шего желания уступить ему дорогу, занес руку, правда, так, что даже сле-
пой восьмидесятилетний старик смог бы парировать удар или увернуться. Я
показал ему пистолет, и он сразу переменил свое намерение.
- Есть в доме подвал?
- Подвал? Да, мы... - Он осекся, и лицо его вновь противно искази-
лось. - Если вы думаете, что удастся взять меня...
Я размахнулся левой, подражая его неуклюжей попытке и, когда он под-
нял правую руку для защиты, слегка стукнул его рукояткой "хэкати", ровно
настолько, чтобы отбить у него желание драться, поймал за левую руку по-
выше локтя и повел вглубь дома, к лестнице в подвал. Потом закрыл под-
вальную дверь и грубо толкнул его на деревянную скамейку. Он посидел
несколько минут, почесывая голову, затем взглянул на меня.
- Это бандитизм, - прохрипел он. - Харденджер и Вилли знали, что вы
собираетесь делать.
- Они не имеют права, - холодно произнес я. - У них руки связаны инс-
трукциями о порядке допроса подозреваемых. Они также беспокоятся о своей
карьере и пенсии. А мне не о чем беспокоиться. Я частное лицо.
- Думаете, вам это легко сойдет с рук? - недоверчиво спросил он. -
Серьезно считаете, что я промолчу об этом?
- К тому времени, как я закончу допрос, - равнодушно ответил я, -
вряд ли вы будете в состоянии вообще говорить. Через десять минут вы
признаетесь, а я не оставлю на вас ни одного следа. Я знаток пыток,
Хартнелл. Группа бельгийских квислинговцев три недели делилась со мной
опытом. Я был подопытным. Подумайте хорошенько - и тогда поверите, что
мне наплевать, больно будет вам или нет.
Хартнелл посмотрел на меня. Он старался хорошенько подумать, чтобы не
поверить, но все же сомневался. Твердости у него не было.
- Впрочем, начнем с легкого, - сказал я. - Давайте попробуем напом-
нить вам, что на свободе находится безумец с дьявольским микробом, при
помощи которого он угрожает уничтожить, бог знает, сколько людей в Анг-
лии, если не согласятся на его условия. Первое исполнение угрозы может
начаться через несколько часов.
- О чем вы говорите? - глухо спросил он. Я передал ему то, что расс-
казал мне Харденджер, и затем добавил:
- Если этот безумец уничтожит какую-либо часть страны, нация потребу-
ет мщения. Потребуется козел отпущения. Общественное давление окажется
столь сильным, что этот козел отпущения будет найден. Естественно, вы не
столь глупы, что не можете себе представить свою жену Джейн с петлей на
шее в тот миг, когда палач открывает люк. Падение, судороги, сломанные
позвонки, дергающиеся ноги. Можете представить повешенной свою жену,
Хартнелл? Ей еще слишком рано умирать. А смерть через повешение - ужас-
ная смерть, даже для соучастника в убийстве.
Он посмотрел на меня воспаленными глазами с вялой ненавистью и горем.
В полусумраке подвала его лицо посерело и покрылось капельками пота.
- Представьте, вы можете отказаться от любого своего показания, дан-
ного здесь мне, - продолжал я. - Без свидетелей показания не имеют силы,
- я немного помолчал и спросил тихо: - Вы сильно замешаны? Он кивнул и
уставился в пол.
- Кто убийца? Кто все это подстроил?
- Не знаю. Бог свидетель. Я не знаю. Мне позвонил какой-то человек и
предложил деньги, если я отвлеку внимание охраны. Джейн и я. Сначала я
решил, что это сумасшедший. Если бы он так открыто не предлагал... я бы
отказался. На следующее утро почтой пришли почти двести фунтов с запис-
кой, в которой говорилось, что я получу еще триста, если выполню прось-
бу. Две... две недели прошло, и он вновь позвонил.
- Его голос. Вы можете узнать голос?
- Глухой и неразборчивый. Понятия не имею, кто это был. Наверное, он
что-то приложил к трубке, когда разговаривал.
- Что он сказал?
- То же самое, что писал в записке. Что будет еще триста фунтов, если
я выполню то, что мне скажут.
- И?..
- Я согласился. - Он по-прежнему глядел под ноги. - Я... я уже часть
денег растратил.
- Получили еще триста фунтов?
- Еще нет.
- Как много вы потратили из двухсот полученных фунтов?
- Около сорока.
- Покажите остаток.
- Он не здесь. Не в доме. После вчерашнего вашего посещения я остаток
закопал в лесу.
- Какие были деньги? Какие банкноты, я имею в виду?
- Пятерки. Пятерки английского банка.
- Так. Все это очень интересно, доктор. - Я подошел к скамейке, за-
пустил руки ему в волосы, сильно рванул вверх, ткнул "хэкатп" в солнеч-
ное сплетение и, когда он охнул от боли, ударил по зубам рукояткой.
Секунд десять я стоял неподвижно, а он глядел на меня обезумевшими от
страха глазами. Меня слегка подташнивало от всего этого.
- Я дал вам один шанс, Хартнелл, он у вас был. Теперь придется проу-
чить тебя, презренный лжец. Ожидал, что я поверю в эту идиотскую исто-
рию? Неужели устроивший все это умный человек, позволивший себе обра-
титься с подобной просьбой, наверняка зная, что ты пойдешь в полицию,
натравишь на него полицейских, военных Мортона и сорвешь его планы? Неу-
жели ты думаешь, что в районе, где нет автоматической телефонной сети,
он станет говорить с тобой по телефону, когда любая телефонистка из пус-
того любопытства подслушала бы каждое его слово? Неужели ты столь наи-
вен, что считаешь меня простаком, способным поверить во все это? Или по-
лагаешь, что обладающий прекрасными организаторскими способностями прес-
тупник поставит успех своего предприятия в зависимость от твоей жаднос-
ти? Неужели поверишь, что он заплатит пятифунтовыми банкнотами, которые
столь же легко обнаружить, как и выдававшего их кассира? Неужели ты хо-
чешь уверить меня, что он предложил пятьсот фунтов за дело, которое
состряпала бы любая пара лондонских бродяг за десятую часть этой стои-
мости? И, наконец, неужто ты полагаешь, что я могу поверить в басню о
закопанных в лесу деньгах, а когда полиция потребует на рассвете выко-
пать их, то ты забудешь место, где спрятал? - я отступил назад и отвел
пистолет от его лица. - Или, может, пойдем сейчас за деньгами?
- Господи, это бесполезно... - простонал он. - Я конченый человек,
Кэвел, конченый. Я брал деньги у всех взаймы, у меня долг свыше двух ты-
сяч.
- Перестань хныкать! - грубо оборвал его я. - Меня это не интересует.
- Тариэл... ростовщик... нажимал на меня, - продолжал он машинально,
стараясь не глядеть на меня. - Я заведую кассой столовой и растратил
свыше шестисот фунтов. Кто-то уведомил меня запиской, что если я не сог-
лашусь на соучастие, то факты станут известны полиции. И все...
Я убрал пистолет. Голосу его, правда, было еще далеко до чистоты зво-
на колокольчиков, хотя в это некоторые и не поверили бы, но я знал Харт-
нелла: слишком он испуган, чтобы и дальше продолжать изворачиваться.
- Вы не имеете понятия о человеке, пославшем записку?
- Нет, клянусь. Ничего не знаю о молотке, о кусачках и красной глине
на мотороллере.
Нога моя заныла сильнее. Пришлось взять полицейскую машину и водите-
ля. И все же меня не радовала мысль о предстоящем посещении Макдональда.
Время бежало, а передо мной все еще была глухая стена. Этим вечером
должны были появиться осторожные сообщения в газетах об аресте двух мор-
тонских ученых по обвинению в убийстве и о том, что украденные бациллы
будут найдены буквально через несколько часов. На эти несколько часов мы
надеялись усыпить внимание настоящих преступников, хотя и это не продви-
гало наше дело. Мы были как слепые в полуночном тумане. Нет никакой ни-
точки, никакой зацепки. Харденджер собирался заняться энергичным рассле-
дованием в Мортоне, чтобы обнаружить всех, имевших доступ к счетам в
столовой. Около двух сотен человек, сокрушенно отметил я. Или около то-
го...
В дверях дома Макдональда меня встретила его домохозяйка миссис Тур-
пин. Женщина лет за тридцать, более чем чувственно выглядевшая. Лицо
мрачнее тучи, как у преданного телохранителя, беспомощного оградить от
разорения и опустошения имущество хозяина. Когда я показал свои фальши-
вые документы и попросил разрешения войти, она с горечью сказала, что
еще одним везде сующим нос больше или меньше - теперь не может иметь
значения.
Дом был полон полицейских в штатском. Я назвался Гибсоном главному из
них, сержанту-детективу по имени Карлисль.
- Обнаружили что-нибудь интересное, сержант?
- Трудно определить. Мы здесь уже больше часа, все обыскали, но ниче-
го особенного, что можно само по себе считать подозрительным, не нашли.
Этот доктор Макдональд, должен отметить, устроился неплохо. Один из моих
людей, Кемпбелл, понимающий толк во всем этом художественном барахле,
говорит, что такое множество картин, посуды и другой рухляди стоит кучу
денег. Вам нужно заглянуть в темную комнату на чердаке - одно фотографи-
ческое оборудование стоит массу фунтов, если не больше.
- Темная комната? Это интересно. Никогда не слышал, что доктор увле-
кается фотографией.
- Клянусь душой. Он один из лучших фотолюбителей страны. Он президент
клуба фотографов Альфингема. У него в кабинете целый шкаф набит призами.
И он не делал из этого секрета, уверяю вас, сэр.
Я покинул сержанта и производящих обыск детективов - если они ничего
не нашли, то я тем более не смогу - и поднялся в темную комнату. Кар-
лисль нисколько не преувеличивал. Доктор Макдональд располагал такими же
прекрасными аппаратами, как все остальное в его быту. Но оставался я
здесь недолго, ибо в фотоаппаратах ничего не понимал. Только отметил про
себя, что надо прислать полицейского специалиста по фотоделу, чтобы ос-
мотрел оборудование - один шанс из тысячи обнаружить хоть что-то. Затем
спустился к миссис Турпин.
- Весьма огорчен всем этим беспорядком, миссис Турпин, - любезно на-
чал я. - Чистая формальность. Для вас, наверное, одно удовольствие вести
такой прекрасный дом?
- Если хотите задавать вопросы, то задавайте, - оборвала она, - нече-
го ходить вокруг да около.
Места для деликатного обращения больше не оставалось.
- Сколько лет вы знаете доктора Макдональда?
- Четыре. С тех пор, как он сюда приехал. Прекрасный джентльмен, та-
ких не найдете нигде. А почему об этом спрашиваете?
- У него здесь целое богатство. - Я несколько раз обвел взглядом обс-
тановку. - Как давно он все это приобрел?
- Я не обязана отвечать на ваши вопросы, мистер инспектор.
Довольно занятная особа.
- Конечно, - согласился я, - вы не обязаны. Особенно, если не хотите
добра своему хозяину.
Она пронзила меня взглядом, поколебалась и стала разговорчивее. Ока-
залось, почти половину имущества Макдональд привез с собой четыре года
назад. Остальное покупал с довольно равномерными промежутками времени.
Миссис Турпин относилась к числу тех скверных женщин с фотографической
памятью, фиксирующей самые незначительные мелочи жизни. Она могла почти
точно назвать число, час и погоду, в какие покупалась та или иная вещь.
Я чувствовал, что зря теряю с ней время. Если миссис Турпин говорила,
что это и это было так и так, то оказывалось действительно, что это было
так и так, и все тут. Такая точность говорила о невиновности Макдональ-
да. Никаких подозрительных признаков внезапно появившихся денег в пос-
ледние недели или месяцы. Он делал дорогие покупки в течение нескольких
лет. Где он доставал необходимые деньги, я не мог догадываться, да и
вряд ли это было сейчас важно. Действительно, свободный холостяк без
родственников мог позволить себе все это. Я вернулся в гостиную и увидел
Карлисля, направляющегося ко мне с парой пухлых папок под мышкой.
- Мы тщательно изучаем личное дело Макдональда, сэр. Обращаем внима-
ние не на все, конечно. Я подумал, что это может вас заинтересовать. Ка-
кая-то официальная переписка.
Я на самом деле заинтересовался. Но не так, как ожидал. Чем больше я
узнавал о Макдональдс, тем более безвредным он мне представлялся. В лич-
