Он сделал шаг назад и хотел хлопнуть дверью перед моим носом.
Терпение мое лопнуло. Я сунул пятку правой ноги в дверь раньше, чем
был повернут ключ, и резким толчком д0 распахнул ее. Удар по больной но-
ге дверью был довольно ощутим, но это ничто по сравнению с болью, кото-
рая досталась от двери Макдональду. Он схватился за локоть и заплясал
танец дервиша с подходящими к данному случаю проклятиями. Выкрики были
впечатляющи. Я вошел в дверь, но прошел еще десяток секунд, пока он
осознал, что я стою рядом.
- Убирайтесь, - зарычал он с искаженным от боли лицом. - Вон из моего
дома сейчас же!.. Вы... - Он хотел ударить меня в пах, но я пресек его
попытку.
- Двое убиты, Макдональд. На свободе безумец, имеющий возможность
увеличить эту цифру до двух миллионов. У вас есть шанс не попасть в их
число. Мне немедленно нужно получить от вас кое-какие разъяснения.
- Ему нужно! Да кто ты такой?! - Его толстые губы изобразили полуус-
мешку, полугримасу. - Все знаю, Кэвел. Изгнан из Мортона за то, что не
мог держать язык за зубами и держать пасть закрытой. Обыкновенный част-
ный детектив, рассчитывающий поживиться на крупном деле, вместо того
чтобы заниматься маленькими грязными бракоразводными делишками. Бог зна-
ет, как вы пробрались сюда, но я позабочусь, чтобы вас вышибли отсюда с
треском. Кто вам дал право допрашивать меня? Вы не полицейский. Где ваши
документы? Покажите! - Все это он произносил с презрительной издевкой.
Я не мог ему предъявить никаких документов, но зато вытащил "хэкати",
считая, что этого будет достаточно для прекращения показного шума и уг-
роз. Но получилось иначе. Зря я думал, что этого будет более чем доста-
точно доктору Макдональду.
- Боже! - засмеялся он отвратительным, отнюдь не похожим на звон се-
ребряных колокольчиков смехом. - Размахивать пистолетом! В шесть утра! А
дальше что? Дешевый приемчик. У меня есть номер вашего телефона, Кэвел,
клянусь господом! Один звонок старшему инспектору Харденджеру поставит
вас на место, мистер дешевый мелкий детектив.
Он и после работы старался, очевидно, соблюдать точность: возможно, я
и был дешевым, но все же на пару дюймов выше него и несколько тяжелее.
Телефон стоял на столике рядом. Он сделал два шага к нему, а я один к
Макдональду, направив пистолет чуть пониже груди. Когда он прыгнул на
меня с большим складным ножом, я успел отскочить, и он тут же рухнул на
пол. Удар был жестокий, мне это даже самому не понравилось, но мысль о
безумце с дьявольским микробом не нравилась мне еще больше. Нужно было
беречь каждую секунду. Позже, когда все кончится, я принесу извинения
Макдональду. Но не сейчас. Он катался по полу, обхватив руками живот,
скуля от боли и пытаясь глотнуть широко раскрытым ртом воздух. Через ми-
нуту он сделал попытку встать на ноги, все еще держась за солнечное
сплетение и задыхаясь. Лицо его посерело, а глаза налились кровью.
Злость на него прошла.
- Вам крышка, Кэвел, - прохрипел он, задыхаясь. - Слишком много вы на
себя берете. Нападение без причины... - Он вздрогнул и умолк, увидев
приближающуюся к лицу рукоять "хэкати". Инстинктивно он закрыл лицо обе-
ими руками, но тут же застонал от боли, получив удар под ложечку. На
этот раз он лежал бездыханным дольше прежнего, а когда наконец, шатаясь,
поднялся на ноги, то выглядел довольно неважно. - Его глаза по-прежнему
светились яростью, но теперь в них был еще и страх. Подняв "хэкати", я
сделал два шага к нему. Макдональд машинально отступил на столько же на-
зад и, наткнувшись на кушетку, тяжело плюхнулся на нее. Лицо его выража-
ло гнев, возмущение и боязнь получить еще удар. Мы оба злились. Я - за
свой поступок, он - потому, что вынужден был подчиниться мне. Макдональд
не хотел говорить, но оба мы знали, что он заговорит.
- Где вы были, когда убили Бакстера и Кландона? - спросил я, все еще
держа наготове "хэкати".
- Узнайте у Харденджера, - вяло ответил он. - Дома. С тремя друзьями
играл в бридж. Почти до полуночи.
- С друзьями?
- Старый сослуживец, местный доктор и викарий. Этого вам достаточно,
Кэвел? - Вероятно, он приходил в себя.
- Никто лучше докторов не разбирается в смертях. Раньше и священники
лишались сана за это. - Я поглядел на серый набивной ковер: если кто
уронит бриллиантовую галстучную булавку в такой ворс, то придется вызы-
вать ищейку. Потом произнес спокойно: - Гляньте на рисунок этого ковра,
доктор. Пятьсот фунтов зарплаты не дают возможности покупать такие ков-
ры.
- Вы приехали меня оскорблять, Кэвел? - К нему возвращалось самообла-
дание, а я хотел только, чтобы он не вел себя глупо и не схлопотал еще.
- Тяжелые шелковые портьеры, - продолжал я, - стильная мебель, прек-
расная хрустальная люстра, большой дом. Спорю, что весь он богато обс-
тавлен. Откуда у вас деньги, доктор? Играете в пульку? Шулер?
Он с минуту глядел на меня так, будто собирался послать к черту, я
даже приподнял "хэкати" ровно настолько, чтобы заставить его отказаться
от своего намерения.
- Я холостяк, иждивенцев не имею. Могу потрафить своим вкусам, - за-
дыхаясь от гнева, сказал он.
- Счастливец. Где были прошлой ночью между девятью и одиннадцатью ча-
сами?
- Дома, - нахмурившись, сказал он.
- Уверены?
- Конечно, уверен. - Он, по-видимому, решил, что лучше всего и безо-
пасней изобразить скрытое негодование.
- Свидетели есть?
- Я был один.
- Всю ночь?
- Всю ночь. Моя домработница приходит утром в восемь.
- Это может плохо для вас обернуться, отсутствие свидетелей.
- На что вы намекаете? - озадаченно спросил он.
- Скоро узнаете. Вы не водите машину, доктор, не так ли?
- Как ни странно, вожу.
- Но в Мортон ездите в военном автобусе?
- Да, я предпочитаю... Это вас не касается.
- Верно. А какую машину вы водите?
- Спортивный автомобиль.
- Какой марки?
- "Бентлик-континенталь".
- "Континенталь". Спортивный автомобиль, - я буравил его взглядом, но
он уставился в ковер - возможно, все же обронил бриллиантовую булавку
- Ваш вкус к машинам такой же, как и к коврам.
- Это старая машина. Подержанная.
- Когда купили?
- Какое это имеет значение? Под что вы подкапываетесь, Кэвел? - резко
спросил он.
- Когда купили?
- Два месяца назад. Или три. - Он вновь уставился в ковер.
- Говорите, машина старая? Сколько ей лет?
- Четыре года.
- Четыре года! Такой "континенталь" не продают по цене консервной
банки. Он стоит пять тысяч фунтов. Откуда у вас появилось пять тысяч
фунтов три месяца назад?
- Наличными я заплатил всего тысячу, а остальные буду отдавать три
года. Так многие покупают, вы это знаете.
- Расширенная кредитная система после долгих уговоров. Это для таких,
как вы. Для меня и мне подобных это считается дорогой покупкой. Давай-
те-ка поглядим на ваше дорогостоящее соглашение. - Он показал мне дого-
вор. Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в правдивости его
слов. - Какое у вас жалованье, доктор Макдональд? - спросил я.
- Немногим больше двух тысяч в год. Правительство не очень щедро.
Он перестал возмущаться и злиться. Интересно, почему?
- Итак, после уплаты налогов и вычета прожиточного минимума у вас не
останется и тысячи в конце года, а в три года вам не набрать трех тысяч.
И все же, согласно соглашению, вы должны в три года выплатить четыре с
половиной тысячи плюс проценты. Как вы думаете решить эту математическую
шараду?
- У меня имеются два страховых полиса, по которым я получу в будущем
году. Сейчас их вам покажу.
- Не беспокойтесь. Скажите лучше, доктор, чем вы так расстроены?
- Я не расстроен.
- Не врите.
- Ладно, вру. Да, я взволнован, нервничаю. Ваши вопросы подействуют
любому на нервы. Возможно, он и прав.
- И почему это вас так волнует, доктор? - спросил я.
- Почему? Еще спрашивает! - Он со злобой взглянул на меня и снова
уткнулся в ковер, снова принялся за поиски бриллиантовой булавки. - Мне
не нравится тон ваших вопросов. Мне не нравится, куда вы клоните. И ни-
кому бы не понравилось.
- А куда это я клоню?
- Не знаю. - Он помотал головой, не поднимая глаз. - Вы хотите дока-
зать, что я живу не по средствам. Не знаю. Не знаю, куда вы клоните.
- Глаза у вас нынче красные, доктор, и, простите, от вас несет виски
так, будто вы всю ночь пили. Провели ночь за бутылкой? Нет, положительно
вам пошла на пользу пара ударов в солнечное сплетение. Любопытно, а вы у
нас всегда считались умеренно пьющим. Вы были один всю ночь, а умеренно
пьющие не пьют в одиночестве. Именно поэтому они и умеренные. Вы одиноко
пили ночью, и пили много, доктор. Любопытно, почему? Волновались? Ожида-
ли появления Кэвела с его назойливыми вопросами?
- Перед сном я обычно немного выпиваю, - сказал он, оправдываясь и
по-прежнему разглядывая ковер. Теперь он пытался скрыть выражение лица.
- И представьте, не стал от этого алкоголиком. Много ли - один стакан-
чик?
- Или два, - поддакнул я, - но когда стаканчик превращается в целую
бутылку виски, то это уже не стаканчик. - Я огляделся и спросил: - Где
ваша кухня?
- Что вы...
- Черт возьми, не тяните.
- Пройдите прямо.
Я вышел из комнаты и очутился в безупречно сияющем сталью и никелем
чудовище, которое предназначалось для операционной, но в последний мо-
мент почему-то превратилось в кухню. Это тоже требовало денег. В сияющей
раковине нашлось убедительное доказательство, что доктор Макдональд не
ограничился перед сном стаканчиком. Почти пустая бутылка виски с валяю-
щейся рядом отвинченной металлической пробкой. Грязная пепельница, пол-
ная смятых окурков сигарет. Услышав за спиною шаги, я оглянулся. У поро-
га стоял Макдональд.
- Ладно, - устало сказал он. - Да, я пил. Пил несколько часов подряд.
Я не привык к подобному, Кэвел. Я не полицейский. И не военный. Два
страшных убийства. - Его передернуло: если он играл, то играл отлично. -
Бакстер многие годы был моим лучшим другом. Почему его убили? Остановит-
ся ли убийца на этом? Знаю, что может натворить этот дьявольский микроб.
О боже! У меня есть все причины волноваться. Даже слишком много причин.
- Это так, у вас была причина, - согласился я, - и даже сейчас имеет-
ся. Впрочем, я уже напал на след преступника. Возможно, вы будете его
следующей жертвой. Об этом стоит задуматься.
- Ради бога, убирайтесь и оставьте меня в покое, бессердечный сатана,
- простонал он.
- Ухожу моментально. Держите двери на замке, доктор.
- Вы еще пожалеете, Кэвел. - Едва я сообщил о своем намерении уйти,
он снова расхрабрился. - Посмотрим, будете ли вы таким наглым, когда вас
вызовут в суд и обвинят в насилии.
- Не болтайте глупости, - коротко бросил я, - никогда вас и пальцем
не трогал. Никаких следов нет, значит, вы на меня наговариваете. Но и
тут я вас опережу.
Я вышел из дома. Увидел очертания гаража, где должен находиться
"бентлик", но меня он ни в коей мере не интересовал. Если люди хотят
иметь симпатичную, неброскую и обычную машину для воровских или тайных
дел, то никогда не будут брать в кредит "бентлик-континенталь". Я оста-
новился у телефона-автомата и под предлогом уточнения адреса Грегори
сделал два коротких звонка - Уйбриджу, который, я знал, не мог помочь
мне, и - Кливдену, который и дал нужный адрес. Оба они весьма нервно
восприняли мои звонки на заре, но успокоились, когда я объяснил, что мне
срочно нужен адрес, поскольку расследование достигло критической стадии
и может задержаться еще на день. Оба старались расспросить о ходе поис-
ков, но ничего не добились, ведь мне действительно ничего не было из-
вестно.
В 7.15 утра я нажимал звонок двери в дом доктора Грегори, точнее -
дом, где жил доктор Грегори. Пансион высшего класса, который содержала
