отрывисто спросил: - Истон Дерри исчез, потому что слишком близко был к
огню. Интересно, много ли вы скрываете от меня, Кэвел?
- Почему вы об этом спрашиваете, сэр?
- Бог его знает. С моей стороны наивно об этом спрашивать. Даже если
бы вы все сказали. - Он налил себе виски и, не отхлебнув, поставил ста-
кан. - Что за всем этим кроется, мой мальчик?
- Шантаж. В том или ином виде. Наш приятель с дьявольским микробом и
ботулинусным вирусом в кармане имеет самое прекрасное оружие для шанта-
жа, какое только видел мир. Возможно, ему нужны деньги, крупная сумма
денег. Если правительство хочет получить эти культуры обратно, то при-
дется раскошелиться и заплатить непомерно крупную сумму. И еще дополни-
тельный шантаж: если правительство не согласится на его условия, он про-
даст культуры какой-либо другой стране. Надеюсь, что это так. Опасаюсь
лишь одного - что мы имеем дело не с преступником, а с сумасшедшим. Не
возражайте, что безумный не смог бы все это организовать, иные из них
гениальны. Если это безумец, то наверняка обуреваемый благородной идеей,
что человечество должно уничтожить войну или война уничтожит человечест-
во.
В этом случае опасность будет, как понимаете, наименьшей: Англия вы-
нуждена будет уничтожить Мортон или я уничтожу Англию. Нечто в этом ду-
хе. Может прийти по почте письмо в одну из больших национальных ежеднев-
ных газет с сообщением, что он владеет культурами и какие дальнейшие ша-
ги предпримет.
Шеф взял стакан виски и внимательнейшим образом стал разглядывать со-
держимое, будто предсказатель, ищущий ответ в магическом кристалле.
- Что заставляет вас так думать? Я говорю о письме.
- Ему придется так поступить, сэр. Давление - сущность шантажа. Наш
приятель с опасными культурами бактерий нуждается в гласности. Напуган-
ное население окажет такое страшное давление на правительство, что тому
останется только подчиниться или сразу подать в отставку. Ведь есть чего
ужасаться, это понятно всякому сведущему.
- Где вы находились между девятью сорока пятью и десятью часами се-
годня вечером? - резко спросил он.
- Где был я... - Так же пристально я глядел на него, как он только
что, затем тихо сказал: - В отеле "Вогоннер" в Альфингеме. Разговаривал
с Мэри, Харденджером и констеблем в штатском по фамилии Джонсон.
- Я впадаю в старческий маразм, - раздраженно покачал головой Шеф и,
достав лист бумаги с полки над камином, протянул его мне: - Лучше прочти
это, Пьер.
Обращение по имени означало, что дела оборачиваются скверно. И в са-
мом деле, все складывалось очень и очень скверно. Хуже некуда. В Агент-
ство Рейтер пришло послание, отпечатанное на машинке заглавными буквами:
"Человечество должно уничтожить войну, или война уничтожит челове-
чество, - так начиналось послание. - Сейчас в моей власти уничтожить са-
мую опасную форму войны, которую когда-либо знал или узнает мир, - бак-
териологическую войну. У меня в распоряжении восемь ампул токсина боту-
линуса, которые я взял сутки назад в Мортонском исследовательском центре
близ Альфингема, Уилтшир. Сожалею, что были убиты двое, но не очень пе-
чалюсь: что значат две жизни, когда на карту поставлена судьба всего че-
ловечества? Умело использованное содержимое только одной из этих ампул
может полностью уничтожить жизнь в Англии. Я буду бороться с огнем ог-
нем, уничтожу зло силой зла.
Мортон должен прекратить свое существование. Оплот Антихриста должен
быть уничтожен, чтобы не осталось камня на камне. Я призываю прекратить
отныне все эксперименты в Мортоне, а здания, в которых идет эта злая ра-
бота, взорвать динамитом и разровнять бульдозером. Вы передадите по ут-
ренней программе радио Би-биси подтверждение и согласие завтра в девять
часов.
Если меня не послушают, вынужден буду предпринять эффективные шаги, о
которых не смею даже думать. Но я пойду и на это. Это воля Единственно-
го, который велик и желает навсегда покончить с войной на земле, и я яв-
ляюсь исполнителем его воли. Человечество должно быть спасено челове-
чеством". Я дважды перечел послание и положил лист. Значит, Макдональд.
Никто за пределами Мортона не знал, что было украдено восемь ампул.
- Ну и как? - спросил Шеф.
- Безумец, - сказал я. - Абсолютно тронутый. Обратите внимание на
изысканный стиль текста.
- О боже, Кэвел! - Лицо Шефа посуровело, а серые глаза стали злыми. -
При таком сообщении вы только делаете... слабую...
- Что вы хотите от меня, сэр? Чтобы я надел саван и посыпал голову
пеплом? Конечно, это ужасно, но этого и следовало ожидать. Или чего-то в
этом роде. Если когда и нужно задуматься, а не впадать в эмоции, то
именно сейчас.
- Ты прав, - вздохнул он. - Конечно, прав. И чертовски точен оказался
в своих предположениях!
- Послание доставили по телефону из Альфингема? Между девятью сорока
пятью и десятью ноль-ноль вечера?
- Извини, но я готов подозревать самого себя. Послание пришло в Рей-
тер, в Лондон. Очень медленно продиктовано. В Рейтере сочли это шуткой,
но на всякий случай дали знать в Альфингем. Новость о краже и убийстве
еще не опубликована официально - типично армейская глупость. Половина
Уилтшира уже несколько часов знает об убийстве. Знают и на Флит-стрит.
На запросы Рейтер они отказались дать комментарий, но именно это и убе-
дило Рейтер, что в воздухе пахнет жареным. Около двух часов, веришь или
нет, они ходили вокруг да около, спорили, нужно ли печатать об этом в
газетах. Запрещение пришло сверху. Они известили Скотланд-ярд, оттуда
сообщили мне. Уже за полночь. У меня оригинал сообщения. Думаешь, это
безумец?
- Возможно, у него и недостает пары винтиков, но мозги варят прекрас-
но. Он уверен, что гласность посеет ужас и окажет нужное воздействие, а
чтобы потом еще более ужаснуть, делает вид, будто не знает, что в трех
ампулах находится дьявольский микроб. Если общественность узнает, что он
в действительности обладает дьявольским микробом и может по ошибке ис-
пользовать его, то устроит истерику и даст ему все, что угодно, лишь бы
он возвратил ампулы.
- А вдруг он на самом деле не знает, что обладает дьявольским микро-
бом? - Никогда раньше я не видел Шефа таким нерешительным, мрачным и
взволнованным. - У нас нет уверенности, что ему все известно, - сказал
он.
- А я уверен. Ему все известно. Кто бы он ни был, а знает. Вы хотите
скрыть письмо от печати?
- Мы выиграем время. Как ты говорил, ему нужна гласность.
- А само преступление? Проникновение, убийство.
- Об этом к утру будет в каждой газете, газетчики уже на улицах.
Местные уилтширские корреспонденты пронюхали обо всем еще рано утром. В
итоге мы не могли ничего сделать, остановить новость уже никак нельзя.
- Весьма любопытно будет понаблюдать за реакцией населения. - Я допил
виски, встал. - Должен ехать, сэр.
- Чем будешь заниматься?
- Скажу вам, сэр. Должен бы начать с Брисона и Чиперфильда, но это
отнимет много времени зря. Они не заговорят. Слишком боятся за жизнь
своих детей. Кроме того, уверен, они и не видели человека, который их
заставил пронести людей в ящиках, да и этих они не видели. Начну опять с
работающих в лаборатории номер один. Сделаю пару телефонных звонков
Кливдену и Уйбриджу. Смутно намекну, посмотрим, как они прореагируют.
Затем пойду к Чессингему, Хартнеллу, Макдональду, Грегори и техникам.
Ничего умного, ничего оригинального. Буду брать на испуг, сделаю вид,
что многое знаю. Нужно найти хотя бы малую зацепку у любого из них. За-
тем такого я затащу в подвал, разберу на части и добьюсь признания.
- А если ты ошибаешься? - Шеф в задумчивости уставился в пространс-
тво.
- Тогда снова соберу. Если сумею, - спокойно ответил я.
- Мы никогда не пользовались такими методами, Кэвел.
- Но мы никогда и не имели дело с лунатиком, который может нас сте-
реть в порошок.
- Так, так, - покивал он головой. - Кто станет первым объектом твоего
внимания?
- Мистер Макдональд. Не считаете ли вы странным, сэр, что из всех ос-
новных действующих лиц лишь один Макдональд не бросил на себя ни единой
тени подозрения? Это очень любопытно. Возможно, он забыл о себе, когда
наводил подозрения на других? Наш мир необычайно грязен, и я немедленно
настораживаюсь, когда вижу человека чище свежевыпавшего снега. Шеф молча
посмотрел на меня, затем глянул на часы.
- Когда возвратишься, поспи пару часов.
- Высплюсь, когда верну дьявольский микроб на место.
- Трудно долго продержаться без сна, Кэвел, - сухо сказал он.
- Я все быстро закончу. Обещаю. Через тридцать шесть часов дьяволь-
ский микроб будет в Мортоне.
- Через тридцать шесть часов... - Он долго и многозначительно молчал.
- Если бы это сказал кто-то другой, я рассмеялся бы ему в лицо. Но тебя
я слишком хорошо знаю. И все же... тридцать шесть часов! - Он покачал
седой головой. Воспитанный в старых традициях, он был слишком вежливым,
чтобы обозвать меня дураком или хвастуном. - Дьявольский микроб, гово-
ришь... А как же... а как же с убийцей?
- Важно вернуть эту страшную культуру бактерий. Это главное. А убийс-
тво сейчас дело второе: кто убил - сам или другому поручил, - пусть те-
перь остерегается.
- Я больше за тебя опасаюсь. Будь предельно осторожен, Кэвел, не мне
тебя учить, но учти: преступник умнее и опаснее тебя. - Он протянул руку
и коснулся моего рукава чуть ниже левого плеча. - Полагаю, ты не расста-
ешься с "хэкати" и ночью. Я ведь не давал тебе разрешения на ношение
оружия.
- Я им только беру на испуг, сэр.
- Доводить людей до сердечных приступов не значит пугать. Не задержи-
ваю тебя, мой мальчик. Как Мэри?
- Хорошо, сэр. Передает вам привет.
- Из Альфингема, конечно. - Он на минуту забыл, что я был единствен-
ным подчиненным, который не съеживается под его суровым взглядом. - Не
одобряю, что ты вмешиваешь в эту историю моего единственного ребенка.
- Мне нужно на кого-то опереться. Кроме Мэри, не на кого. Вы знаете
свою дочь так же хорошо, как и я. Она не любит нашу профессию, но чем
больше не любит, тем больше труда стоит держать ее в неведении. Она счи-
тает, что мне нельзя оставаться одному. Словом, последние сутки она об-
ретается в Альфингеме.
Шеф пристально поглядел, тяжело кивнул и повел меня к выходу.
Макдональд - большой, грузный человек, в возрасте далеко за сорок, с
хорошей гладкой кожей лица и наигранно твердым взглядом, какой часто
встречается среди определенного слоя праздных землевладельцев, большую
часть времени проводящих на открытом воздухе, в седле, охотясь на лисиц.
У него были рыжеватые волосы, рыжие брови, рыжие усы, а полное глад-
кое лицо, покрытое красноватым загаром, указывало на его пристрастие к
вкусной еде, хорошему винному погребу, ежедневному бритью и на пошалива-
ющее сердце. Несмотря на высокомерие, на гусарство, Макдональд был до-
вольно привлекательным субъектом, но в тот момент он выглядел не лучшим
образом. Да и кто выглядел бы хорошо, протирая заспанные глаза при
встрече непрошеного гостя в шесть шестнадцать утра.
- Приветствую. - Возможно, я выбрал не то слово.
- Какого черта! С чего это вы приходите сюда и барабаните в дверь в
кромешной тьме? - возмутился Макдональд, еще плотнее запахнул халат и
поежился, вглядываясь в рассветные сумерки, чтобы убедиться, что это
действительно я. - Кэвел! Что это, черт возьми, значит?!
- Прошу прощения, Макдональд. - Я терпеливо и вежливо пытался нала-
дить разговор. - Конечно, время неподходящее, но нам серьезно надо пого-
ворить.
- Нет на свете ничего столь важного, черт возьми, из-за чего стоит в
такое время вытаскивать человека из постели, - зло сказал он. - Все, что
мне известно, я уже сообщил полиции. Если есть еще вопросы, то можете
увидеть меня в Мортоне. Простите, Кэвел. До свидания. Или доброе утро. -
