жизни его, почему так враждебен весь мир к нему? И лишь тогда он ответит
на вопросы эти, когда поймёт: если вышел из Нормы он – обречён он на
войну. На войну со всем миром, с природой и себе подобными, потому что
не нужен он Природе. Всё, что испытывает он на себе каждодневно, есть не
более чем результат борьбы за выживание, борьбы лишних, вышедших из
Нормы, против всех остальных – и так заслуженное получает он каждый
день. А потому то, что живущим в Норме Природа даёт добровольно,
вынужден отнимать он силой, и становится лютым врагом её и себе
подобных, и неизбежен ответный удар со стороны их. Но по праву своим,
заслуженным, заработанным считает он добытое, а потому так непонятны ему
удары судьбы, которыми весь остальной мир просто-напросто защищается от
него, которыми противодействует враждебности его. И не будет ему жизни
другой: вышедшие из Нормы обречены, и не какая-то там «судьба» – сами
они подписали себе приговор свой.
ВЕЗЕНИЕ
«Свершилось! Я добился! Я победитель! – кричит получивший то, что
желал. – Смотрите, люди – Я сделал! Я сотворил! Я создал! Я, я, я…!»
Захлёбываясь от радости достигнутого и осознания собственной важности и
значимости, прёт его «Я» изо всех щелей, в недосягаемой выси парит,
сверху вниз с превосходством на весь остальной мир смотря. Но наступает
день – и вдруг лишается он завоёванного, того, что уже по праву своим
считать привык, без обладания чем уже не представлял себе жизнь свою. И
горькое разочарование постигает его, и, горестно вздыхая, вопрошает он:
«Что, что произошло? Что я сделал не так? Почему потерял законное, то,
что нажил, трудясь в поте лица, то, что вчера ещё бесспорно было моим? И
чем тот другой лучше меня, что занял он место моё?» Привык он считать
достижения свои исключительно своей заслугой, и не хочет признавать, что
в основе большинства, если не всех, побед его лежит исключительно
везение. Везение, которое как пришло, так и уйти может, и не ведает оно
чувства справедливости – ведь Фортуна слепа.
Спортсмен участвует в соревновании – и приходит к финишу первым.
Почему именно он победителем стал? Потому что лучшим был – самым
сильным, самым быстрым, самым выносливым, самым ловким? Да потому, что
не нашлось никого, кто лучше него оказался бы – и в этом его везение. На
силу всегда найдётся другая сила, и если в следующий раз появится
таковой – проиграет ему вчерашний чемпион. И плакать будет душа его, что
не получил он приза, за который так боролся, и проклинать горькую судьбу
свою, которая ещё вчера была к нему столь благосклонна и так
разочаровала его сегодня – уже поверил он в свою исключительность, уже
убедил самого себя в непобедимости своей, и никак не хочет признать он,
что лишь везение – основа всех побед его. Везение, которое приходит и
уходит.
Предприниматель находит новый рынок сбыта товара своего – и
обогащается. Сегодня с лёгкостью делает деньги он – и с лёгкостью
расстаётся с ними, но завтра приходят на прибыльный рынок конкуренты его
– и вот уже вынужден поднапрячься он, и поясок туже затянуть, дабы не
потерять курицу свою, золотые яйца несущую, совсем. И если всё же теряет
– не может смириться он с потерей той, поскольку лучшим себя считал он –
ведь не неудачник же он, в конце концов, раз ещё вчера такие деньги
зарабатывал! И не хочет понимать он, что не было в том, по сути, заслуги
его – занял он позиции свои на рынке том потому, что просто никто не
успел занять их до него – и в этом везение его. Везение, которое столь
редко бывает долгим!
В чём основа везения и невезения, что на самом деле движет
Фортуной? И почему, несмотря на то, что слепа она, всегда есть те, кого
с завистью и восхищением называют «баловнями судьбы»? Человек привык к
мысли, что никакое везение не может быть вечным – и вдруг выясняется,
что есть те, кому сей закон не писан! Но почему, почему так везёт им, за
что судьбой столь обласканы они? Причина проста – не покидали пределов
Нормы они, и потому столь благосклонна Фортуна к ним, благосклонна
потому, что вовсе не в Фортуне изменчивой тут уже дело. Ценят они то,
что имеют, независимо, многое имеют они или нет, и не хотят большего, не
стремятся к сомнительным победам, хватаясь за маятник везения в надежде,
что отбросит он их к победам – ведь так легко может отбросить он к
поражениям! Уже само то, что живут они, считают они огромным везением –
Природа ведь могла и не дать человеку шанса появиться на свет. И жизнь
сама расставляет их по тем местам, коих заслуживают они, как никто
другой, и нечего опасаться им в жизни этой, ведь не везением –
достойностью заняли они место своё под солнцем. Той достойностью,
которая непреходяща, ведь в самом человеке изначально заложена она, она
– натура и образ жизни его, выразитель личности его, а потому более
одарит она любого, чем самое большое везение на свете, которое даёт
сегодня и отнимает завтра. И напротив, тот, кто вышел из Нормы, стал для
человечества изгоем, неудачником. Но не согласен он с этим, и реванша
хочет, и успех и победы сделал смыслом жизни своей, и теряет он этот
самый смысл, когда, упустив удачу свою, терпит он поражение. И не хочет
признать одного – лишь живущий в Норме настоящую победу одержать
способен. Ту победу, ради которой не понадобится ему ни с кем
соревноваться и на удачу надеяться: не надеждой – уверенностью живёт он.
А у остальных – жизнь полосатая, и стремительно тают светлые полосы её:
борьбу за выживание никто не сможет вести вечно, рано или поздно сломает
она любого…
Не ищет удачи в Норме живущий – закономерно обладание всем тем, что
по жизни имеет он. Многие сегодня воспринимают жизнь как соревнование,
главный приз в котором: карьера, деньги, уважение… Но на самом деле в
реальной жизни вообще нет места соревнованию иначе как досужей забаве –
есть превосходство в Норме живущих над теми, кто вне её оказался.
Оправдывающим же жизнь как соревнование стоит попристальнее в неё
вглядеться – и тогда имеющий глаза увидит, как легендарное: «Разделяй и
властвуй!» – трансформируется сегодня в более современное: «Пока дураки
дерутся, умные должны делать деньги!» Потому глупо желать кому-то удачи:
расчётливость – вот основа истинной достойности и того, что наивно
принято считать везением сейчас. И потому никогда не добьётся из Нормы
вышедший достойности той – он лишний, и никакой расчёт не вернёт его в
Норму природную, лишь видимость успеха уготована ему, успеха случайного,
преходящего. Та видимость, которая рассыпется в прах рано или поздно
неизбежно. И потому лишь недалёкие станут радоваться тому, что жизнь
удалась, и сожалеть о том, что не сложилось – их «каждому – своё» ждало
их закономерно, иначе и быть не могло. Фальшив, преходящ, призрачен
успех того, кто позиционирует себя как охотника за удачей: ненужность
его в обычной жизни в качестве производителя вынуждает его охоту ту
сделать смыслом существования своего. Охоту за тем, что к живущему в
Норме придёт как закономерный результат востребованности его. Вышедший
же из Нормы никогда не обретёт истинную удачу – неизбежна
невостребованность такого, которая ещё никого не возносила наверх. Есть,
конечно, у него шанс занять место в Норме живущего – но в реальности
немногим, очень немногим выпадает удача такая. Поэтому на самом деле в
этой жизни нет везения и нет невезения: есть обеспеченность, сытое и
довольное существование нужных и пожизненная борьба за остатки с
барского стола остальных. И в результате победы победитель всего лишь
получает своё, проигравший же лишается того, что на самом деле не его и
никогда его не будет.
И вновь борются Добро и Зло за души людские, и расхваливает Зло
мнимую правоту свою, играя на амбициях человеческих и красивые картинки
будущей счастливой жизни рисуя. «Добейся большего, добейся успеха – и ты
победитель, весь мир у твоих ног!» – шепчет Зло. «Цени то, что имеешь –
или завтра можешь потерять всё!» – шепчет Добро. И я на его стороне.
ЗВОН КОЛОКОЛА
«По ком звонит колокол» – так назвал один из своих романов Эрнест
Хэмингуэй. Название сиё восходит к проповедям одного из священников XVII
столетия: «…Нет человека, который был бы как остров, сам по себе, каждый
человек есть часть материка, часть суши. И если волной снесёт в море
береговой утёс, меньше станет Европа, и так же смерть каждого человека
умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай,
по ком звонит колокол: он звонит и по тебе»(Ru.wikipedia.org //По ком
звонит колокол/.) Так невежество прошлого с успехом докатилось до
наивности настоящего: всё ещё уверен человек, что он – высшее существо
на Земле, великолепное будущее строит он, и, подобно некому целостному
организму, едино человечество в планах и желаниях своих, и верной
дорогой идёт оно. Но почему же тогда так часто звонит этот самый
колокол?..
Когда же, наконец, человек прислушается к звону его? Когда же
задаст себе вопрос, почему так часто слышен звон его, и ведь по всей
Земле слышен
он! Когда, наконец, остановится, подумает, выбросит из головы всю ту
грязь и мусор, коими забита она была веками, и честно скажет себе: «Да,
ошибочен
оказался путь мой! Захотев к свету прийти, поверил я обманщикам в рясах
и обманщикам в коронах – и лишь к войнам и нищете привели меня слова их.
В нужном им, а не мне, направлении шёл я, и находил смерть свою на полях
войн, ради жадности их затевавшихся, и надрывался в каменоломнях, и
задыхался в рудниках ради роскоши их. Я высшее творение Природы,
единственный, кто мыслить способен – почему столетиями не использую
я
эту свою способность? Решил я создать нечто лучшее, чем уже Природой
создано – и лишь создал массу лишнего, массу убийц в погонах и
сонмы рабов, коих не станет жалеть ни один правитель. Думая, что
возвышаюсь,
незаметно для себя падал я всё ниже, всё более в расходный
материал
превращаясь для тех, кто привык повелевать. Ниже неразумной живой
природы опустилось вчерашнее «высшее существо», и ведёт себя к верной
гибели своей. Так, может быть, Природа не так уж неразумна, и всем, что
происходит с человеком, всеми несчастьями его пытается она сигнал ему
подать о том, что ошибочна сегодняшняя дорога его? Всё – войны, болезни,
голод, нищета, эпидемии, рабство, жестокость, несчастья, катастрофы –
всё это человечество испытало на себе потому, что иначе и быть не могло
на пути таком – любой исход, несмотря на кажущуюся нелепость,
случайность свою, всегда закономерен? И звонящий колокол – это боль
природы, боль, которая не есть болезнь: она – симптом, сигнал о
наступлении той самой болезни? Может, наконец, вернуться мне к тому, с
чего начиналось всё, и, с опытом вековым своим сообразуясь, оставить в
жизни своей лишь то, что не существует во вред себе и другим? Вернуться
в Норму природную – ведь где-то есть границы её, та черта, переступив
когда-то которую, и двинулось человечество по столь трагичному,
кровавому пути своему к неизбежной гибели своей? И если никогда более в
жизни своей не переступлю я черту ту – может быть, никогда не услышу я
вновь колокола того, звонящего теперь уже по всем «разумным» обитателям
планеты Земля поминальным звоном!»
ДОБРО И ЗЛО
Так что есть Добро и Зло? Так ли уж благородно то, что принято
считать первым и достойно осуждения именуемое вторым? До сих пор многие,
не задумываясь, отвечали себе на этот вопрос, но сейчас… осекутся они,
едва рот раскрыв – уж слишком много возражений приготовили последние два
столетия речам их, ещё до недавнего времени звучавшим столь уверенно и
убедительно. Очень часто добро для одних оборачивается злом для других,
а любое зло сравнимо с болью телесной: неприятна она, когда испытываешь
её, унять хочется, но ведь сама по себе боль не есть хворь или рана: она
– опять же сигнал, подаваемый нам телом нашим, сигнал о том, что что-то
не в порядке в нём. Выходит, никакое не зло она – наоборот, благо несёт
она в себе: вовремя сообщает она нам о том, что пора заняться нам
