выиграли вы. Тогда вы можете опять поставить на туза, при желании удвоив
ставку, или передвинуть деньги на другую карту. Все эти манипуляции вы
вправе производить в любой момент игры, при условии, что банкомет еще не
выложил первой карты.
Игра, понятно, продолжается вне зависимости от того, ставите вы или
нет. Стол окружен понтирующими; одни ставят на одну карту, другие - на
другую, третьи - одновременно на две и больше, так что постоянно кому-то
что-то выплачивают, постоянно стучат фишки и слышится звон долларов.
Для игры в фараон никакого умения не требуется: все здесь зависит от
удачи. Поэтому вы, чего доброго, решите, как и полагают многие, что шан-
сы банкомета и понтирующих равны. Но это не так. Определенные комбинации
карт обеспечивают банкомету известный процент, иначе кому бы пришла охо-
та связываться с таким делом. И хотя случается, что банкомета упорно
преследует невезение, он все равно обыграет вас, если только ему удастся
продержаться.
Этот процент обеспечивается банкомету во всех азартных играх - в фа-
раоне, монте, крапсе и прочих. Конечно, банкомет и не станет этого отри-
цать, но на ваш вопрос ответит, что этот небольшой процент идет на "пок-
рытие расходов". И будьте покойны, расходы покрываются с лихвой.
Вот каков тот самый фараон, садясь за который, я решил спустить пос-
ледний цент или выиграть нужную сумму для выкупа моей нареченной.
Глава LVI. ФАРАОН
Мы вошли в зал. Так вот он, знаменитый фараон! В дальнем конце зала
стоял стол, за которым и шла игра. Но ни карт, ни банкомета не было вид-
но: двойное кольцо сидящих и стоящих игроков окружало стол, скрывая его
от нас. Были здесь и женщины, они тоже сидели или стояли, веселые и кра-
сивые женщины, разряженные по последней моде, однако некоторая развяз-
ность в манерах обличала в них особ легкого поведения.
Д'Отвиль угадал: игра была в самом разгаре. Вид и позы игроков,
мелькание рук, раскладывающих ставки, стук костяных фишек, звон долларов
говорили о том, что здесь времени не теряют.
Подвешенная над столом огромная люстра бросала яркий свет на зеленое
сукно и на лица игроков.
В середине зала стоял большой стол, уставленный разнообразными закус-
ками. Тут были холодная индейка, ветчина, язык, салат из цыплят, омары,
вина в хрустальных графинах, коньяк, ликеры. Часть тарелок и рюмок уже
побывала в употреблении, другие стояли нетронутыми, в ожидании желающих
закусить. По существу, это был бесплатный ужин, которым потчуют всех по-
сетителей. Таков обычай американских игорных домов.
Однако это обильное угощение не привлекало ни меня, ни моего спутни-
ка. Мы прошли прямо к столу, где играли в фараон.
Подойдя поближе, мы заглянули через плечи игроков. Что за наваждение!
Чорли и Хэтчер!
Да, оба шулера сидели рядышком за зеленым столом и не в качестве
простых игроков, а в роли банкомета и крупье! Чорли держал в руках коро-
бочку с картами, Хэтчер сидел справа от него, и перед ним лежала на сто-
ле груда фишек, долларов и банкнот. Обведя взглядом игроков, мы обнару-
жили также и торговца свининой. Все в той же просторной куртке и широко-
полой белой шляпе, он сидел как ни в чем не бывало, будто в глаза никог-
да не видел банкомета и крупье, и лихо понтировал, по обыкновению пере-
сыпая свою речь простонародными словечками.
Мы с моим спутником изумленно переглянулись.
Но изумляться было, собственно, нечему. Чтобы держать банк в фараоне,
не требуется патента; вполне достаточно зажечь люстру над столом, расс-
телить зеленое сукно и начать метать. Шулеры чувствовали себя здесь, как
рыба в воде. Поездка по реке была для них чем-то вроде летней увесели-
тельной прогулки, но в Новом Орлеане начинался сезон, и они поспешили
вернуться, поэтому не было ничего удивительного, что мы встретили их
здесь.
Однако в первую минуту мы с д'Отвилем оцепенели. Я уже хотел предло-
жить своему спутнику покинуть зал, но тут меня заметил торговец свини-
ной.
- Э, да это незнакомец с парохода! - воскликнул он, изобразив на сво-
ем лице удивление. - И вы тут?
- Как видите, - отвечал я небрежно.
- Ну и ну! Вы тогда как сквозь землю провалились. Куда вы пропали? -
осведомился он с грубой фамильярностью и так громко, что все обернулись
в нашу сторону.
- Куда пропал? - отозвался я, стараясь сохранить спокойствие, хотя
меня возмутил его наглый тон.
- Ну да! Это самое я и хотел узнать.
- Очень бы хотели? - спросил я.
- Да нет... не так чтоб очень.
- Рад за вас, - отвечал я. - Потому что я не намерен вам об этом док-
ладывать.
Я с удовольствием убедился, что взрыв общего хохота, которым была
встречена моя неожиданная реплика, поубавил спеси наглецу.
- Не понимаю, чего вы ершитесь! - сказал он полупримирительным-полу-
раздраженным тоном. - Я вовсе не к тому веду, чтобы вас обидеть, но вы
тогда как в воду канули... Впрочем, это меня не касается. Думаете попы-
тать счастья в фараон?
- А почему бы и нет?
- Игра как будто неплохая. Я сам сегодня первый раз сел. Тут, как в
"чет и нечет", все зависит от удачи. Пока что мне везет. - С этими сло-
вами он повернулся к столу и стал раскладывать ставки.
Банкомет начал новую сдачу, и игроки, которых на время отвлек наш
разговор, опять обратились к тому, что представляло для них главный ин-
терес, - к кучкам денег, лежащих на картах.
И Чорли и Хэтчер тоже, конечно, узнали меня, но ограничились дружес-
ким кивком головы и взглядом, который весьма красноречиво говорил:
"Так, значит, он здесь! Великолепно! Этот-то отсюда не уйдет, не по-
пытавшись отыграть своих ста долларов. Как пить дать, поставит!"
Если и в самом деле эта мысль пришла им в голову, то они были не так
уж далеки от истины. Ибо я в это время думал:
"Можно, в конце концов, попытать счастья и здесь. Фараон есть фараон,
кого ни посади в банкометы. Когда карты мечут из такой вот коробочки,
плутовать немыслимо. Да и сама игра не позволяет жульничать. Один проиг-
рывает банку, а другой выигрывает у него, так что банкомету нет расчета
передергивать, будь даже у него такая возможность. В самом деле, почему
бы мне не сыграть против господ Чорли и Хэтчера, тем более что выиграть
мне будет вдвойне приятно: я поквитаюсь с ними за свой прежний проигрыш.
Сяду играть!"
- Что вы на это скажете, сударь?
С некоторыми из этих соображений и с последним вопросом я обратился
вполголоса к молодому креолу.
Д'Отвиль согласился со мной и посоветовал остаться. Он тоже держался
того мнения, что я могу с одинаковым успехом рискнуть и здесь.
Итак, я вынул из кошелька золотой и поставил его на туза.
Ни банкомет, ни крупье даже бровью не повели, даже мельком не взгля-
нули на мою ставку. Жалкая монета в пять долларов, конечно, не могла
произвести впечатления на этих бывалых игроков, через чьи руки проходили
десятки, сотни и даже тысячи долларов.
Чорли метал с тем непроницаемо-хладнокровным видом, который отличает
всех людей его профессии.
- Выиграл туз! - воскликнул чей-то голос, когда вышло два туза под-
ряд.
- Угодно получить фишками? - осведомился крупье.
Я сказал, что фишками, и крупье положил на мой золотой красный костя-
ной кружочек с цифрой пять посередине. Все десять долларов я решил оста-
вить на тузе.
Банкомет продолжал метать, и вскоре опять вышли два туза, и я получил
еще две красные фишки.
Я и тут не взял своего выигрыша, так что у меня на карте набралось
уже двадцать долларов. Ведь я пришел сюда не развлекаться. У меня была
совсем иная цель, и я не собирался попусту тратить время. Если фортуна
пожелает быть ко мне благосклонной, почему бы ей сразу же не улыбнуться
мне? И, кроме того, когда я думал о той, что была истинной ставкой в
этой игре, я желал одного - положить конец неизвестности. К тому же мне
претила грубая и распущенная компания, теснившаяся за игорным столом.
Игра продолжалась, и спустя некоторое время опять вышли два туза. Но
на этот раз я проиграл.
Не говоря ни слова, крупье сгреб фишки и золотой и спрятал их в свою
лакированную шкатулку.
Я снова вынул кошелек, поставил десять долларов на даму и выиграл. Я
удвоил ставку и снова проиграл. Потом опять выиграл десять долларов,
опять их проиграл, и так снова и снова - то выигрывая, то проигрывая, то
ставя фишками, то золотом, я опустошил свой кошелек!
Глава LVII. ЧАСЫ И КОЛЬЦО
Я встал с места и с отчаянием взглянул на д'Отвиля. Мне незачем было
сообщать ему печальную весть: взгляд мой был красноречивее слов, к тому
же юноша следил за игрой, наклонившись через мое плечо.
- Что ж, пойдемте, мсье? - сказал я.
- Нет еще, постойте минутку, - ответил он, кладя руку мне на плечо.
- Но зачем? У меня ничего не осталось. Я проиграл все - все до пос-
леднего доллара! Это надо было предвидеть. Нам нечего тут делать!
Возможно, я произнес эту фразу слишком резко. Сознаюсь, я был взбе-
шен. Помимо страшной перспективы завтрашнего дня, я вдруг усомнился в
своем новом друге. Его знакомство с этими людьми, совет играть здесь,
наша по меньшей мере странная встреча с пароходными шулерами, быстрота,
с какой опустел мой кошелек, - все эти соображения молнией пронеслись в
моей голове, и я невольно подумал: уж не обманщик ли д'Отвиль? Я старал-
ся припомнить наш последний разговор. Навел ли он меня на мысль посетить
именно этот притон, сделал ли что-нибудь для этого? Играть он мне, во
всяком случае, не предлагал, а скорее отговаривал, и я не мог припом-
нить, чтобы он убеждал меня сесть играть в фараон. Кроме того, он не
меньше моего удивился, заметив этих господ за столом.
Но что из того? Разве так трудно разыграть удивление? Что, если, по-
добно торговцу свининой, который так ловко меня провел, мсье д'Отвиль
тоже состоит пайщиком в достойной фирме Чорли, Хэтчера и Кo? Я повернул-
ся к нему, с моих губ готова была сорваться ядовитая фраза, но тут я
сразу понял, что заблуждался. Устремив на меня свои чудесные глаза, мо-
лодой креол снизу вверх глядел мне в лицо - он был ниже меня ростом - и
ждал, когда я приду в себя. Что-то сверкало в его протянутой руке. Это
был вязаный кошелек. Сквозь его шелковую сетку поблескивали желтые моне-
ты. Он протягивал мне свой кошелек с золотом!
- Возьмите! - проговорил он нежным, серебристым голосом.
Сердце у меня болезненно сжалось. Я с трудом выдавил из себя ответ.
Если б он знал, о чем я думал всего секунду назад, он понял бы, почему
щеки мои внезапно залила краска стыда.
- Нет, сударь, - пробормотал я. - Вы слишком великодушны! Я не могу
принять этих денег.
- Ну, ну, пустяки! Возьмите, прошу вас, и рискните еще раз. Фортуна
была к вам сурова в последнее время, но ведь она - богиня непостоянная и
еще, может быть, улыбнется вам. Берите же кошелек.
- Право, сударь, я не могу после того... Простите меня!.. Если бы вы
знали...
- Так, значит, мне придется играть за вас. Вспомните, ради чего вы
пришли сюда! Вспомните Аврору!
- О!
Это "о", вырвавшееся из моей груди, было единственным ответом молодо-
му креолу, который уже повернулся к столу и поставил свои золотые.
Я смотрел на него с изумлением и восторгом, к которому примешивалась
тревога за исход игры.
Какие маленькие белые руки! Какой великолепный перстень с алмазом
сверкает на его безымянном пальце! Игроки, словно зачарованные, смотрят
на драгоценный камень при каждом движении руки, щедро рассыпающей по
столу золотые. И Чорли с Хэтчером тоже заметили перстень. Я видел, как
они многозначительно переглянулись. Оба отменно вежливы с молодым крео-
лом. Он сразу же завоевал их уважение своими крупными ставками. Они с
особой почтительностью и вниманием называют карту, когда он выигрывает,
и вручают ему фишки. Весь стол любуется им, дамы кидают на него вкрадчи-
вые и коварные взгляды. Каждая готова броситься ему на шею ради сверкаю-
