завоевал мое доверие. Он не обманет меня. Его опоздание не поколебало
моей веры. Очевидно, когда он доставал деньги, ему встретились какие-то
затруднения, ведь я надеялся, что он выручит меня. Он сам намекал на
это. Вот что задержало его, но он еще подоспеет. Он знает, что ее имя
стоит последним в списке - под No 65.
Несмотря на мое доверие к д'Отвилю, я был очень встревожен. Да это и
понятно. Я не спускал глаз с двери, каждую минуту надеясь его увидеть.
Позади меня раздавался тягучий голос аукциониста, монотонно повторяв-
ший все те же фразы; время от времени его прерывал резкий стук молотка.
Я знал, что торги уже в полном разгаре, а частые удары молотка говорили
о том, что они неуклонно подвигаются вперед. Хотя пока было продано
только с полдюжины рабов, я с тревогой думал, что список быстро уменьша-
ется и скоро - увы, слишком скоро! - наступит и ее черед. При этой мысли
сердце бешено колотилось у меня в груди. Только бы д'Отвиль не обманул
меня!
Неподалеку стояла кучка хорошо одетых молодых людей; все они, по-ви-
димому, происходили из знатных креольских семей. Они весело болтали, и я
ясно слышал их разговор.
Я, наверно, не обратил бы внимания, если бы один из них не назвал фа-
милии Мариньи, которая показалась мне знакомой. У меня сохранилось неп-
риятное воспоминание об этой фамилии: Сципион рассказывал мне, что ка-
кой-то Мариньи хотел купить Аврору. Я сразу вспомнил это имя.
Теперь я стал прислушиваться.
- Итак, Мариньи, вы решили купить ее? - спрашивал один из собеседни-
ков.
- Да, - отвечал молодой щеголь, одетый по последней моде и с некото-
рым фатовством. - Да-а, да-а, - продолжал он, томно растягивая слова, и,
поправив сиреневые перчатки, стал помахивать тросточкой. - Это верно...
Я думаю ее купить...
- Сколько же вы за нее дадите?
- Гм... Не слишком большую сумму, дорогой мой.
- За небольшую сумму вы ее не получите, - возразил первый. - Я знаю
уже человек пять, которые будут добиваться ее, и все они чертовски бога-
ты.
- Кто они такие? - спросил Мариньи, сразу теряя свое томное равноду-
шие. - Кто такие, позвольте вас спросить?
- Кто? Пожалуйста! Гардет - зубной врач, он прямо сходит по ней с
ума. Затем старый маркиз. Потом плантаторы Виларо и Лебон из Лафурша, да
еще молодой Моро - винный торговец с рю Дофин. А кто знает, сколько бо-
гатых янки-хлопководов захотят взять ее себе в экономки! Ха-ха-ха!
- Я могу назвать еще одного, - заметил третий собеседник.
- Кого? - спросило несколько голосов. - Может, себя самого, Ле Бер?
Вам, кажется, нужна швея, чтобы пришивать пуговицы к вашим рубашкам?
- Нет, не себя, - возразил тот. - Я не собираюсь покупать швею за та-
кие бешеные деньги. Она стоит не меньше двух тысяч долларов, друзья мои.
Нет, нет! Я найду себе швею подешевле.
- Кого же тогда? Скажите!
- С полной уверенностью могу назвать старого сморчка Гайара.
- Гайара - адвоката?
- Как, Доминик Гайар?
- Не может быть! - возразил третий. - Гайар - человек строгих правил,
уравновешенный, скупой.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся Ле Бер. - Я вижу, господа, вы совершенно не
представляете себе характера Гайара. Я знаю его получше вас. Он, конеч-
но, скупец, вообще говоря, но есть вещи, на которые он не жалеет денег.
У него было, наверно, с десяток любовниц. Кроме того, вы знаете, что он
холостяк и ему нужна хорошая экономка или служанка. Да, друзья мои, я
кое-что слышал об этом. И готов биться об заклад, что этот скупец пе-
ребьет цену каждого из вас, даже самого Мариньи!
Мариньи стоял, кусая губы. Но он чувствовал лишь досаду или разочаро-
вание, я же испытывал смертельную муку. Я не сомневался, о ком идет
речь.
- Банкротство было объявлено по иску Гайара? - спросил первый собе-
седник.
- Так говорят.
- Но ведь он считался старым другом семьи, доверенным лицом старика
Безансона?
- Ну да, его советчиком и адвокатом. Xa-xal - многозначительно расс-
меялся другой.
- Бедная Эжени! Теперь она уж не будет первой красавицей в округе. И
ей не придется корчить из себя разборчивую невесту.
- Это послужит вам утешением, Ле Бер, ха-ха!
- О, последнее время у Ле Бера было мало шансов, - вставил третий. -
Говорят, ее фаворитом стал молодой англичанин, тот самый, что приплыл с
ней к берегу после взрыва на "Красавице". Так мне, по крайней мере, пе-
редавали. Это правда, Ле Бер?
- Вы бы лучше спросили у Эжени Безансон, - ответил Ле Бер с раздраже-
нием, и все засмеялись.
- Уж я бы спросил, - продолжал его собеседник, - да не знаю, как ее
найти. Где она сейчас? Ее нет на плантации. Я заезжал туда, но мне ска-
зали, что два дня назад она уехала. Нет ее и у тетки. Где же она, госпо-
да?
Я с интересом ждал ответа на этот вопрос. Я тоже не знал, где нахо-
дится Эжени, и еще сегодня пытался ее разыскать, но тщетно! Говорили,
что она приехала в город, но никто не мог сказать, где она остановилась.
Я вспомнил, что она писала мне о монастыре Сакре-Кер. Быть может, думал
я, она действительно ушла в монастырь? БеднаяЭжени!
- В самом деле, господа, где же она? - спросил другой.
- Очень странно! - заметил третий. - Где она может быть? Ле Бер, вы,
наверно, знаете?
- Я понятия не имею о действиях мадемуазель Безансон, - ответил моло-
дой человек с досадой и недоумением; по-видимому, он и вправду ничего не
знал о ней и был оскорблен замечаниями своих собеседников.
- Тут кроется какая-то тайна, - сказал один из них. - Я был бы очень
удивлен, если бы это касалось кого-нибудь другого, но с Эжени Безансон
ничему не приходится удивляться.
Нечего и говорить, что этот разговор очень заинтересовал меня. Каждое
слово жгло меня будто каленым железом, и я готов был броситься и заду-
шить этих болтунов. Они и не подозревали, что "молодой англичанин" стоял
возле них и слышал их беседу, не знали, какое ужасное впечатление произ-
водят на него их слова.
Меня терзали не их рассуждения об Эжени, но нескромные отзывы об Ав-
роре. Я не стану повторять здесь грубые шутки на ее счет, непристойные
намеки, низкие предположения и язвительные насмешки над ее невинностью.
Один из собеседников, некий Севинье, был особенно отвратителен, и ра-
за два я чуть не бросился на него. С большим трудом мне удалось себя по-
бороть. Не знаю, долго ли я выдержал бы эту пытку, но тут произошло со-
бытие, которое сразу вытеснило у меня из головы и этих сплетников и их
гнусную болтовню: в зал вошла Аврора.
Они как раз снова заговорили о ней - о ее скромности и необыкновенной
красоте. Они спорили о том, кому она достанется, и уверяли, что, кто бы
ни стал ее хозяином, он сделает ее своей наложницей. Они разгорячились,
описывая ее прелести, и начали заключать пари, чем кончатся торги, как
вдруг спор их прервали слова:
- Смотрите, смотрите! Вот она!
Я невольно обернулся. В дверях стояла Аврора.
Глава LXI. МОЮ НЕВЕСТУ ПРОДАЮТ С ТОРГОВ
Да, Аврора показалась в дверях этого проклятого зала и робко остано-
вилась на пороге.
Она была не одна. Рядом с ней стояла девушка-мулатка, тоже невольница
и, как Аврора, тоже приведенная на продажу.
С ними вместе вошел еще один человек - вернее, он ввел их в зал, так
как шел впереди, - и сразу направился к месту торгов. Это был не кто
иной, как Ларкин, жестокий надсмотрщик.
- А ну, пошевеливайтесь! - грубо сказал он, оборачиваясь к ним. - Жи-
вее, девушки! Идите за мной!
Они послушались его грубого окрика и, войдя в зал, направились за ним
к помосту.
Я стоял, опустив голову и надвинув шляпу на глаза. Аврора меня не ви-
дела. Как только они прошли мимо, я повернулся и посмотрел им вслед. О
прекрасная Аврора! Прекрасная, как всегда!
Не я один восхищался ею. Появление квартеронки произвело сенсацию.
Гомон стих, как по сигналу. Громкие разговоры смолкли, и все глаза были
прикованы к ней, пока она шла через зал. Кто стоял далеко, спешил про-
тиснуться поближе, чтобы лучше разглядеть ее; другие почтительно рассту-
пались перед ней, будто перед королевой. И так вели себя те, кто никогда
не стал бы оказывать уважение другой женщине ее расы, хотя бы девуш-
ке-мулатке, что шла с ней рядом. О красота! Никогда твое могущество не
проявлялось с такой силой, как при появлении этой бедной невольницы.
Я слышал удивленный шепот, видел восхищенные и наглые взгляды, кото-
рые следили за ней и ловили каждое движение ее стройного тела, когда она
проходила мимо.
Все это терзало меня сильнее, чем муки ревности, которые я недавно
испытал. Грубость моих соперников удесятеряла мои страдания.
Аврора была очень скромно одета. Она не постаралась принарядиться,
как ее более смуглая спутница, платье которой украшало множество оборок
и лент. Такое кокетство противоречило бы выражению гордой печали на ее
прекрасном лице.
Платье из светлого муслина, сшитое просто и со вкусом, с длинной юб-
кой и узкими рукавами, какие носили в то время, подчеркивало женственные
очертания ее фигуры. Мадрасский клетчатый платок, повязанный в виде тюр-
бана - головной убор всех квартеронок, - казался короной над ее высоким
лбом. Его красные, зеленые и желтые клетки красиво оттеняли ее черные,
как смоль, волосы. На ней не было никаких драгоценностей, кроме двух зо-
лотых колец в ушах, которые своим блеском подчеркивали ее яркий румянец,
а на пальце золотое колечко - знак ее помолвки. Как хорошо я знал его!
Я спрятался в толпу и надвинул шляпу так, что лицо мое не было видно
со стороны помоста. Мне не хотелось, чтобы она меня заметила, но сам я
не мог оторвать от нее глаз. В то же время я продолжал следить за дверью
в зал. Отсутствие д'Отвиля начинало меня сильно тревожить.
Аврору поставили около помоста. Поверх толпы я видел краешек ее тюр-
бана, а если становился на цыпочки, то видел и лицо; к счастью, она сто-
яла ко мне вполоборота. Ах, как больно сжималось мое сердце, когда я
старался понять выражение ее лица, когда пытался прочесть ее мысли!
Она казалась печальной и встревоженной, и это было вполне естествен-
но. Но мне хотелось увидеть на ее лице другое выражение - нетерпеливое
ожидание, в котором страх сменяется надеждой.
Глаза ее блуждали по толпе. Она всматривалась в окружавшие ее лица.
Она кого-то искала. Не меня ли?
Когда она смотрела в мою сторону, я опускал голову. Я не решался
встретить ее взгляд. Я боялся, что не удержусь и заговорю с ней. Любимая
Аврора!
Я опять взглянул на нее. Глаза ее по-прежнему искали кого-то. Ах, ко-
нечно, меня! Я снова скрылся в толпе, и взгляд ее скользнул мимо.
Но тут я вновь посмотрел на нее. Лицо ее омрачилось. Глаза словно по-
темнели - в них светилось отчаяние.
"Мужайся, Аврора! - шепнул я про себя. - Взгляни сюда еще раз, люби-
мая! Теперь я встречу твой взор. Мои глаза будут говорить с тобой. Я от-
вечу на твой призыв".
Она смотрит... Она узнала меня! Радость блеснула в ее глазах. Улыбка
тронула уголки ее губ. Глаза ее больше не блуждают - они смотрят в
мои... О, верное сердце! Она искала меня!
Да, глаза наши встретились наконец и засветились горячей любовью. На
минуту я потерял власть над собой, я не мог оторвать взгляда от нее и
весь отдался своему чувству. И она - тоже. Я не сомневался в этом. Я по-
чувствовал, как между нами протянулся луч любви, и сразу забыл, где я
нахожусь.
Ропот и движение толпы заставили меня очнуться. Окружающие заметили
ее пристальный взгляд, и многие, умеющие читать подобные взгляды, поняли
его значение. Они стали оборачиваться, отыскивая того, кто был ее изб-
ранником. Я вовремя заметил это движение и отвернулся.
По-прежнему я смотрел на дверь и ждал д'Отвиля. Почему его все нет?
Моя тревога усиливалась с каждой минутой.
Правда, пройдет еще час, а может, и два, пока настанет ее очередь...
Но что это?..
Внезапно наступила тишина - по-видимому, толпу что-то заинтересова-
