ностью метронома "Кампари" врезался правым бортом в поднимающуюся волну,
задирал нос и кренился на левый борт, забираясь на нее, на мгновение за-
мирал в нерешительности и, резко качнувшись вправо, устремлялся вниз по
склону пробежавшей волны, чтобы снова уткнуться правой скулой во вздыма-
ющуюся гору следующей. Толчок этот сопровождался такой встряской, что
еще несколько секунд весь корабль, до последней заклепки, до последнего
листа обшивки, дрожал противной, изматывающей нервы дрожью. Вне всякого
сомнения кораблестроители с Верхнего Клайда, построившие "Кампари", сра-
ботали на славу, но они не могли рассчитывать на то, что их детище попа-
дет в руки маньяка. И у стали наступает усталость.
- Доктор Марстон, - попросил я. - Попытайтесь вызвать Каррераса по
телефону.
- Ага, проснулся, - он покачал головой. - С час назад я лично с ним
беседовал. Он на мостике и говорит, что останется там всю ночь, если бу-
дет нужно. И он больше не собирается снижать скорость. Говорит, что и
так уже спустился до пятнадцати узлов.
- Парень тронулся. Слава богу, у нас стабилизаторы. Не будь их, мы
уже давно бы перекувырнулись.
- А могут они бесконечно выдерживать такие вещи?
- Весьма маловероятно. Как там капитан и боцман?
- Капитан пока спит. Все еще бредит, но дышит легче. А своего прияте-
ля Макдональда можешь спросить сам.
Я перекатился на другой бок. Боцман на самом деле не спал и глядел на
меня, ухмыляясь.
- Поскольку вы изволили пробудиться, не позволите ли мне удалиться и
прикорнуть часок в амбулатории? - спросил Марстон. - Мне бы этого хвати-
ло.
По его виду я бы этого не сказал: доктор выглядел бледным и измучен-
ным.
- Мы позовем вас, если что-нибудь будет не так, - я проследил, как он
вышел, и обратился к Макдональду: - Хорошо выспался?
- А что толку, мистер Картер? - он улыбнулся. - Хотел вставать, а
доктор что-то заупрямился.
- Удивлен? А ты знаешь, что у тебя разбита коленная чашечка, и ты
пойдешь по-настоящему не раньше, чем через несколько недель? - По-насто-
ящему он никогда не пойдет.
- Да, неудобно получается. Доктор Марстон тут мне излагал насчет это-
го Каррераса и его планов. Парень, видно, рехнулся.
- Похоже на то. Но рехнулся он или нет, что его может остановить?
- Возможно, погода. На улице свежо.
- Погода его не остановит. При его идиотской целеустремленности. Но я
попытаюсь это сделать сам.
- Ты? - во время разговора Макдональд повысил голос, но сейчас вдруг
перешел на шепот. - Ты? С раздробленной костью? Да как ты сможешь...
- Она не раздроблена, - я рассказал ему о своем обмане. - Мне кажет-
ся, я смогу заставить работать ногу, если не придется слишком много ла-
зать.
- Понятно. А что за план, сэр?
Я изложил свой план. Он решил, что я чокнулся, как и Каррерас, и при-
нялся было меня отговаривать, но вынужден был согласиться, что это
единственный выход, и даже внес свои уточнения. Мы как раз вполголоса
обсуждали их, когда распахнулась дверь, охранник ввел в лазарет Сьюзен
Бересфорд и вышел, захлопнув дверь за собою.
- Где вы были весь день? - спросил я тоном прокурора.
- Я видела пушки, - она была бледна и, кажется, совсем позабыла свой
гнев на меня за сотрудничество с Каррерасом. - Большую он поставил на
корме, а поменьше - на носу. Они сейчас накрыты брезентом. А весь день я
провела с мамой, папой и всеми остальными.
- Как там наши пассажиры? - полюбопытствовал я. - Бесятся, что их
умыкнули, или наоборот в восторге от этого приключения? Подумать только:
такой аттракцион на борту "Кампари" - и бесплатно, будет о чем вспоми-
нать до конца дней своих. Я уверен, что большинство из них испытывает
большое облегчение в связи с тем, что Каррерас не требует выкупа.
- Большинство из них вовсе не испытывает никакого облегчения, - воз-
разила Сьюзен. - Они так страдают от морской болезни, что им уже все
равно, жить или умирать. Да я и сама ощущаю нечто подобное.
- Привыкните, - бодро успокоил ее я. - Скоро все привыкнете. Я хочу,
чтобы вы кое-что для меня сделали.
- Что, Джон? - непривычная покорность в голосе, вызванная, естествен-
но, усталостью, обращение по имени - все это не могло не заинтересовать
боцмана, но когда я бросил на него взгляд, он невозмутимо рассматривал
перед собой переборку, на которой абсолютно нечего было рассматривать.
- Получите разрешение сходить к себе в каюту. Скажите, что идете за
одеялами, очень замерзли вчера ночью. Суньте между одеял вечерний костюм
вашего отца. Только не летний, а темный. Ради всего святого, удостоверь-
тесь, что за вами не следят. У вас есть темные платья?
- Темные платья? - она вздрогнула. - Почему...
- Бога ради, - раздраженно прошептал я. Снаружи доносились голоса. -
Отвечайте же!
- Черное платье для коктейля.
- Принесите и его. Она серьезно посмотрела на меня.
- Не могли бы вы все же объяснить мне...
Распахнулась дверь, и вошел Тони Каррерас, ловко сохраняя равновесие
на качающейся палубе. Под мышкой он прятал от дождя сложенную карту.
- Добрый вечер, - голос его звучал достаточно бодро, но выглядел он
весьма бледно. - Картер, вам задание от отца. Вот координаты "Тикондеро-
ги" сегодня в 8.00 и 16.00. Нанесите их на карту и посмотрите, держится
ли она предписанного ей курса.
- "Тикондерога" - это, следовательно, название корабля, который мы
должны перехватить?
- Еще какие вопросы?
- Но... но координаты, - озадаченно промолвил я, - какого черта они
вам известны? Уж не скажете же вы, что сама "Тикондерога" передает вам
свои координаты? Неужели радисты на этом корабле...
- Мой отец думает обо всем, - спокойно прервал меня Тони Каррерас. -
Практически обо всем. Я уже говорил вам, что он выдающийся человек. Мы
ведь собираемся попросить "Тикондерогу" остановиться и разгрузиться. Вы
как думаете, нам будет очень приятно, если они станут отбивать 8051 в
эфир, когда мы дадим предупредительный выстрел перед их носом? С радис-
тами "Тикондероги" произошел небольшой несчастный случай перед отходом
судна из Англии, и их пришлось заменить на, скажем, более подходящих лю-
дей.
- Небольшой несчастный случай? - задумчиво повторила Сьюзен. Несмотря
на то, что она была бледна, как мел, от морской болезни и от волнения, я
видел ясно, что она не боится Каррераса. - Что за несчастный случай?
- С любым из нас может такой случиться, мисс Бересфорд, - Тони Карре-
рас все еще улыбался, но почему-то вдруг потерял свое мальчишеское оча-
рование. Лицо его ничего не выражало, единственное, на что я обратил
внимание, были его странно помутневшие глаза. Более чем когда-либо я был
уверен, что у молодого Каррераса не все в порядке с глазами, и более чем
когда-либо был уверен, что дефект его зрения заключался не в самих гла-
зах, которые лишь выражали некое отклонение от нормы, лежавшее значи-
тельно глубже. - Ничего серьезного, уверяю вас. Каждого из них убили не
больше одного раза. Один из замены не только радист, но и опытный штур-
ман. Мы не видели причины, почему нам не следует воспользоваться этим
фактом, чтобы иметь свежую информацию о положении "Тикондероги". И мы ее
имеем - каждый час.
- Ваш отец ничего не оставляет на волю случая, - признал я. - За тем
исключением, что он зависит от меня - единственного опытного штурмана на
корабле.
- Он не знал, да и как он мог знать, что все остальные офицеры "Кам-
пари" окажутся столь... э-э... безрассудными. Мы, и мой отец и я, питаем
отвращение к убийству любого рода. - Опять несомненное впечатление иск-
ренности, но я уже начинал понимать, что он действительно искренен,
просто критерии того, что считать убийством, а что нет, у нас совершенно
несопоставимы. - Мой отец также хороший штурман, но он, к сожалению,
слишком сейчас занят. Он у нас единственный моряк-профессионал.
- А остальные разве нет?
- Нет, к сожалению. Но они отлично справляются со своей задачей -
смотреть, чтобы профессиональные моряки, ваши моряки, делали свое дело
как положено.
Это было утешительное известие. Если Каррерас и дальше будет упрямо
гнать "Кампари" на такой скорости, практически каждый, кто не является
профессиональным моряком, испытает весьма болезненные ощущения. Это мог-
ло помочь мне в моих ночных трудах. Я поинтересовался:
- А что случится с нами, когда вы, наконец, погрузите это проклятое
золото?
- Свалим вас всех на "Тикондерогу", - лениво ответил он. - Что еще?
- Да? - развеселился я. - Чтобы мы тут же смогли сообщить на все ко-
рабли о том, что "Кампари"...
- Сообщайте кому угодно, - безмятежно согласился он. - Думаете, мы
сошли с ума? Мы бросим "Кампари" в то же утро: рядом у нас уже будет
другой корабль. Поймите, наконец, что Мигель Каррерас ошибок не допуска-
ет.
Я промолчал и занялся картами, а Сьюзен попросила разрешения принести
одеяла. Он с улыбкой предложил проводить ее, и они вышли вместе. Когда
через несколько минут они вернулись, я уже нанес координаты на карту и
убедился, что "Тикондерога" идет тем самым курсом. Вручил карту Каррера-
су, он поблагодарил меня и ушел.
В восемь часов вечера появился обед. Это, конечно, была лишь бледная
тень тех обедов, которыми славился "Кампари". Антуан никогда не блистал,
когда стихия восставала против него, и все же обед был вполне приличен.
Сьюзен не стала есть. Я подозревал, что ей очень плохо, но она умалчива-
ет об этом. Миллионерская дочка или нет, она не была капризным ребенком
и не жалела себя, чего я скорее всего ожидал бы от дочери Бересфордов.
Сам я не был голоден, в животе у меня завязался какой-то узел, не имев-
ший ничего общего с качкой. Но опять-таки для того, чтобы набраться сил,
я плотно пообедал. Макдональд набивал рот, будто неделю не видал еды.
Буллен, привязанный ремнями к кровати, метался в беспокойном сне, про-
должая бормотать что-то себе под нос.
В девять часов Марстон спросил:
- Не пора ли выпить кофе, Джон?
- Самое время, - согласился я. Бросилось в глаза, что у доктора дро-
жат руки. После стольких лет ежевечернего принятия порядочной дозы рома
нервы его не годились для таких дел.
Сьюзен принесла пять чашек кофе - по одной за раз - дикая качка "Кам-
пари", удары, от которых все тряслось и дребезжало, исключали возмож-
ность нести в руках больше, чем одну чашку. Одну для себя, одну для Мак-
дональда, одну для Марстона, одну для меня и одну для охранника, того же
молодца, который стоял на часах и минувшей ночью. Нам четверым - сахар,
охраннику - чайную ложку белого порошка из запасов Марстона. Сьюзен от-
несла ему чашку.
- Как наш приятель? - осведомился я, когда она вернулась.
- Зеленый, почти как я, - она попыталась улыбнуться, но без особого
успеха. - Очень обрадовался.
- Где он там?
- В проходе. Сидит на полу в углу, автомат на коленях.
- Как скоро подействует ваше снадобье, доктор?
- Если он сразу все выпьет, минут через двадцать. И не спрашивайте
меня, пожалуйста, сколько времени оно будет действовать. Люди так отли-
чаются друг от друга, что я не имею ни малейшего представления. Может
быть, полчаса, а может - и все три. Никакой уверенности тут быть не мо-
жет.
- Вы сделали все, что смогли. Кроме самого последнего. Снимите повяз-
ку и эти проклятые шины, сделайте милость.
Он нервно взглянул на дверь.
- Если кто-нибудь войдет...
- Ну и что тогда? - нетерпеливо прервал его я. - Даже если мы рискнем
и проиграем, нам будет не хуже, чем до того. Снимайте!
Марстон принес стул, уселся поудобнее, просунул лезвие ножниц под по-
вязку, державшую шины, и несколькими быстрыми ловкими движениями вскрыл
бинты. Повязка развалилась, обнажив шины, и в этот момент открылась
дверь. Тони Каррерас быстро пересек каюту и склонился, осматривая в за-
