Достаточно было взглянуть на скалы, чтобы понять причину
его радости. Дело в том, что окружавшие расселину утесы были
ниже, чем в других местах, -- вероятно, всего около трехсот
футов в вышину. Но Карл не этому обрадовался -- сделать
лестницу длиной в триста футов все равно невозможно, -- он
увидел в стене скал ряд уступов, один над другим, напоминавших
полки шкафа.
Хотя утес был гранитным, он состоял из нескольких пластов,
лежащих горизонтально. Пласты были разной толщины, и уступы
находились на различном расстоянии друг от друга. Одни из них
были шире, другие уже, но почти все -- достаточной ширины, и на
них можно было поставить лестницу.
Чтобы подняться на нижние уступы, казалось, хватило бы
лестницы футов в двадцать -- тридцать длиной, но было очень
трудно определить ширину верхних уступов и промежутки между
ними с такого расстояния. Промежутки были как будто не слишком
велики, но верхние уступы казались очень узкими; если же это
был оптический обман, то Карл мог ошибаться и относительно
ширины пластов, -- возможно, что они окажутся такими толстыми,
что никакая лестница не достанет до верха.
Если когда-нибудь вам приходилось стоять на дне глубокого
оврага, то вы могли заметить, как трудно определить размер
предметов, находящихся наверху. Уступ шириной в несколько футов
покажется простой впадиной в скале, а сидящая на нем птица --
совсем крохотной. Как человек осторожный, Карл принимал во
внимание и это обстоятельство.
Он был знаком с законами перспективы и не торопился делать
окончательные выводы. Чтобы точнее определить ширину пластов и
расстояния между ними, он отошел как можно дальше от скал. К
сожалению, расселина была узка, и отойти можно было лишь на
несколько шагов.
Тогда он вскарабкался на один из крупных валунов и стал
смотреть оттуда; правда, его не удовлетворял этот
"наблюдательный пункт", но лучшего не было. И Карл довольно
долго простоял на этом пьедестале, глядя на отвесную стену: он
то пристально рассматривал какое-нибудь место скалы, то
пробегал глазами весь утес сверху донизу.
Лицо Карла снова омрачилось, так как он обнаружил
препятствие, показавшееся ему непреодолимым. Один из
промежутков между уступами был слишком велик, чтобы перекинуть
через него лестницу, к тому же находился очень высоко. Туда
невозможно будет подняться по лестнице.
Он заметил, что нижний пласт самый тонкий, а следующий --
уже вдвое толще его.
До сих пор он только старался определить на глаз высоту,
но тут ему пришло в голову, что необходимо измерить толщину
нижнего пласта. Это нетрудно сделать, а измерив этот слой,
можно будет судить и о толщине вышележащих.
Но как измерить толщину пласта? Уступ отстоял от земли на
добрых сорок футов -- вряд ли можно было бы измерить его
рулеткой. Но у Карла не было и рулетки, и он собирался
действовать по-другому.
Вы думаете, что он стал искать у подножия скал высокое
дерево, вершина которого достигала бы до уступа, а потом
измерил бы его высоту? Конечно, это было бы очень удобно, и
Карл охотно применил бы этот способ, если бы не подвернулся
другой, который показался ему еще проще.
Он мог бы определить высоту путем триангуляции, но для
этого тоже понадобилось бы дерево и вдобавок -- нудные
вычисления, отнимающие много времени и не дающие надежных
результатов.
Если взобраться на уступ, будет очень легко измерить его
высоту. Нужно только спустить с него бечевку с камешком на
конце, вроде плотничьего отвеса.
Случайно у него оказался довольно длинный ремешок, вполне
пригодный для этой цели, и Карл решил тотчас же подняться на
уступ.
Вынув ремешок из кармана и привязав к нему камешек, он
подошел к утесу и начал на него взбираться.
Это оказалось труднее, чем он думал, и он с немалым трудом
вскарабкался на уступ. Для Каспара такое восхождение было бы
сущей безделицей, так как молодой охотник привык лазить по
альпийским скалам, гоняясь за сернами.
Но Карл был неважным альпинистом, -- добравшись до уступа,
он совсем запыхался и даже удивлялся своей смелости.
Пройдя несколько шагов по уступу до места, где обрыв был
вертикальным, он опустил камешек на ремешке и быстро измерил
толщину пласта. Увы! Уступ оказался гораздо выше, чем он
предполагал, стоя внизу. Увидев результат измерения, Карл упал
духом. Теперь он уже не сомневался", что верхние промежутки
невозможно перекрыть никакой лестницей.
Грустный и унылый, он подошел к тому месту, где
поднимался. собираясь спуститься вниз.
Но иной раз сказать легче, чем сделать; представьте себе
смущение Карла, когда он увидел, что спуститься со скалы так же
невозможно, как взлететь кверху. Сомнений не было: он оказался
в тупике -- буквально приперт к стене!
Глава XLVII. КАРЛ В ТУПИКЕ
Легко понять, почему Карл очутился в таком затруднении.
Всякий, кто поднимался по крутому склону -- по стене, по
мачте, даже по обыкновенной лестнице, -- отлично знает, что
подниматься гораздо легче, чем спускаться; а если подъем очень
крут и труден, то зачастую человек, поднявшись наверх, не может
спуститься обратно.
Но Карл не мог оставаться здесь на ночь. Нужно было что-то
предпринять, чтобы выйти из этого неприятного положения, и,
собравшись с духом, он сделал попытку спуститься.
Он встал на колени на краю уступа, лицом к утесу. Затем,
вцепившись в край скалы обеими руками, осторожно спустил ноги.
Ему удалось нащупать небольшой выступ и встать на него, но на
этом дело и кончилось. Он не решался отпустить руки, чтобы
сделать еще один шаг вниз, а опуская ногу в поисках новой
опоры, не находил ничего. Несколько раз он прощупывал ногой
поверхность скалы, стараясь найти впадинку или выступ, но
опереться было решительно не на что, и в конце концов он был
вынужден подтянуться наверх и снова очутился на уступе.
Карл решил поискать более подходящее место для спуска.
Можно было спокойно ходить по уступу, который был шириной
в несколько футов. Он тянулся вдоль скалы футов на пятьдесят, и
ширина его была почти одинакова на всем протяжении.
Но вскоре Карла постигло разочарование. Спуститься с
уступа могла бы разве кошка или другое животное, вооруженное
крючковатыми когтями -- во всяком случае, не находилось места,
удобного для спуска, -- и он вернулся к тому месту, где
вскарабкался на утес, сильно опасаясь, что ему так и не удастся
спуститься.
Карл разыскивал спуск и был всецело поглощен осмотром
нижней части утеса. Но, идя назад, он стал осматриваться по
сторонам и заметил в скале, в нескольких футах над уступом,
темное отверстие. Оно было величиной с обыкновенную дверь, и,
приглядевшись. Карл обнаружил, что это вход в пещеру. Он
заметил также, что пещера постепенно расширяется и, вероятно,
очень велика. Однако в данный момент она его не интересовала. У
него лишь промелькнула мысль, что ему, может быть, придется там
переночевать. Это было вполне вероятно, если, конечно, Каспар и
Оссару не хватятся его до наступления ночи и не освободят из
этой "тюрьмы". Но они вполне могли этого не сделать -- ведь
случалось, что тот или другой из них уходил надолго, и товарищи
нисколько за него не тревожились. Вероятно, они начнут
беспокоиться о нем, лишь когда стемнеет. Но в темноте они могут
пойти не в ту сторону и будут долго блуждать по лесу, пока не
приблизятся к месту, где он находится. Он был в самом дальнем
конце долины, в расселине, замкнутой скалами и загороженной
высоким лесом, поэтому издали не будет слышно его криков.
Он прекрасно понимал, что сам не в силах выбраться отсюда.
Остается ждать прихода Оссару или Каспара. Итак, вооружившись
терпением, Карл уселся на краю уступа.
Не думайте, что он сидел молча. Он понимал, что, если
будет молчать, охотникам будет трудно его найти, поэтому по
временам он вставал и зычно кричал; эхо подхватывало его крик и
разносило по расселине. Но на его призыв отвечало только эхо.
Хотя он кричал очень громко, ни Каспар, ни Оссару его не
слышали.
Глава ХLVIII. ТИБЕТСКИЙ МЕДВЕДЬ
Целых два часа просидел Карл на уступе. Он уже начинал
терять терпение и ругал себя за свой легкомысленный поступок.
Он не слишком тревожился за свою дальнейшую участь, так как был
уверен, что товарищи в конце концов выручат его. Правда, может
случиться, что они не разыщут его в этот день или в эту ночь и
ему придется просидеть до утра на уступе. Но это также его не
смущало. Он может обойтись без ужина, может проспать ночь в
пещере, это не в диковинку человеку, привыкшему недоедать и
ночевать под открытым небом. Даже если бы у него не было
никакого убежища, он преспокойно растянулся бы на уступе и
проспал бы так всю ночь. Утром товарищи наверняка отправятся на
поиски. Он криками подзовет их к себе, и приключение кончится
благополучно.
Так размышлял Карл, утешая себя тем, что в его положении
нет ничего опасного.
Но неожиданно его встревожил странный звук.
Сидя на краю уступа, он услыхал какое-то фырканье, похожее
на то, какое издает осел, перед тем как зареветь.
Невдалеке от утеса росли кусты, и звук доносился из их
чащи.
Карл начал прислушиваться и всматриваться в кусты. Через
минуту звук повторился, хотя животное, которое его издавало, не
показывалось. Однако ветка шевелилась, в чаще кто-то
пробирался, а громкий треск сучьев и веток доказывал, что это
животное большое и грузное.
Через мгновение Карл увидел, как из кустов на поляну вышел
большой зверь.
Он сразу же узнал это животное. Не было сомнений, что
перед ним медведь, хотя Карлу еще не приходилось встречать
такой породы. Все члены семейства мишек так похожи друг на
друга, что всякий, кто видел хоть одного -- а кто их не видал!
-- легко узнает остальных.
Тот, которого увидел наш охотник за растениями, был
средней величины, то есть меньше полярного медведя или гризли
Скалистых гор, но крупнее породы, обитающей на Борнео, или
малайского медведя. Он был немного меньше медведя-губача, с
которым у Карла было такое смешное приключение в предгорьях
Гималаев, и тоже совершенно черный, хотя шерсть была не такая
длинная и косматая. Как и у губача, нижняя губа у него была
беловатая, а на шее красовалось белое пятно в виде буквы "У":
продольная полоска шла посередине груди, а развилки -- к
плечам; такое пятно характерно для нескольких пород медведей,
обитающих на юге Азии.
Впрочем, вид у медведя был весьма своеобразный: у него
была на редкость толстая шея, большие уши, плоская голова и
странно вытянутая морда, в противоположность медведю-губачу, у
которого очень крутой лоб. Был он приземистый и неуклюже
переступал на толстых лапах, вооруженных короткими, тупыми
когтями.
Таков был медведь, вышедший из кустов. Охотник никогда еще
не встречал такой породы, но по описаниям узнал тибетского
медведя -- одну из пород, населяющих высокие плоскогорья
Тибета; предполагают, что она обитает на всем протяжении
верхних Гималаев, так как встречается в Непале и других местах.
Я сказал, что Карл очень испугался, увидев этого черного
зверя, но он быстро оправился от страха. Во-первых, он читал,
что эти медведи отличаются мирным характером, они не
плотоядные, питаются только плодами и никогда не нападают на
человека, пока их не раздразнят или не ранят. Тогда они,
конечно, защищаются, как и всякое даже самое безобидное
животное.
Кроме того, Карл находился на такой высоте, что медведь
