Тар и собаки промчались мимо и вскоре исчезли из виду,
хотя вой еще раздавался вдали.
Через некоторое время вой стал громче, и охотники,
заметив, что животные возвращаются в их сторону, прервали
работу, желая посмотреть, чем все это кончится. Снова на
полянке показался тар, а собаки по-прежнему бежали за ним по
пятам.
Они опять исчезли, но через некоторое время шум стал вновь
нарастать, и охотники с удивлением увидели, что собаки снова
гонят тара по лесу.
Видно было, что собакам ничего не стоит догнать тара, --
они не отставали от него, и каждая могла бы вцепиться ему в
горло. Казалось, они гонят его для забавы и могут окончить
травлю когда захотят.
Охотники были отчасти правы. Дикие собаки могли бы в любой
момент перегнать тара, но они и делали это, так как не раз уже
заставляли его поворачивать. Но вместе с тем они гнали его не
только для забавы. Они гоняли свою жертву взад и вперед для
того, чтобы загнать ее ближе к своим логовищам и избавить себя
от труда тащить туда ее тушу. Такова была цель красных собак, и
этим объяснялось их странное поведение. Оссару, хорошо знакомый
с дикими собаками, уверял Карла, что, когда у них родятся
щенята, они гоняют крупных животных с места на место, до тех
пор пока не загонят поближе к своим логовам, а там прыгают на
жертву, перегрызают ей горло; а щенята сбегаются к туше и
терзают ее в свое удовольствие.
Охотник за растениями уже слышал об этой странной повадке
и наблюдал ее у диких собак Южной Африки, так что не очень
удивился рассказу Оссару.
Впрочем, Карл и Оссару вели эту беседу несколько позже. В
данный момент они были слишком поглощены этим зрелищем -- тар
снова промчался ярдах в двадцати от того места, где они стояли.
Казалось, он был вконец затравлен, и чувствовалось, что
преследователи скоро его свалят. Но этого они, видимо, не
хотели делать. Им нужно было угнать его еще немного подальше.
Однако животное не собиралось им уступать, хотя выбивалось
из сил. На пути ему попалось большое дерево -- ствол имел
несколько футов в диаметре; у основания оно разветвлялось в
разные стороны, причем развилка была так глубока, что там
вполне поместилась бы лошадь. Именно такого места искал тар --
он бросился к дереву, вскочил в развилку и, повернувшись к
врагам, приготовился к обороне.
Этот внезапный маневр, видно, сбил c толку свирепых
преследователей. Многие из них были знакомы с таром и
испугались направленных на них рогов. Они знали, что, заняв
такую позицию, он становится опасным противником.
Поэтому почти все старые собаки отступили, поджав хвост.
Но в стае было несколько молодых собак, быстрых и горячих, --
им стыдно было опускать хвост перед врагом, и они тотчас же
набросились на тара. Последовала сцена, глядя на которую Оссару
хлопал в ладоши и хватался за бока от смеха. Завязалась
отчаянная битва. Со всех сторон налетали дикие собаки, но в
следующий миг с визгом отползали назад, раненые, искалеченные.
Одна или две уже лежали, пронзенные насмерть острыми рогами
тара. Оссару наслаждался этой сценой, так как питал большое
отвращение к диким собакам, нередко отбивавшим у него добычу.
Неизвестно, чем окончился бы этот бой, так как он был
внезапно прерван. Фрицу удалось сорваться с привязи, и он
тотчас же помчался к месту свалки. Дикие собаки были испуганы
его появлением не меньше, чем их жертва, и, не желая
знакомиться с пришельцем, все как одна разбежались и вскоре
исчезли в лесу.
Фриц никогда еще не видал тара, но, считая, что это
настоящая дичь, сразу же кинулся на него. Легче было бы ему
справиться с саксонским диким кабаном! Тар нанес псу несколько
ударов рогами; борьба была упорная и длилась бы еще долго, если
бы Карл не пришел на помощь Фрицу, одним выстрелом покончив с
таром.
Охотников интересовала только шкура тара, так как мясо у
него жесткое и невкусное. Однако жители Гималаев усердно
охотятся на тара, тем более что охота эта считается нетрудной,
а вкус у них неприхотливый.
Глава XL. ОССАРУ И ДИКИЕ СОБАКИ
Как мы уже сказали, Оссару всей душой ненавидел диких
собак. Они часто перехватывали у него добычу, когда он уже
готов был подстрелить антилопу или оленя, а сами не стоили
выстрела: мясо у них несъедобное и шкуру почти невозможно
продать. Оссару считал их нечистыми животными, которых следует
уничтожать.
Поэтому шикари ликовал, видя, что старый тар избивает
своих врагов.
Но Оссару суждено было в этот же вечер жестоко поплатиться
за свое злорадство. Его ожидало еще одно приключение, о котором
мы сейчас расскажем.
Поляна, где были убиты яки, находилась далеко от хижины --
их разделяли добрых три четверти мили. Карлу и Оссару пришлось
несколько раз ходить туда и обратно, чтобы перенести мясо и
шкуры. Каспар лежал с вывихнутой ногой и не мог им помочь. Мы
уже сказали, что его самого пришлось нести домой.
Они перетаскивали мясо до самого вечера; начало
смеркаться, а между тем оставалось принести еще четверть туши.
За этой последней четвертью Оссару отправился один, а товарищи
занялись приготовлением ужина.
Разрубив туши на куски, охотники предусмотрительно
развесили мясо высоко на ветвях, чтобы дикие звери не могли его
достать. Они знали по горькому опыту, что в долине множество
хищников, которые могут уничтожить бычью тушу в несколько
минут. Правда, им было неизвестно, какой хищник утащил мясо
самки яка. Карл и Каспар думали, что это волки, так как волки
различных пород встречаются во всех частях света, а в Индии их
несколько видов: например, ландгах, или индийский волк, бериа
-- волк желтой масти, ростом с борзую, с длинными прямыми
ушами, как у шакала. Там встречается и шакал и обыкновенная,
или пятнистая, гиена, поэтому трудно было сказать, какой из
этих хищников произвел грабеж. По мнению Оссару, это сделали не
волки, а дикие собаки -- быть может, та самая стая, которая в
этот день гналась за таром. По существу, большой разницы нет,
ибо эти дикие собаки -- скорее волки, чем собаки, и не менее
свирепы и прожорливы, чем волки. Но вернемся к Оссару.
Когда шикари возвратился на поляну, он был не слишком
удивлен, увидев множество шнырявших там диких собак. С
полдюжины их собралось под деревом, где висело мясо: некоторые
подпрыгивали кверху, и все смотрели на соблазнительный кусок
жадными, голодными глазами. С обрезками и потрохами они уже
покончили -- не оставалось ни кусочка. Оссару пожалел, что не
захватил с собой ни лука со стрелами, ни копья -- словом,
никакого оружия. Даже свой длинный нож он оставил, чтобы
удобнее было нести увесистую четверть туши.
Но Оссару не устоял перед искушением попугать проклятых
собак и, набрав крупных камней, бросился прямо в середину стаи,
швыряя камни направо и налево.
Ошеломленные внезапным нападением, собаки шарахнулось в
кусты. Но Оссару заметил, что они не слишком-то испуганы: иные
из них отступали нехотя, злобно ворча; отойдя на несколько
шагов, останавливались и, казалось, готовы были вернуться.
Первый раз в жизни Оссару ощутил что-то похожее на страх
перед дикими собаками. Он привык нападать на них, как только
завидит, и они всякий раз разбегались, стоило ему крикнуть. Но
таких огромных и свирепых собак ему еще не приходилось
встречать, и у них был явно воинственный вид.
Между тем стемнело, а ночью такие звери становятся куда
смелее, чем днем. Действительно, темная тропическая ночь --
самое подходящее время для грабежа и нападений. К тому же эти
собаки, вероятно, никогда еще не встречали человека, а потому и
не обнаруживали перед ним страха.
Шикари стало не по себе -- ведь он был совсем один, да к
тому же безоружен.
Он расшвырял все камни, но несколько собак еще оставались
на поляне; в серых сумерках они казались гораздо больше, чем на
самом деле.
Оссару хотел было набрать еще камней, чтобы расправиться с
собаками, но, поразмыслив, решил, что лучше их не затрагивать.
Ведь он уже почти разогнал собак, а если их разозлить, они
могут наброситься на него всей стаей. Итак, он решил оставить
собак в покое и делать свое дело.
Он поспешно снял мясо с дерева и, взвалив его на плечи,
зашагал по направлению к хижине.
Не прошел он и нескольких шагов, как ему стало казаться,
что собаки идут за ним следом. Вскоре он в этом убедился,
услыхав за спиной шелест сухих листьев и приглушенное рычание.
Шикари шел, согнувшись под тяжестью мяса, и не мог повернуть
голову и осмотреться по сторонам.
Но топот лап слышался все ближе, все громче тявканье и
рычание. Опасаясь, как бы на него не напали сзади, Оссару
остановился и обернулся.
Зрелище, которое ему представилось, могло нагнать ужас
даже на храбреца. Он ожидал увидеть собак шесть, но их было
несколько десятков разного возраста и размера. Казалось, на
него ополчились все собаки, обитавшие в долине.
Но отважный шикари не упал духом. Он слишком презирал
диких собак, чтобы их испугаться, и решил снова отогнать свору.
Прислонив свою ношу к дереву, он наклонился и начал шарить
по земле. Набрав крупных камней, величиной с добрый булыжник,
он отошел на несколько шагов и стал изо всех сил швырять их в
своих преследователей, целясь прямо в морды. Ему удалось ранить
нескольких собак, которые с воем убежали прочь; но самые
сильные и свирепые не отступили, только злобно ощерились и
зарычали; в лунном свете зловеще поблескивали их оскаленные
зубы.
Оссару понял, что ничего не выиграл от этой новой стычки,
и, взвалив мясо на плечи, двинулся дальше, но вскоре заметил,
что собаки не отстают от него.
У него был уже соблазн бросить мясо, но внезапно ему
пришла счастливая мысль -- он придумал, как избавиться от своих
отвратительных спутников.
Оссару уже приближался к озеру. Его отделяла от хижины
широкая полоса воды -- залив озера. Он знал, что залив довольно
мелкий и его можно перейти вброд. Еще сегодня он переходил его,
сокращая дорогу. Сейчас он находился ярдах в ста от этого
брода; быть может, он успеет добежать до воды прежде, чем
собаки нападут на него. Он бросится в воду, и это их отпугнет.
Как ни дерзки его враги, они, конечно, не пустятся за ним
вплавь.
Тут он снова вскинул мясо на плечи и быстро зашагал к
озеру. Ему не было времени осматриваться по сторонам. Он и без
того знал, что стая бежит за ним по пятам, ибо по-прежнему
раздавались топот, взвизгивание и рычание. Эти звуки все
приближались, и, когда наконец Оссару подошел к озеру, ему
показалось, что он чувствует горячее дыхание зверей у себя на
ногах.
Он спустился с берега и быстро пошел по дну, по колено в
воде. Теперь он уже ничего не слышал, кроме плеска рассекаемой
им воды, и не оглядывался на своих преследователей, пока не
выбрался на другой берег залива. Тут он остановился и
огляделся. К его досаде, вся стая плыла за ним, как гончие за
оленем. Они уже находились на середине залива. Конечно, собаки
не сразу решились пуститься вплавь, что позволило Оссару
довольно далеко уйти вперед; если бы не это, они вышли бы на
берег в одно время с ним. Но, во всяком случае, они скоро его
нагонят.
Оссару хотел уже бросить мясо и убежать, но охотничья
гордость не позволяла ему позорно отступить перед дикими
собаками. Он побежал по тропинке со своей ношей. До хижины было
уже недалеко. Он все еще надеялся добраться до нее, прежде чем
псы решатся на него напасть.
