. - Я приехала сообщить вам, что венчаюсь завтра в Джонс-
боро... и никого из вас не приглашаю на свадьбу.
Они проглотили это сообщение молча, озадаченно глядя на Кэтлин. Нако-
нец Мелани заговорила:
- Это кто-нибудь, кого мы знаем, моя дорогая?
- Да, - ответила Кэтлин. - Это мистер Хилтон.
- Мистер Хилтон?
- Да, мистер Хилтон, наш управляющий.
Скарлетт едва не вскрикнула: "Ой!", но Кэтлин, упершись взглядом в
Мелани, внезапно произнесла негромко, с неистовым отчаянием в голосе:
- Мелли, если ты заплачешь, я этого не выдержу! Я умру!
Мелани стояла молча, опустив голову, и только тихонько погладила вде-
тую в стремя ногу в неуклюжем самодельном башмаке.
- И не надо меня гладить! Этого я тоже не перенесу.
Рука Мелани упала, но головы она не подняла.
- Ладно, я поехала. Хотела просто сообщить вам. - Кэтлин натянула по-
водья, лицо ее снова стало белой фарфоровой маской.
- Как Кэйд? - спросила совершенно оторопевшая Скарлетт, беспомощно
