-- Мы говорили о Панаисе, -- напомнил маленькому греку
капитан.
-- Ах, да, Панаис. Я уже сообщал вам, что долгое время жил
за границей. Когда я вернулся на остров, то Панаиса на нем не
застал. Отец его умер, мать снова вышла замуж, и Панаис
переехал на Крит, где жил вместе с отчимом и двумя сводными
сестричками. Отчим, занимавшийся рыбным промыслом и
хлебопашеством, погиб, сражаясь с немцами близ Кандии в начале
войны. Панаис, унаследовав от отчима судно, помог спастись
многим союзникам. В конце концов немцы его поймали и подвесили
за кисти рук на площади в деревне, где жили его родные, это
недалеко от Кастелли. В назидание его землякам Панаиса пороли
до тех пор, пока не обнажились ребра и позвоночник. Сочтя его
мертвым, беднягу в таком виде и бросили. Потом деревню немцы
сожгли. Семья Панаиса исчезла. Поняли, каким образом, майор?
-- Понял, -- мрачно ответил Мэллори. -- Ну, а Панаис?
-- Он должен был умереть. Но этого парня не так-то просто
сломать. Он крепче нароста на стволе рожкового дерева. Ночью
друзья его перерезали веревки и унесли его в горы, где он
скрывался, пока не поправился. А потом вернулся на остров
Навароне. Каким образом, одному Богу известно. Наверно,
перебирался с острова на остров на тузике. Зачем он вернулся,
он мне не сказал. Может, убивать немцев на его родном острове
Панаису доставляет больше удовольствия? Я этого не знаю, майор.
Знаю одно: ни еда, ни сон, ни сияние солнца, ни женщины или
вино -- ничто не радует эту черную душу. -- Лука снова осенил
себя крестным знамением. -- Он слушается меня, потому что я
управляющий имения Влакосов. Но даже я его побаиваюсь. Убивать,
убивать и снова убивать -- единственная цель его жизни.
На мгновение маленький грек остановился, принюхиваясь,
словно охотничья собака, напавшая на след, сбил с подошв
налипший снег и уверенно пошел вверх по склону. Умение его
безошибочно ориентироваться казалось сверхъестественным.
-- Еще далеко, Лука?
-- Метров двести, майор. Не больше. -- Сдув с густых усов
снег. Лука выругался. -- Я не очень-то расстроюсь, если
доберусь до пещеры.
-- Я тоже, -- произнес Мэллори, чуть ли не с любовью
вспомнив жалкое, продуваемое ветром убежище, где со стен течет
вода. Когда они оба выбрались из седловины, стало заметно
холоднее. Ветер усиливался, с завыванием повышаемой ноту за
нотой. Чтобы преодолеть сопротивление ветра, приходилось
сгибаться чуть ли не надвое. Вдруг оба застыли на месте.
Прислушиваясь, переглянулись, наклонив головы, но вокруг была
снежная круговерть. Оба так и не поняли, что заставило их
насторожиться.
-- Вы тоже слышали какой-то звук? -- спросил грека
Мэллори.
-- Это всего лишь я. -- Резко повернувшись при звуках
густого баса, Мэллори увидел, как из снега выросла дородная
фигура в белом маскхалате. -- Повозка, груженная молочными
бидонами, которая едет по булыжной мостовой, производит меньше
шума, чем ты и твой приятель. Снег заглушал ваши голоса, и я не
сразу разобрал, кто это.
-- Как ты здесь очутился, Андреа? -- с любопытством
посмотрел капитан на товарища.
-- Пошел за дровами, -- принялся тот объяснять. -- На
закате, когда снегопад чуть поутих, на склоне Костоса я заметил
небольшую хибару. Она пряталась в лощине неподалеку отсюда. Ее
темный силуэт четко выделялся на фоне снега. Вот я и пошел...
-- Совершенно верно, -- оборвал его Лука. -- Это хижина
полоумного старика Лери. Он пас коз. Мы все его предупреждали,
но он никого, кроме коз, и знать не желал. Вот его хибарку и
накрыло оползнем.
-- Нет худа без добра... -- пробормотал Андреа. -- Старый
Лери нас сегодня согреет. -- Внезапно остановившись у края
разверзшегося перед ним оврага, плечистый грек ловко, словно
горный баран, соскользнул на дно. Дважды пронзительно свистнув,
прислушался и, дождавшись ответного сигнала, стал торопливо
карабкаться вверх. Опустив автомат, Кейси Браун, встретивший их
возле устья пещеры, отодвинул в сторону брезентовый полог.
Оплывая с одного боку из-за ледяного сквозняка, сальная
свеча чадила, освещая своим неровным пламенем пещеру. От свечи
почти ничего не осталось. Капающий фитиль беспомощно сник,
касаясь камня, и Лука, сняв маскировочный халат, зажигал от
умирающего пламени новый огарок. На мгновение вспыхнули обе
свечи, и при их свете Мэллори впервые разглядел своего
спутника. Невысокого роста, коренастый, темно-синяя куртка,
отделанная черной тесьмой по швам и вышитая цветистыми узорами
на груди, перетянута малиновым кушаком. Смуглое улыбающееся
лицо, украшенное великолепными усами, развевавшимися как знамя.
Веселый шевалье, миниатюрная копия вооруженного до зубов
д'Артаньяна. Тут взгляд Мэллори упал на глаза маленького грека,
окруженные мелкими морщинками, темные и прозрачные. В них
застыли печаль и усталость. Новозеландец был поражен, еще не
понимая причины, но огарок вспыхнул и погас, и лицо Луки снова
оказалось в тени.
Вытянувшись во весь рост в своем спальном мешке, Стивенc
дышал с хрипом, часто. При возвращении товарищей он проснулся,
но ни есть, ни пить не стал, а, отвернувшись к стене, снова
забылся нездоровым, тревожным сном. Со стороны казалось, он
совсем не испытывает никаких страданий. Опасный симптом,
подумал Мэллори. Самое худшее, что может быть. Скорее бы
возвращался Миллер...
Запив глотком вина последние крошки хлеба, Кейси Браун
неуклюже поднялся на ноги. Отодвинув полог, мрачным взглядом
впился в снежную пелену. Зябко повел плечами, опустил полог.
Закинув за плечи рацию, захватил моток веревки, фонарь и кусок
брезента. Мэллори взглянул на часы. До полуночи пятнадцать
минут. Скоро сеанс связи с Каиром.
-- Хотите снова попытать счастья, Кейси? В такую ночь
хороший хозяин и собаку из дома не выгонит.
-- Я бы тоже не выгнал, -- с мрачным видом произнес Браун.
-- Но попробовать стоит, сэр. Прохождение сигнала ночью гораздо
лучше. Хочу подняться повыше, чтобы эта окаянная гора не
экранировала. А днем меня сразу бы приметили.
-- Вы правы, Кейси. Вам лучше знать. -- Мэллори с
любопытством взглянул на Брауна. -- А эти причиндалы зачем?
-- Спрячу рацию под брезент, а потом и сам заберусь с
фонариком, -- объяснил радист. -- А веревку прикреплю к колышку
и буду вытравливать по дороге. Хочется когда-нибудь вернуться
назад.
-- Молодчина, -- похвалил его капитан. -- Будьте
осторожны. Эта лощина вверху сужается, превращаясь в настоящее
ущелье.
-- Обо мне не беспокойтесь, сэр, -- решительно произнес
Браун. -- Что может случиться с Кейси Брауном?
Ворвался снежный заряд, хлопнул полог, и Браун исчез.
-- Что ж, если Кейси не боится метели... -- произнес
Мэллори, поднявшись на ноги и натягивая маскировочный костюм.
-- Прогуляюсь-ка я за дровами, джентльмены. К хижине старика
Лери. Кто хочет составить компанию?
Андреа и Лука вскочили одновременно, но капитан
отрицательно покачал головой.
-- Хватит одного. Кому-то надо остаться со Стивенсом.
-- Он спит крепким сном, -- возразил Андреа. -- Пока
ходим, с ним ничего не случится.
-- Я не об этом. Просто нельзя допустить, чтобы Энди попал
в руки к немцам. Они ему развяжут язык. И в том не будет его
вины. Но рисковать мы не вправе.
-- Фи! -- прищелкнул пальцами Лука. -- Напрасно
беспокоитесь, майор. На несколько миль вокруг нет ни одного
немца. Можете на меня положиться. Помолчав, Мэллори наконец
усмехнулся.
-- Вы правы. Мне черт-то что лезет в голову. -- Наклонясь
к Стивенсу, капитан легонько потряс его. Юноша застонал, с
трудом открывая глаза.
-- Мы пошли за дровами, -- объяснил ему Мэллори. -- Через
несколько минут вернемся. Не возражаешь?
-- Конечно, нет, сэр. Что может за это время произойти?
Оставьте рядом автомат и свечку погасите. -- С улыбкой добавил:
-- Не забудьте назваться, когда вернетесь,
Нагнувшись, Мэллори дунул на свечу. Полночный мрак
поглотил и людей, и предметы, находившиеся в пещере. Мэллори
повернулся на каблуках, приоткрыв полог, выбрался наружу, за
ним Андреа и Лука. Мела поземка, занося слоем снега дно оврага.
На то, чтобы отыскать хижину старого пастуха, ушло минут
десять. Еще пять -- на то, чтобы Андреа смог сорвать с
расшатанных петель дверь и разбить ее на удобные для переноски
обломки. То же произошло с нарами и топчаном. Еще десяток минут
понадобилось на то, чтобы стянуть веревкой дрова в вязанки и
доставить их в пещеру. Северный ветер швырял в лицо пригоршни
мокрого снега, достигая штормовой силы. Добравшись до лощины,
путешественники оказались под защитой крутых ее откосов.
Возле устья пещеры Мэллори негромко подал голос. Не
услышав ни единого звука, он снова позвал Стивенса и напряженно
прислушался. Спустя несколько секунд повернулся и взглянул на
Андреа и Луку. Аккуратно опустив вязанку на снег, достал кольт
и фонарь, отодвинув полог, вошел. Переводчик-предохранитель и
выключатель на фонаре щелкнули одновременно.
Луч фонаря упал на пол пещеры у самого входа, переместился
дальше, задержавшись на одном месте, затем устремился в дальний
угол пещеры, вернулся назад и застыл, упершись в середину. На
полу валялся скомканный спальник. Энди Стивенса не было.
Глава девятая. ВО ВТОРНИК НОЧЬЮ. 00.15--02.00
-- Выходит, я ошибся, -- растерянно проговорил Андреа. --
Он тогда не спал.
-- Конечно, нет, -- угрюмо отозвался Мэллори. -- Он и меня
провел. Ко всему, он слышал мои слова. -- Губы капитана
скривились в горькой усмешке. -- Мальчишка понял, почему мы так
о нем печемся. Понял, что был прав, заявив, что тянет нас ко
дну. Не хотел бы я испытать те чувства, которые он сейчас
испытывает.
-- Нетрудно понять, почему он ушел, -- кивнул Андреа.
Бросив взгляд на часы, Мэллори выбрался из пещеры.
-- Прошло всего двадцать минут. Далеко он уйти не мог.
Может, даже меньше двадцати. Он хотел убедиться, что мы ушли.
Прополз он не больше полуста метров. Через четыре минуты
найдем. Включите фонари и капюшоны снимите. В такую пургу, будь
она неладна, нас никто не увидит. Поднимайтесь веером вверх по
склону. Я пойду посередине лощины.
-- Вверх по склону? -- удивленно спросил Лука, положив
ладонь на предплечье новозеландца. -- Но ведь у него нога...
-- Я сказал: вверх, -- нетерпеливо оборвал его Мэллори. --
Стивенc парень сообразительный. И смелее, чем мы думаем. Он
решил, что мы пойдем в том направлении, где ему будет легче
двигаться. -- Помолчав, капитан угрюмо продолжал: -- Умирающий,
который не хочет быть обузой, выбирает самый трудный вариант.
Пошли!
Лейтенанта нашли спустя ровно три минуты. Он, видно,
сообразил, что Мэллори на удочку не попадется, а возможно,
слышал, как карабкаются по склону его преследователи, и поэтому
ухитрился выкопать себе нору в сугробе, нависшем над верхней
кромкой лощины. Лучше укрытия не сыщешь. Но Стивенса выдала
раненая нога. В свете фонаря наметанный глаз Андреа заметил
темневшую на снегу струйку крови. Юноша потерял сознание -- не
то закоченев от холода, не то выбившись из сил, не то от боли в
изувеченной ноге, а наиболее вероятно, от всего вместе.
Доставив раненого в пещеру, Мэллори попытался влить юноше
в рот немного "узо" -- жгучего, как огонь, напитка местного
изготовления, от которого перехватывает дыхание. Он не был
твердо уверен, что средство это безопасно в данных
обстоятельствах. Но лучше такое средство, чем ничего. Стивенc
