трамвай и выйти на Дам. Белинда, в темном плаще и темном платке
на золотых волосах, ждала меня на крытой трамвайной остановке и
выглядела промокшей и продрогшей.
- Вы опоздали,-она и не старалась скрыть упрека.
- Никогда не следует критиковать шефов. У правящих
классов всякий раз находятся кое-какие срочные дела.
Мы перешли через площадь, возвращаясь той самой дорогой.
которой прошлым вечером мне пришлось идти с серым мужчиной,
затем прошли мимо одного из культурных памятников Амстердама,
но Белинда была не в настроении интересоваться культурой.
Нынешним вечером эта обычно оживленная девушка была замкнута и
сосредоточена и ее молчание не способствовало созданию
дружеской атмосферы. Что-то ее угнетало, и, уже имея некоторое
представление о Белинде, я догадался, что рано или поздно
узнаю-что. И оказался прав.
- Мы, в сущности, для вас не существуем, правда?
- Кто?
- Я, Мэгги, все те, кто на вас работают. Мы только
пешки...
- Ну, сама знаешь, - ответил я примирительно. - Капитан
корабля-не компания команде.
- О том и речь. Я и говорю, что мы, по сути, для вас не
существуем. Мы куклы, которыми манипулируют, чтобы главный
кукловод достиг цели. Любые другие куклы подошли бы не хуже...
Я ответил как можно мягче:
- Мы здесь затем, чтобы выполнить очень мерзкую и
неприятную работу, и важно только достигнуть цели. Личности не
играют никакой роли. Ты забываешь, что я твой начальник,
Белинда. Я действительно считаю, что ты не должна так со мной
говорить.
- Я буду разговаривать с вами так, как мне нравится! -
разве что довольно быстрая ходьба помешала ей при этом топнуть
ногой; Мэгги и не приснилось бы так меня отбрить. Но она тут же
задумалась над последними своими словами и сказала уже
спокойнее: - Извините. Я и правда не должна так говорить. Но
как вы можете относиться к нам с таким... таким безразличием.
Мы ведь тоже человеческие существа. Завтра вы могли бы пройти
мимо меня по улице и даже не узнать. Вы нас не замечаете...
- Ну, что ты! Еще как замечаю! Возьмем, к примеру, тебя.-
Я старался не смотреть на нее, когда мы шли рядом, хотя знал,
что она внимательно наблюдает за мной. - Новичок в наркотиках.
Крохотный опыт в парижском бюро. Одета в темно- синий плащ и
такой же платок в мелкий белый эдельвейс, белые гольфы, удобные
синие туфли, на плоском каблуке, с пряжками, рост пять футов
четыре дюйма, фигура - тут не обойтись без цитаты из
знаменитого американского писателя, но я воздержусь, -
прекрасное лицо, платиновые волосы, похожие на шелковую пряжу,
когда сквозь нее просвечивает солнце, черные брови, зеленые
глаза, впечатлительна, а что всего важней, начинает
разочаровываться в своем шефе из-за отсутствия в нем
человеческих чувств. Да, чуть не забыл. Лак для ногтей чуть
содран на среднем пальце левой Руки. А также убийственная
улыбка, скрашенная, если можно так сказать, чуть неровным левым
передним зубом.
Какое-то время ей не хватало слов, что было вовсе не в ее
характере. Она глянула на упомянутый ноготь, где лак
действительно был чуть содран, после чего обернулась ко мне
именно с той самой убийственной улыбкой, о которой я говорил:
- Возможно, все же это так...
- Что?
- Что вы о нас беспокоитесь.
- Конечно, так. - Теперь она начинала принимать меня за
бледного рыцаря, а это могло привести к нежелательным
последствиям. - Все мои сотрудницы первой категории, молодые и
красивые, для меня словно дочки. Долгая пауза, потом она что-то
шепнула под нос, мне показалось, очень похожее на "да, папа".
- Как ты сказала?-спросил я подозрительно.
- Ничего-ничего. Ничего...
Мы свернули на улицу, где размещалась фирма "Моргенштерн
и Муггенталер". Этот мой второй визит сюда полностью
подтверждал впечатление, полученное накануне вечером. Только
место показалось мне еще более мрачным и грозным, мостовая и
тротуар грязнее, чем прежде, сточные каналы больше забиты
мусором. Даже три складчатые, крутые крыши домов словно
сблизились друг с другом, а завтра в эту пору могли и вовсе
сомкнуться.
Внезапно Белинда замерла и схватила меня за руку. Она
глядела вверх широко открытыми глазами, туда, где здания
магазинов уходили вдаль и подъемные балки четко рисовались на
фоне ночного неба. Я знал, что она предчувствует недоброе, у
меня самого было такое предчувствие.
- Это должно быть здесь, - прошептала она. - Я знаю, что
это здесь.
- Да, это здесь, - ответил я твердо. - А что?
Она резко отдернула руку, словно услышала что-то ужасное,
но я снова взял ее за кисть, сунул под локоть и прижал к себе.
Она не пыталась вырываться.
- Тут так... так страшно. Что это за жуткие штуки торчат
из-под крыш?
- Подъемные балки. В былые времена дома облагали
податями, исходя из ширины фасада, так что практичные голландцы
строили их необыкновенно узкими. Естественно, лестничные клетки
были еще уже. Отсюда и эти балки для подъема массивных вещей -
втягивания наверх фортепьяно, спуска вниз гробов и так далее.
- Перестаньте! - Она втянула голову в плечи и невольно
вздрогнула. - Ужасное место... Эти балки... совсем как
виселицы. Это место, куда люди приходят умирать.
- Чепуха, моя дорогая, - сказал я беспечно, чувствуя
острые, как стилеты, ледяные пальцы, исполняющие на моем
позвоночнике траурный марш Шопена, и вдруг затосковал по
почтенной музыке шарманки перед "Рембрандтом". Вероятно, я был
так же доволен, держа Белинду за руку, как и она тем, что может
держаться за мою. - Не становись жертвой этих твоих галльских
видений.
- Никакие это не видения, - хмуро парировала она, но тут
же задрожала снова. - Мы правда должны были прийти в это
ужасное место?
Теперь дрожь ее стала сильной и непрерывной. Правда, было
холодно, но не до такой же степени!
- Ты помнишь, как мы сюда попали? - Она кивнула. -
Возвращайся в отель, а я позже приду к вам.
- В отель? -она все еще не пришла в себя.
- Со мной ничего не случится. А теперь иди...
Она вырвала руку и, не давая мне опомниться, вцепилась в
лацканы моего плаща, у взгляда ее была одна цель: испепелить
меня на месте. Если она и дрожала теперь, то от гнева. Я и
представить себе не мог, что такая красивая девушка может
выглядеть столь взбешенной. Пальцы ее, впившиеся в мой плащ,
побелели. Она даже пыталась меня трясти.
- Никогда больше не говорите мне такого! - Губы ее
дрожали, но слова звучали с отчетливой яростью.
Это был короткий, но решительный конфликт между моим
врожденным чувством дисциплины и желанием обнять ее. Дисциплина
победила, но до проигрыша недоставало немного. Я покорно
согласился:
- Никогда больше не скажу тебе ничего такого.
- Тогда все в порядке, - она отпустила мои жалобно
затопорщившиеся лацканы и снова взяла за руку. - Пошли.
Гордость никогда бы не позволила мне сказать, что она
потянула меня за собой, но со стороны, вероятно, было очень
похоже на то. Пройдя шагов пятьдесят, я остановился. - Мы на
месте.
Белинда вполголоса прочитала табличку "Моргенштерн и
Муггенталер". Я поднялся по ступенькам и взялся за замок.
- Наблюдай за улицей.
- А потом что делать?
- Охраняй мою спину.
Даже мальчишка, снабженный гнутою шпилькой для волос, не
счел бы этот замок препятствием. Мы вошли, и я закрыл дверь.
Фонарик мой был невелик, но мощен, однако немногое мог показать
нам на первом этаже: помещение, чуть ли не до потолка
заваленное пустыми деревянными ящиками, бумагой, связками
соломы и упаковочными приспособлениями. Посылочный пункт,
только и всего, По узкой, крутой деревянной лестнице мы
поднялись этажом выше. На полпути я оглянулся и заметил, что
Белинда тоже беспокойно оглядывается, а луч ее фонаря скачет из
стороны в сторону.
Следующий этаж был целиком отведен под несметное
количество голландской оловянной посуды, миниатюрных ветряных
мельниц, собачек, трубок и прочих товаров, связанных
исключительно с торговлей сувенирами для туристов. На полках
вдоль стен и на параллельных стеллажах посреди зала помещались
десятки тысяч этих предметов, и, хотя, конечно, осмотреть их
нее я не мог, они мне показались совершенно безобидными. Зато
совсем не таким безобидным показалось мне помещение, примерно
пятнадцать на двадцать футов, которое прилегало к одному из
углов зала, а точнее говоря - двери, которые в это помещение
вели, хотя и не пожелали в этот вечер нас туда впустить. Я
подозвал Белинду и осветил эти двери фонариком. Она глянула на
двери, потом на меня, и в отблеске света можно было заметить
изумление на ее лице.
- Замок с часовым механизмом, - сказала она. - Кому нужен
замок с часовым механизмом на обычных дверях конторы?
- Это не обычные двери, - поправил я. - Они сработаны из
стали. И готов держать пари, что эти обычные деревянные стены
обшиты изнутри сталью, а самое обычное старое окно, выходящее
на улицу, забрано густой решеткой, вправленной в бетон. В
ювелирном магазине - да, это бы можно понять. Но здесь? Ведь
скрывать- то нечего...
- Похоже, мы напали на то, что искали,
- А ты когда-нибудь во мне сомневалась?
- Нет, господин майор, - это прозвучало скромно и
кротко.- А куда мы, собственно, попали?
- Неужели не ясно? - удивился я. - В оптовый склад
сувениров.
Фабрики, или кустари, или кто там еще, присылают сюда свою
продукцию для реализации, а этот склад снабжает магазины по
требованию. Просто, не правда ли? Безопасно и невинно, а?..
- Но не очень гигиенично.
- С чего ты взяла?
- Тут ужасный запах.
- Да, запах гашиша, я бы сказал, на любителя.
- Гашиша?
- Ох, уж эта мне твоя тепличная жизнь!.. Пошли.
На третий этаж я поднялся первым и подождал Белинду.
- Ты по-прежнему охраняешь спину своего шефа?
- Я по-прежнему охраняю спину моего шефа, - как эхо,
машинально откликнулась она.
Как и следовало ожидать, возбуждение ее через несколько
минут исчезло без следа. Ничего удивительного. В этом старом
доме было что-то необъяснимо мрачное и зловещее. Одуряющий
запах гашиша был теперь еще сильнее, однако трудно
представить, что могло быть с ним связано. Три стены помещения
вместе с поперечными стеллажами хозяева целиком отвели под
часы с маятниками, которые, к счастью, не ходили. Были они
самых разных видов, форм и размеров, от дешевых, ярко
раскрашенных моделей на продажу туристам и до очень больших,
прекрасно сделанных и великолепно украшенных металлических
часов, видимо, весьма старых и дорогих, либо их современных
имитаций, которые вряд ли были намного дешевле. Четвертая стена
помещения оказалась, откровенно говоря, большим сюрпризом. На
полках плотно, ряд за рядом, расположились Библии. Мысль о том,
зачем нужны Библии в магазине для туристов, мелькнула и
погасла: слишком уж тут много было непонятных мне вещей.
Я взял в руки один из томов, осмотрел его, потом открыл и
на титульном листе обнаружил отпечатанную надпись: "В дар от
Первой Реформатской Церкви Американского общества
протестантов".
- У нас в номере точно такая,-сказала Белинда.
- Не удивлюсь, если они обнаружатся в номерах большинства
отелей этого города. Вопрос только в том, для чего они тут?
Почему не в магазине издателя или книготорговца, как следовало
бы ожидать? Странно, а?
Она поежилась:
- Здесь все странно... Я похлопал ее по плечу.
