перенаселённости, чтобы вновь стал человек дешёвой рабсилой и пушечным
мясом, как сейчас. И если будет род людской так же недалёк, как сегодня
– поверит он ловкой демагогии их, поверит пламенным и сладким речам, как
верили Адольфу Гитлеру – и вновь вернёт себе прежнюю жизнь, опять став
врагом и Природе, и самому себе. Человечество в истории своей уже было
много раз в шаге от того, чтобы вернуться в эту самую Норму – и много
раз неизбежно вновь выходило из неё. Вспомни хотя бы эпидемии чумы в
Средневековье, опустошавшие целые города – это ведь было не что иное,
как реакция Природы на непомерно увеличившееся население Европы, в
жуткой антисанитарии жившее тогда. Но стоило эпидемиям закончиться – и
человечество тут же бросалось заново «плодиться и размножаться», думая,
что восстановить существовавшее ранее положение, так злодейски
нарушенное проклятой заразой – их прямая задача. Героями в такие периоды
чувствовали себя европейцы, считая, что строят новый, лучший мир на
костях старого, и дикость, невежество и моральное уродство своё
возводили в ранг добродетели. Добродетели, неизбежно приводившей
человека к новым эпидемиям.
– Мало покорить вершину – её ещё нужно удержать? – в тон ему
резюмировал я.
– Человек действует на основе своего видения мира и своего места в
нём, – задумчиво произнёс он. – Если так и не поймёт он всю ценность
Нормы и презреет её – человечество погибнет. Что меня, кстати, нисколько
не опечалило бы – если человечество окажется настолько бездарно, что
неспособно будет решить эту проблему, то ему и существовать-то незачем,
и разговор наш с тобой сегодняшний просто-напросто бесполезен. Ну а если
всё же придёт, в конце концов, оно в Норму природную – крайне важно,
чтобы никогда оно более не покинуло её в угоду гнилым, варварским
амбициям ущербных. И не мудрый правитель, коих так мало было в истории
человечества, должен быть гарантом сего – сам человек должен прийти к
пониманию этого и мораль жизни в согласии с Природой и себе подобными
сделать иконой, на которую молиться он будет каждый день свой. Истинный
разум человека, которым сейчас обладают немногие – я бы сказал,
буквально единицы – должен, наконец, подсказать ему, на чём будет
держаться будущее общество людей нового типа, тех людей, которым не
грозит вырождение: только истинные мудрость и высоконравственность
теперь уже всех и каждого могут стать гарантом всего этого, но при этом
не могут они быть навязаны кем-то извне – искусственны они будут тогда,
искусственны и потому нежизнеспособны, отторгать их будет природа
человека, если сама не породила их. Высоконравственность есть понимание
того, что только культура и цивилизованность позволят построить на Земле
высшее общество – дикость и варварство, что бы ни казалось в них
привлекательным, только тянут назад, а потому должны, наконец, уйти в
прошлое. Именно высоконравственность, к ценности которой человечество, в
конце концов, неизбежно придёт, потому что всё остальное просто загонит
его в могилу, выдавит из человека грязного варвара, вечно хотящего
чужого, привыкшего, сев в танк, идти напролом, грабя и разрушая. Тем
более, что вся сегодняшняя безнравственность человечества как раз и
выросла из перенаселённости и постоянного передела собственности:
шкурный интерес, борьба за природные богатства, за ту самую
собственность, которой стало не хватать, и сделали человека волком
другому человеку, породили в интересах немногих религию вечной вражды,
вечной войны всех против всех, возвели сегодняшние обман и мошенничество
в ранг культа, некоей престижной способности, примера для подражания. А
мудрость – умение не только осмысленно стремиться к лучшему в своей
жизни, но и способность вовремя остановиться в развитии своём, если надо
– пойти на жертвы, отказаться от того, что нравится, но обречено и
потому вред принесёт, в угоду целесообразности и необходимости сделать
то, что не хотелось бы, но нужно сделать. Потому, только приняв два этих
начала, как непреложные постулаты достойного существования, придёт
человечество к высшей форме жизни своей, к той форме, что стала бы
венцом творения Природы живой в отношении его.
– Только одно сразу приходит на ум: Ницше и его пресловутый
«сверхчеловек», хотя я лично, перечитав все его труды, так и не понял,
что же он всё-таки понимал под этим самым «сверхчеловеком»? – насмешливо
ответил я.
– В девятнадцатом столетии человечество ещё не дошло до понимания
истинных причин проблем своих и единственно верного пути своего, –
ответил он. – Человек ещё метался от одного к другому, всё ещё,
ослеплённый глупыми идеями исключительности своей в Природе живой,
пытался построить общество, где превосходство его и созданий его над
всем остальным было бы высшей ценностью – и в результате только из
одного тупика в другой попадал. В прошлые века, когда проблема
перенаселённости и губительного для всего человечества уничтожения
разросшейся индустрией живой Природы ещё не стояла так остро, как
сейчас, а стремительная цивилизация, рост промышленности и городов,
принося какие-то плюсы, воспринимались как некое благо, как несомненное
развитие, движение вперёд, мир ещё не был готов к тому, чтобы прийти к
пониманию всей ценности Нормы природной, необходимости и неизбежности
возвращения в неё – возможно, что нужно и даже полезно было сначала
избрать неверный путь и пройти через море ошибок и заблуждений, через
все кризисы, войны и прочие потрясения века двадцатого и века двадцать
первого, чтобы понять: эта дорога никуда не ведёт. «…Почему появление
нигилизма в данное время необходимо?.. Вся наша культура уже с давних
пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в
столетие, и как бы направляется к катастрофе: подобно потоку,
стремящемуся к своему исходу, не задумываясь, боясь задуматься… Нужно
сначала пережить нигилизм, чтобы понять, какова, в сущности, была
ценность всех наших «ценностей», которыми мы жили до сих пор… Нам нужно
когда-нибудь найти новые ценности…» (Ницше Ф., «Воля к власти». – СПб,
Изд. группа «Азбука классика», 2010. – СС. 21-22) – так Ницше опередил
своё время: ещё полтора столетия назад он понял всю необходимость
создания общества, гораздо высшего, нежели сегодня – общества того, кого
он возвеличил как «сверхчеловека». И сегодня – очередной период кризиса
старых ценностей, период очередного нигилизма, когда снова и снова через
пожары нашей истории проходим мы, и в огне их, в конце концов, гибнет
старая философия, чтобы из пепла, как «феникс», появилась новая
философия – философия высшего существа.
Сегодняшнее несовершенное состояние человека закономерно приведёт
человечество к гибели – с ним должно быть покончено. Сегодняшнее
«растение и червь» вечно будет испытывать соблазн – и в первую очередь
соблазн разбогатеть: отсюда все беды. Но разбогатеть можно, лишь отняв у
другого, или, как всё чаще бывает сейчас – у Природы. Начинает отнимать
один, второй, третий, десяток, сотня – и вот человечество запускает
часовой механизм неизбежного конца своего. Но существо, подобное
сверхчеловеку, лишено сегодняшних предрассудков, и потому никакой
соблазн не одержит над ним верх: его взращённый способностью мыслить
разум и, как следствие – мудрость, способность предвидеть все
катастрофические последствия таких действий никогда не толкнет его на
эту дорогу в никуда. Эволюция сделала из обезьяны человека, но на этом
закончилась лишь биологическая эволюция – нравственная же ещё даже и не
начиналась. Поэтому, пытаясь заглянуть за горизонт, увидеть будущее
человечества, Ницше был прав в одном – высшее общество человека,
получившего, наконец, приставку «сверх», будет держаться на победе опять
же нравственности над амбициями и дикостью, нравственности всех, а не
кого-то отдельного. Но что порождает и питает истинную нравственность,
как сделать так, чтобы никогда не угасла она в умах и сердцах людских –
философия Ницше всё же была продуктом своего времени, и тогда он не дал
ответов на эти вопросы, видимо, предоставив читателю своему право самому
ответы эти найти. По сути, Ницше был самым обычным мечтателем, на
которого лишь тоску нагоняло всё то, что видел он вокруг, и мечтал он
об обществе, где всё будет прекрасно и радостно, где его нация
сверхчеловеков едино, силой воли своей, покончит со всеми недостатками
общества сегодняшнего – при этом, естественно, он не сказал главного:
что должно привести человека к сверхчеловеку, какая причина станет тем
двигателем, что запустит механизм создания таких вот высших обитателей
планеты Земля. Не сказал, потому что в тине предрассудков того времени
просто этого главного не увидел. Поэтому только сейчас, начиная с
двадцать первого столетия, человечество, наконец, постепенно станет
приходить к тому, что нравственность – порождение взращённой на ошибках
и неудачах прошлого мудрости, подобно тому, как пресловутое «шестое
чувство» человека складывается из предыдущих пяти: осознанно, сам, без
помощи других, через пробы и ошибки, как свои, так и чужие, приходит
человек к пониманию того, что ценно для него, как он должен строить
жизнь свою, как к другим и окружающему миру относиться, к каким
последствиям приведёт каждый шаг его. Сегодняшняя мудрость, основанная
на вековом опыте предыдущих поколений, уже есть нечто большее, чем
мудрость традиционная, всегда навязывавшаяся со стороны: прошедший через
испытания сам отвечает себе на свои вопросы, прежде всего выяснив, чего
в этой жизни делать не стоит – и так он, не будучи гением, постепенно
подойдёт к единственно верному выбору в жизни своей. Объективное
отношение к самому себе, понимание своей цели и места в жизни, холодный,
строгий расчёт, жёсткое распределение приоритетов по принципу: «нужно –
не нужно» – вот что зовётся «воля» и потому должно двигать им.
Практичность эта не означает тотального прагматизма и меркантильности –
такой человек всегда откажется от прибыли, получение которой пойдёт в
итоге во вред другим – ведь этот вред в конечном итоге бумерангом
вернётся и к нему самому (но там, где это должно будет стать
закономерным результатом на общее дело бизнеса работающего – не
откажется никогда). Общее благополучие нации он, не раздумывая, поставит
выше всех своих разрушительных амбиций, которые, в конце концов, опять
же неизбежно против него и обернутся. Потому не законы и не диктат
правителей, а лишь нравственное, духовное саморазвитие и
самосовершенствование человека позволит ему перейти в разряд высшего
общества человечества – разряд сверхчеловеков, которые все вместе
совместно с Природой создадут общество высочайшего существа на Земле –
общество Сверхнации.
– И что же такое Сверхнация? – спросил я. – Для того, чтобы выбрать
путь, надо знать, куда идём. Чтобы построить общество этой самой
действительно Сверхнации, нужно знать, что она представляет из себя.
– Да, избрав всеобщую высоконравственность как основу природы
сверхчеловека, «великий немец» не расписал конкретных технологий
достижения её. Для начала человечество должно вернуться в Норму – без
этого и разговаривать не о чем. Я думаю, осознание такой необходимости и
есть первый шаг на пути к стадии «льва» в знаменитых «трёх превращениях»
Ницше. Как я уже говорил в прошлый раз: максимум земледелия и
необходимый минимум промышленного производства, минимум городов или даже
полное их отсутствие. Правда, – задумчиво продолжал он, – границы Нормы
расплывчаты и неопределенны – я думаю, к ней мы придём тогда, когда
человек покончит с нищетой и перестанет воевать с себе подобными – ведь
в Норме сами предпосылки всего этого исчезают. Когда всего опять станет
на всех хватать – всеобщая деятельность, направленная на выживание рода
человеческого, потребует трудолюбия и профессионализма. На
культивирование двух этих качеств должны быть брошены все силы.
Трудолюбие нельзя привить: оно либо есть, либо нет, это качество,
закладываемое при рождении, а вот профессионализм – это то, что должно
