въелась мне в кожу. Я единственный, кто еще может это чувствовать.- Он
поднял начатую бутылку пива и отхлебнул из нее.- Проклятый день,- выдох-
нул он.
- Для нас обоих,- откликнулся Эван и отпил из своей кружки.
- Вы что-нибудь узнали о вашем друге? О том, который живет на
другой стороне улицы?
Эван вспомнил лицо Демарджона, напряженное до предела и полное
отчаяния, его слова о том, что они убили ночью Пола Китинга. Эван ска-
зал:
- Нет, так и не узнал.
- Плохо. Думаю, он уехал. Не могу сказать, как я браню его.
- Почему?
Он покачал головой.
- Не обращайте на меня внимание. Иногда вот это пытается гово-
рить за меня.- Он показал на бутылки, которые, казалось, слегка дрожали
под взглядом Эвана.- Скажите мне,- продолжал Нили,- что вас удерживает в
этой деревне?
- Обстоятельства,- ответил Эван, и Нили посмотрел на него.- Это
красивое маленькое местечко; моя жена и я заключили очень хорошую сделку
при покупке нашего домаЄ
- Да, мне нравится ваш домик,- согласился Нили.- Он улыбнулся.-
Я уже давно не жил дома. Пансионы и гостиницы нельзя назвать своим до-
мом. Наверное, это хорошее чувство, когда имеешь такую семью, как ваша.
- Да, так и есть.
- Знаете, я взялся на работу в Вифаниином Грехе не от того, что
мне так сильно были нужны деньги. Я проезжал мимо, и деревенька показа-
лась мне такой чистенькой, тихой и красивой. Казалось, что если я поеду
дальше, то я никогда не увижу места, похожего на это. Я летун-бродяга,
вот и все, но если бы я когда-нибудь попытался найти для себя дом, то,
возможно, это была бы деревня Вифаниин Грех.- Он снова поднял бутылку.-
Вы понимаете?
- Да, думаю, что понимаю.
- Я надеялся, что смогу здесь прижиться,- сказал Нили.- Сначала
мне казалось, что это получится. Но здесь люди смотрят на меня на улицах
так, будто собираются при удобном случае размолоть меня в порошок. И ху-
же всех этот проклятый шериф. Этот ублюдок вообще хотел бы разрубить ме-
ня пополам.
- Думаю, что в твоем лице он заполучил занозу себе в плечо,-
сказал Эван.
- Возможно.- Он посмотрел Эвану в лицо, словно пытался разоб-
раться что он за человек.- Вы, должно быть, сами на него нарвались.
- Да.
Нили кивнул.
- Тогда, вероятно, вы понимаете, меня.- Он прикончил свое пиво и
несколько секунд молчал, уставясь в янтарные глубины бутылки.- Сейчас я
решил убраться из этого места,- очень тихо сказал он.
- Но почему? Вы же сказали, что вам здесь нравиться?
- Да. А вы играете в покер, мистер Рейд?
- Только от случая к случаю.
Он поставил бутылку на стол рядом с собой, словно решая, риск-
нуть или не рискнуть разрушить пирамиду.
- Иногда в игре, когда ставки слишком высоки, появляется некое
чувство, словно сзади на вас что-то надвигается. Может быть, уже закон-
чилась полоса везения, или заключена плохая сделка, или кто-то оказался
лучшим игроком, чем ты, и он позволяет считать, что ты выиграешь, пока
ловушка не захлопнется. Вот такое чувство я сейчас испытываю. Кто-то
слишком высоко поднял ставку, может быть, выше, чем я мог допустить, и
вот-вот будет открыта последняя карта. Я не знаю, хочу ли я дождаться и
посмотреть, что это будет за карта.
- Не понимаю, к чему вы клоните,- сказал Эван.
- Все в порядке,- Нили слегка улыбнулся.- Да и никто другой не
поймет тоже.- Когда он снова взглянул на Эвана, его взгляд был мрачным и
отрешенным, словно он видел призрачные фигуры, на лошадях преследующие
его грузовик.- Со мной кое-что случилось,- тихо сказал он, не желая,
чтобы его услышал кто-нибудь еще,- там, на дороге к Вифанииному Греху. Я
долгое время думал над этим, и каждый раз, когда вспоминаю, чувство
страха все более нарастает. Не знаю, что там творилось и не хочу об этом
знать, но я сейчас уверен, что они бы убили меня.
Эван чуть наклонился вперед. Бутылки звякнули.
- Они? О ком вы говорите?
- Я не знаю, кто они были. Или что они были. Но, ей-богу, они
лишь отдаленно напоминали людей. Я расскажу вам это. Послушайте меня: -
Он потряс головой от отвращения.- Наверное, вы думаете, что сидите здесь
рядом с сумасшедшим, и этот рассказ ничего не стоит!
- Нет,- сказал Эван.- Пожалуйста, расскажите мне остальное. Как
они выглядели?
- Женщины,- рассказал ему Нили,- но не такие, каких я когда-либо
видел, разве что только в кошмарах. Их было примерно десять или двенад-
цать, и они ехали верхом на лошадях посередине дороги, словно бы пересе-
кая ее, чтобы углубиться в лес на другой стороне. Я уехал отсюда после
закрытия. Перед этим я выпил пива, но был не настолько пьян, чтобы поя-
вились галлюцинации. Так или иначе, я проехал прямо сквозь них, не успев
остановиться. И когда притормозил, чтобы посмотреть, кто они такие, ониЄ
атаковали меня.
Эван замолчал, стук его сердца громом отозвался в голове.
- С топорами,- продолжал Нили все еще тихим голосом.- Одна из
них разбила оконное стекло на моем грузовике. Господь Всемогущий, я ни-
когда не видел ничего подобного! ЯЄ заглянул в лицо одной из них. Я ни-
когда не забуду, как выглядела эта тварь. Она хотела разодрать меня на
клочки, и если бы им удалось согнать меня с дороги, что ж, тогда я бы
здесь не сидел.- Он прервал на секунду свой рассказ и вытер губы рукой.-
Больше всего мне запомнились глаза этой женщины. Они прямо прожигали ме-
ня насквозь; это все равно, что смотреть в голубое пламя, и, ей-богу, я
никогда не смогу забыть это.
Эван смотрел на него, но ничего не говорил.
- Я не был пьян,- сказал Нили.- Это все было на самом деле.
Эван со свистом выдохнул воздух. Он снова откинулся на своем
стуле, пытаясь проанализировать услышанное. Так много совпадений, скла-
дывающихся в темную, мрачную, ужасающую картину.
- Я рассказал Вайсингеру,- сказал Нили.- Он почти что смеялся
мне в лицо. Вы второй человек, кому я рассказал это.
Эван провел рукой по лбу. Он чувствовал себя как в лихорадке,
потрясенным, неспособным соединить что-нибудь из услышанного им вместе.
"Уезжайте,- сказал Демарджон.- Уезжайте сейчас. Сейчас. ~Сейчас~".
- Я вижу, вы тоже думаете, что я безумен,- сказал Нили.- Хорошо.
Вот еще кое-что, что меня перепугало.- Он засунул руку в задний карман и
вытащил оттуда носовой платок с завернутым в него кусочком ваты. Он по-
ложил его на стол рядом с собой - пирамида звякнула "клин-клин-клин" - и
начал расправлять его. В платке лежали крошечные предметы. Нили брал их
по одному и показывал Эвану. Нили поднес один из них к свету, и он заб-
лестел серебряным и желтым.
- Что это такое? - спросил его Эван.
- Зуб,- ответил Нили,- с пломбой. Другие предметы тоже были зу-
бами, все раскрошенные на кусочки.
Эван хотел дотронуться до кусочка зуба, который держал Нили, за-
тем убрал руку.
- Где вы нашли это?
- Я нашел на свалке, и это странно.- Он посмотрел на Эвана.- А
сейчас объясните, ради Бога, что делают человеческие зубы на свалке сре-
ди мусора?
- Нет,- сказал Эван, глухим голосом,- вы неправы.
- Насчет чего?
- Я не думаюЄ Что Бог имеет к этому какое-нибудь отношение.
Глаза Нили сузились.
- Что?
- Ничего. Я просто думаю вслух.
Нили начал заворачивать обломки зубов обратно в носовой платок.
- Я собираюсь показать это Вайсингеру. Может быть, заставить его
проверить свалку или предпринять что-нибудь еще, потому что у меня нас-
чет этого чертовски скверное чувство. Теперь я не совсем уверен, что мне
следует об этом беспокоиться.- Он долго и внимательно смотрел на Эвана.-
Эй, с вами все в порядке? Подождите минутку, я куплю для вас пива.- Он
вскочил на ноги, засовывая свой носовой платок обратно в карман, и нап-
равился к бару. Когда он отходил от стола, непрочно прибитая доска пола
скрипнула. Пирамида покачнулась, разрушая полосы янтарного цветаЄ
И развалилась на части, словно древний город под тусклыми звез-
дами.
21. Секреты
В пятницу Кэй не пошла на занятия и осталась дома. Она позвонила
доктору Векслеру и сказала, что страдает от головной боли. Она пообещала
ему к понедельнику быть в форме, а он пожелал ей выздоровления и хороше-
го выходного.
Кэй повесила трубку и легла на кровать, задернув занавески. Ком-
ната погрузилась во тьму. Несколько минут назад, включив свет, она поня-
ла, что от него болят глаза. Эван и Лори на кухне готовили завтрак; по
грохоту посуды она поняла, что потом ей придется убирать на ними. Но с
их стороны это было очень мило, и не важно, что там подгорит - она соби-
ралась сделать вид, что в полном восторге от завтрака.
На самом деле она не солгала доктору Векслеру; ее голова была
действительно тяжелой, но она не знала, что это не мигрень. Ее нервы бы-
ли в напряжении, словно чья-то ледяная рука гладила ее по плечам. Уже в
течение долгих недель она пыталась притворяться, что все в порядке, объ-
ясняя свои внутренние ощущения лишь беспокойством, которое скоро прой-
дет, и она снова станет той же здравомыслящей и практичной Кэй Рейд, ка-
кой была всегда.
Но это не проходило.
Свое состояние она не могла объяснить простым беспокойством или
чем-то хотя бы отдаленно знакомым. Это началось вместе с ее странными
снами. Сначала она была лишь заинтересованным, если не напуганным наблю-
дателем, но по мере повторения они медленно затягивали ее и превратили в
участника, неспособного от них спастись. И в эти минуты ей казалось, что
она заключена внутри другого тела - того самого, со страшным неровным
шрамом на бедре. Она видела сцены резни и жестокой битвы суровыми глаза-
ми-щелками, которые ей самой не принадлежали. Ей хотелось поговорить об
этих снах с Эваном, рассказать ему о терзающем ее страхе и смятении, но
она стыдилась признать, что все больше и больше боится чего-то призрач-
ного и неощутимого. В конце концов, это могло свидетельствовать о том,
что и в снах Эвана было что-то, чего следовало пугаться. Она не могла
допустить этого. В любом случае, Эван казался чересчур занятым, чтобы
выслушать ее. За последние несколько дней едва ли он вообще что-нибудь
ел за обедом; его глаза ввалились и выглядели утомленными, потому что он
поздно ложился спать: смотрел телевизор или пытался работать в своем по-
луподвале. Но Кэй могла бы пересчитать по пальцам обеих рук минуты, ког-
да она слышала стук пишущей машинки. Это все были обычные для него симп-
томы, и они так же действовали ей на нервы, как и ее ночные кошмары.
Кошмар, приснившийся ей предыдущей ночью, был самым скверным.
Она проснулась перед рассветом с криком боли, застрявшим в горле. Сквозь
клубы пыли и дыма наступали орды смуглых чернобородых захватчиков, раз-
махивая мечами с окровавленными лезвиями; лучники верхом носились через
обрушившиеся стены мимо ревущего пламени, в котором трещали и раскалыва-
лись трупы. Она с тремя подругами сражалась спиной к спине, размахивая
из стороны в сторону своим топором, покрытым запекшейся кровью, словно
яростная сумасшедшая боевая машина. Она расколола череп одного из врагов
таким ударом, от которого он разлетелся на куски, и затем услышала имя
Оливиадра, в котором признала свое собственное. Его кто-то выкрикнул в
знак предупреждения. Быстро метнувшись в сторону, она отразила удар меча
своим боевым топором - и отрубила руку нападающего в запястье. Из обруб-
ка хлынула кровь, и достаточно было одного удара, чтобы оборвать его
жизнь. Сзади нее Колия упала, сраженная стрелой, впившейся в ее горло;
