в те годы даже индейский бегун не мог бы меня обогнать, не то что неук-
люжий, большеногий негр. Я знал, что стоит мне только его увидеть, как
он уже не уйдет от меня, но в зтом-то и заключалась трудность. Пока я
раздумывал, он успел убежать довольно далеко и теперь скрылся из виду в
чаще леса.
Но я слышал, как он, словно дикий кабан, ломится сквозь кустарник, и
по этому треску продолжал гнаться за ним.
Я уже немного утомился от долгой ходьбы по лесу, но сознание, что
жизнь моя зависит от того, настигну ли я негра, вливало в меня свежие
силы, и я мчался за ним, как гончая собака. К несчастью, успех зависел
не только от моего проворства, иначе эта гонка закончилась бы очень ско-
ро. Трудность была в том, что мне приходилось продираться сквозь кусты,
обегать толстые деревья, все время бороться с хлеставшими меня ветвями и
то и дело пускаться в обход.
Но вот наконец я увидел его. Мелкий подлесок кончился. Из черной,
топкой земли торчали только громадные стволы кипарисов, и далеко впереди
под темными сводами деревьев я увидел негра, который по-прежнему со всех
ног удирал от меня. К счастью, на нем была светлая рубашка, иначе я не
разглядел бы его в густой тени. Впрочем, он только промелькнул передо
мной далеко впереди.
Лес здесь был не такой частый и заросли не преграждали мне путь. Те-
перь все зависело от быстроты, и не прошло и пяти минут, как я уже наго-
нял его, умоляя, чтобы он остановился.
- Стой! - кричал я. - Стой, ради Бога!
Но негр ничего не отвечал. Он даже не повернул головы и продолжал бе-
жать, разбрызгивая грязь.
- Стой! - продолжал я кричать во всю силу моих уставших легких, зады-
хаясь от бега. - Стой, друг! Что ты бежишь от меня? Я не сделаю тебе ни-
чего плохого!
Но и эти слова не произвели на него никакого впечатления, он будто
ничего не слышал. Мне показалось, что он еще ускорил свой бег или, может
быть, вышел из болота и бежал теперь по твердой почве, а я как раз попал
в топь. Расстояние между нами стало как будто увеличиваться, и я испу-
гался, что он снова скроется от меня. Я знал, что от него зависит моя
жизнь. Если он не выведет меня из леса, я погибну ужасной смертью. Он
должен показать мне дорогу. Хочет он или не хочет, но я заставлю его!
- Стой! - крикнул я еще раз. - Стой, или я буду стрелять!
Я вскинул ружье. Оба ствола были заряжены. Это не было пустой угро-
зой: я действительно решил выстрелить, не для того, чтобы убить его, но
чтобы остановить. Конечно, я мог ранить его, но что мне оставалось де-
лать? У меня не было выбора, я не знал другого средства спасти свою
жизнь. Я повторил свою угрозу:
- Стой, или я стреляю!
Я выкрикнул это с такой яростью, что негр не мог сомневаться в моем
намерении. По-видимому, он понял это, так как внезапно остановился и
круто повернулся ко мне лицом.
- Стреляй, проклятый белый! - крикнул он. - Но если промахнешься -
берегись! Тогда прощайся с жизнью, черт тебя побери! Видишь этот нож?
Стреляй же и будь ты проклят!
Он стоял прямо против меня, смело подставив под пулю свою широкую
грудь; в его поднятой руке сверкал нож.
Я сделал несколько шагов и подошел к нему вплотную; тут я вдруг узнал
этого человека: передо мной стоял негр Габриэль, жестокий бамбара.
Глава XXXIV. НЕГР ГАБРИЭЛЬ
Могучая фигура негра, его угрожающая поза, горящие, налитые кровью
глаза, выражение отчаянной решимости, белые, сверкающие зубы - все при-
давало ему свирепый вид. В другое время я побоялся бы встречи с таким
страшным врагом; ведь я считал его врагом: я помнил, как ударил его, и
не сомневался, что и он помнит об этом. Я был уверен, что сейчас он го-
товится мне отомстить - отчасти за тот удар, отчасти выполняя приказание
своего трусливого хозяина. Он, наверно, выслеживал меня в лесу; возмож-
но, ходил за мной весь день, выжидая удобного случая для нападения.
Но почему же тогда он бежал? Может быть, боялся напасть на меня отк-
рыто? Ну конечно, его пугала моя двустволка.
Однако он мог подкрасться ко мне, когда я спал, и... Ах! Это воскли-
цание невольно вырвалось у меня, когда неожиданная догадка молнией
мелькнула в моей голове. Габриэль, как я слышал, был заклинателем змей,
он приручал даже самых ядовитых и подчинял своей воле. Не он ли подослал
ко мне змею, когда я заснул, и заставил ее укусить меня?
Как ни странно, но такое предположение в ту минуту показалось мне
возможным; больше того, я поверил, что это именно так. Я вспомнил стран-
ное поведение змеи, необыкновенную хитрость, с какой она скрылась от ме-
ня, и ее коварное, ничем не вызванное нападение, несвойственное гремучей
змее. Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове и убедили меня в
том, что роковой укус был не случайным и что всему виной Габриэль - зак-
линатель змей.
Эти размышления не заняли и десятой, даже сотой доли того времени,
которое я потратил, чтобы рассказать вам о них. Убеждение в виновности
Габриэля возникло во мне мгновенно, тем более что все предшествующие со-
бытия были еще совсем свежи в моей памяти. Пока я думал об этом, негр не
успел даже переменить свою угрожающую позу, а я - свое удивленное выра-
жение лица.
И почти с такой же быстротой я понял, что ошибаюсь. Я увидел, что мои
подозрения несправедливы. Я напрасно обвинял человека, стоявшего передо
мной.
Поведение его вдруг резко изменилось. Поднятая рука упала, с лица ис-
чезло свирепое выражение, и он сказал самым мягким тоном, какой только
мог придать своему грубому голосу:
- О-о! Это вы, масса - друг черных? Вот черт! А я-то думал - это
проклятый янки-погоняла!
- Так вот почему ты бежал от меня?
- Ну да, масса, только потому.
- Значит, ты...
- Я беглый, масса, вот в чем дело: я беглый негр. Вам это можно ска-
зать. Габриэль верит вам, он знает - вы друг бедных негров. Посмотри-
те-ка сюда!
Он приподнял желтую рубаху, висевшую на нем клочьями, повернулся и
показал мне свою обнаженную спину.
Это было страшное зрелище! Рядом с клеймом - королевской лилией - и
другими старыми шрамами виднелись совсем свежие раны. Темная спина была
вся исполосована длинными вздувшимися багровыми рубцами, словно покрыта
толстой сетью. Кожа была местами темно-фиолетового цвета от кровоподте-
ков, а кое-где, там, куда попадал скрученный конец ременной плети, выс-
тупало обнаженное мясо. Старую рубаху покрывали бурые пятна запекшейся
крови, брызгавшей из его ран во время наказания. Мне было больно смот-
реть на него, и я невольно воскликнул:
- Ох, бедняга!
Мое сочувствие, видимо, тронуло суровое сердце негра.
- Да, масса, - продолжал он, - вы тоже ударили меня хлыстом, но это
ничего! Габ не сердится на вас. Габ не хотел лить воду на старого Зипа.
Он был очень рад, когда молодой масса прогнал его прочь!
- Как, тебя насильно засгавили качать воду?
- Ну да, масса. Янки-погоняла заставил. И хотел заставить опять. А
Габ отказался еще раз поливать старого Зипа. И вот что он сделал с моей
спиной, будь он проклят!
- Тебя отстегали за то, что ты отказался наказывать Сципиона?
- Да. масса Эдвард, так оно и было. Видите, как отстегали! Но я... -
Тут он остановился в нерешимости, и лицо его снова стало жестоким. - Но
я отомстил этому янки, будь он проклят!
- Как - отомстил? Что ты ему сделал?
- Немного, масса: сбил его с ног. Он свалился, как бык под топором.
Вот месть бедного негра. Теперь я беглый негр - и это тоже месть. Xa-xal
Они потеряли хорошего негра: нет хорошего работника для хлопка, нет хо-
рошего работника для сахарного тростника. Ха-ха!
Грубый смех, которым беглец выражал свою радость, удивил меня.
- Значит, ты сбежал с плантации?
- Да, масса Эдвард, так оно и есть. Габ никогда не вернется назад. -
И он добавил с силой: - Никогда не вернется назад живой!
Он с суровым и решительным выражением прижал руку к своей широкой
груди. Я понял, что неправильно судил об этом человеке. Я знал о нем
только от его врагов - белых, которые его боялись. Несмотря на свирепое
выражение лица, у него было благородное сердце. Его отстегали за то, что
он отказался наказывать своего товарища - раба. Он возмутился против
своего жестокого тирана и сбил его с ног. Поступая так, он рисковал зас-
лужить еще гораздо более страшное наказание - он рисковал жизнью!
Для этого надо было иметь большое мужество. Только жажда свободы мог-
ла вдохнуть в него такое мужество, та жажда свободы, которая заставила
швейцарского патриота прострелить шапку Геслера14.
Глядя на негра, который стоял передо мной, скрестив на могучей груди
сильные, мускулистые руки, выпрямив стан и откинув голову, с суровой ре-
шимостью во взоре, я был поражен величием его осанки и подумал, что у
этого человека под рваной одеждой из грубого холста бьется мужественное
и благородное сердце.
Глава XXXV. ЛЕЧЕНИЕ ОТ ЗМЕИНОГО УКУСА
Несколько мгновений я с восхищением смотрел на смелого негра, на это-
го героического раба. Я мог бы долго любоваться им, но жгучая боль в ру-
ке напомнила мне о грозившей опасности.
- Ты проведешь меня в Бринджерс? - поспешно спросил я его.
- Не смею, масса.
- Не смеешь? Почему?
- Масса забыл. Я - беглый негр. Белые люди поймают Габа. Они отрубят
мне руку.
- Как? Отрубят тебе руку?
- Да, верно, масса. Такой закон в Луизиане. Белый человек бьет негра
- все смеются, все кричат: "Бей проклятого негра! Бей его!" Негр бьет
белого человека - ему отрубают руку. Габ очень-очень хочет помочь масса
Эдварду, но он не смеет ходить на опушку. Белые люди два дня ищут его.
Они послали по его следам собак и охотников за неграми. Я думал, масса
из их шайки, вот почему я бежал.
- Если ты не выведешь меня из лесу, мне придется умереть.
- Умереть? Умереть?! Почему масса так говорит?
- Я заблудился и не могу найти дороги из лесу. Если я не отыщу докто-
ра через двадцать минут, я погиб! О Боже!
- Доктора? Масса Эдвард болен? Что с вами? Скажите Габу. Если так на-
до, он отведет друга негров и не побоится рисковать жизнью. Что болит у
молодого масса?
- Смотри, меня ужалила гремучая змея... И, развязав руку, я показал
ему ранку и опухоль.
- О-о! Да, масса говорит правду. Это зубы гремучей змеи. Доктор не
годится. Табак тоже не годится. Габ - лучший доктор от гремучей змеи.
Идем скорей, молодой масса!
- Как! Значит, ты выведешь меня?
- Габ будет лечить вас, масса.
- Ты?
- Да, масса. Говорю вам - доктор не годится, он ничего не знает. Он
не будет лечить, а будет убивать. Верьте мне, старый Габ - он знает, он
вылечит. Идем скорей, масса, нельзя ждать!
В ту минуту я совсем забыл, что Габриэль славился как заклинатель
змей и лекарь, спасавший от ядовитых укусов, хотя только что думал об
этом. Теперь я снова все вспомнил, но с совсем иным чувством.
"Разумеется, - подумал я, - у него есть опыт, он знает противоядия и
умеет их применять. Это тот самый человек, который мне нужен! Он сказал
правду: доктор не поможет мне".
Я и сам не был раньше уверен, что доктор спасет меня, и бежал к нему,
считая, что это моя последняя надежда.
"Габриэль, заклинатель змей, - вот нужный мне человек. Какое счастье,
что я встретил его!"
Эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, и я сказал без коле-
баний:
- Веди меня! Я пойду за тобой.
Куда он меня поведет? Что будет делать? Где найдет противоядие? Как
станет меня лечить?
На все эти лихорадочные вопросы я не получил ответа.
- Верьте мне, масса Эдвард, идите за мной! - вот все, что сказал
негр, поспешно пробираясь между деревьями.
Мне оставалось только следовать за ним.
Пройдя несколько сот ярдов по болоту между кипарисами, я увидел впе-
реди просвет. Значит, мы приближаемся к прогалине; к ней, верно, и нап-
