историю так, будто она являет собой завершенный цикл, нечто
законченное и застывшее в своей завершенности. Только все дело в
том, что история эта правдива и ее действующие лица - живые люди,
каждый из которых продолжает жить своей жизнью. И все главные
загадки эксперимента в Ла Чоррере до сих пор остаются для нас
тайной.
Мои коллеги, друзья и возлюбленные, все они за это время не
переставали изменяться. Каждому из нас была уготована своя судьба.
Дейв так и остался в Южной Америке. За последние двадцать лет он
только раз выбрался в Штаты, и то очень ненадолго. Я не виделся с
ним с 1971 года. Знаю, что он перебывал почти во всех странах
андийской Южной Америки. Годами храня верность кочевым маршрутам
хиппи, он странствовал из одной горной деревушки в другую, обучая
местных женщин вышивать тамбурным швом.
Можно себе представить, что к нынешнему времени эта
разновидность рукоделия укоренилась даже в тех краях, где до его
появления о ней никто и не подозревал. Во время своего краткого
приезда в Соединенные Штаты он так и не добрался до Западного
побережья, но позвонил мне, и мы славно потолковали. Насколько могу
судить, это все тот же старина Дейв.
Ив вышла замуж за того самого приятеля, ради которого оставила
меня в 1975 году. Они женаты и по сию пору. Сын их уже такой
большой, что будет поступать в колледж. Ни Ив, ни ее мужа я не видел
с тех пор, как мы расстались в 1975 году. Много лет назад мы один
раз поговорили по телефону. Я пробормотал что-то вроде того, что
было бы неплохо как-нибудь пообедать вместе, но осуществление этого
замысла зависело от меня, а я так и не довел его до конца. Такое
нежелание встречаться не было ни случайным, ни беспричинным. Я до
сих пор замечаю в себе внутренне сопротивление и застарелую боль,
которая кроется в тайниках души и продолжает меня удивлять, но
справиться с этим не так легко.
Ванесса вернулась с Амазонки в Штаты и, пойдя по стопам отца и
сестры, получила медицинское образование. Сейчас она, как и Ив,
живет в Беркли, работает психиатром и преуспевает. Видимся мы очень
редко, а когда встречаемся, я очень неохотно поднимаю тему событий в
Ла Чоррере, и для этого есть две причины. Первая - это то, что в
своих суждениях относительно тех событий мы с ней всегда
придерживались противоположных точек зрения. А вторая - то, что я не
хочу, чтобы наша дружба - а это вполне вероятный оборот - свелась к
обсуждению "моего случая". Ванесса женщина умная и справедливая, к
тому же у нее нет причин судить меня слишком строго. Наши исходные
противоречия выросли из ее убежденности, что мое тогдашнее нежелание
признать состояние Денниса в Ла Чоррере критическим с медицинской
точки зрения было продиктовано бессердечием, эгоизмом,
бесхарактерностью, а скорее всего, просто тем, что я спятил.
Единственный человек из нашей старой компании, которому я
no-прежнему могу излить все свои соображения по поводу эксперимента
в Ла Чоррере, это Деннис. Он уже давно получил степени по ботанике,
молекулярной биологии, нейрохимии. Теперь он ученый такого класса, о
каком тогда в Ла Чоррере мог разве что мечтать. Деннис женат, у него
не по годам развитый ребенок, работает он как ученый-фармаколог в
одной компании в Силикон Вэлли, которая называется "Шаманские
лекарственные средства". Брат терпеливо выслушивает мои излияния, но
старается их не поощрять. Думаю, что его отношение к тем давним
событиям не намного изменилось по сравнению с тем, каким оно было
несколько месяцев спустя после эксперимента, и что бы тогда ни
случилось с нами, он заплатил слишком высокую цену. Деннис
предпочитает отделываться снисходительными отговорками, вроде того,
что случившееся было всего лишь faue a deux(Двойная ошибка
{франц.}), иллюзией двоих братьев, оплакивавших недавно скончавшуюся
мать и одержимых идеей покорения гиперпространства. Когда я восстаю
против такой точки зрения и привожу доводы в защиту того, что тогда
с нами произошло нечто гораздо большее, он неохотно соглашается,
потом качает головой и уходит от разговора. И сейчас он почти ничего
не помнит из того, что в действительности произошло с нами с
четвертого по двадцатое марта 1971 года, и предпочитает оставаться в
этом неведении.
Поэтому без всякого недовольства или удивления могу сказать:
этим делом занимаюсь в основном я один. В то утро, когда все мы
вылетели из Ла Чорреры на самолете отважного Цаликаса, мне было
двадцать четыре года. В кармане у меня не было ни гроша, в голове -
никаких планов на будущее, ближайшие друзья считали меня чокнутым, и
в довершение ко всему, я числился в розыске. Все годы, которые
миновали с тех пор, я делал все от меня зависящее, чтобы уберечь
события, сопровождавшие эксперимент в Ла Чоррере, от забвения.
В середине семидесятых мы с Деннисом разработали и опубликовали
методику выращивания грибов. Хоть у нас и были последователи, мы
первыми заявили о возможности культивировать психоделические грибы в
отечественных условиях и сделали это громче всех. Наш метод позволил
десяткам любознательных искателей испробовать то, что в противном
случае так и осталось бы таинственным и недосягаемым триптаминовым
галлюциногеном. В семидесятые годы эксперименты с псилоцибином стали
главным фактором, приведшим к созданию небольшой, но преданной
группы последователей идей, подобных тем, которые получили развитие
в Ла Чоррере. Шли годы, и благодаря моим книгам события в Ла Чоррере
вместе с зародившимися там идеями постепенно проникали в
общественное сознание, а теперь об этом собираются снять кинофильм.
Мое собственное положение интересно, но не так уж завидно.
Поскольку основной итог тех давних событий - это теория временной
волны и обосновывающая ее компьютерная программа, я попал в
довольно-таки нелепое положение: то ли непризнанный гений, то ли
просто псих. Между этими двумя полюсами остается очень мало
пространства для маневрирования. Временная волна рисует законченную
картину того, как устроено время и что такое история. Она дает нам
график обновлений в мире на ближайшие двадцать лет, а кроме того,
предсказывает, что главное событие, которое преобразит всю нашу
жизнь, произойдет в 2012 году. От наших дней до грядущего момента
столько же лет, сколько до лежащих в прошлом событий в Ла Чоррере. И
срок этот совсем невелик.
То, что случилось с каждым из нас, происходило на фоне все
углубляющихся проблем реального мира и растущего интереса к
психоделические переживаниям у молодежи. Мне говорили, что в
культуре андеграунда меня почитают за одного из второразрядных
святых. В чем же причина - только ли в том, что я с упорством
шизофреника распространяю идеи, которые в действительности лишь плод
моей фантазии? Или же меня подгоняют ветры истории, и я,
по-настоящему сдружившись с Логосом, познал в хаосе событий в Ла
Чоррере тайну Вселенной или, по крайней мере, одну из многочисленных
ее тайн?
Честно признаюсь, что я и сам не знаю. Когда я пишу эти строки,
мой брак с Кэт, продлившийся почти шестнадцать лет, как видно,
подходит к мучительному для нас обоих концу. И это несмотря на двоих
детей, на дом, который мы построили вместе, и на то, что мы оба до
конца пытались оставаться порядочными людьми. Очевидно, присутствие
Логоса не сделало ничего, чтобы защитить или предостеречь нас от
обычных превратностей жизни. Подобно Душе в стихотворении Ийтса, я,
как и прежде, являю собой вечное начало, прикованное к телу
умирающего зверя.
И все же, если мое ощущение избранности и понимание путей
спасения мира от всего самого опасного и пошлого из того, что в нем
есть, - всего лишь заблуждение, то это приятное заблуждение, и
умирает оно во мне очень медленно и неохотно. Окружающие - издатели,
редакторы, посредники, торговые эксперты, то есть люди явно не
ведающие о том особом предназначении, которое обещали мне в
гиперпространстве игривые эльфы, - постоянно твердят, что мне
суждено большое будущее: слава, влияние и способность воздействовать
на умонастроения публики.
Возможно, так оно и будет. Я, во всяком случае, на это надеюсь.
Ведь не зря же что-то произошло с нами в Ла Чоррере, что-то в высшей
степени необыкновенное. И мне исключительно повезло:
хоть и краешком глаза, но я сумел заглянуть в диковинный,
прекрасный, лучший мир и заключить удивительный союз с обитающими
там неведомыми божествами. Временная волна, итог моих многолетних
трудов, есть одновременно и предсказание этого лучшего мира, и его
карта. Правда, я уверен, что бью не лучшим исполнителем для столь
благородного замысла. Я попытался вернуть эти запредельные фантазии
в обычное русло и вписать их в то приземленное, вырождающееся
мировоззрение, пленниками которого всех нас сделала культура конца
XX века. Но эта задача оказалась мне не по силам.
И вот что меня пугает: если эти идеи далеки от истины, нашу
планету ожидает очень скорая и заурядная гибель, ибо разум стал
слишком слаб, чтобы спасти нас от демонов, которых мы сами выпустили
на свободу. А надеюсь я на то, что, может быть, стал свидетелем
явления Великой Тайны, которая взывает ко всем нам, манит нас из-за
горизонта истории, обещая исполниться и придать истинный смысл тому,
что в противном случае осталось бы только чем-то непонятным,
вносящим сумятицу в нашу жизнь и наше общее прошлое. И теперь,
спустя тридцать лет после событий в Ла Чоррере, я так и не могу с
уверенностью сказать, что же это было.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
Abraham, Ralph, Terence McKenna, and Wrapper Sheldrake.
Trialogues at the Edge of the West. Albuquerque: Bear Burroughs,
William, and Alien Ginsberg. The Yage Letters. San Francisco:
City Lights, 1963.
Dee, John. The Hieroglyphic Monad. Translated by J. W.
Hamilton-Jones. London:
Stuart & Watkins. 1947.
Dick, Phillip K. The Three Stigmata of Palmer Eldritch. London:
Triad Panther, 1964.
Valis. New York: Bantam Books. 1979.
The Transmigration of Timothy Archer. New York: Simon &
Schuster, 1982.
Eliade, Mircea. Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy. New
York: Pantheon Books, 1964.
Evans-Wentz. W. E. The Fairy Faith in Celtic Countries. New
York: University Books. 1966.
Ghosal, S.. Dutta. S. K." Sanyal. A. K., and Bhattacharya.
"Arundo Donex L.
(Graminae). Phytochemical and Pharmacological Evaluation". In
the Journal of Medical Chemistry, vol. 12 (1969), p. 480.
Gibson, William. Burning Chrome. New York: Arbor House, 1986.
Count Zero. New York: Arbor House, 1986.
Neuromancer. New York: Ave Books, 1985.
Graves. Robert. Difficult Questions, Easy Answers. New York:
Doubleday, 1964.
Food of Centaurs. New York: Doubleday. 1960.
Graves, Robert. The White Goddess. New York: Creative Age. 1948.
Guenther, Herbert V. Tibetan Buddhism Without Mystification.
Leiden: E. J. Brill. 1966.
Harden burg, W. E. The Putumayo: The Devil's Paradise. London:
T. Fisher Unwin, 1912.
Harner. Michael. "The Sound of Rushing Water'. In Natural
History, July. 1968. 283
Huxley. Aldous. The Doors of Perception. New York: Harper <&
Brothers, 1954.
Jaynes, Julian. The Origin of Consciousness in the Breakdown of
the Bicameral Mind. Boston: Houghton Mifflin, 1977.
Joyce, James. Finnegans Wake. London: Faber & Faber, 1939.
Ulysses, New York: Random House, 1922.
Jantsch, Eric. The Self-Organizing Universe. New York: Pergamon
Press, 1980.
Jung, C. G. Flying Saucers: A Modern Myth of Things Seen in the
Sky. New York: Pantheon, 1954.
Mysterium Coniunctionis. New York: Pantheon, 1963.
Leibnitz, Gottfried Wilhelm von. "Monadology". In the
Philosophical Works of Leibnitz. Translated by G. Martin Duncan.
New Haven, CT: Tuttle, Morehouse & Taylor, 1890.
Lewis, Wyndham. The Human Age. London: Methuen, 1928. Ludlow,
Fitz Hugh. The Hashish Eater. New York: Harper <& Brothers,
1857.
Maier, Michael. Atlanta fugiens. hoc est. emblemata nova de
secretis naturae chymica. Oppenheim. 1618.
McKenna, Dennis, and Terence McKenna. The Invisible Landscape.
New York: Seabury Press, 1975.
