смертью Антуана. Еще какая-то другая забота удручает ее. Нынче она снова
бросила на меня такой же загадочный взгляд, какой я заметил в день нашей
первой встречи. Но он был так мимолетен, что я не понял его значения,
тем более что и глаза мои и сердце были заняты другой.
Аврора смотрит на меня уже не так робко и, кажется, с интересом прис-
лушивается к моим словам, хотя они обращены не к ней. Так ли это? Если
бы я мог с ней поговорить, это немножко успокоило бы мое сердце, которо-
му все труднее переносить это вынужденное молчание.
25 июля. Несколько негров из поселка вчера проштрафились. Они получи-
ли разрешение побывать в городе и вернулись очень поздно. Билл-бандит
все утро жестоко порол их всех подряд, и они ушли от него, обливаясь
кровью. Для надсмотрщика-новичка он проявляет уж слишком большую прыть,
но Сципион где-то слышал, что такая работа ему не внове. Их госпожа, ко-
нечно, ничего не знает об этой дикой расправе.
26 июля. Доктор обещает выпустить меня из дому через три дня. Я все
больше уважаю этого человека, особенно с тех пор, как узнал, что и он
недолюбливает Гайара. Он даже его и не лечит. В поселке есть другой док-
тор, который лечит Гайара и его рабов, а также негров с плантации Безан-
сонов. Но он был в отлучке, поэтому ко мне позвали Рейгарта. В силу вра-
чебной этики, а также по моей просьбе меня не передали другому врачу, и
Рейгарт продолжает лечить меня. Я видел его коллегу, он как-то заходил
ко мне с доктором Рейгартом и показался мне достойным другом Гайара.
Рейгарт не так давно приехал в Бринджерс и быстро завоевал уважение
местных плантаторов. Правда, многие из них, особенно наиболее крупные,
держат собственных медиков и платят им большие деньги. Им невыгодно пре-
небрегать здоровьем своих рабов, и поэтому здесь часто лечат их лучше,
чем лечат "белую голь" во многих европейских странах.
Я попытался выведать у доктора что-нибудь об отношениях между Гайаром
и Безансонами. Разумеется, я мог касаться этой темы только намеками и
узнал очень немного. Доктор по характеру замкнутый человек, к тому же
излишняя болтливость не вяжется с его профессией и могла бы повредить
ему в глазах здешних жителей. Он либо очень мало знает об этих делах,
либо делает вид, что мало знает; однако по некоторым его словам я заклю-
чил, что последнее вернее.
- Бедная молодая леди, - сказал он, - совсем одна на свете! У нее,
кажется, есть тетка или какая-то родственница в Новом Орлеане, но нет
мужчины, который занялся бы ее делами. По-видимому, все в руках у Гайа-
ра.
Я узнал от доктора, что отец Эжени считался прежде одним из самых
крупных плантаторов на побережье, что он был известным хлебосолом и дом
его был открыт для всех. В поместье балы и празднества постоянно сменяли
друг друга, особенно в последние годы. Это расточительство продолжалось
и после его смерти, и Эжени Безансон по-прежнему принимает гостей своего
отца с отцовской щедростью. У нее очень много поклонников, но доктор не
слышал, чтобы она кому-нибудь из них оказывала предпочтение. Гайар был
близким другом Безансона. Почему - никто не мог сказать. Трудно было
найти людей, столь противоположных по своему характеру. Некоторые счита-
ли, что их дружба похожа на отношения кредитора с должником.
Сведения, полученные мною от доктора, подтверждают рассказы Сципиона.
Они также подтверждают мои догадки, что над головой молодой креолки со-
бираются тучи, такие темные, какие никогда не омрачали ее юность, пост-
рашнее даже, чем гибель Антуана.
28 июля. Сегодня у нас был Гайар, я хочу сказать - в большом доме.
Впрочем, он бывает у мадемуазель Эжени почти каждый день; но сегодня
Сципион рассказал мне нечто новое и очень странное. Несколько рабов, из-
битых новым надсмотрщиком, пожаловались своей госпоже, и она заговорила
об этом с Гайаром. Он же ответил ей, что "эти негодяи получили по заслу-
гам, да еще не все сполна", а затем решительно поддержал негодяя Ларки-
на, которому явно покровительствует. Эжени молча выслушала его.
Сципион узнал это от Авроры. Его рассказ очень знаменателен.
Бедный Сципион поделился со мной еще своей личной бедой. Он заметил,
что надсмотрщик заглядывается на его малютку Хло. Каков негодяй! Неужели
это правда? У меня кровь кипит от негодования! О рабство!
2 августа. Я снова услышал кое-что о Гайаре. Он был в большом доме и
сидел у мадемуазель Эжени гораздо дольше, чем всегда. О чем они могли
говорить? Неужели ей приятно его общество? Нет, быть не может! Зачем же
эти частые посещения, эти долгие беседы? Если она выйдет замуж за этого
человека, мне очень жаль ее. Бедная жертва - ибо она, конечно, станет
его жертвой. Видно, у него какая-то власть над ней, если он смеет так
себя вести. Он держится на плантации, как хозяин, говорит Сципион, и
приказывает всем, словно господин. Все боятся его и "погонялу", как на-
зывают негры негодяя Ларкина. Больше всех боится его Сципион, который
видел, как тот опять приставал к маленькой Хлое. Бедняга! Он просто в
отчаянии. И вполне понятно, если даже закон лишает его права защитить
честь собственной дочери. Я обещал ему поговорить с мадемуазель Эжени,
но, судя по рассказам, боюсь, что она так же бессильна, как и сам Сципи-
он.
3 августа. Сегодня я первый раз вышел из комнаты. Прошелся по плодо-
вому саду и среди цветников. Под апельсиновыми деревьями я встретил Ав-
рору, собиравшую золотистые плоды; но с ней была маленькая Хлоя, держав-
шая корзинку. Чего бы я ни дал, чтобы встретить Аврору одну! Увы, я мог
только обменяться с ней несколькими словами, а затем она ушла.
Аврора поздравила меня с тем, что я уже могу выходить, и как будто
обрадовалась, увидев меня, - так мне показалось. Она была прелестна, как
никогда. Срывая апельсины, она разгорячилась, яркий румянец играл на ее
щеках, и темные глаза сияли, как сапфиры. Ее грудь вздымалась и опуска-
лась, а легкое платье не скрывало благородных линий ее фигуры.
Я был очарован изяществом ее походки, когда она удалялась от меня. На
ходу ее стан грациозно покачивался, что объяснялось характерной для жен-
щин ее племени склонностью к полноте. Она очень женственна и прекрасно
сложена. У нее маленькие, изящные руки, а легкие ножки, кажется, едва
касаются земли. Восхищенный, я долго смотрел ей вслед. И когда я вернул-
ся в свою одинокую комнату, любовь моя разгорелась еще сильнее.
Глава XXI. ПЕРЕЕЗД В ГОСТИНИЦУ
Я думал о моем кратком свидании с Авророй, с радостью вспоминал нес-
колько сказанных ею ласковых слов и был счастлив, предвкушая, что те-
перь, когда я могу выходить в сад, наши встречи участятся, как вдруг в
разгар моих сладких мечтаний в дверях моей комнаты, загораживая свет,
выросла чья-то темная фигура.
Я поднял глаза и увидел ненавистное лицо Доминика Гайара.
Это было его второе посещение с того дня, как я попал на плантацию.
Что ему надо от меня?
Я недолго ждал разгадки, так как мой посетитель, не извинившись за
свое внезапное вторжение, приступил прямо к делу.
- Сударь, - сказал он, - я отдал распоряжение о вашем переезде в гос-
тиницу в Бринджерсе.
- Вот как? - ответил я с возмущением, таким же резким тоном, как и
он. - А кто, позвольте вас спросить, поручил вам эту заботу?
- А... а... - пробормотал он, слегка смущенный моим суровым приемом.
- Простите, сударь, быть может, вы не знаете, что я доверенное лицо,
друг и опекун мадемуазель Безансон и... и...
- Значит, мадемуазель Безансон желает, чтобы я переехал в Бринджерс?
- Гм... По правде сказать, это не совсем ее желание, но, видите ли,
дорогой сэр, дело очень деликатное. Если вы останетесь здесь теперь,
когда вы уже почти поправились, - с чем я вас, конечно, поздравляю, -
вы... вы...
- Продолжайте, сэр!
- Ваше пребывание здесь при данных обстоятельствах дало бы, вы сами
понимаете, сэр... дало бы повод для разных толков среди соседей. Оно
могло бы показаться неприличным...
- Постойте, господин Гайар! Я уже вышел из возраста, чтобы слушать
ваши наставления.
- Простите, сэр. Я не хотел вас учить, но я... Поймите меня, я, как
опекун молодой девушки...
- Довольно, сэр! Я вас прекрасно понял. Ради своих личных целей, ка-
ковы бы они ни были, вы хотите, чтобы я поскорее покинул плантацию. Ваше
желание будет исполнено. Я уеду отсюда, хотя и не затем, чтобы вам уго-
дить. Уеду сегодня же вечером.
Поняв скрытое значение моих слов, он вздрогнул, как от электрического
тока. Лицо его побледнело, а брови нахмурились. Я коснулся тайных струн
его души, и это было ему явно неприятно. Однако старый пройдоха тут же
овладел собой и, словно не заметив моих намеков, сказал с лицемерным
огорчением:
- Сэр, я очень сожалею, но это необходимо. Вы понимаете, мнение об-
щества... суетного, назойливого общества...
- Избавьте меня от нравоучений, сэр! Вы добились своего, и в вашем
обществе здесь больше не нуждаются.
- Гм... - пробормотал он. - Мне очень жаль, что вы так отнеслись к
моим словам, очень жаль... - И, сказав еще несколько бессвязных слов, он
удалился.
Я подошел к двери, чтобы взглянуть, куда он пойдет от меня. Он напра-
вился прямо к дому. Я видел, как он в него вошел.
Это посещение застало меня врасплох, хотя и не было для меня полной
неожиданностью. После слышанного мною разговора Гайара с доктором все
это можно было предвидеть. Однако я не думал, что мне придется так скоро
покинуть плантацию. Я собирался прожить здесь еще неделю-другую и перее-
хать в гостиницу, когда окончательно поправлюсь.
Я был огорчен по многим причинам. Меня возмущало, что этот негодяй
пользуется здесь такой властью, ибо я был уверен, что мадемуазель Безан-
сон не причастна к моему изгнанию. Наоборот, она была у меня всего нес-
колько часов назад и ни словом не обмолвилась о моем отъезде. Быть мо-
жет, она знала о нем, но не хотела со мной говорить? Нет, вряд ли. Я не
заметил никакой перемены в ее обращении. Она была так же приветлива,
также беспокоилась о моем здоровье, так же заботилась о моих удобствах,
пище, обо всех мелочах моей жизни, как и всегда. Она, конечно, не пред-
видела той внезапной перемены, о которой говорил Гайар. Подумав, я при-
шел к убеждению, что он даже не посоветовался с ней. Какова же власть
этого человека, если он может заставить ее нарушить законы гостепри-
имства! Мне было больно думать, что это прелестное создание находится во
власти такого негодяя.
Но другая мысль была для меня еще мучительней - мысль о разлуке с Ав-
ророй. Конечно, мне и в голову не приходило, что я расстаюсь с ней нав-
сегда. Нет! Иначе я не уступил бы так легко. Гайару пришлось бы силой
выгнать меня из дому. Разумеется, я не думал, что переезд в гостиницу
лишит меня возможности бывать на плантации.
В сущности, переезд мало изменит мое положение. Навещая их как знако-
мый, я буду чувствовать себя более независимо, чем когда жил у них в до-
ме. Быть может, мне станет даже легче встречаться с той, кого я люблю. Я
могу приезжать сюда так часто, как мне вздумается. У меня останутся те
же возможности увидеть ее. Я жаждал только одного - свидания наедине с
Авророй, а затем - либо блаженство, либо разбитые надежды!
Однако в ту минуту меня тревожили и другие заботы. На что я буду жить
в гостинице? Поверит ли хозяин мне на слово и захочет ли ждать, пока я
получу деньги из дому? Платье у меня было, хоть я и получил его та-
инственным путем. Однажды, проснувшись утром, я нашел его у своей посте-
ли. Я не стал расспрашивать, откуда оно, предпочитая поговорить об этом
позже. Но как мне быть с деньгами, откуда их достать? Неужели просить в
долг у мадемуазель Безансон? Или занять у Гайара? Трудное положение!
Но тут я вспомнил о докторе Рейгарте. Я представил себе его спокой-
