воссозданы в шаре диаметром всего лишь двенадцать световых часов, в
центре которого находилось Солнце. Тысячи независимых сообществ,
заключенных в этом шаре, следовали своей судьбе и своей эволюции,
тысячи независимых цилиндрических миров роились вокруг огромной
энергетической печи - Солнца. Какой же могущественной, бесконечно
созидательной силой стало человечество, вырвавшись за пределы своей
планеты! Через огромные окна я видел, как создаются новейшие
сверкающие обсидианом аппараты, - аппараты, сотворенные, чтобы
бросить вызов ошеломляющим расстояниям, что лежат между нами и
солнцами Кентавра. Передо мной развертывались сцены подготовки
звездолета к старту. В ушах у меня звучали Коплендовы "Фанфары для
простого парня". Бывали случаи, когда я видел иные варианты
будущего, в которых мудрость гриба не была сплавлена с безудержным
экспансионизмом человеческого рода. Я видел планету, населенную
сообществом симбионтов - организмов, в которых сосуществовали
рабы-труженики и орудия труда. Видел жизнь североамериканского
общества на протяжении нескольких сотен лет переворотов и
политических перемен - картину, напоминающую огромный театр военных
действий. Сращение фашизма и демократии, как ярмо повисло на шее
Северной Америки. Снова и снова кошмарный фашистский режим
полицейского государства грязным пенящимся валом набегал на чаяния
народных масс, и снова и снова народная смекалка противостояла
глупости угнетателей. Люди поднимались на кровную, неистовую борьбу,
стремясь отвоевать место для будущих поколений, чтобы те смогли
предпринять попытки демократических преобразований общества.
Гриб постоянно возвращался к одной теме: он утверждал, что ему
ведомы пути эволюции и потому он благожелательно настроен к
симбиотическому союзу с теми, кого он называл "человеческими
созданиями". Он стремился передать мне свое понимание того, как
устроен мир, понимание, которое развивалось на протяжении миллионов
лет сознательной жизни у него, разумного организма,
распространяющего свой вид в галактике. По его утверждению, гриб -
более древний биологический вид, и в качестве такового он предлагает
свой зрелый опыт энергичной, но наивной младенческой расе, которая
впервые стоит на пороге космических полетов. Наблюдая, как наше
воображение стремится ввысь, пытаясь представить, что где-то в
усеянной звездами галактике существует некое Иное, это Иное
открывается нам в псилоцибиновых видениях как аспект нас самих.
Феномен строфарии дарует нам встречу с разумной и внешне чужеродной
формой жизни, правда, не такой, как мы ее себе обычно рисуем. И тем
не менее это разумная форма жизни, хоть и чужеродная. Наша
поп-культура предчувствовала даже столь неожиданный поворот событий,
хоть зачастую и в свойственном ей комическом духе. В низкопробном
кинобоевике "Нашествие людей-грибов" - очередной коммерческой
дешевке, состряпанной той же командой, которая осчастливила нас
"Годзиллой", присутствует следующая финальная сцена: группа японских
ученых, ведущая исследования где-то в Азии, в непроходимых джунглях,
неузнаваемо преображается, превращаясь в компанию поющих грибов.
Только застарелое невежество может привести к выводу, что
разумные инопланетные существа хотя бы отдаленно похожи на нас.
Эволюция - это нескончаемый поток форм и вариантов приспособляемости
к конкретным условиям среды; в еще большей степени это относится к
культуре. Гораздо более вероятно, что чуждый разум предстанет перед
нами в едва узнаваемом облике, а не ошарашит нас внешним сходством с
человеком и близким знакомством с нашей грубой технической
цивилизацией. Можно предположить, что виды, доросшие до межпланетных
полетов, обладают глубокими познаниями в генетике и функции ДНК, а
потому вовсе необязательно, что они явятся нам в том облике, который
им придала эволюция, свойственная жизни на их родной планете. Вполне
возможно, они могут принимать любой облик, который пожелают. Гриб,
привыкший перерабатывать неживую органическую материю, раскинувший
под землей тонкую, как паутина, сеть мицелия, кажется организмом,
созданным для того, чтобы соблюдать буддийскую заповедь ненанесения
вреда и невмешательства в окружающую среду.
В конце лета 1975 года мы с Деннисом решили, что мир, который
мы исследуем, стоит того, чтобы познакомить с ним более широкую
публику. Мы надеялись организовать общину, которая разделяла бы наши
идеи. С этой целью мы написали и опубликовали методику, которую
разработали, культивируя строфарию. В начале этой книжки я изложил
то, что было известно лично нам о мире гриба:
Гриб разговаривает с нами, и наше мнение основано на том, что
он так красноречиво поведал нам о себе в прохладных сумерках
сознания:
"Я стар, гораздо старше, чем мыслительная способность вашего
вида, который сам в пятьдесят раз старше собственной истории. Хотя я
и живу на земле уже много веков, родом я со звезд. И родина моя - не
какая-то одна планета, ибо во множестве миров, рассеянных по
сверкающему диску галактики, есть условия, позволяющие моим спорам
сохранять жизнь. Тот гриб, который вы видите ~ это лишь часть моего
тела, назначение которого - наслаждаться радостями секса и греться
на солнышке. Настоящее же тело - это тончайшая сеть пронизывающих
почву волокон. Ее переплетения могут покрывать целые акры земли,
образуя больше соединений, чем их существует в человеческом мозге.
Сеть моего мицелия почти бессмертна, стереть ее с лица земли может
только внезапное отравление всей планеты или взрыв ее солнца. Есть
способы - объяснить их я не могу из-за некоторых несообразностей в
вашей модели реальности, - которые обеспечивают мне сверхсветовую
связь через пространство и время. Тело мицелия хрупко, как паутина,
но коллективные гиперразум и память - это гигантский исторический
архив хода эволюции разумных видов на многих планетах нашего
спирального звездного роя.
Поймите: Космос - это безбрежный океан для тех существ, которые
способны размножаться спорами; ведь споры покрыты самым твердым из
известных органических веществ. Множество спорообразующих организмов
миллионы лет носятся по просторам пространства и времени, тая в себе
искру жизни, пока не встретят подходящую для себя среду. Некоторые
из них разумны, но лишь я и мои ближайшие сородичи, недавно
достигшие этой ступени эволюции, наделены способностью
гиперкоммуникации и памятью, которые отводят нам ведущее место в
сообществе галактического разума. Как действует режим
гиперкоммуникации, - это тайна, которую людям будет не так легко
разгадать. Но средство очевидно: именно псилоцибин и псилоцин,
присутствующие в биосинтетических проводящих путях моего организма,
открывают для меня и моих симбионтов окна, позволяющие заглянуть в
иные миры. Вы как индивиды и человечество как вид стоите на
подступах к созданию симбиотической связи с моим генетическим
материалом, который в итоге выведет род человеческий и планету Земля
на галактический фарватер высших цивилизаций.
Поскольку вам нелегко распознать другие разновидности разумных
существ, ваши самые передовые политические и социальные теории не
пошли дальше понятия коллективизма, но за рамками сплочения членов
вида в единый социальный организм кроются куда более значимые, хоть
и более нетрадиционные возможности эволюции. И одна из них -
симбиоз. Симбиоз есть отношение взаимной зависимости и конкретных
благ для обоих участвующих в нем видов. За долгие годы своего
развития я уже много раз и во многих местах вступал в симбиотическую
связь с цивилизованными видами высших животных. И связь эта была
полезна для обеих сторон: в моей памяти хранятся сведения о кораблях
с фотонными двигателями и технологии их постройки. Я бы. мог
предоставить эти сведения взамен на бесплатный проезд до новых
планет, что вращаются вокруг солнц, менее захолустных и
расположенных поближе к центру галактики. Дабы обеспечить себе
вечное плавание по бескрайней реке космического времени, я снова и
снова предлагаю этот договор высшим существам - таким образом, за
долгие тысячелетия мне удалось распространиться по всей галактике. У
сети мицелия нет органов, чтобы перевернуть мир, нет рук, но высшие
животные, обладающие такими способностями, могут стать моими
партнерами, я поделюсь с ними своими знаниями о звездах. И если они
распорядятся ими во благо, то смогут вместе со своим скромным
наставником-грибом вернуться в миллионы, миров: ведь они по праву
принадлежат всем обитателям звездного роя".
Нечто, утверждающее, что оно столь же хрупко и прозрачно, как
паутина, - ибо именно таков мицелий гриба, - сумело не только
установить со мной контакт, но и передать мне видения, наделенные
таким величием, такой безграничной надеждой, о каких я не мог и
мечтать. Все это тревожило и захватывало, вот только было ли это
правдой?
Моя собственная реакция на заявления гриба о внеземном
происхождении триптаминовых галлюциногенов и видениях, которые они
вызывают, была неоднозначной. Возможно, некоторые из этих веществ
действительно представляют собой "посеянные гены", которые много
эпох назад внесли в космическую среду автоматические межпланетные
зонды, запущенные к нам какой-то иной галактической цивилизацией.
Эти гены могли быть занесены с геном гриба или какого-то другого
растения, только и ждавшего пришествия иного разума, который бы их
обнаружил, чтобы начать распространять свое послание, открывающееся
вместе с причудливым измерением, знакомым всем шаманам. Суть такого
послания могла стать ясна только после того, как те, кому оно
предназначено, достигнут достаточного уровня технического развития,
чтобы суметь его оценить. Небывалый рост аналитических методов,
произошедший в прошлом веке, может означать, что теперь мы
приближаемся к этому уровню. Я полагаю, что итоговым содержанием
послания будут инструкции - их назовут "открытием" - о том, как
построить передатчик материи или какое-то другое устройство, которое
позволит нам установить прямой контакт с цивилизацией, столько эпох
назад отправившей на Землю несущие послание галлюциногены. Из
видений следует, что такая цивилизация владеет способом передавать
информацию - если не саму материю - со скоростью, превышающей
скорость света, однако в пункте получения необходимо иметь приемник,
иначе инопланетная составляющая гриба окажется так же ограничена
рамками общей относительности, как и мы сами.
Кто-то или что-то засеяло межгалактическое пространство
биомеханическими зондами-автоматами. По нашим меркам эти зонды -
сложнейшие творения технической мысли; они могут приспосабливать
несущие послание галлюциногены к конкретным условиям среды, в
которую может попасть зонд, и выпускать вирусоподобные
псевдоорганизмы, способные вносить искусственные гены в нуклеоплазму
видов-мишеней и имплантировать их там. Это куда более долговечная
разновидность послания, нежели незыблемый монолит на Луне или
орбитальный монитор. Искусственные гены могут переноситься потоком
эволюции буквально на сотни миллионов лет, причем их послание при
этом существенно не пострадает. Послание, которое зонды доставляют,
а галлюциногены передают, меняется в зависимости от потребностей
разумных существ той планеты, с которой устанавливается контакт.
Постепенно акцент .информации, которую может предоставить зонд,
смещается. Предсказание удачной охоты, незатейливые исходы гаданий -
к примеру, как найти потерянное, - и советы по врачеванию
мало-помалу уступают место откровениям о внеземном источнике этих
сведений и скрытой за ними цели, которая состоит в создании звездной
антенны и последующем вступлении в Логос галактической цивилизации.
Что ни говори, идеи довольно фантастические! Но, как ни
странно, многие из самых современных расчетов и теорий, посвященных
плотности распространения жизни и разума в галактике, ставят перед
экзобиологами вопрос: почему с нами до сих пор никто не вступил в
контакт? В "Научных перспективах внеземной связи" Сирилла
