обширной долине, которая осталась в трехстах или шестистах
метрах от них, -- долине, все еще скрытой в ночной мгле.
Какое-никакое, но для замерзших, измученных людей,
мечтающих о том, чтобы уснуть, то было укрытие. Места хватало
всем, немногие щели, через которые проникал снег, быстро
заткнули, вход завесили пологом, прижав его булыжниками. В
тесноте и темноте со Стивенса сняли мокрую одежду и, засунув
его в спальный мешок, снабженный сбоку молнией, влили в рот
юноше бренди, а под голову, обмотанную бинтами в пятнах крови,
сунули груду сухого тряпья. Потом все четверо, даже неутомимый
Андреа, рухнули на покрытую сырым снегом землю и уснули
мертвецким сном, не чувствуя ни острых камней под собой, ни
холода, забыв про голод. Уснули, не сняв мокрой, липнущей к
телу одежды и не ощущая боли, когда начали отходить
закоченевшие руки и лица.
Глава седьмая. ВТОРНИК. 15.00--19.00
Тусклое, в ореоле лучей, солнце, пробивавшееся сквозь
снеговые тучи, давно пройдя точку зенита, катилось на запад к
заснеженному, словно нарисованному отрогу горы. Приподняв край
полога, Андреа чуть отодвинул его в сторону и с опаской
посмотрел вниз, куда сбегала лощина. Постоял неподвижно
несколько мгновений, растирая затекшие мышцы ног и щурясь от
ослепительного блеска снега. Потом выбрался из убежища, в
несколько шагов достигнув края впадины, лег у края и осторожно
выглянул.
Книзу открывалась панорама почти симметричной долины,
словно вырвавшейся из тесных объятий крутых горных склонов н
плавным изгибом уходившей на север. Андреа узнал похожую на
крепость, возвышавшуюся справа над головой долины темную
громаду. Вершина ее была покрыта шапкой снеговых туч. Это
Костос, самая высокая на острове Навароне гора. Ночью они
преодолели ее западный склон. На востоке, милях в пяти, уходила
ввысь третья гора, лишь немногим ниже Костоса. Северный ее
склон круто обрывался, переходя внизу в равнину, расположенную
в северо-восточной части острова. А милях в четырах, на
северо-северо-востоке, много ниже снеговой линии и редких
пастушьих хижин, в лощине, вдоль берега черной извилистой речки
выстроились дома с плоскими крышами. Не иначе, как селение
Маргарита.
Запечатлевая в памяти топографию долины, вглядываясь в
каждую западину и расселину в скалах, Андреа пытался
определить, какой именно посторонний звук две минуты назад
прорвал оболочку сна, заставив его мгновенно очнуться и
вскочить на ноги. И вот он снова возник, этот звук, трижды
раздавшийся в течение трех секунд. Пронзительная трель свистка
прозвучала повелительно и, отразившись от склонов горы Костос,
умолкла, покатилась эхом вниз. Отпрянув назад, Андреа спустился
на дно овражка.
Полминуты спустя он вновь очутился у кромки овражка,
прижимая к глазам окуляры бинокля системы Цейс-Икон. Нет, он не
ошибся. По склону Костоса растянутой неровной цепочкой медленно
поднимались двадцать пять -- тридцать солдат, осматривая каждую
впадину, каждую груду камней. На каждом солдате белый
маскировочный халат с капюшоном, но даже с расстояния двух миль
обнаружить их было несложно: у каждого из-за спины торчали
лыжи; заостренные их концы, черневшие на фоне снежного покрова,
качались, когда солдаты, словно пьяные, спотыкались и падали на
скользком склоне. Время от времени немец, находившийся у
середины цепочки, взмахивал альпенштоком, видно, давая какие-то
указания. Он-то и свистел, догадался Андреа.
-- Андреа! -- послышалось из пещеры. -- Что-нибудь
случилось?
Обернувшись, грек прижал палец к губам. Заросший щетиной,
в мятой одежде, Мэллори тер ладонью налитые кровью глаза,
пытаясь окончательно прогнать сон. Повинуясь жесту Андреа,
капитан захромал в его сторону. Каждый шаг причинял боль.
Стертые в кровь пальцы распухли и слиплись. С тех пор, как он
снял ботинки с часового, новозеландец не разувался, а теперь и
вовсе не решался взглянуть, что у него с ногами... С трудом
вскарабкавшись по склону овражка, он опустился на снег рядом с
Андреа.
-- Гости пожаловали?
-- Глаза бы мои не видели таких гостей, -- буркнул Андреа.
-- Взгляни-ка, Кейт. -- Протянув капитану бинокль, грек показал
в сторону подножия горы Костос. -- Твой друг Дженсен не
предупредил, что они на острове.
Мэллори методично осматривал склон; внезапно в поле зрения
бинокля возникла цепочка солдат. Приподняв голову, он
нетерпеливо повернул фокусировочное кольцо и, бегло взглянув на
солдат, медленно опустил бинокль, о чем-то задумавшись.
-- Горно-пехотная часть.
-- Да, это егеря, -- согласился Андреа. -- Из корпуса
альпийских стрелков. Очень они не вовремя появились.
Мэллори кивнул, скребя заросший щетиной подбородок.
-- Уж они-то нас непременно отыщут. -- С этими словами
капитан снова вскинул бинокль. Дотошность, с какой действовали
немцы, настораживала. Но еще больше настораживала и пугала
неотвратимость встречи с медленно приближающимися крохотными
фигурками. -- Непонятно, что тут делают альпийские стрелки,
продолжал Мэллори. -- Но факт тот, что они здесь. Должно быть,
им известно, что мы высадились. Видно, все утро прочесывали
седловину к востоку от Костоса -- самый короткий маршрут к
центру острова. Ничего там не обнаружив, принимаются за другой
склон. Вероятно, они догадались, что с нами раненый и далеко
уйти мы не могли. Рано или поздно они нас обнаружат, Андреа.
-- Рано или поздно, -- эхом отозвался грек. Взглянув на
заходящее солнце на потемневшем небе, он заметил: -- Через час,
самое позднее, полтора. Не успеет зайти солнце, как немцы
нагрянут. Нам не уйти. -- Андреа пристально взглянул на
капитана. -- Парня мы оставить не сможем. А если возьмем его с
собой, то не сможем уйти от преследования, а он погибнет.
-- Здесь нам оставаться нельзя,-- решительно проговорил
Мэллори. -- Если останемся, то все погибнем. Или очутимся в
одной из тех темниц, о которых рассказывал месье Влакос.
-- Иллюстрация преимущества больших чисел, -- кивнул
головой Андреа. -- Так и должно быть, не так ли, Кейт? Цель
оправдывает средства, как сказал бы каперанг Дженсен.
Мэллори пожал плечами, но ответил довольно твердым
голосом:
-- Я тоже так считаю, Андреа. Арифметика простая; там
тысяча двести, здесь один. Тут уж ничего не поделаешь, --
устало закончил новозеландец.
-- Понимаю. Но ты напрасно расстраиваешься, -- улыбнулся
Андреа. -- Пошли, старина. Сообщим нашим друзьям приятное
известие.
При появлении Андреа и Мэллори, которые вошли, запахнув за
собой полог, капрал поднял глаза. Миллер расстегнул спальный
мешок, в котором лежал Стивенс, и при свете карманного
фонарика, лежавшего на спальном мешке, обрабатывал ему
изувеченную ногу.
-- Когда мы позаботимся о мальчишке, командир? -- сердито
произнес американец, ткнув пальцем в сторону спящего. -- Этот
водонепроницаемый спальник, будь он неладен, насквозь промок. И
малый тоже. Совсем закоченел. Я потрогал его ногу, она словно
кусок мороженой говядины. Ему нужно согреться, шеф. Нужно
теплое помещение и горячее питье, иначе ему крышка. В ближайшие
же сутки. -- Зябко передернув плечами, Миллер медленно обвел
взглядом неровные стены каменного их гнезда. -- Попади он даже
в первоклассный госпиталь, шансы у него были бы невелики... В
этом окаянном леднике он лишь силы последние теряет.
Миллер был недалек от истины. Снег на валунах таял, и вода
стекала сверху по липким замшелым стенам или капала на пол
пещеры, покрытый снежной жижей, смешанной с полузамерзшим
гравием. Без вентиляции и стока воды воздух в убежище был
сырым, спертым и холодным.
-- Как знать, может, он попадет в госпиталь раньше, чем ты
думаешь, -- сухо заметил Мэллори. -- Как у него с ногой?
-- С ногой хуже, -- признался капрал. -- Много хуже. Я
положил на рану еще горсть лекарства и снова ее перевязал. Это
все, что в моих силах, командир. Мы напрасно тратим время... А
что это за треп ты подпустил насчет госпиталя? -- спросил он
недоверчиво.
-- Это не треп, -- откровенно ответил Мэллори, -- а
суровая действительность. Сюда идет отряд егерей. С ними шутки
плохи. Эти непременно нас найдут.
-- Этого еще не хватало, -- злобно выругался американец.
-- И далеко они, командир?
-- Через час или чуть позже будут здесь.
-- А что делать с парнем? Может, оставить? Это для него
единственная возможность уцелеть.
-- Стивенса возьмем с собой,-- решительно заявил капитан.
Миллер посмотрел на него с осуждением.
-- Стивенса возьмем с собой, -- повторил янки. -- Будем
таскать, пока не помрет -- а произойдет это скоро, -- тогда
бросим его на снегу. Так, да?
-- Да, так, Дасти. -- Рассеянным жестом Мэллори стряхнул с
себя снег и вновь посмотрел на американца. -- Стивенс слишком
много знает. Немцам известно, что мы на острове, но неизвестно,
как мы намерены проникнуть в крепость и когда начнется
эвакуация гарнизона Кероса. А Стивенсу это известно. Они
заставят его говорить. Скополамин любому язык развяжет.
-- Скополамин? Умирающему? -- недоверчиво произнес Миллер.
-- А что тут особенного? Я сам бы прибегнул к этому
средству. Если б ты был комендантом крепости и знал, что в
любую минуту твои орудия и полгарнизона могут взлететь на
воздух, то сделал бы то же самое. Посмотрев на капитана, Миллер
покачал головой.
-- Опять я...
-- Знаю, знаю. Со своим длинным языком, -- засмеялся
Мэллори и хлопнул американца по плечу. -- Мне это тоже не по
душе, Дасти. -- Повернувшись, он направился в другой конец
пещеры.-- Как себя чувствуете, главстаршина?
-- Ничего, сэр.-- Только что проснувшись, Браун дрожал от
холода в своей мокрой одежде. -- Какие-нибудь неприятности?
-- Уйма, -- заверил его Мэллори. -- Сюда направляется
поисковая группа. В течение получаса нам надо смотаться. --
Взглянув на часы, капитан произнес: -- Сейчас ровно четыре. Как
думаете, сумеете связаться с Каиром?
-- Бог его знает, -- признался Браун, вставая на затекшие
ноги. -- Вчера с рацией не слишком бережно обращались.
Попытаюсь.
-- Спасибо, главный. Смотрите, чтобы антенна не
высовывалась выше кромки оврага. -- Мэллори собрался было выйти
из пещеры, но тут взгляд его упал на Андреа, который сидел на
камне возле самого входа в укрытие. Склонившись к
автоматическому карабину системы "маузер" калибра 9,2 мм к
прикрутив к его стволу оптический прицел, грек старательно
заворачивал оружие в белый вкладыш от спальника.
Мэллори молча наблюдал. Вскинув на капитана глаза, Андреа
улыбнулся и, поднявшись, протянул руку к рюкзаку. Через
полминуты, надев белый маскировочный костюм и завязав под
подбородком тесемки капюшона, он всунул ноги в эластичные
голенища брезентовых сапог. Затем поднял карабин и с виноватой
улыбкой произнес:
-- Схожу прогуляюсь, капитан. Конечно, с твоего
разрешения.
Вспомнив недавно произнесенную Андреа фразу, Мэллори
медленно кивнул.
-- Вот что ты имел в виду, говоря, чтобы я зря не
расстраивался. Так бы сразу и сказал. -- Но в голосе Мэллори не
было ни возмущения, ни досады за своеволие Андреа. Этому греку
не очень-то прикажешь. Когда он ждет одобрения своих действий
по тому или иному поводу или при каких-- то обстоятельствах, то
делает это лишь из вежливости, как бы предупреждая, чт6 именно
намерен предпринять. На этот же раз капитан испытывал не
