можно быстрее.
- Будет еще быстрее, если я подержу фонарь, - ее голос был еще спо-
койней моего, но пульсирующая голубая жилка на шее говорила, чего стоит
ей это спокойствие. - Поторопитесь, пожалуйста.
Мне было не до споров. Я взялся за конец ближайшего ко мне гроба и
хотел подвинуть его поудобнее для работы. Не тут-то было - он застрял
между другими. Тогда подсунул руку под гроб, пробуя его приподнять, и
вдруг нащупал пальцем дырку в дне. Затем другую, третью. Обшитый изнутри
цинком гроб с отверстиями в дне? Это было, по меньшей мере, странно.
Выдвинув гроб, принялся за шурупы. Они были бронзовые и очень боль-
шие, но и отвертку из боцманской кладовки я взял не маленькую. И, кроме
того, меня все время свербила мысль, что если скормленный часовому нар-
котик был столь же плох, как и обезболивающее, вколотое мне в ногу, то
он вполне уже может просыпаться. Если уже не проснулся. Так что крышка
слетела с гроба в считанные секунды. Под крышкой, вместо ожидаемого мною
крепа, я увидел старое затрапезное одеяло. Возможно, в этой стране су-
ществовали отличные от общепринятых погребальные обычаи. Я стащил одеяло
и убедился в своей прозорливости. Обычаи их действительно были своеоб-
разны. Вместо тела покойного у них, оказывается, было принято укладывать
в гроб аматоловые шашки, набор детонаторов и небольшую квадратную коро-
бочку с проводами - по всей вероятности, часовой механизм. Мгновенное
определение вида взрывчатки не было особой доблестью - на каждой шашке
было разборчиво написано страшное слово. Сьюзен заглянула мне через пле-
чо:
- Что такое аматол?
- Мощная взрывчатка. Здесь хватит, чтобы разнести "Кампари" на кусоч-
ки.
Больше вопросов у нее не возникло. Я положил на место одеяло, прикру-
тил крышку и принялся за следующий гроб. У него снизу тоже были дырки,
возможно, чтобы взрывчатка не отсырела. Снял крышку, осмотрел содержимое
и поставил ее обратно. Номер два был дубликатом номера первого. И вот я
приступил к номеру третьему. Тому, который с табличкой, самому для меня
интересному. Табличка в форме сердечка гласила с исчерпывающей лаконич-
ностью: "Ричард Хоскинс, сенатор". И все. Сенатор чего, я так и не по-
нял. Но впечатляло. Впечатляло достаточно, чтобы обеспечить почтительное
отношение на всем пути в Штаты. Я снял крышку с осторожностью, тщатель-
ностью и благоговением, как будто под ней на самом деле лежал Ричард
Хоскинс. Я-то знал, что нет его там.
То, что находилось внутри, было завернуто в плед. Я осторожно вытащил
плед. Сьюзен поднесла фонарь. На одеялах и вате лежал полированный алю-
миниевый цилиндр длиной в 75 дюймов и диаметром в 11 дюймов, с беловатой
керамической головкой. Просто лежал - и было в нем что-то пугающее,
что-то непередаваемо зловещее. Хотя, возможно, не в нем самом, а в моих
мыслях по его поводу.
- Что это такое? - голос Сьюзен был так тих, что ей пришлось подойти
поближе и повторить: - О, Джонни, скажи, ради бога, что это такое?
- "Твистер".
- Что-что?
- "Твистер".
- О, господи! - до нее дошло. - Это... это атомное устройство, похи-
щенное в Южной Каролине? "Твистер"? - она отступила назад, шатаясь. -
"Твистер"!
- Он не кусается, - заверил я, не будучи, впрочем, сам в этом вполне
уверен. - Тротиловый эквивалент у него пять тысяч тонн. С гарантией ра-
зобьет любой корабль в мире на мельчайшие осколки, если только просто не
испарит. И именно это собирается сделать Каррерас.
- Я... я не понимаю, - то ли она не расслышала моих слов - наш разго-
вор постоянно прерывался скрежетом металла и треском ломаемого дерева,
то ли действительно не поняла их смысла. - Он собирается взорвать этой
штукой "Кампари" после того, как перегрузит золото на тот корабль, что
его ожидает?
- Нет никакого такого корабля. И не было его никогда. Перегрузив зо-
лото, добросердечный Мигель Каррерас собирается освободить всех пассажи-
ров и команду "Кампари" и позволить им уплыть на "Тикондероге". В ка-
честве еще одного свидетельства своей сентиментальности и великодушия он
собирается предложить забрать этого сенатора Хоскинса и его славных
спутников для погребения в родной земле. Капитан "Тикондероги" вряд ли
осмелится ему отказать, а если рискнет, Каррерас найдет средства убедить
его переменить свое решение. Видите это? - я показал на панель у хвоста
"Твистера".
- Не трогайте! - Если вы в силах вообразить, как можно кричать шепо-
том, то это был именно тот самый случай.
- Да я за все деньги "Тикондероги" ее не трону. Мне смотреть-то на
нее страшно. Во всяком случае, под этой панелью почти наверняка часовой
механизм, который приведут в действие перед перегрузкой гроба. Мы весело
пускаемся в путь, пытаемся связаться с Норфолком, армией, флотом, ВВС,
ФБР, с кем там еще - ведь марионетки Каррераса на борту "Тикондероги"
обязательно позаботятся о том, чтобы там не осталось ни одного целого
радиоаппарата. Через полчаса, может час, после отхода "Кампари", пожа-
луй, все-таки час - даже Каррерас, я думаю, не захочет находиться в нес-
кольких милях от атомного взрыва - будет небольшой трах-тарарах.
- Он никогда этого не сделает, никогда! - в ее эмоциональном выступ-
лении не было и тени убежденности. - Для этого надо быть дьяволом!
- Первостатейным, - согласился я. - И не говорите, пожалуйста, ерунду
насчет того, что он чего-то не сделает. Чего ради, по-вашему мнению, они
крали "Твистера" и выставляли дело так, будто доктор Слингсби Кэролайн
сам с ним смылся? С самого начала с определенной и единственной целью -
превратить "Тикондерогу" в ничто. Чтобы устранить всякую возможность
возмездия, все у них построено на полном уничтожении корабля и всех на
его борту, в том числе пассажиров и команды "Кампари". Возможно, липовые
радисты Каррераса могли бы протащить на борт взрывчатку, но абсолютно
невозможно протащить столько взрывчатки, чтобы гарантировать стопроцент-
ное уничтожение. В прошлую войну на английском крейсере взорвался поро-
ховой погреб с сотнями тонн сильнейшей взрывчатки - и то некоторые спас-
лись. Орудийным огнем он не мог потопить корабль: пара выстрелов из при-
личной пушки - и палуба "Кампари" выгнется так, что от орудий больше не
будет никакого толка. Да и тут, возможно, кое-кто спасется. А с "Твисте-
ром" не останется никаких шансов на спасение - ни единого!
- Люди Каррераса, - медленно проговорила она, так это они убили ох-
ранников в атомном исследовательском центре?
- А как же? А затем заставили доктора Кэролайна выехать на машине за
ворота, а сами спрятались с "Твистером" сзади. "Твистер" уже через час,
наверное, летел к ним в страну, а кто-то перегнал пикап в Саванну и
именно там его бросил. Наверняка, чтобы бросить подозрение на "Кампари",
который в то утро выходил из Саванны. Я не могу точно сказать, зачем это
было нужно, но готов поспорить, что Каррерас, зная о маршруте "Кампари",
был с полным основанием уверен, что корабль обыщут в первом же порту и
дадут ему таким образом возможность провести на борт своего подставного
радиотехника.
Во время своего выступления я рассматривал два наборных диска на па-
нели "Твистера". Окончив речь, натянул на место плед с нежностью молодо-
го отца, поправляющего одеяло на кроватке уснувшего первенца, и начал
закручивать шурупы крышки. Некоторое время Сьюзен молча наблюдала за мо-
ими действиями и вдруг удивленно сказала:
- Мистер Сердан и доктор Кэролайн. Это же одно и то же лицо. Они обя-
заны быть одним и тем же лицом. Теперь я припоминаю. Когда пропал "Твис-
тер", упоминалось, что только один или два человека знают, как приводить
его в боевую готовность.
- Он так же важен в их планах, как и "Твистер". Без него это беспо-
лезная железка. Боюсь, что бедному доктору Кэролайну несладко пришлось.
Сначала его похищают и вынуждают повиноваться, потом мы его начинаем лу-
пить - единственные, кто мог бы его спасти. Под неусыпной охраной этих
двух головорезов, одетых сиделками. Он вытурил меня из своей каюты в
первую нашу встречу, но лишь потому, что знал: его преданная сиделка в
своей сумочке для вязанья на коленках держит обрез.
- Но зачем это кресло на колесиках? Разве так уж необходимо было при-
бегать к таким хитростям?
- Совершенно необходимо. Они не могли позволить ему смешаться с мас-
сой пассажиров, общаться с ними. Кресло помогло скрыть его необычный
рост. И, кроме всего прочего, дало ему отличную возможность нести неот-
рывную вахту по перехвату радиограмм. На коктейль, устроенный вашим от-
цом, он явился, потому что ему приказали. Захват корабля планировался на
тот вечер, и Каррераса очень устраивало иметь под рукой двух вооруженных
сиделок в салоне. Бедный старина Кэролайн!
Этот нырок с кресла, когда я показал ему наушники, он совершил отнюдь
не С целью добраться до меня. Он пытался добраться до своей сиделки с
обрезом, а капитан Буллен этого не знал и успокоил его кулаком. - Я за-
вернул последний шуруп и сказал: - Не заикнитесь случайно обо всем этом
в лазарете: старик во сне болтает без остановки - да и не во сне тоже.
Даже родителям. Пошли. Наш часовой в любой момент может прийти в себя.
- Вы... вы собираетесь оставить эту штуку здесь? - она вытаращила на
меня глаза, не веря своим ушам. - Вы должны избавиться от нее - обязаны.
- Каким образом? Взять ее под мышку и подняться по лестнице? Ведь она
с гробом весит сто пятьдесят килограммов как минимум. А что случится,
если я на самом деле от нее избавлюсь? Каррерас это обнаружит через нес-
колько часов. Выяснит он, кто ее взял, или нет - это ничего не значит.
Важно то, что он узнает, что не может больше рассчитывать на "Твистера"
для уничтожения всех нежелательных свидетелей на "Кампари". Что тогда?
Тогда, я думаю, никому из пассажиров и команды не прожить и часа. Он бу-
дет вынужден уничтожить нас всех. Не может быть и речи о пересадке на
"Тикондерогу". Что касается нее, то ему придется взять ее на абордаж,
убить всю команду и открыть кингстоны. Все это займет много времени, не-
имоверно увеличит риск, разрушит, возможно, его планы. Но ему придется
это сделать. Мораль, короче, такова. Избавиться от "Твистера" - отнюдь
не значит спасти наши жизни. Этим способом мы добьемся лишь неминуемой
смерти для всех нас.
- Что же нам делать? - голос ее дрожал, лицо белело смутным пятном в
тусклом свете, отраженном стенками трюма. - О, Джонни, что же нам де-
лать?
- Лично я собираюсь вернуться в кровать. - Один бог знает, как иск-
ренне было это мое желание. - А там я уже начну обдумывать, как спасти
доктора Кэролайна.
- Доктора Кэролайна? Не понимаю, почему именно доктора Кэролайна?
- Потому что дела обстоят так, что он у нас первый кандидат вознес-
тись на небеса. Намного раньше всех остальных. Потому что он - тот, кто
приведет "Твистер" в боевую готовность, - спокойно сообщил я. - Неужели
вы склонны думать, что они пересадят его на "Тикондерогу" и позволят ему
ознакомить капитана с
любопытным фактом пребывания в гробу взведенной тикающей атомной бом-
бы вместо светлой памяти сенатора Хоскинса?
- Когда, наконец, все это кончится? - в ее голосе теперь уже был
страх, неприкрытый страх. Это была почти истерика. - Я не могу в это по-
верить. Я никак не могу в это поверить. Это какой-то кошмар! - Она утк-
нулась лицом мне в грудь, вцепившись пальцами в лацканы моего, вернее
отцовского, пиджака. - О, Джонни, когда, наконец, все это кончится?
- Трогательная сцена, весьма трогательная сцена, - язвительный голос
прозвучал откуда-то сзади меня. - Все это кончится здесь и сейчас, уже
кончается.
Я резко повернулся, по крайней мере, собирался это сделать, но даже
такой пустяк у меня толком не получился. То ли меня подвела ослабевшая
нога, то ли Сьюзен меня дернула, но во всяком случае от неожиданного
