- Хайнтц? При чем тут Хайнтц? Моя фамилия вовсе не Хайнтц. Да и
в Купанге я никогда не бывал.
На этом он быстро повернулся ко мне спиной и поспешил за своими
выходящими из зала коллегами, чтобы присоединиться к их оживленному
обсуждению доклада Эйгена. А у меня в ушах продолжало звенеть слово
"Купанг". Этот сукин сын неприкрыто издевался надо мной!
Как сказал Моцарту король, вот ты и получил, чего хотел. Кто же
он, этот Карл Хайнтц? Безумец? Порождение моих бредовых фантазий?
Обыкновенный шарлатан? Или часть верхушки нацистского айсберга, один
из шайки бывших эсэсовцев, вынашивающих коварные замыслы? Ответ
неизвестен мне и по сию пору. Вот как оно бывает с космическим
смехом.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. СКАЖИ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?
В которой я делаю попытку связать то, что с нами произошло, с
наукой, которая к обычной науке не имеет никакого отношения.
Хотя мы и простились с Амазонкой, но наша странная история на
этом не кончается. Пришла пора сделать попытку извлечь кое-какие
выводы из тех идей, которые зародились в Ла Чоррере. Модель мира -
это то, как мы его видим, и принять теорию временной волны, которая
была нам внушена на Амазонке, - значит увидеть мир другими глазами.
Я все больше склонялся к тому, чтобы допустить вероятность этой
теории. Может, когда-нибудь ее и опровергнут, а пока буду в нее
верить, хотя и с некоторой долей иронии. Может быть, если эту идею
обнародовать, найдутся . люди, которые ее поддержат и свяжут с
действительностью. Многие хорошие идеи пропадают впустую только
из-за отсутствия практического выхода. Что же до нашей теории, то
она предлагает нам коренным образом перестроить взгляд на
реальность. И этому можно научиться. Она утоляет мою духовную жажду,
ибо являет собой знание, чистое знание и ничего больше.
Теория, разработанная вслед за экспериментом в Ла Чоррере, не
отрицает ни одной из областей науки, а лишь дополняет их. На
физическом уровне есть доказательства, говорящие в ее пользу,
несмотря на то что сама идея чрезвычайно сложна, поскольку
затрагивает смежные области, в том числе квантовую физику,
субмолекулярную биологию и строение ДНК. Мы постарались как можно
тщательнее и подробнее изложить эти вопросы в "Невидимом ландшафте".
Хотя то, чем Деннис занимался на Амазонке, могло и не привести
к возникновению идеи, которую я впоследствии разработал, тем не
менее интуиция настойчиво убеждает меня в обратном. Сразу же после
эксперимента мои ничем не примечательные мысли уступили место до
того странным раздумьям, что я никак не могу признать в них
порождение моей собственной личности. Деннис поставил свой
эксперимент, а я, похоже, получил нечто вроде информационного
отклика от своей ДНК или какого-то другого молекулярного банка
данных. А случилось это потому, что молекулы психоделика,
соединившись с ДНК, повели себя именно так, как мы ожидали: стали
передавать символ универсальности, структура которого выражает
организационные принципы молекул самой жизни. И эта универсальность
проникла в линейное время замаскированно, в присутствии обыденного
сознания, под видом диалога с Логосом. Логос дал ей
повествовательный голос, способный структурировать и связно излагать
поток новых прозрений, - в противном случае он бы просто-напросто
захлестнул меня с головой. Моей же задачей стало обнаружить и
повторить скрытую за голосом символическую структуру и выяснить,
имеет ли она смысл для кого-нибудь кроме меня самого и узкого круга
моих знакомых. У меня было такое ощущение, будто я составляю каталог
только что открытого бесконечно разнообразного мира. Временная
волна- это как бы математическая мандала, изображающая организацию
времени и пространства. Это картина, на которой образы и цели
заключены внутри ДНК. А ДНК разворачивает эти тайны во времени, как
летопись или песню. Песня эта - наша жизнь, она целиком соткана из
жизни. Но мелодию ее невозможно понять, не имея хотя бы общего
представления о замысле. Теория временной волны напоминает партитуру
биокосмической симфонии.
Лично я был бы только заинтересован в том, чтобы эту теорию
кто-то опроверг. Хорошая идея не должна быть хлипкой - она способна
вынести большую нагрузку. От того, что произошло в Ла Чоррере,
нельзя отделаться поверхностными отговорками. Напротив, случившееся
ждет вразумительных объяснений. Если оно вовсе не то, что я
утверждаю, так что же оно тогда, это сращение, эта вспышка, эта
встреча с абсолютно Иным? Что же оно являет собой в
действительности?..
А может быть, оно именно то, чем кажется, - наступление эпохи
высшего измерения, чьи отзвуки пронизывают всю историю? Или это
ударная волна, порожденная неким эсхатологическим событием в конце
времени? Законы природы бывает легче понять, если предположить, что
они не универсальные константы, а скорее постепенно развивающиеся во
времени, непрерывно изменяющиеся феномены. В конце концов, принятая
в качестве универсальной константы, скорость света была измерена в
последние сто лет. И экстраполировать принцип неизменности скорости
света на все места и времена - это чисто индуктивный способ
мышления. Но любой добросовестный ученый знает: индукция - не что
иное, как полет воображения. И тем не менее вся наука базируется на
принципе индукции. Этот принцип и есть то, чему бросает вызов
временная волна. Индукция предполагает: из факта, что следствием
действия А явился результат Б, вытекает, что следствием действия А
всегда будет результат Б. Но в действительности ни А, ни Б не
происходят в вакууме - это очевидно. В любую реальную ситуацию могут
вмешаться другие факторы, приведя ее к иному, может быть, совершенно
непредвиденному итогу.
До Эйнштейна все считали, что пространство - это некое место,
куда мы помещаем всевозможные вещи. Оно рассматривалось как аналог
пустоты. Эйнштейн доказал, что пространство - это вещь, обладающая
вращающим моментом, на которую влияют материя и гравитационные поля.
Свет, проходя через гравитационные поля в пространстве,
искривляется, поскольку пространство, в котором он движется,
искривлено само. Иными словами, пространство само есть вещь, а не
место, куда мы помещаем вещи.
Выдвигаемая мною идея представляет собой вкратце следующее:
время, которое раньше считалось неизбежной абстракцией, - тоже
вещь. Оно не только подвержено изменениям - существуют разные виды
времени. И эти разновидности времени приходят и уходят в циклической
последовательности на многих уровнях - ситуации
развиваются по мере реакции материи на обусловливающее влияние
времени и пространства. Эти два фактора обусловливают материю.
Факторы пространства давно известны науке. Мы называем их "законами
природы". А факторы времени? Это уже совершенно другие понятия.
Всегда считалось, что материя есть олицетворение реальности;
но в действительности она обладает некоторыми качествами,
которые больше сродни мысли. Изменения материи определяются двумя
взаимосвязанными динамическими формирующими факторами -
пространством и временем. Эта идея включает в себя некоторые
аксиомы, одна из которых позаимствована у философа Готфрида
Вильгельма фон Лейбница, мастера по изготовлению линз. Лейбницу
принадлежит описание монад - он представлял их в виде мельчайших
частиц, которые бесконечно повторяются во всей Вселенной и содержат
в себе все сущее. Монады существуют не просто здесь и теперь - они
везде и всегда или заключают в себе все время и пространство: все
зависит от того, как посмотреть. Все монады идентичны, но, будучи
взаимосвязанны, они образуют более крупный континуум и в то же время
сохраняют индивидуальные, свойственные только им перспективы. Эти
идеи Лейбница явились предвестниками новой области фрактальной
математики", одним из диковинных примеров которой может служить моя
теория временного фактора.
Теории, подобные этой, предлагают возможные объяснения
механизма памяти и воспоминаний, который в противном случае
оставался бы неразрешимой загадкой. Повреждение даже девяноста пяти
процентов мозга не нарушает функций памяти. Выходит, что память не
хранится где-то конкретно, но пронизывает весь мозг целиком. Как и в
голограмме, вся совокупность памяти, очевидно, заключена в каждой
его частице. Точно так же можно сделать голографический снимок горы
Фудзи и разрезать его пополам; осветите любую половину, и возникнет
вся картина. Этот процесс можно повторять до бесконечности -
голограмма состоит из почти бесчисленного множества крошечных
изображений, каждое из которых в сочетании со своими двойниками дает
целое.
Этому голографическому аспекту памяти такие мыслители, как
Дэвид Бом и Карл Прибрам, придавали огромное значение. Но только мы
с Деннисом дошли до того, чтобы предположить: такую форму
организации можно распространить за пределы мозга, включив в нее
весь космос.
Квантовая физика делает сходное заявление, когда утверждает:
электрон не находится ни в пространстве, ни во времени - он
есть облако вероятностей, и это все, что о нем можно сказать.
Похожее качество отличает и мою идею о времени и сравнении его с
предметом. Если время -^- предмет, то сам собой напрашивается
вопрос: какова же наименьшая продолжительность, релевантная
физическому процессу? Взяв на вооружение научный метод, мы бы стали
расчленять время на все более мелкие отрезки, чтобы выяснить,
существует ли его неделимая единица. Цель этой процедуры - поиск
хронона, или частицы времени. Я полагаю, что хронон существует, но
неотличим от атома. Атомные системы и есть хрононы, просто атомы
гораздо сложнее, чем думают. Я уверен, что атомы обладают еще не
открытыми свойствами, которые помогут объяснить не только свойства
материи, но и характеристики пространства-времени.
Возможно, хрононы и не сводятся к атомам, но, как я подозреваю,
мы обнаружим волновые частицы, из которых состоят материя,
пространство-время и энергия. Хронон сложнее, чем классическое
описание атомных систем, принадлежащее Гейзенбергу-Бору. Он обладает
свойствами, которые сообщают ему уникальную способность
функционировать в качестве первоосновы Вселенной, внутри которой
возникают живые организмы и разумы. До сих пор нам не удавалось
определить динамические свойства, которые позволили бы частице стать
неотъемлемой частью живого или мыслящего организма. Даже бактерия
вроде Е. coli - поразительное совершенство, если сравнивать ее с
атомом Гейзенберга-Бора.
Модель Гейзенберга-Бора позволяет имитировать физическую
Вселенную, состоящую из звезд, галактик и квазаров, но она не
объясняет, как устроены живые организмы или разум. А для того чтобы
эта атомная модель могла изображать более сложные явления, ее
приходится дополнять самыми разными качествами. Если мы хотим
понять, как мы устроены, как из перегноя Вселенной могли вырасти
мыслящие, созидающие человеческие существа, нужно представить себе
атом, наделенный новыми свойствами.
Я не утверждаю, что уже достиг этого. Но я твердо уверен: мне
удалось открыть то направление мысли, следуя которому можно прийти к
такому знанию. Ключ кроется в циклах временных переменных, входящих
в иерархические структуры, которые порождают разнообразные
фрактальные связи, зачастую образующие удивительные замыкания.
Человек, заложивший наиболее прочную философскую основу для
понимания такого рода проблем, - Альфред Норт Уайтхед. Его метод
способен предсказать все то, что мы предполагаем. Теория Уайтхеда
объясняет существование жизни, разума и целого ряда феноменов,
которым картезианский подход дает лишь приблизительное решение.
Эти области, стали сферой поиска и для других
мыслителей-визионеров. Динамика хаотического аттрактора- это идея,
согласно которой любой процесс можно связать математическим
уравнением с любым другим Процессом только потому, что все процессы
принадлежат к одному классу явлений. Свержение диктатора, взрыв
звезды, оплодотворение яйцеклетки - все это можно описать одним и
тем же набором членов.
