другой зверь. Пес, очевидно, бежал по горячему следу, и так
быстро, что охотники с трудом за ним поспевали.
Вдруг собака бросилась в темноту, что-то заметив в
углублении скалы. Охотники остановились и приготовились
стрелять, думая, что зверь загнан.
На через несколько мгновений Фриц выскочил из-за угла и
побежал дальше по следу. Заглянув в закоулок, они увидели при
свете факелов большую груду сухих листьев и травы. Это была
уютная берлога мишки; сено еще сохраняло тепло его огромной
туши; но хитрого зверя не удалось захватить в "постели". Его
поднял шум, и он отступил в глубину пещеры.
Фриц бежал по следу, по временам издавая рычание. Основным
его достоинством была удивительная преданность хозяину и
безумная отвага в схватке со зверем. На него вполне можно было
положиться: если он пустился по следу, то можно было
рассчитывать на добычу.
Охотники не сомневались, что Фриц ведет их прямо к
медведю, и лишь старались не терять собаку из виду. Валявшиеся
на пути камни и крупные сталагмиты не позволяли псу быстро
бежать. Видно было, что медведь довольно часто сворачивал в
сторону и останавливался -- ведь ему нелегко было пробираться в
темноте. Фриц то и дело останавливался на поворотах, и охотники
почти все время его видели.
По временам пес исчезал в темноте, тогда все трое замирали
и несколько мгновений стояли в нерешимости, но, услыхав вой
собаки, гулко отдававшийся под сводами пещеры, бежали дальше.
Вас удивляет, что они по временам теряли направление. Вы
думаете, что, продолжая идти вперед, они должны нагнать собаку
или встретить ее, когда она будет возвращаться. Дело обстояло
бы так, будь в этой огромной пещере только один ход, но им
встречались десятки проходов, расходящихся в разные стороны.
Они давно уже не раз сворачивали то вправо, то влево, заслышав
вдалеке лай бежавшего по следу Фрица или увидав его рыжую
спину.
Пещере, казалось, не будет конца -- там было множество
"залов", ходов, коридоров и "камер"; иные были так похожи друг
на друга, что охотникам казалось, будто они блуждают по
лабиринту, проходя все по одним и тем же местам.
Карл уже начал опасаться, что они продвигаются слишком
быстро. Ему пришло в голову, что если они будут идти все
дальше, не делая никаких отметок на стенах, то могут
заблудиться.
Он хотел было окликнуть товарищей и обсудить с ними этот
вопрос, как вдруг раздался своеобразный шум: яростный лай
собаки смешивался со свирепым рычанием медведя. Ясно было, что
мишка и Фриц схватились "врукопашную".
Глава LVI. ЗАБЛУДИЛИСЬ В ПЕЩЕРЕ
Сражение происходило где-то неподалеку -- ярдах в
двадцати, и охотникам нетрудно было найти дорогу. Они побежали
на шум, спотыкаясь о сталагмиты, то и дело стукаясь головой об
острые концы сталактитов, и увидали в свете факелов посередине
огромного "зала" собаку и медведя. Бой был в самом разгаре:
медведь стоял на обломке скалы фута в три высотой, а пес
наскакивал на него, впиваясь ему в шерсть зубами. Медведь
яростно оборонялся; порой, наклонившись, выбрасывал лапы
вперед, стараясь схватить собаку.
Фриц понимал, как опасно попасть в лапы к медведю, поэтому
нападал сзади, бросаясь на него с разных сторон и кусая его в
спину и за лапы. Защищая свой тыл, медведь все время
поворачивался.
Сцена была весьма занятной и, если бы охотники
преследовали медведя только ради забавы, они дали бы драке еще
некоторое время продолжаться, не вмешиваясь в нее. Но о забаве
тут не могло быть и речи -- надо было добыть медвежий жир.
Вдобавок охотники понимали, что в этом гигантском подземном
лабиринте нетрудно потерять медведя. Он мог от них убежать так
же легко, как если бы они находились в дремучем лесу.
Итак, они спешили положить конец борьбе и завладеть своей
добычей. Нельзя было упустить такой случай. Стоявший на
каменном пьедестале медведь был превосходной мишенью и для
ружейных пуль и для стрел. К тому же они, будучи меткими
стрелками, не рисковали поранить Фрица.
Охотники прицелились -- грянули выстрелы, просвистела
стрела, вонзившись в толстую мохнатую шкуру, и в следующий миг
черная туша тяжело рухнула со скалы и распростерлась на камнях;
медведь дергал лапами в предсмертных судорогах. Тут Фриц
прыгнул на зверя, вцепился мертвой хваткой в шею и душил, пока
тот не застыл на месте.
Фрица оттащили. Поднеся поближе факелы, охотники стали
разглядывать убитого ими зверя. Это был великолепный экземпляр,
на диво крупный и увесистый; из его туши, конечно, можно будет
получить немало драгоценного жира.
Но не успели они об этом подумать, как у них блеснула в
голове другая мысль, от которой они невольно содрогнулись;
несколько мгновений они стояли в молчании, глядя друг на друга
с немым вопросом. Каждый ожидал, что заговорят другие, и, хотя
никто не обмолвился ни словом, всем было ясно, что они попали в
тяжелое положение.
Почему же в тяжелое положение? -- спросите вы. Со зверем
покончено. Разве так трудно вытащить его из пещеры и отнести
домой, в хижину?
Но, любуясь своей добычей, они вдруг заметили, что факелы
у них догорают. Правда, они еще не погасли, но ясно было, что
при свете их можно будет пройти лишь каких-нибудь двадцать
ярдов. Факелы уже начали меркнуть и мигать, -- еще несколько
секунд, и они совсем погаснут. А что тогда?
Да, что тогда? Эта мысль встревожила охотников; оттого-то
они и стояли, тревожно глядя друг на друга.
Они еще не осознали весь ужас своего положения. Они знали,
что сейчас окажутся в темноте -- в абсолютном мраке подземелья!
-- но им не приходило в голову, что они могут больше никогда не
увидеть света.
Они думали только о том, как неприятно остаться без
факелов и что, пожалуй, будет трудно найти выход из пещеры. К
тому же -- как они потащат медведя? Им сперва придется ощупью
выбраться из пещеры, запастись новыми факелами и вернуться за
добычей; но это не беда: главное -- у них будет медвежий жир, а
теплая мохнатая шкура, из которой получится превосходная шуба,
вознаградит их за все пережитые трудности.
Но вот факелы погасли и охотники очутились в непроглядном
мраке. И только когда они несколько часов пробродили в темноте,
ощупывая стены, спотыкаясь о камни, проваливаясь в глубокие
трещины, когда они потеряли надежду выбраться на свет и
окончательно заблудились в подземном лабиринте, -- они наконец
осознали весь ужас своего положения и начали опасаться, что им
больше не суждено увидеть свет.
Проблуждав несколько часов, охотники остановились в полном
изнеможении, держась за руки, съежившись, прижавшись друг к
другу и чувствуя себя безнадежно затерянными в глубоком,
беспросветном мраке...
гималайская земляника не отличалась ни запахом, ни вкусом; зато
Глава LVII. БЛУЖДАНИЯ ВО МРАКЕ
Надо сказать, что их страхи не были лишены оснований. В
самом деле, пещера тянулась в глубь горы на целые мили, в ней
было столько запутанных ходов и наши друзья так далеко зашли в
погоне за медведем, а кругом царил такой мрак, что трудно было
надеяться найти выход.
Особенно угнетала их темнота: они не видели друг друга,
нельзя было разглядеть даже собственной руки.
Если вы окажетесь в полной темноте, то удивитесь, как
трудно пройти в том или ином направлении. Действительно, вы не
сможете идти по прямой линии, даже если у вас не будет никаких
препятствий на пути.
Пройдя несколько шагов, вы начнете уклоняться в сторону и,
возможно, через некоторое время даже опишете полный круг. Нет
нужды об этом говорить: ведь вы играли в жмурки и сами
прекрасно знаете, что, повернувшись два-три раза, вы не можете
сказать, к какой стене стоите лицом, пока не прикоснетесь к
роялю или к какому-нибудь другому знакомому предмету.
Наши друзья находились совершенно в таком же положении,
как играющие в жмурки, с той лишь разницей, что в пещере не
было ни рояля, ни мебели, ни других предметов, по которым можно
определить, где находишься. Они не знали, куда повернуть, --
окончательно потеряли ориентацию.
Довольно долго простояли они в странном оцепенении, крепко
держа друг друга за руки. Они не решались разжать руки, боясь
потерять товарищей. Правда, этого нечего было бояться, так как
всегда можно было позвать друг друга, но ими овладел ужас, они
чувствовали свою беспомощность и по-детски жались друг к другу.
Простояв некоторое время, они снова пустились в путь,
держась за руки. Во время ходьбы эта предосторожность была
нужнее, чем при остановке, -- охотники боялись, как бы кто
нибудь из них не свалился с высокого уступа или в глубокую
расселину, а если они будут держаться друг за друга, то меньше
шансов упасть.
Так проблуждали они несколько часов. Им казалось, что они
прошли уже много миль; в действительности же они продвигались
очень медленно, так как приходилось на каждом шагу нащупывать
путь. Все трое выбились из сил; по временам они садились на
камни, чтобы передохнуть, но владевшая ими тревога гнала их
дальше, -- тогда все поднимались снова и брели в темноте
неизвестно куда.
Долго блуждали так охотники; они уверяли друг друга, что
прошли немало миль, но не видели ни одного проблеска света, ни
одного предмета, по которому можно было бы ориентироваться.
Порой им казалось, что они отошли на несколько миль от входа в
пещеру; иногда им чудилось, что они второй или третий раз
проходят по одному и тому же коридору; наконец все трое узнали
скалы, мимо которых уже проходили.
У них появилась надежда, что со временем можно будет
изучить различные повороты и проходы и выбраться из лабиринта.
Но на это уйдет немало времени, а чем они будут питаться,
занимаясь этим изучением? Поразмыслив, они поняли
неосновательность этой надежды.
Фриц шел то впереди, то рядом, а то и позади своих хозяев.
Казалось, он тоже был смущен и испуган. Он не издавал ни звука
и только когда перебирался через лежащую на дороге глыбу, было
слышно царапанье его когтей. Но какой толк от Фрица? В такой
тьме он не видит даже кончика своей морды. Но нет, ему очень
может пригодиться его чутье, и, пожалуй, он может выручить
своих хозяев.
-- Постойте! -- воскликнул Каспар, когда эта мысль пришла
ему в голову. -- Брат, Оссару! Разве Фриц не может нас вести?
Разве он не может найти чутьем дорогу из этой ужасной темницы?
Ведь ему здесь осточертело не меньше, чем нам!
-- Что ж, попробуем, -- откликнулся Карл, но в его тоне
слышалось, что он не слишком-то надеется на этот опыт. --
Подзови его, Каспар, ведь он к тебе так привязан!
Каспар окликнул собаку, прибавив несколько ласковых слов,
и Фриц тотчас же к нему подбежал.
-- Как нам поступить? Не предоставить ли его самому себе?
-- спросил Каспар.
-- Боюсь, что он будет стоять на месте и не пойдет
вперед, -- возразил Карл.
-- Посмотрим.
Все трое остановились и стали прислушиваться.
Они стояли долго, выжидая, что будет делать собака, но
Фриц не понимал, что от него требуется, и терпеливо стоял рядом
с ними, не обнаруживая желания идти вперед. Опыт не удался.
-- Ну что же, -- предложил Карл, -- пусть он идет вперед,
мы за ним. Быть может, он выведет нас.
Фрицу приказали идти вперед, и он двинулся в путь, слабо
повизгивая; но, к своей досаде, они не могли догадаться, в
каком направлении он ушел. Когда он бежал по следу
какого-нибудь животного, то лаял, и легко было определить
