недр вынимаешь что-то, образуется пустота – ты не представляешь, сколько
уже их сейчас под нами. Пустота, сам знаешь, желает быть чем-то
заполненной – и начинаются подвижки в земной коре, и катастрофами
аукается всё это на поверхности планеты нашей – не заметил, как
подозрительно много их стало в последнее время, не задался вопросом, в
чём причина такого буйства природного? Аномалиями называют всё это
сейчас, но ведь на самом-то деле нет в этом ничего аномального – всё
вполне закономерно, иначе и быть не могло. И ведь не только под землёй –
и на поверхности многое уродует человек ради прибылей своих сиюминутных.
Человек вырвался из единения с Природой – и злая сила безумного
человеческого гения, называемая «наукой», породила невиданную массу тех
веществ, которые силы Природы уже не в состоянии переработать, и это всё
накапливается в виде огромной массы отходов. Горы мусора, занимая всё
большие площади, всё меньше оставляют нам пространства для жизни:
видишь, уже даже не Природа – сами мы, собственноручно порождаем то, что
в конечном итоге нас уничтожит. Повсеместно слышен крик о «проблеме
мусора»: да не мусор – это мы стали проблемой! Нанятые учёные, которых
купили для того, чтобы пускать нам пыль в глаза, дабы не мешали и дальше
обогащаться, разрушая и засоряя при этом планету, находят массу ложных
причин происходящего (по крайности забавно смотреть на них, когда они,
преисполненные серьёзности, с умным видом несут весь этот околонаучный
бред), массу вместо одной, единственно верной – воздействие человека. И
если всё так и пойдёт, как идёт сейчас, по принципу: «Дальше – больше» –
представь себе хоть приблизительно, что нас ждёт! Природа, как породила
нас, так и уничтожить способна – только недалёкий усомнится в могуществе
её. И она не будет разбираться, кто прав, кто виноват – поголовно все мы
окажемся под катком гнева её. Нас то и дело пугают разного рода
мифическими апокалипсисами – но вот это и будет такой апокалипсис,
равного которому человечество в своей истории, боюсь, ещё не знало. Даже
если человечество в итоге не погибнет полностью – немногочисленные
оставшиеся будут отброшены обратно в каменный век и опять поставлены на
грань выживания – и это достойный финал эволюции человека, после всего
того, через что мы прошли и чего достигли?
– Да уж, лучше не думать об этом… – неуверенно ответил я. Какое-то
непонятное беспокойство вдруг, совершенно неожиданно, закралось мне в
душу: своими словами мой собеседник как будто разрушил что-то, в чём до
этого самого момента я был абсолютно уверен, и теперь я уже пребывал в
некоторой растерянности от того, что мне, похоже, совершенно нечего
возразить ему.
– Вот-вот: по жизни не думаем, потом виноватых ищем! – с жаром повёл
он разговор дальше. – Но даже это ещё не всё! Богатства природы –
«ресурсами», изначально на использование, потребление предназначенными,
назвали их продажные околонаучные умники – не бесконечны. До сих пор их
вроде как хватало всем, и всё равно – какие войны шли за них в веке
двадцатом! Представь себе, что будет, когда они начнут действительно
заканчиваться – как человечество будет тогда за них воевать! Да это
будет такая бойня, такая резня, рядом с которой Вторая мировая вполне
может детскими игрушками показаться! И вновь кто-то будет рыдать по
убиенным, проклиная войну, косвенной причиной которой сам же и выступил.
И что самое интересное – потери огромны будут, и в итоге человечество
опять же неизбежно уменьшится – к тому же самому и придём, только уже
через кровь! Как ни крути, что ни придумывай, нет у нас другой конечной
остановки – и человечество избрало самую худшую дорогу к ней! И человек
себя разумным считает после этого?
– Прекрасно! – вновь насмешливо ответил я. – Давайте вернёмся в
пещеры, к первобытнообщинному строю, каменным топорам и шкурам диких
животных вместо одежды. Я не сомневаюсь, что современные кутюрье даже из
шкур смогут смастерить что-нибудь изысканное и будут устраивать
великосветские показы в пещере Большой Моды – на радость всем
неандертальцам мужеского полу, которые, как обычно, пялятся не на
тряпки, а на стройные фигуры тех, кто их демонстрирует!
Он усмехнулся, а затем задумчиво продолжил.
– Сейчас, после того, как человечество ушло настолько вперёд, это
было бы глупо. Но оставлять всё как есть – тоже путь в никуда. Одна
историческая личность, когда её спросили, как она относится к
цивилизации, ответила так: «Цивилизация – это как водка: поначалу
хорошо, а чем дальше – тем хуже». Вот наша главная задача – сделать всё,
чтобы это «хуже» не наступило никогда, чтобы цивилизация созидательная
не превратилась в цивилизацию разрушительную. Минимум промышленных
производств и максимум живой Природы, минимум городов – оставить только
то, что действительно необходимо для выживания. А выход у нас один –
планета перенаселена, и только решив эту проблему, решим мы все
остальные. Как минимум в семь раз нужно население на Земле сократить – и
даже это, на мой взгляд, не окончательная цифра. А для этого – тотальный
контроль над рождаемостью нужен отныне и вовеки веков, только так
человечество сможет вернуть себя обратно в приемлемые объёмы, в пределы
Нормы, отпущенные ему Природой. Тогда и ценность жизни человеческой
возрастёт, и планету разрушать перестанем. Отпадёт надобность в таких
организациях, как «Гринпис» и им подобные – уже давно ясно, что
бесполезны они, никогда не остановят они то, что сегодня миллионам
позволяет существовать. Вот только когда не будет этих самых миллионов,
грабежом планеты существующих – тогда и грабёж сей в прошлое уйдёт. Ведь
каждый добытчик, Природу грабящий и гигантские корпорации создающий ради
«бизнеса» такого, существует, лишь пока существуют те, кому продаёт он
добытое, а вернее – награбленное, у Природы украденное. Станет их
меньше, когда человечество в Норму вернётся – и многие постепенно
откажутся от разрушительного бизнеса своего, останутся лишь те, кто
действительно производит необходимое, без чего род людской просто не
выживет. Из Земли будет выниматься самый-самый минимум, и тогда
прекратим мы разрушать её, и хватит богатств её, дабы не воевать за них,
а значит – просуществует человечество ещё очень-очень долго…
– Тотальный контроль – хорошо бы было, – сказал он, помолчав. – Будь
это в моей власти, я бы ввел имущественный ценз на рождаемость:
обеспеченные члены общества – элита – могут иметь двух отпрысков для
гарантированного продолжения рода своего, все остальные же – не более
одного. И только когда человечество опять в приемлемые объёмы вернётся –
получат простые смертные право на второго ребёнка, дабы человечество
совсем не исчезло. Один единственный закон – а сколько проблем решил бы!
– Как всё, оказывается, просто! – заметил я.
– Да вот именно-то, что не так всё просто! – ответил он. – Весь
парадокс в том, что правитель, который должен был бы давно уже такой
закон принять, заинтересован как раз в обратном. Он в одной упряжке с
крупным бизнесом, а тому выгодна перенаселённость: сколько бы народу ни
появилось – все хотят выжить, и потому согласны работать за меньшие
деньги. В итоге стоимость труда становится гораздо ниже – сам понимаешь,
любому нанимателю такое только на руку. Все преимущества дешёвого труда
были правителями, как сейчас говорят, «просечены» ещё в древности – ведь
так и появилось на свет понятие «рабство». Потому испокон веков делали
они и будут делать всё, что в их силах, чтобы человечество никогда не
поняло, в чём его проблема основная, и ничего не делало, чтобы
ликвидировать её. Будучи поначалу продуктом обычного бесконтрольного
животного инстинкта размножения, которым живёт Природа, со временем
перенаселённость начала активно поддерживаться заинтересованными в ней
сильными мира сего – и поощряется до сих пор. А это значит что? – он
повернулся ко мне, и я увидел, как в свете костра сверкнули глаза его. –
Значит, сами мы должны, сами, через понимание того, что происходит и что
нужно сделать, в свои руки всё взять, иначе – конец истории
существования нашего, кто не уничтожит друг друга в войнах, того добьют
природные катаклизмы – планета-то у нас одна, и негде будет спрятаться,
когда разгневаем её окончательно. Один ребёнок в семье – вот та
ситуация, которая уже сейчас добровольно стала нормой для многих семей и
на какое-то время должна стать нормой для ещё очень-очень многих –
только так, преодолев сопротивление власть имущих, разжиревших на
дешёвой рабсиле, на наших с тобой хребтах и ещё миллионов таких, как мы,
и свои собственные предрассудки, ими же, кстати, незаметно, исподволь и
навязываемые повсеместно, всеми возможными способами, всем нам –
приведёт человечество себя обратно в Норму природную, из которой оно
столь неразумно позволило себя вывести. И это – единственный способ, с
помощью которого простые смертные смогут хоть что-то изменить и на
планете, и в жизни своего народа, к лучшему.
– Кстати, о ситуации «Один ребёнок в семье», – подхватил я. – Тема
эта не нова, и много аргументов «за» и «против» слышал я в дискуссиях.
Так добро это всё-таки или зло?
– Это не добро и не зло, а объективная необходимость: то, что,
возможно, не хотелось бы и не нравится, но нужно сделать. Это как
вставать по утрам на работу: никому не хочется – спал бы да спал себе до
полудня, да только деваться некуда: работать-то за нас никто не будет.
Бывают в жизни моменты, когда нужно забыть слово «хочу» и во главу угла
поставить слово «надо». Так и тут, и потому только когда творящие
перенаселённость и оправдывающие её станут рассматриваться как люди не
от мира сего, как истинно творящие Зло – а именно это и представляет из
себя их сущность, хотя многие из них пока этого не понимают и думают,
что благое дело совершают – изгоями должны стать такие, и только тогда
что-то сдвинется с мёртвой точки. Конечно, не так просто всё будет:
возвращение в Норму будет сопровождаться огромными потрясениями,
жесточайшим экономическим кризисом, когда, возможно, исчезнут целые
государства – но иначе никак, мы сами виноваты в том, что столько
разрушили и создали столько лишнего, того, что рано или поздно неизбежно
будет уничтожено – неважно кем, нами или Природой…
– Знаешь, – сказал он после некоторой паузы, – поскольку эта самая
Природа устроена разумно, то весь животный мир подконтролен её разуму:
при продолжении рода нужное потомство приживается, ненужное – погибает.
Сравнивая животных и человека, я долго думал над одним вопросом: если
всё действительно так разумно и чуть ли не идеально, то для чего тогда
Природе потребовалось создавать род «гомо сапиенс» – это ведь ею был
запущен процесс эволюции, в результате которого мы когда-то и произошли
от обезьян? Сколько миллионов лет существовали динозавры – и эволюция
так и не вывела из них разумных существ. Ответ пришёл ко мне совсем
недавно: да Природе просто надоело выступать в роли вечного палача в
отношении лишних, ведь убийство, пусть даже вынужденное,
противоестественно самой её сущности: рождённый жить рождён всё-таки для
того, чтобы жить. Человек был создан для того, чтобы самостоятельно,
силой своего разума, урегулировать процесс воспроизводства самого себя,
дабы Природе не понадобилось уничтожать и его излишнее потомство. А что
сделал он, получив от Природы карт-бланш? Всё наоборот! И чего мы все
после этого ждём от жизни?..
Наступило молчание. Собеседнику моему, видимо, нечего было больше
добавить к сказанному, мне же, воспитанному привычными убеждениями и
стереотипами, нужно было время, чтобы осмыслить всё услышанное и решить,
прав ли он или всё же, на мой взгляд, ошибается. Костёр догорал, и огни
того села, в которое я так спешил, уже видны были на горизонте – пройти
оставалось, казалось бы, совсем немного.
Сосед мой, наконец, поднялся, собираясь прощаться.
– Я, наверное, наговорил много такого, что не сразу понятным станет
тебе? – с улыбкой спросил он. – Согласен, всех нас воспитали по иному и
