повеселел.
- Ты - рабыня, красавица Аврора? Нет, в моих глазах ты королева! Ра-
быня? Ты сама виновата, что осталась невольницей. Тебе известно, кто мо-
жет дать тебе свободу. Может и хочет - хочет, Аврора!
- Пожалуйста, не говорите об этом, господин Гайар! Я уже сказала вам,
что не могу слушать такие разговоры. Повторяю: не могу и не хочу!
Твердость ее голоса обрадовала меня.
- Что ты, прелестная Аврора! - взмолился Гайар. - Не сердись на меня!
Я не могу иначе! Я не могу не думать о твоем счастье. Ты будешь свобод-
на, перестанешь быть рабыней капризной хозяйки...
- Мсье Гайар, - воскликнула Аврора, прерывая его, - не говорите так о
мадемуазель Эжени! Это неправда, она вовсе не капризна. Что, если бы она
услыхала...
- Проклятье! - закричал Гайар, снова переходя на угрожающий тон. -
Пускай слышит! Какое мне дело до нее? Все считают, что я ухаживаю за
ней. Ха-ха-ха! И пусть себе считают! Дурачье! Скоро они узнают, что это
совсем не так. Ха-ха-ха! Они думают, что я езжу сюда ради нее.
Ха-ха-ха!.. Нет, Аврора, любимая моя, я приезжаю не ради нее, а ради те-
бя - тебя, Аврора, моя любовь, моя...
- Мсье Гайар, повторяю вам...
- Дорогая Аврора, скажи, что ты полюбишь меня, скажи только одно сло-
во! Скажи - и ты не будешь больше рабыней! Ты будешь так же свободна,
как твоя госпожа. У тебя будет все: платья, драгоценности, развлечения -
все, что пожелаешь! Мой дом будет весь к твоим услугам, ты будешь распо-
ряжаться в нем, как хозяйка, как если бы ты была моей женой...
- Довольно, сударь! Перестаньте! Вы оскорбляете меня! Я вас больше не
слушаю!
Голос ее звучал решительно и возмущенно. Ура!
- Что ты, дорогая моя, любимая Аврора! Не уходи! Выслушай меня!..
- Я вас не слушаю, сударь. Я все расскажу мадемуазель Эжени...
- Скажи мне хоть слово, хоть одно слово любви! Один поцелуй, Аврора!
На коленях молю тебя!..
Я услышал, как он упал на колени, а затем шум борьбы и громкое, воз-
мущенное восклицание Авроры.
Тут я решил, что пришло время действовать, и в два прыжка очутился в
комнате, посреди которой стоял на коленях пылкий кавалер. Он крепко дер-
жал девушку за руки и пытался привлечь к себе. Аврора же, стараясь выр-
ваться - а она была довольно сильна, - быстро тащила за собой по ковру
своего страстного обожателя. Вид у него был уморительный.
Когда я вошел, он не видел меня и узнал о моем присутствии по громко-
му смеху, который я не мог бы сдержать даже под страхом смерти. Я про-
должал хохотать и после того, как он отпустил свою жертву и вскочил на
ноги; я смеялся так громко, что не расслышал ругательств и угроз, кото-
рыми он осыпал меня в ответ.
- Что вам здесь надо? - были первые слова, которые я разобрал. - Что
вам здесь надо?
- Ну, а мне незачем спрашивать вас об этом, мсье Гайар. Я и сам вижу,
что вам надо. Ха-ха-ха!
- Я спрашиваю вас, - повторил он еще более злобно, - что вам здесь
надо?
- Мне ничего не надо, мсье, - ответил я все так же насмешливо, - вер-
нее, мое дело не похоже на ваше.
Мой намек, казалось, привел его в ярость.
- В таком случае, чем скорей вы уберетесь отсюда, тем лучше! - закри-
чал он, свирепо сдвинув брови.
- Лучше для кого? - спросил я.
- Для вас! - ответил он.
Я уже начал терять терпение, хотя держал себя в руках.
- Сударь, - сказал я, подходя к нему вплотную, - я впервые слышу, что
дом мадемуазель Безансон принадлежит Доминику Гайару. Если бы это было
так, я гораздо меньше уважал бы святость этого крова. Вы же совсем не
уважаете его. Вы оскорбили эту молодую девушку, эту молодую леди, так
как она достойна этого звания не меньше, чем самая знатная особа в вашей
стране, Я был свидетелем вашего низкого поведения и слышал ваши гнусные
предложения...
Гайар вздрогнул, но не сказал ни слова. Я продолжал:
- Вы не джентльмен, сударь, и недостойны встретиться со мной, как
равный, с оружием в руках. Хозяйки этого дома сейчас нет. Вы здесь такой
же гость, как и я. Так вот, даю вам слово, что, если вы не уберетесь от-
сюда через десять секунд, я отстегаю вас хлыстом!
Я говорил решительно и хладнокровно.
Гайар видел, что я не шучу и готов сдержать свое слово.
- Вы мне дорого за это заплатите! - прошипел он. - И увидите, что в
нашей стране нет места шпионам.
- Вон!
- А вы, достойный образец добродетельной квартеронки, - добавил он,
бросая злобный взгляд на Аврору, - помните: наступит день, когда вы бу-
дете менее щепетильны. Тогда у вас не будет такого любезного защитника.
- Еще слово - и...
Я поднял хлыст, но Гайар не стал дожидаться удара и, поспешно юркнув
в дверь, спустился с веранды. Я вышел за ним, желая убедиться, что он
ушел. Дойдя до конца веранды, я посмотрел в сад. Поднявшийся вдруг пти-
чий гомон указывал, что кто-то пробирается сквозь кустарник.
Тем не менее я подождал, пока не открылись ворота. Вскоре над оградой
показалась голова человека, идущего по дороге. Я сразу узнал уличенного
соблазнителя.
Но стоило мне отвернуться от него и направиться в гостиную, как я уже
забыл о его существовании.
Глава XXV. ЧАС БЛАЖЕНСТВА
Всегда приятно, если кто-нибудь выражает вам благодарность, но во сто
крат приятнее читать ее в глазах любимой и слышать из любимых уст!
Когда я входил в комнату, сердце мое трепетало от радостного волне-
ния. Аврора бросилась благодарить меня в самых трогательных и пылких вы-
ражениях. И не успел я ответить ей, не успел протянуть руку, чтобы удер-
жать ее, как она подбежала и упала передо мной на колени. Она благодари-
ла меня от всего сердца.
- Встаньте, дорогая Аврора! - воскликнул я и, взяв ее за руку, подвел
к дивану. - Мой поступок того не стоит. Всякий на моем месте сделал бы
то же самое.
- Ах, мсье, далеко не всякий! Вы не знаете этой страны. Кто станет
здесь защищать бедную невольницу? Понятия о рыцарской чести, которыми
тут так чванятся, не распространяются на нас. Мы, презираемое всеми пле-
мя, стоим вне законов чести и покровительства. Ах, благородный чужестра-
нец! Вы даже не подозреваете, чем я вам обязана!
- Не называйте меня чужестранцем, Аврора! Правда, нам редко удавалось
поговорить, но мы так давно знаем друг друга, что вы не должны считать
меня чужим. Я хотел бы, чтобы вы относились ко мне, как к близкому чело-
веку.
- Близкому? Я не понимаю вас, сударь! - Ее большие карие глаза смот-
рели на меня с немым вопросом,
- Да, близкому... Я хочу сказать, Аврора, что вы не должны остере-
гаться меня, что вы можете быть искренни со мной и считать меня своим
другом, братом.
- Что вы, сударь! Вас - моим братом? Вы белый, вы джентльмен, знат-
ный, образованный! А я... О Боже! Кто я? Рабыня... Рабыня, которую каж-
дый готов обидеть. Боже, Боже, за что ты послал мне такую тяжкую долю! -
И она закрыла лицо руками.
- Аврора! - воскликнул я; ее отчаяние давало мне надежду. - Аврора,
выслушайте меня. Выслушайте вашего друга, вашего...
Она отняла руки от лица и подняла голову. Ее полные слез глаза прис-
тально посмотрели в мои, и я снова прочел в них вопрос.
В эту минуту у меня мелькнула мысль: "Долго ли мы будем одни? Нам мо-
гут помешать. И мне не представится другого случая объясниться с ней.
Мне нельзя терять ни минуты. Я должен сейчас же сказать ей все".
- Аврора, - начал я, - мы в первый раз остались наедине. Я страстно
ждал этой встречи. Я должен сказать вам несколько слов - только вам од-
ной.
- Мне одной, сударь? О чем?
- Аврора, я вас люблю!
- Меня? Ах, сударь, это невозможно!
- Не только возможно, Аврора, - это правда. Выслушайте меня. Я полю-
бил вас с первого взгляда, даже еще раньше, потому что вы жили в моем
сердце еще до того, как я осознал, что видел вас... С той минуты я полю-
бил вас чистой и горячей любовью, а не той низменной страстью, какую вы
только что отвергли. Это чувство безраздельно владеет моим сердцем. Днем
и ночью я думаю только о вас, Аврора! Я вижу вас во сне и целый день
храню в душе ваш образ. Не думайте, что любовь моя холодна, потому что я
сейчас так трезво говорю с вами. Я должен держать себя в руках. Я пришел
к вам с твердым, обдуманным намерением, вот почему я могу спокойно гово-
рить о своей любви. Я уже сказал вам, Аврора, что люблю вас. И повторяю:
я вас люблю всем сердцем, всей душой!
- Вы любите меня? Ах, бедная девушка!
Ее последние слова прозвучали так странно, что я невольно замолчал.
Казалось, что это горестное восклицание относится не к ней, а к кому-то
другому.
- Аврора, - продолжал я, - я все сказал вам. Я был чистосердечен.
Будьте и вы откровенны со мной. Скажите, вы любите меня?
Я задал бы этот вопрос с большей тревогой, если бы не был уже наполо-
вину уверен в ответе.
Мы сидели рядом на низком диване. Я не успел еще договорить, как по-
чувствовал, что ее легкие пальчики коснулись моей руки и нежно сжали ее.
Когда я замолчал, ее головка опустилась ко мне на грудь, и она прошепта-
ла:
- Я тоже... с первого взгляда!
Мои руки обвились вокруг ее стана, и несколько минут мы сидели молча.
Истинная любовь не нуждается в объяснениях. Горячий поцелуй, глубокий
взгляд, нежное пожатие руки или объятие понятны без слов. Долгое время
мы обменивались лишь бессвязными восклицаниями. Мы были слишком счастли-
вы, чтобы говорить. Мы молчали - говорили наши сердца.
Однако сейчас было не время и не место слепо отдаваться радостям люб-
ви, и вскоре осторожность заставила меня прийти в себя.
Надо было о многом условиться и обсудить дальнейшие планы, чтобы уп-
рочить наше только что расцветшее счастье. Мы знали, какая пропасть раз-
деляет нас сейчас. Мы понимали, что нам предстоит долгий и тернистый
путь, прежде чем мы достигнем вершины счастья. Несмотря на минутное бла-
женство, будущее наше было темно и полно опасностей. Тревожные мысли
вскоре развеяли наши сладкие грезы.
Аврора теперь не боялась моей любви. Она никогда бы не заподозрила
меня в обмане. Она не сомневалась, что я хочу жениться на ней. Любовь и
благодарность внушили ей полное доверие ко мне, и мы говорили с такой
откровенностью, какая возникает лишь после многолетней дружбы. Но надо
было торопиться. Каждую минуту нас могли прервать. Мы не знали, когда
снова встретимся. Приходилось быть очень краткими.
Я объяснил Авроре мое положение: через несколько дней я должен полу-
чить деньги, которых, надеюсь, хватит, чтобы осуществить мое намерение.
Какое намерение? Выкупить мою невесту!
- А тогда, - закончил я, - нам остается только обвенчаться, Аврора!
- Увы! - ответила она со вздохом. - Даже будь я свободна, мы не могли
бы обвенчаться здесь. Разве вы не знаете, что жестокий закон преследует
нас, даже когда считается, что мы свободны?
Я отрицательно покачал головой.
- Мы не можем с вами пожениться, - продолжала она печально, - если вы
не поклянетесь, что в ваших жилах тоже течет африканская кровь.
Трудно поверить, что такой закон существует в христианской стране.
- Не думайте об этом, Аврора, - сказал я, стараясь утешить ее. - Мне
ничего не стоит дать такую клятву. Я возьму золотую шпильку из ваших во-
лос, проколю эту голубую жилку на вашей прекрасной руке, выпью каплю ва-
шей крови и дам нужную клятву!
Аврора улыбнулась, но через минуту ее лицо снова омрачилось.
- Полно, дорогая Аврора! Прогоните ваши грустные мысли! Зачем нам
венчаться именно здесь? Мы можем уехать в другое место. Есть другие
страны, такие же прекрасные, как Луизиана, и церкви, такие же красивые,
как собор Архангела Гавриила, где мы можем обвенчаться. Мы уедем на се-
вер, в Англию, во Францию - все равно куда. Пусть это вас не тревожит!
- Меня тревожит не это.
- А что же, дорогая?
- Ах, я боюсь...
- Не бойтесь, скажите мне.
- Что вам не удастся...
